Диггер

5

Последнюю часть пути Глеб не запомнил. На него внезапно навалилась такая слабость, что он только и думал, как бы не упасть. Снегирев периодически оборачивался и с беспокойством поглядывал на друга. Журналист решил не жаловаться, но, в конце концов, не выдержал и спросил:

— Жек, скоро там твоя пещера появится?

— Да вот она! — указал куда-то вбок однокурсник. — Пришли уже. Только, Глебыч, не хотел тебе говорить… но от тебя периодически яркий оранжевый свет волнами отходит и словно искры вокруг разлетаются.

— Не заметил.

— И что нам теперь делать?

— Не знаю. Наверное, огненному братану что-то нужно. Может, энергией отрицательной подпитаться?! Давно уже не подзаряжался. Или просто мое тело устало и выдает финты. В любом случае, сейчас я доползу до пещеры и завалюсь спать.

Из последних сил Глеб добрался до полукруглой обширной полости, расположенной прямо в стене коридора. Здесь было сухо, хотя откуда-то слышалось журчание воды. Жорик спрыгнул с его плеча на землю и принялся разминать лапы и обнюхивать все вокруг. При этом он странно урчал и прижимал уши. Журналист распаковал спальный мешок.

— Может, поешь сначала? — не очень уверенно спросил Женя.

Он понимал, что с его другом что-то происходит, но не знал, как помочь. Глеб мотнул головой. Затем, скинув резиновые сапоги, он прямо в верхней одежде залез в спальник и пробормотал:

— Прости, Жека, сегодня я тебе не помощник.

Глаза его сами закрылись, и парень словно помчался куда-то с ускорением. Он падал в бездну. На самом ее дне плясали огненные языки пламени. Они манили и зазывали к себе. Журналист совершенно не чувствовал страха. Напротив, ему было весело как никогда. Он вспомнил, что, находясь в облике огненного мыслеобраза, он умел летать. Глеб спикировал вниз и принялся уворачиваться от огня, лавируя между его всполохами. Сколько продолжалось это безумие, он не знал. Как вдруг ему показалось, что откуда-то издалека доносится голос Снегирева: «Глеб, очнись, они идут!» Парень попытался определить, откуда исходит звук, но огонь окружал его со всех сторон. Внезапно он заметил, что среди языков пламени мечется огромная серая крыса. Очевидно, она пыталась добраться до журналиста, но огонь мешал ей это сделать. Она шипела, скалила зубы и дико вращала глазами-бусинами.

— Так-так… — пробормотал Глеб. — Мясца моего решила попробовать?! Не выйдет, голубушка! Мне и самому это тело пока нужно.

Он воспарил над пламенем и вдруг заметил, что за границей огня его окружают десятки гигантских крыс. Они стояли на задних лапах, а передние тянули к нему, стараясь его достать.

— Эка вас привалило! — хохотнул журналист. — Ну, братуха, будет нам с тобой веселье, а тебе еще и угощение!

Он махнул рукой в направлении ближайшего скопления грызунов. От его кисти оторвался огромный огненный шар, прямиком угодивший в их первую шеренгу. Животные взвыли от боли и страха и попытались спастись бегством. Но сзади их подпирали новые ряды. Глеб принялся швырять огненные шары направо и налево. Крысы не ожидали такой массированной атаки. Они старались увернуться от пламени, из-за чего началась настоящая давка. Обожженные и искалеченные животные визжали от ужаса. Они старались избежать столкновения со своими собратьями. Но те, которые были поздоровее, втаптывали их в грязь и бежали по их головам в темные тоннели. Журналист веселился вовсю. Отчего-то ему показалось, что это все сон, поэтому он не скупился ни на огненные шары, ни на крепкие высказывания в отношении крыс. «Проснусь — будет что вспомнить!» — думал он. Наконец битва была окончена. Большинство грызунов было сожжено Глебом, часть их покалечили соплеменники, а единицы сбежали и скрылись в подземных лабиринтах. К своему удивлению, журналист не чувствовал ни грамма усталости. Напротив, ему казалось, что энергия переполняет его. Он хотел еще раз подняться над огнем, чтобы с высоты осмотреть поле битвы. Однако пламя исчезло. Глеб раскинул руки в стороны и попытался взлететь. Но у него получился лишь неловкий прыжок. При приземлении парень оступился и упал, больно ударившись о земляной пол локтем.

С его глаз спала пелена. Он вновь находился в той самой несквозной пещере, где они с Женей остановились на ночлег. Неподалеку валялся его спальный мешок и один резиновый сапог. Второго не было видно. Из-за кучи камней с опаской выглядывал Снегирев. Подходить он явно не спешил. У входа в пещеру горой лежали полуобгоревшие трупы крыс.

— Жека! — позвал Глеб. — Ты чего там маскируешься? Иди сюда!

