Тотя первым направился в темноту. Но не прошел он и трех шагов, как наступил на что-то мягкое.
— Эй, Глебыч! — тихонько позвал он. — Иди-ка, посвети! Тут что-то есть.
Журналист приблизился. При мягком оранжевом свечении на полу можно было рассмотреть груду каких-то тряпок. Карлик осторожно приподнял одну из них и вдруг охнул.
— Мать вашу! — испуганно произнес он. — Это же моя одежда! Кажись, я здесь раньше бывал…
— Так вот где ты свою одежду оставил, — сказал Глеб. — А я все в догадках терялся… Ну да ладно. Бери свое барахло — и айда дальше!
Он уже занес ногу, чтобы сделать шаг вперед, как Никитотий неожиданно воскликнул:
— Стоп! Нельзя!
Он схватил парня за руку и дернул с такой силой, что тот отлетел назад и упал на пол коридора.
— Ты чего это?! Белены объелся?! — возмущенно спросил Глеб, поднимаясь с пола и потирая ушибленные места.
— Дурак! Еще один шаг — и ты бы вряд ли вернулся! Кажется, я вспомнил это место. Я попал сюда, когда мы в водопад нырнули. Только я не по шахте спускался, а по оконным проемам. Оказавшись на этом этаже, я забрался в коридор и пошел как раз тем самым путем, которым мы сейчас двигались с вами. Только я прошел на два шага дальше… А потом случилось непредвиденное! Ровно через два шага я вдруг оказался в каком-то аду. Вокруг меня суетились странные жуткие существа, обросшие густой шерстью. Они что-то месили в гигантских котлах, от которых поднимался такой смрадный запах, что желудок выворачивало наизнанку. К котлам вели длинные широкие трубы, и время от времени из них в емкости выпадали тела, а также части тел людей и животных. Почти все они были мертвыми. Но иногда попадались и живые. Тогда существа хватали их и швыряли в зыбкий пульсирующий шар. Не знаю, что там происходило, но люди, попавшие туда, страшно кричали. А когда шар переставал пульсировать, из него вываливались мертвецы. Монстры подхватывали их и отправляли в самый большой котел. Из него выходила только одна труба, и направлялась она… в звездное небо. Из нее вытекала оранжевая масса, которая сворачивалась в огромные шары и уносилась в открытый космос. Там они начинали сиять, как звезды, а возможно, ими и становились. Похоже, существа не видели меня. Но внезапно их что-то привлекло. Они побросали длинные шесты, которыми перемешивали массу в котле, и стали усиленно принюхиваться. И тут до меня дошло, что их привлек мой запах. Ведь окунувшись в водопад, я промок до нитки, и вся моя одежда начала источать сильный «аромат». Особенно воняли кожаные штаны и меховая телогрейка. Конечно, этот запах не мог сравниться с тем, что исходил из котла, но, очевидно, существам он был незнаком, и они принялись меня искать. Тогда я сделал несколько шагов назад и вновь оказался в этом коридоре. Я тотчас скинул всю одежду, оставив при себе только нож, и бросился к оконному проему. Позади послышался жуткий шум и рычание. Я понял, что не успею спуститься по кирпичам, и попросту сиганул в окно. Очнулся я в джунглях у водопада. С помощью ножа убил нескольких животных и сделал себе одежду. Так я зажил жизнью дикаря. К сожалению, я не мог вспомнить, кто я такой. Но это меня особо не беспокоило. Ведь еды и воды у меня было вдоволь… И только теперь в моей голове всплыл весь тот ужас, который мне довелось пережить.
— Говорил же, — мяукнул Жорик, — что память Тоти блокировала его плохие воспоминания. Что ж, ладно, вперед мы не пойдем. Не хочется стать биоматериалом для создания звезд. Рановато! Но и здесь долго оставаться нельзя. Нас найдут. Поэтому, Никитотий, бери свою одежду… она наверняка высохла… и пошли к тому оконному проему, в который ты прыгнул.
— Но мы снова попадем к водопаду! — неуверенно проговорил карлик.
— На самом деле, водопад — это прямой путь на фабрику, — заметил кот. — Только мы не сможем подняться сквозь толщу воды вверх. А поскольку ты сиганул в окно и оказался у подножия водопада, мы поднимемся на третий этаж и выберемся к его истокам. Такие дела, брат.
— Понял! — радостно кивнул Тотя.
Он осторожно подошел к своей одежде, подобрал ее и сразу же вернулся к компаньонам. Затем он скинул звериные шкуры и с наслаждением натянул свои кожаные штаны, мягкие башмаки и рубаху-кимоно. Последним штрихом стала меховая безрукавка. Внезапно откуда-то издали послышался протяжный вой.
— Нужно торопиться! — рявкнул Жорик. — Показывай дорогу!
Никитотий метнулся мимо шахты, по которой они поднялись, и завернул в темноту. Глеб подхватил кота и кинулся следом. Шум нарастал.
— Сюда! — крикнул карлик.
Компаньоны выбежали в полуразрушенную комнату, из которой вело разбитое окно. Тотя первым забрался на подоконник и вылез наружу. Журналист на секунду замешкался.
— Глебыч, лезь за мной, не бойся! Здесь выпуклые кирпичи! — раздался голос Никитотия.
Парень кивнул и решительно полез в проем. Диадема била по его ногам, мешая двигаться. В этот миг сзади раздался душераздирающий рев. Пахнуло таким смрадом, что у Глеба с непривычки закружилась голова.
— Только не оглядывайся! — мяукнул ему на ухо Жорик. — Лучше тебе этого не видеть!
Но журналисту и так было не до того. Он змеей полез вверх по кирпичам и вскоре заметил над собой фигуру карлика.
— Горазд ты по камням лазить! — срывающимся голосом крикнул ему Глеб.
— Так я же всю жизнь по пещерам да подземельям шныряю, — ответил Тотя.
Он склонил голову немного вниз и произнес:
— Георгий Матвеевич, я тут очередной оконный проем вижу. Залазить в него или нет?!
Кот на секунду задумался, затем ответил:
— Давай-ка еще на один пролет вверх поднимемся. А то, не дай бог, посреди водопада вылезем. А заново такой долгий путь совершать неохота.
— Как скажешь! — кивнул Никитотий.
Они поднялись еще выше и нырнули внутрь здания. Глеб был готов к чему угодно: к встрече с чудовищами, к джунглям, диким зверям, но не к тому, что он увидел!
Компаньоны оказались в просторном светлом помещении… фабрики. Повсюду работали станки. Между ними ходили и что-то делали миловидные женщины в халатах и косынках. Периодически туда-сюда сновали мужчины в темно-синих форменных костюмах с инструментами в руках. Все выглядело настолько обыденно и просто, что парень даже открыл рот от удивления.
— Эй, молодежь! — внезапно раздался резкий окрик.
Журналист обернулся и заметил приближающуюся к ним моложавую женщину лет сорока пяти.
— Я к вам обращаюсь! — продолжила она, кивая Глебу. — Вас к нам прислали с курсов повышения квалификации, не так ли?
Парень молчал, не зная, что ответить.
— Что ж, хорошо, — улыбнулась женщина. — Наладчики и механики нужны всегда. Только вот с животными в цех нельзя! Отнесите кота в столовую к тете Нине. После работы заберете. И поторопитесь! А ваш товарищ может пока заняться станками.
Она взяла Никитотия под руку мертвой хваткой и подвела его к ближайшей машине. Карлик растеряно посмотрел на журналиста.
— Нельзя, чтобы нас разлучали, — промурчал Жорик. — Иначе снова по разным мирам раскидает.
— Понял, — тихо сказал Глеб и шагнул следом за женщиной.
— Что вам? — оборачиваясь, спросила она.
— Дело в том, что у моего товарища несварение желудка! — с ходу выпалил журналист. — Поэтому нам срочно нужно отлучиться в уборную.
— Что?! — удивленно приподняла бровь женщина.
— Что «что»?! Понос!