С этими словами он встал и потер ушибленный локоть.

— Ну слава богу! — выдохнул однокурсник. — Вернулся! А я уж думал, ты навсегда покинул свое бренное тело.

— Ты это о чем?

— А ты ничего не помнишь?

— Нет.

— Что ж, тогда слушай, — сказал Снегирев, осторожно выбираясь из-за кучи.

Только теперь журналист заметил, что его друг прижимает к себе Жорика, а тот недовольно урчит. Женя отпустил кота на землю, и он тотчас принялся обнюхивать Глеба.

— Так вот, дружище, — произнес однокурсник. — После того, как ты залез в спальный мешок, и минуты не прошло, как ты вырубился. А чуть позже от тебя потянуло таким жаром, что я испугался. Я хотел потрогать твой лоб, но обжегся, смотри!

Он показал ладонь, покрытую волдырями, и продолжил:

— Затем ты начал искрить, а вокруг твоей головы появился огненный ореол. Я окончательно растерялся, но в этот момент кот запрыгнул на твой спальник и стал орать, как скаженный. Сияние твое поумерилось, да и ореол стал не таким ярким… И тут появились они…

— Крысы? — перебил Глеб.

— Крысы, — кивнул Женя. — Казалось, я предусмотрел все, чтобы они нас не беспокоили. Натаскал камней, забаррикадировал вход, не выключал свет… Но они надвигались, как зомби. Причем шли исключительно на задних лапах. Сначала они растащили камни от входа, затем стали проникать внутрь. Какое-то время мне удавалось сдерживать их, кидая в них булыжники. Однако вскоре они привыкли и перестали обращать на камни внимание. Тут уж я принялся будить тебя, опасаясь, что грызуны могут запросто тебя съесть.

— А чем занимался Жорик?

— Сидел на тебе и урчал. Очевидно, крысы его не интересовали. Так вот, я принялся кричать: «Глеб, очнись! Они идут!» Что-то еще… не помню! Но ты лежал, как бревно. И тут случилось нечто непонятное. Твой кот ощерился, выгнул спину и спрыгнул на землю. А через секунду кинулся ко мне на руки. А от твоей головы стало подниматься нечто, напоминающее огненного змея. Почему-то я сразу вспомнил твой рассказ об огненном мыслеобразе, живущем в тебе. И еще… что нужно держаться подальше, если тот вырвется наружу. Поэтому недолго думая я прижал Жорика и кинулся вглубь пещеры за кучу камней. Но самое интересное началось дальше!

Женя присел на корточки, стянул сапог и принялся вытряхивать из него мелкие камешки. Затем он вновь обулся и продолжил:

— Ты выбрался из спальника, каким-то непостижимым образом поднялся под потолок пещеры и принялся там летать, швыряя в крыс огненные шары. Причем змей парил все время рядом, окружая тебя огнем. Когда же крысы в ужасе принялись разбегаться, змей стал пикировать на них и выжимать, в прямом смысле этого слова. После его атак на землю падали лишь шкурки. Потом пламя внезапно исчезло, ты опустился на землю, после чего попытался подпрыгнуть, но упал. А затем оказалось, что ты — это опять ты!

Снегирев пристально посмотрел на друга и поинтересовался:

— Ты не удивлен?

— Нет, — покачал головой Глеб. — Вчера я почувствовал дикую слабость. Я догадывался, что мыслеобраз внутри меня нуждается в энергетической подпитке. Но как его «накормить» — не знал. А тут эти крысы… прекрасный обед! Они тоже могут испытывать отрицательные эмоции, в том числе страх. Вот «братан» и устроил всю эту заваруху, которая, нужно сказать, сыграла нам на руку. Попросту говоря, спас он нас, Жека!

— Ну да, ну да, — закивал однокурсник. — А если в следующий раз крыс поблизости не окажется? Кто пойдет на закуску — ты или я?

Он в сердцах выругался.

— А говорил, что твой кот отрицательную энергию нейтрализует! — продолжил говорить Снегирев. — Что же он твоего «братана» без присмотра оставил?

— Похоже, Жорик это специально сделал, — задумчиво произнес журналист. — Чтобы продлить мое совместное существование с мыслеобразом. Иначе огонь попросту бы меня сжег. А так… кот дал змею утолить голод, и тот успокоился. Заодно и от крыс избавились… Кстати, по поводу крыс! Не кажется ли тебе подозрительным, что они на нас целой армией напали?

— Для крыс это как раз характерно. Но вот то, что они шли на задних лапах, меня удивило. Честно говоря, складывается впечатление, что кто-то не хочет, чтобы мы из-под земли выбрались. Я даже догадываюсь, что причиной этого стало наше с тобой появление в Метро-2 и перепрограммирование дрезины.