— Фу, как некультурно! — сморщила носик женщина.
— Зато правда! Только подумайте, как это дурно повлияет на производительность вашего… э-э… нашего труда!
— Что ж, идите, но быстрее возвращайтесь! Станки ждут вас!
Парень кивнул, схватил Тотю за шиворот и почти поволок за собой. Тот бурчал, но семенил следом. Наконец они вышли из цеха и… оказались в огромной темной пещере. Под их ногами трещал шифер, а вокруг ничего не было. Глеб отпустил карлика и удивленно произнес:
— Где это мы? Какое-то шиферное поле!
— Стойте здесь, — мяукнул кот, — я проверю.
Он спрыгнул с плеча журналиста и направился в темноту. Минут десять его не было, как вдруг он неожиданно появился.
— Ура! — издали завопил кот. — Мы на месте! Это крыша фабрики! Более того, струи дождя бьют снизу!
— Откуда знаешь? — поинтересовался Никитотий.
— Мы же на крыше, и здесь сухо! Если бы дождь шел сверху, мы бы промокли до нитки. А поскольку капли падают снизу, мы их не чувствуем, нас защищает крыша!
— Туманное объяснение, — заметил Глеб. — Но я счастлив, что мы здесь. Давайте выбираться наружу.
Компаньоны двинулись следом за Жориком, который привел их к краю шиферной крыши. Отсюда уже можно было разглядеть корпуса фабрики. Правда, при оранжевом сиянии, излучаемом журналистом, выглядели они мрачно и даже зловеще. Тотя подошел к самому краю крыши и вытянул вперед руку.
— Ух ты! — через секунду воскликнул он. — А ливень-то точно снизу хлещет.
— Тогда пошли, — произнес Глеб и занес ногу над пустотой.
— Погоди-ка! — остановил его кот. — Я первым попробую. Здесь высота немаленькая, если дождь тебя не удержит, ты костей не соберешь. А со мной ничего не случится. Кошки и не с таких высот прыгают.
Он обогнул парня и первым сиганул с крыши.
— Стой! — крикнул ему вслед Никитотий.
На всякий случай он зажмурился, ожидая, что Жорик расшибется в лепешку.
— Все нормально! — раздался голос кота. — Струи выдерживают!
Тотя открыл глаза и заметил, что кот словно завис в воздухе, а к нему уже подбирается Глеб.
— Меня подождите! — заволновался карлик и кинулся за ними следом.
Он сбежал с крыши и почувствовал под ногами хоть и зыбкую, но достаточно прочную опору. Друзья стали медленно подниматься вверх, к своду пещеры.
— А если вдруг дождь резко изменит направление? — неожиданно спросил Никитотий.
— Лучше об этом не думать, — сказал Жорик. — К тому же вот и лаз, ведущий наверх!
— Ура! — закричали все дружно.
Как ни странно, в лазе до сих пор болталась старая полусгнившая веревка.
— Наверное, именно ее использовал дед Матвей, — предположил журналист.
— Возможно, — согласился кот, — но нам ее трогать не стоит, слишком ветхая. Поэтому давайте поспешим, пока струи еще держат нас.
Они пробрались по земляному тоннелю и уперлись в деревянную крышку. Глеб с Никитотием приложили немало усилий, чтобы немного сдвинуть ее в сторону. Похоже, лазом давно никто не пользовался, и крышка была основательно завалена землей, прелыми листьями и ветками. Все же образовавшейся щели было достаточно, чтобы выбраться наружу. Первым вылез Никитотий. Затем журналист подал ему кота и стал карабкаться сам. В этот момент он почувствовал, что опора под его ногами пропала. Очевидно, дождь сменил направление. Парень чуть было не сорвался вниз, едва успев зацепиться за гнилую веревку. Та жутко затрещала и начала разрываться на волокна.
— Тотя! — заорал Глеб. — Помоги!