— А ты часто пользуешься этим маршрутом?

Женя помолчал несколько секунд, затем сказал:

— Иногда я использую тоннели Метро-2 в своих вылазках для сокращения пути. Но буду откровенным, некоторые участки сегодняшнего маршрута были мне незнакомы. Также никогда ранее я не встречал гигантских крыс.

— Но эту-то пещеру ты знаешь?

— Да. Но приходил я к ней совершенно с другой стороны.

— Ладно. Отсюда далеко еще до моря?

— День пути.

— В таком случае тебе нужно отдохнуть, — заметил Глеб. — Ложись, я тебя постерегу. Хотя, думаю, крысы вряд ли сюда сунутся после устроенного представления.

— Я не смогу уснуть после происшедшего. Да и ты теперь представляешь для меня опасность, — криво усмехнулся Снегирев.

— Не дрейфь, Жека, — подбодрил друга журналист. — Огонь во мне успокоился и появится нескоро. Взгляни-ка на меня! Исходит сейчас от меня оранжевое свечение или нет?

Однокурсник внимательно осмотрел друга и вдруг с улыбкой произнес:

— Ёклмн… кажись, я понял! Когда твой «братан» голоден, он начинает светиться и искрить. А сейчас он сыт, и ты стал совершенно нормальным человеком!

— Обижаешь! — рассмеялся Глеб. — Я думал, я всегда совершенно нормален.

— Ф-ух! — провел ладонью по лбу Женя. — От сердца отлегло! А то, думаю, как с монстром путь продолжать?!

Он толкнул друга в плечо и сказал:

— А ты, Глебыч, все же сволочь порядочная! Вместо того чтобы ехать в Великий Устюг мыслеобраз из себя изгонять, ко мне в напарники навязался. Знал бы, что ты не врешь, на пушечный выстрел к тебе бы не подошел.

— Не все так просто, Жека. Обряд по изгнанию весьма сложен, и, боюсь, я могу больше в Москву не вернуться. А у меня куча долгов. Не хотелось бы, чтобы люди меня плохим словом потом поминали. Или, чего доброго, у моих родителей деньги бы стали требовать. Потому и решил я немного подзаработать и долги раздать.

— Дело благородное! — согласился Снегирев. — И раз уж мы с тобой в одной упряжке, пойдем вместе до конца. Только ответь мне на один вопрос. Все, что ты мне про себя рассказывал, действительно правда?

— Чистейшая.

Женя ничего не сказал, только покачал головой. Затем он вытащил из-под камней свой рюкзак, отцепил спальный мешок и произнес:

— Я попробую уснуть. Сегодняшний день был на редкость длинным. Если что — буди!

Он разостлал мешок, снял куртку, свернул ее несколько раз и положил в изголовье. После этого разулся, залез внутрь мешка и застегнул молнию.

— Надеюсь, мне все приснилось, — пробормотал, засыпая, Снегирев.

Жорик взобрался на мешок, свернулся клубком и тоже захрапел. Глеб же принялся размышлять, где он мог потерять второй сапог. Первый он обул и принялся ходить по пещере, стараясь обнаружить пропажу. Попутно он упаковал и прикрепил к рюкзаку свой спальник. Вдруг под телом одной из крыс он увидел то, что искал. Парень извлек сапог, обтер его об шкуру животного и натянул на ногу. Затем он уселся поближе к Жене и стал думать о Черной диадеме.

Когда Снегирев проснулся и открыл глаза, то увидел, что его друг сидит неподалеку и невидящим взглядом смотрит в стену пещеры.

— Э, Глебыч, ты чего это?! — гаркнул он.

От его окрика проснулся кот и тотчас же принялся потягиваться. Тем временем журналист вышел из оцепенения и произнес:

— Знаешь, Жека, я же тебе совсем забыл рассказать о Черной диадеме…

— Уж не о той ли, которую Наполеон где-то под Самарой выбросил? — спросил, выбираясь из спальника, однокурсник.

— Именно! А ты откуда знаешь?

Женя принялся скатывать мешок, попутно бурча под нос:

— Я тебе тоже кое-что не договорил… про Волка. Дело в том, что я неоднократно наведывался к нему в «Кащенко» и непосредственно от него самого слышал истории про его подземные путешествия. Упоминал он и о Черной диадеме…

— Да ну?! — воскликнул Глеб.

С горящими глазами он подсел ближе к однокурснику и нетерпеливо произнес:

— И что же он рассказывал?

Снегирев упаковал спальник, прицепил его к рюкзаку и сказал:

— Не знаю, стоит ли доверять пациентам психушки, но Волк утверждал, что видел Черную диадему, но взять ее не решился, поскольку его обуял жуткий страх.

— Не может быть! — ахнул журналист. — А дорогу? Он указал дорогу или ориентиры?