Карлик кинулся к щели и схватил журналиста как раз в ту секунду, когда веревка оборвалась. Ее остатки парень выкинул вниз, а сам выбрался наружу. Дневной свет сильно ударил по глазам. Голова у Глеба закружилась, и он уселся прямо на землю. После пережитого потрясения он еще долго приходил в себя. Тем временем кот совершил прогулку по окрестностям и вскоре возвратился с новостями. К сожалению, покинув миражи, он утратил свою способность разговаривать, но это не мешало ему активно принимать участие во всех делах. Он принялся усиленно мяукать и фыркать, привлекая внимание компаньонов. В конце концов и Глеб, и Тотя, оба уставились на него. Жорик мотнул головой, показывая, чтобы они следовали за ним.
— Ладно, — сказал журналист, — сейчас пойдем. Только нужно лаз закрыть. Не дай бог, его кто-нибудь обнаружит.
Кот терпеливо ждал, пока парень и карлик аккуратно уложат деревянную крышку и засыплют ее землей, ветками и сухими листьями. После этого он вновь зафыркал, призывая их идти. Глеб и Никитотий послушно поплелись следом за Жориком. Их путь пролегал через живописный лес. Желтые, зеленые и алые листья шуршали под ногами. Пахло свежестью. Создавалось впечатление, что дорога идет под уклон.
— Кажись, с горы спускаемся, — заметил Тотя.
— Да, дед Матвей так и говорил, — произнес журналист.
Они еще немного попетляли между деревьями и спустились к подножию довольно высокого холма. Впереди виднелось шоссе, по которому туда-сюда сновали груженые КамАЗы.
— Где это мы? — поинтересовался карлик.
— Если меня не подводит интуиция, то где-то недалеко от Жигулевска… Город так называется, — ответил Глеб. — Только как мы будем отсюда до Великого Устюга добираться?! Ума не приложу! Денег почти не осталось, еды нет, сменной одежды тоже. А в таком виде нас не то что в поезд, но даже и ни в один автобус не пустят.
Он представил их троицу со стороны: рыжий слепой кот, такой же рыжий, при этом всклоченный и грязный карлик, одетый в доисторическую одежду и увешанный монетами и ключами, и во главе компании он — Глеб — с небольшим ежиком на лысине, в полуистлевшей одежде, со впалыми щеками и оранжевым сиянием вокруг. Колорита добавлял кухонный нож, торчащий у Никитотия из-под безрукавки, и диадема, болтающаяся на рубашке журналиста. Кроме того, на его пальце ярко блестел перстень царя Соломона, и уж он-то никак не вязался с внешним видом парня. Глеб быстро развернул перстень камнем внутрь ладони, отвязал диадему от рубашки и засунул ее под одежду, придерживая локтем. Затем он обратился к Тоте:
— Нож придется спрятать!
— Зачем? — удивился тот.
Нож для него являлся предметом гордости и отличия. Никитотий никак не мог взять в голову, для чего скрывать такую достойную вещь.
— У нас в тюрьму могут посадить за ношение холодного оружия, — заметил журналист. — За диадему и перстень, кстати, тоже.
— Дикая страна — дикие нравы! — с досадой произнес карлик.
После этого он спрятал нож за спину, за пояс, под безрукавку.
— Отлично! — сказал парень. — Теперь попробуем добраться автостопом до города, а там… видно будет!
Он подхватил Жорика и двинулся к шоссе. Там компаньоны простояли не менее часа. Отчего-то никто не хотел подбирать разношерстную троицу. Наконец, вдалеке появился оранжевый КамАЗ с прицепом.
— Сейчас или никогда! — громко произнес Глеб и вышел на дорогу, раскинув в стороны руки.
— Сдурел! — закричал Тотя. — Он же тебя собьет!
И он кинулся к журналисту, пытаясь столкнуть его с трассы. Однако Глеб стоял монолитно. КамАЗ остановился. Его дверца открылась, и из кабины выглянул улыбающийся шофер.
— Что, парни, — крикнул он, — один решил свести счеты с жизнью, а второй не дает?!
Он расхохотался и добавил:
— Хорошо, когда есть такие друзья!