— Нет. Сказал, что так будет лучше для всех.

Глеб не совладал с эмоциями, схватил друга за руку и принялся его трясти, приговаривая:

— Жека, ты просто обязан познакомить меня с этим твоим Волком, слышишь?! От него зависит моя дальнейшая судьба!

— Ты что, сдурел? — спросил, отшатываясь, Снегирев. — Ну-ка успокойся, а то опять светиться начнешь!

— Как ты не понимаешь?! Колдун, который обряд проводить будет, говорит, что, используя диадему, наверняка сможет сохранить мне жизнь. А без нее — беда! Совсем мало шансов, что жив останусь!

— Да понял я, понял! — вырываясь, произнес однокурсник. — Как только выберемся отсюда, так сразу тебя в «Кащенко» и отвезу. Там тебе самое место!

Внезапно откуда-то издалека послышался неприятный звук, как будто шелестит нудный дождь. Парни насторожились, а кот принял боевую стойку и заурчал.

— Крысы! — в один голос сказали Глеб и Женя.

Затем, не сговариваясь, они быстро надели на плечи рюкзаки и направились прочь из пещеры. Журналист подхватил шипящего Жорика и посадил его на плечо. В этот момент фонарь на его голове потускнел и погас.

— У меня запасной есть, — произнес Снегирев. — Только сейчас не останавливайся! Нужно оторваться…

Они почти бегом направились куда-то вдоль темного тоннеля.

— Нам бы до Озера Лысых добраться, а дальше они не пойдут, — бормотал Женя.

Глеб ужасно хотел спросить, что же это за озеро такое, но понимал, что сейчас товарища лучше не дергать, и промолчал. Они петляли по темным галереям, спускались в подземные колодцы и брели по затопленным коридорам. Парни шли по колено в холодной воде. Журналисту начало казаться, что они сумели оторваться от преследователей, как вдруг позади себя он услышал отчетливый всплеск. Потом еще и еще… Он оглянулся, но в темноте ничего не увидел.

— Жека, посвети в ту сторону! — сказал Глеб.

Однокурсник обернулся назад, и они замерли от ужаса! Всего в каких-то пятидесяти метрах от них в воду прыгали и плыли следом гигантские крысы. Их было так много, что сосчитать всех было невозможно.

— Глебыч, это за нами, — тихо проговорил Снегирев. — Не думал, что это скажу, но давай выпускай своего огненного «братана», а то нам несдобровать!

— Попробую! — кивнул журналист.

Он закрыл глаза и стал мысленно просить языческого мыслеобраза, чтобы тот помог отбить атаку крыс. Через несколько секунд парень открыл глаза и спросил:

— Ну что?! Изменения во мне заметны? Оранжевое свечение появилось?

— Нет! Что же делать?!

Тем временем крысы подплывали все ближе. Уже слышен был скрип их мерзких зубов.

— Жека, «братан» спит! У меня так и раньше бывало, что он не сразу на выручку приходил. Нужен запасной план!

— Какой?! До озера еще два тоннеля. А здесь — ни колодцев, ни пещер, ни шахт нет! Только прямой коридор…

— Ладно, ладно… — пробормотал Глеб, сумбурно соображая, что же можно сделать.

Вдруг в его плечо вонзились острые кошачьи когти.

— Георгий Матвеевич! — прошипел, кривясь от боли, парень. — Как же я про тебя забыл, дорогой?! Приди к нам, неразумным, на помощь! Истреби этих мерзких тварей, пожалуйста! Тебе же ничего не стоит! Только облик свой настоящий прими!

Жорик заурчал и поджал уши.

— Скорее! — крикнул журналист своему другу. — Нам нужно найти хоть небольшой пятачок земли, свободный от воды.

— Туда! — указал вперед Женя.

Парни кинулись в темноту. Вскоре они уже выбирались на небольшую возвышенность. Земля здесь была влажная, но не мокрая. Глеб немедленно ссадил кота, сбросил рюкзак и, схватив какой-то острый камень, принялся прямо на земле рисовать по памяти пентаграмму, которую когда-то изображал дед Матвей.

— Рехнулся?! — воскликнул Снегирев. — Нас вот-вот сожрут, а он творчеством занялся!

— Обещай, Жека, что не испугаешься, что бы ни случилось! — крикнул журналист в ответ. — Только скинь рюкзак, с ним не поместимся!

Ничего не понимающий Женя сбросил с плеч рюкзак. Тем временем Глеб закончил рисовать пентаграмму, схватил однокурсника за руку и затащил его в самый ее центр.

— Стой так, не шевелись! — сказал он. — Выйдешь за границы — смерть! И подвинься немного, мне тоже жить охота.

С этими словами журналист кое-как устроился рядом с другом.

— Будем надеяться, что я ничего не перепутал… — прошептал он.