— Да нет… — извиняющимся тоном промолвил журналист. — Мы просто попутку никак не можем поймать, чтобы до города добраться. Поэтому пришлось прибегнуть к столь рискованному способу.
— Ладно, садитесь! — махнул рукой шофер. — Вы, я вижу, ребята веселые, так что в пути не соскучимся!
Компаньоны поспешили сесть в кабину, опасаясь, что водитель может передумать.
— А что вы такие грязные? — со смешком поинтересовался тот. — Словно подкоп рыли. И одежда на вас странная. А у рыжего глаза вообще белые!
— Понимаете, — начал врать Глеб, — мы — статисты. Снимаемся в фильме про Ивана Грозного. У моего друга это линзы, по сценарию он слепой. Вчера случайно отстали от съемочной группы и заблудились. Поскольку мы не на главных ролях, нас никто и не хватился. Денег у нас нет, еда и вещи остались в машине студии. Вот и приходится голосовать на шоссе, рассчитывая на чью-то жалость.
— Понимаю… — серьезно произнес шофер. — Я сам как-то раз в рекламе снялся. Машину гонял туда-сюда раз тридцать, весь день проторчал на жаре без обеда, да и денег заплатили так… копейки. После этого я с кинематографом завязал, да и вам советую. Лучше давайте к нам, в дальнобойщики! Вот где романтика! И оплата достойная.
— Мы бы рады, — сказал журналист, — но у нас все осталось в машине съемочной группы. Догнать бы их, забрать вещи, а там можно и профессию менять.
— Ну да, конечно, — согласился водитель. — На первое время все равно деньги нужны. Да и без документов вас никто не возьмет.
— Простите, а вас как зовут?
— Петр Иванович. Но для вас — дядя Петя.
— Дядя Петя, а вы не подскажете, как нам до Великого Устюга добраться? Съемочная группа тут съемки закончила и теперь туда едет.
— Без денег, парень, трудно куда-то добраться.
Шофер задумался, затем произнес:
— Но раз уж я вас подобрал, то, так и быть, помогу. Я сейчас в Самару еду. Подкину вас туда. А там найдем кого-нибудь, кто в Великий Устюг направляется. Путь, сразу скажу, нестандартный. Мало кто туда ездит. Но вдруг повезет?!
— Было бы круто! — обрадовался Глеб.
Дядя Петя усмехнулся и нажал на газ.
До Самары добрались быстро. Там КамАЗ заехал на какую-то площадку, полную других грузовиков.
— Подождите меня в машине, — сказал шофер и направился к группе мужчин, толкающихся у самого въезда. Он долго с ними о чем-то разговаривал, потом вернулся и произнес:
— Не повезло вам, парни! Никто в Великий Устюг не едет. Но есть один водитель — Рустем, он собирается в Йошкар-Олу. Причем выезжает минут через двадцать. Поезжайте с ним, там до Великого Устюга уже рукой подать!
— Спасибо, дядя Петя! — поблагодарил журналист.
Ему вторил Тотя.
— Да не за что, — махнул рукой шофер. — Но с кино вы завязывайте! А если что, приезжайте сюда, в Самару, вот на эту самую площадку. Спросите дядю Петю, вам каждый скажет. А я вас за баранку пристрою. Не сразу, конечно. Сначала поучитесь, в напарниках поездите. Но потом спасибо мне скажете!
— Мы уже говорим, — улыбнулся Глеб.
Он протянул руку и крепко пожал мозолистую ладонь водителя. Никитотий последовал его примеру.
— Ладно, — расчувствовался дядя Петя, — поспешите! Вон, видите, синий КамАЗ стоит. Идите туда! Спросите Рустема.
Компаньоны попрощались с добрым шофером и отправились искать Рустема. Им оказался полноватый веселый узбек. Он с радостью принял попутчиков, и дорога с ним показалась быстрой и легкой. В Йошкар-Олу КамАЗ приехал к полудню следующего дня. На стоянке грузовых автомобилей Рустем совершенно случайно встретил своего давнего приятеля Руслана, который по стечению обстоятельств вез технику в Великий Устюг. Тот согласился подкинуть до города попутчиков товарища. Таким образом, еще через сутки Глеб, Никитотий и Жорик оказались в финальной точке своего следования — Великом Устюге. Водитель высадил их на окраине у частного сектора. Они сердечно его поблагодарили и пошли вдоль дороги, ловя попутку.