Тем временем первая крыса выбралась на возвышенность и отряхнулась. Жорик издал зловещий вопль, затем встал на один из лучей пентаграммы и замер.

— Мамочки! — закричал Снегирев. — Смотри, сколько их!

Дрожащим пальцем он указал на приближающихся грызунов. Тех на самом деле было очень много. Создавалось впечатление, что вода, окружающая земляную возвышенность, исчезла и превратилась в гигантских серых животных. И тут раздался дикий рык, и на глазах изумленного Жени кот вдруг стал увеличиваться в размерах и приобретать форму ужасного монстра. Шерсть на нем повисла клочьями, череп оголился, а из пасти высунулись огромные острые клыки. Когти удлинились, а пустые глазницы словно видели все, что творится вокруг. Распространилось жуткое зловоние.

— Господи, кто это? — слабым голосом проговорил Снегирев.

Глеб взглянул на друга и заметил, что тот находится на грани обморока. Глаза у него закатывались, а сам он шатался.

— Жека, не вздумай упасть! — испуганно произнес журналист, подхватывая товарища. — Это же просто Жорик! Мой Жорик!

— Ну да, — со слабой улыбкой кивнул Снегирев и повалился на землю.

— Георгий Матвеевич, делай уже что-нибудь! — закричал Глеб. — Долго я Женьку не удержу!

С трудом он поднял однокурсника и взвалил на себя.

Тем временем крысы не торопились нападать. С опаской втягивали они воздух, в котором появились новые запахи. Но монстр с пустыми глазницами ждать не стал. С громоподобным рычанием он кинулся к первому ряду грызунов и принялся разрывать их на части когтями и зубами. Только теперь животные поняли, какая опасность им угрожает. Они бросились назад к воде, но Жорик быстро пресек их попытки к бегству. Вскоре на возвышенности не осталось ни одной живой крысы. Те же, кто не успел выйти на землю, в спешном порядке уплывали в темноту. Монстр рявкнул и кинулся следом.

Уставший журналист вздохнул с облегчением и опустил друга на землю. Лишь спустя пять минут Женя начал приходить в себя.

— Где я? — слабым голосом спросил он.

— Всё там же, — ответил Глеб. — Что же ты, Жека, таким хлипким оказался? Сам же говорил, что нужно закрывать глаза на то, что иногда происходит в подземельях.

— Прости, я не знал, что в теле моего друга живет огненный змей, а под видом его домашнего питомца скрывается жуткий монстр. Плюс гигантские крысы… вот нервы и не выдержали.

Снегирев сел на землю и принялся вертеть головой.

— Не мельтеши! — попросил журналист. — А то от света твоего фонаря уже рябит в глазах. Кстати, ты обещал мне запасной. В моем батарейки сели.

Женя кивнул, подтащил к себе рюкзак и извлек из него фонарик.

— Держи! А где твой милашка бегает?

— С крысами развлекается.

— Что ж, пусть поиграет. Котам иногда тоже нужно лапы размять!

С этими словами Снегирев искоса взглянул на Глеба и рассмеялся. Журналист, не зная почему, тоже захохотал. Так они и сидели, два парня в окружении грязи и останков крыс, и смеялись. Наконец Женя успокоился и заметил:

— По ходу, Глебыч, у нас с тобой истерика началась. Пересидели мы в пентаграмме, пора двигаться. Давай зови своего питомца — и айда! Необходимо как можно быстрее до Озера Лысых добраться. Туда никакая живность не суется.

— Что за озеро такое? — поинтересовался журналист. — Или ты глядя на меня так его окрестил?

Он выразительно посмотрел на друга и провел рукой по небольшому ежику, успевшему покрыть его голову.

— Нет, Глебка, у тебя шевелюра вон отрастает. А кто в Озере Лысых хоть раз умылся или воды зачерпнул, тот не только теряет все волосы, но они и вовсе перестают расти. Причем выпадают и ресницы, и брови.

— Радиация?

— Черт его знает! Счетчик Гейгера ничего необычного не показывает.

— Все равно… какое-то излучение или волны. Жаль, я плохо в этом разбираюсь.

В этот момент раздался негромкий плеск воды и жалобное «мяу». Журналист, перепрыгивая через туши грызунов, ринулся в воду.

— Свети сюда! — крикнул он на ходу.

Снегирев поднялся на ноги и направил свет фонаря в темный тоннель. Через пару минут Глеб выбрался на возвышенность. В руках он держал мокрый рыжий дрожащий комок.

— Это все, что осталось от монстра? — удивился Женя.

— Несчастный Жорик, замерз, бедолага, — участливо произнес журналист.

Он вытащил из рюкзака полотенце и как следует вытер кота.

— Прости, Жека, но, пока Георгий Матвеевич не поест, я с места не двинусь, — сказал Глеб. — Он слишком много для нас сделал и заслужил двойную порцию корма.

— А я что? Я ничего! Пусть ест, конечно. Тем более что крысы теперь для нас — тьфу!

Парни устроились поудобнее на рюкзаках, а кот принялся уминать мясные кусочки, выложенные на пластиковую тарелку заботливым Глебом. Закончив с трапезой, Жорик удовлетворенно замурчал. Друзья надели рюкзаки на плечи и тронулись в путь. Журналист, как и прежде, усадил кота к себе на плечо.

Воды под ногами стало намного меньше, и два тоннеля диггеры прошли достаточно быстро.

— А теперь готовься! — неожиданно заявил Снегирев.

Он подошел к небольшому отверстию в стене и с лихим воплем сиганул в него. Глеб не стал задерживаться и последовал примеру своего друга, предварительно взяв кота на руки.

Он оказался в длинной отшлифованной каменной трубе и с огромным ускорением понесся вниз.

— Мамочки! — завопил от неожиданности журналист.

Он едва не выпустил из рук Жорика. Спуск оказался длинным. Закончился он так же внезапно, как и начался. Глеб вылетел из трубы и шмякнулся на пятую точку на мягкий песок. Рюкзак подпер его сзади, и он застыл, как подвешенная за плечи марионетка, с котом в руках.

— Вставай, любитель животных! — раздался задорный голос Снегирева. — Вот оно, Озеро Лысых!

Журналист выпустил кота, настроил фонарь поярче и поднялся на ноги. То, что он увидел вокруг, повергло его в глубочайшее удивление. Перед ним открылась настолько просторная пещера, что в ней могли легко уместиться несколько пятиэтажек. Все ее пространство, за исключением берега, на котором стояли парни, было заполнено водой небесно-голубого цвета. Она искрилась и манила к себе.

— Красота какая! — восторженно произнес Глеб. — Но почему вода голубая? Здесь же небо не отражается.

— Загадка природы! — хмыкнул Женя.

— А пробы воды брали на химический анализ?

— Брали неоднократно.

— И каков результат?

— Все, кто брал, давно уже лысые! — хохотнул однокурсник. — А вода… самая обычная, пресная.

— А отсюда мы куда? Вроде никаких лазов не видно.

— Спустимся еще немного ниже, там уже пойдут те карсты, которые нам нужны. Нанесем их на карту, а потом — домой!

— Отлично! Тогда давай перекусим, а то я со вчерашнего дня на голодном пайке.

— Хорошо, но к воде не подходи: опасно.

— Ладно, а где Жорик?

Только сейчас парни заметили, что кот подошел к самой кромке воды и уселся возле нее, глядя куда-то вдаль.

— Жорик, фу! — закричал Глеб. — Не надо, уйди! Фу, фу!

— Что ты расфукался? Он же не собака! — заметил Женя и ласковым голосом произнес:

— Жорик, кис-кис, иди сюда, я тебе колбаски отрежу.

Однако кот даже ухом не повел в их сторону.

— Вот ведь зверюга упрямая, — буркнул под нос журналист.

Он сбросил рюкзак и осторожно направился к воде.

— Не ходи! — крикнул ему вслед однокурсник. — Говорят, вода сама иногда из озера на человека выплескивается.

— Мне не страшно, я уже лысый, — криво усмехаясь, сказал парень.

Он почти приблизился к животному, но в это время над поверхностью озера вдруг появилась белая плотная дымка. Она быстро затянула все пространство над водой, заодно скрыв и кота.

— Жорик! — закричал Глеб. — Вернись немедленно!

Но кот не отзывался. Зато сзади к журналисту подбежал его друг и принялся оттаскивать его от озера.

— Куда прешь?! — грубо крикнул Снегирев. — Не видишь, что творится?!

— Пусти! — попытался оттолкнуть его журналист. — Мне Жорика найти нужно!

— Я здесь такого ни разу не наблюдал. Уходим!

— Без кота не пойду! Он нам жизнь спас. Он вообще меня всегда спасает.

В эту минуту по белой дымке прокатился звук, напоминающий раскат грома. Затем она вдруг заполыхала множеством ярких огней. В пещере стало светло, как днем. Парни невольно замерли, пораженные увиденной картиной. Но вдруг из дымки к ним метнулось нечто непонятное. По форме оно напоминало гигантскую гусеницу со множеством струящихся, как тени, щупалец. Женя едва успел оттолкнуть Глеба в сторону, и «гусеница» спикировала на скалу, находящуюся за спинами диггеров. Та затрещала, и на берег посыпался мелкий белый песок.

— Ни хрена себе! — ахнул Снегирев. — Так вот откуда песочек берется! Эта тварь так камни дробит. Теперь представь, если бы она в нас попала! Валим!

Он схватил друга за руку и быстро потащил за собой.

— Но Жорик… — пытался было что-то сказать Глеб.

— Позже! — только и крикнул Женя.

По дороге он успел прихватить рюкзак журналиста и сунул ему в руки.

Тем временем события развивались своим чередом. Попав в скалу, «гусеница» на время замерла. Ее щупальца стали удлиняться в разные стороны, окутывая пространство.

— Она слепая! — тихо произнес Глеб. — Пытается найти нас на ощупь.

— Беги, немного осталось! — буркнул Снегирев, забегая за скальный выступ.

Журналист последовал за ним. За выступом прямо в скале располагалось небольшое треугольное отверстие.

— Сейчас снова слалом будет! — заметил Женя, забираясь в него.

Через секунду он спикировал вниз. Глеб же никак не решался залезть в каменную трубу. Мысли о Жорике не давали ему покоя. С осторожностью он выглянул из-за выступа и увидел, что кроме «гусеницы» из дымки появились и другие существа. Они были гигантских размеров и практически заполняли собой все пространство над берегом. Неожиданно ноги журналиста стали погружаться в песок. Он взглянул вниз и заметил, что у него под ногами уже не твердые частички, а белая жидкая субстанция, напоминающая кисель. Глеб понял, что еще несколько секунд — и он не сможет вырваться из этого белого плена.

— Прости, Жорик! — громко сказал он. — Я вернусь за тобой, обещаю!

И с тяжелым сердцем парень полез в треугольное отверстие. Не успел он забраться, как тут же соскользнул вниз, а уже через пару десятков секунд он выпал из каменной трубы на влажную землю. К нему подбежал бледный Снегирев, который сиплым голосом произнес:

— Ну слава богу! А я уж думал, случилось что!

— Жорик… — мрачно проговорил Глеб. — Мы его предали… бросили.

— Неправда! Мы сделали то, что могли сделать в подобных обстоятельствах, — временно отступили! Сам подумай. Оружия у нас никакого нет, твой огненный мыслеобраз срабатывает не всегда… Да и с гигантскими гусеницами, дробящими скалы, мы сражаться не умеем. И вообще, черт его знает, что это за тварь такая! Явно состоит она не из мяса и костей.

— Точно! — крикнул журналист. — Как же я сразу не догадался?! Это порождение людских страхов и отрицательных эмоций! Точно такое же, как и мой огненный братан, только стихия у него другая — вода!

Глеб встал и нервно заходил туда-сюда.

— Жека, ты говоришь, что под всей Москвой простерлось море? Значит, наш город лежит во власти водной стихии. Значит, именно водные сущности станут наказанием для людей. Ты понимаешь?!

Снегирев смотрел на друга, как на сумасшедшего.

— Не-а, — покачал он головой.

Глеб подскочил к нему, схватил за воротник куртки и принялся трясти, приговаривая:

— Там, в Великом Устюге, больше всего боялись огня! И до появления христианства поклонялись огненным духам. А здесь… здесь — вода! Получается, именно ее в древности боялись больше всего. Потом колдуны загнали мыслеобразы под землю, но они никуда не делись. Они ждут своего часа. Как только отрицательный фон вокруг города зашкалит, начнется потоп!

— Ненормальный! — с испугом произнес Женя, отрывая руки приятеля от своей куртки. — Даже если так, мы ничего не можем сделать!

— Нужно попытаться! Надо усилить людскую веру. Она уменьшит отрицательный энергетический фон вокруг Москвы, и наводнения не будет.

— Может, нам еще в проповедники податься? Смотри, у нас народ горячий, чего доброго, и морду набьют!

— Как-то я об этом не подумал… — пробормотал журналист. — Нужно мне с дедом Матвеем посоветоваться, он найдет выход.

— Ты, Глеб, успокойся, — сказал Снегирев. — Пока наводнения не наблюдается, и не нужно форсировать события. Сейчас мы с тобой спустимся в карсты, зарисуем изменения, если они есть, затем вернемся к озеру, поищем Жорика, а уж потом будем думать, что с отрицательным энергетическим фоном делать.

— Верно, — кивнул журналист. — Тогда не будем терять время, пошли!

Друзья двинулись дальше. Они прошли темным извилистым тоннелем, протиснулись через узкую щель и оказались в гигантском разломе. Он был весь заполнен водой. Оставалась лишь узкая каменная кромка, по которой можно было идти.

— Знакомься! Московское море! — совершенно спокойно сказал Женя.

— Как-то оно тускло выглядит. Я ожидал чего-то более грандиозного!

— Да, по сравнению с Озером Лысых смотрится оно проигрышно. Но зато простирается на много-много километров. И глубина у него порядочная. Здесь, например, больше тысячи метров! И двигаться нам теперь придется с крайней осторожностью, можно сорваться. Я, конечно, прихватил веревку, но лучше не падать. Рюкзаки нужно оставить. Неподалеку есть ровная площадка, где мы их и пристроим. А с собой возьмем только карандаши, карты и веревку.

— А почему просто не снять все на фотоаппарат или видеокамеру? — поинтересовался Глеб. — Потом, вернувшись домой, все аккуратно перенести на карту. Точнее, кстати, будет!

— Здесь любая аппаратура перестает работать через пару секунд после включения. Вероятно, мешают магнитные поля или излучения какие-нибудь. Поэтому и используют диггеров.

За разговором парни незаметно добрались до ровной каменной площадки, возвышающейся над морем. Размерами она была метра два на полтора. Друзья скинули рюкзаки, достали все необходимое и отправились дальше. Периодически Снегирев останавливался, вглядывался в карту, затем вглубь пещеры и бормотал:

— Здесь пока без изменений. И здесь так же!

В каких-то местах он тормозил и подрисовывал в карте новые линии. Внезапно первая пещера закончилась небольшой каменной перемычкой. Диггеры пробрались в едва заметную щель в скальной породе и оказались в еще более просторной пещере. Как и предыдущая, она была заполнена водой.

— Твоя очередь рисовать, — заметил Женя и сунул карту в руки Глебу.

Тот рассмотрел чертеж, затем огляделся вокруг и спросил:

— А что означают эти цифры сверху — «+300»?

— Это значит, что до ближайшей линии метро у нас над головой всего триста метров.

— Никогда не буду больше метро пользоваться, — вздрогну в, пробормотал парень.

Затем с помощью друга он нанес на карту все изменения, замеченные ими в пещере…

Диггеры работали подряд несколько часов. После чего Снегирев забрал у Глеба карту и заявил:

— Все! Для одной экспедиции хватит. Сейчас возвращаемся к рюкзакам, перекусываем и идем искать Жорика.

Они вернулись на ровную площадку, поели и двинулись в обратный путь.

— А как мы по каменной трубе вверх полезем? — спросил Глеб. — Она же гладкая, как стекло.

— Там углубления есть, которые не чувствуются, когда вниз летишь. А подниматься по ним удобно.

Женя оказался прав. Правда, при подъеме очень мешали рюкзаки, но все же спустя полчаса парни выкарабкались из треугольного отверстия возле Озера Лысых.

Белесой дымки над водой уже не было. Друзья выглянули из-за каменного выступа и не заметили вокруг ничего подозрительного. Так же голубела вода, так же белел песок под ногами.

— Похоже, все спокойно, — шепнул Снегирев. — Двинули!

Они обогнули выступ и приблизились к тому месту, где на них спикировала «гусеница». Ничто не напоминало об этом происшествии. Журналист тотчас бросился к воде, пытаясь отыскать хоть какие-то следы кота.

— Жорик! — кричал он на ходу. — Жорик!

Но у кромки никого и ничего не было. Глеб в отчаянии принялся бродить по берегу, зачем-то ковыряя песок носком сапога. Так прошло минут двадцать. Женя подошел к другу, похлопал его по плечу и сказал:

— Не все потеряно! Быть может, он убежал.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — угрюмо спросил журналист.

— Идем, что-то покажу, — поманил его за собой Снегирев.

Они прошли по берегу мимо каменного лаза, миновали несколько уступов, и вдруг в одной скале Женя указал на расселину.

— Это другой путь, которым я обычно добираюсь до моря. Отсюда мы отправимся обратно. Щель — сквозная. Как видишь, она совсем недалеко от того места, где сидел Жорик. Он вполне мог кинуться сюда, когда началась вся эта кутерьма с белой пеленой.

— Думаешь? — с надеждой в голосе произнес Глеб.

— Вполне! Вряд ли животное останется сидеть на месте при появлении опасности. Пусть даже в нем живет монстр. К тому же кота мы не нашли, никаких следов борьбы — тоже.

— Что ж, возможно, ты прав! — воспрянул духом журналист. — Жорик — зверь умный и не позволил бы себя убить каким-то там водяным чудовищам. Давай, Жека, пойдем скорее! Может, он, бедолага, по тёмным тоннелям шныряет, меня ищет. А мы тут языками чешем…

Глеб немедленно подошел к расселине и залез в нее. Женя поспешил следом.

— Ты не переживай! — пытался он успокоить друга. — Здесь заплутать практически невозможно. Идти далеко, да, но безопасно. Если кот шмыгнул сюда, мы на него обязательно наткнемся. Вряд ли у него самого хватит сил сдвинуть люк и выбраться наружу…

Снегирев говорил и говорил, но Глеб его не слушал. С надеждой он вглядывался вперед, стараясь осветить фонарем как можно больше темных закоулков. Однако Жорика видно не было.