— Даже не верится! — бормотал себе под нос журналист. — Как будто половину мира проехали.
— И весь сыр-бор из-за такого захолустья? — презрительно спросил Никитотий, оглядываясь по сторонам.
— А ты на архитектуру не смотри, — усмехнулся парень. — Самое главное, здесь находится одно из мест силы, которых на Земле всего тринадцать!
— А мне-то что?! — пожал плечами карлик. — Я все равно к себе вернусь революцию делать. А ты с Георгием Матвеевичем мне в этом поможешь. Обещал!
— Да помогу, помогу, если жив буду.
— И с дедом этим… Матвеем… меня познакомишь. Глядишь, он что ценное посоветует.
— Обязательно посоветует, за ним не заржавеет.
Так за разговорами компаньоны прошли частный сектор и вышли к первым двухэтажным домам. Движение здесь было довольно оживленным, и вскоре друзьям удалось поймать старенький москвичок, водитель которого за умеренную плату обещал подбросить их к парку, примыкающему к Клубу речников.
Глеб не ожидал, что на него навалится такая ностальгия, но, когда он выходил у знакомых берез, сердце его сжалось. Далеко над парком разносился колокольный звон.
— Кому это так трезвонят? — поинтересовался Никитотий.
— Нас встречают! — улыбнулся журналист. — А теперь пошли, здесь до дома рукой подать.
Он специально обогнул сгоревшую церковь и направился сразу к избушке деда Матвея. Жорик больше не смог сидеть на его плече. С громким воплем он спрыгнул на землю и рванул вперед.
— Стой! Куда?! — закричал Тотя. — Заблудишься!
— Оставь его, он здесь каждую травинку знает, — сказал Глеб.
Через пять минут компаньоны вышли к резному сказочному домику. Каково же было удивление парня, когда он увидел на крылечке округлую фигуру деда Матвея с Жориком на руках. Старик радостно улыбался, и казалось, даже его лысина сверкает от счастья.
— Глебка! — закричал он. — Жив, бродяга!
— Здорово, дед Матвей! — дрожащим от счастья голосом воскликнул журналист. — Постояльцев принимаешь?!
Он подошел к старику и крепко его обнял. При этом Черная диадема вывалилась из-под его одежды на землю.
— Что это?! Неужто диадема?! — не поверил своим глазам дед Матвей.
— Она, — кивнул парень. — Я ее так долго локтем прижимал, что уже сроднился с ней и забыл. Вот она и выпала.
— Надо же! — восхитился старик, поднимая одной рукой диадему с земли. — Я ее иначе представлял…
Несколько минут он разглядывал артефакт, затем выпустил Жорика, хлопнул Глеба по плечу и восторженно произнес:
— Молодец, парень! Сегодня же ночью проведем обряд по твоему освобождению от огненного монстра. А то ты светишься весь!
— Да знаю… — махнул рукой журналист. — Водителям, которые нас подвозили, приходилось врать, что это мою одежду пропитали химическим составом для съемок фильма.
— Потерпи, Глебка, немного осталось. Сейчас же пойду готовиться к обряду. Только сначала ты представь мне то белоглазое бородатое чудо, которое стоит за тобой.
— Ах да! Дед Матвей, это Никитотий! Тотя по-нашему. Мой хороший друг и товарищ. Он из подземного города…
Парень не успел договорить, как старик воскликнул:
— Сиртя?! Не может быть! Я думал, это только легенды!
Он резво подбежал к карлику и начал его возбужденно трясти, приговаривая:
— Дорогой ты мой! Замечательный! Ты же не представляешь, какую вещь для меня сделал! Теперь я воочию убедился в реальности легенд!
— Глебыч! — завопил Тотя. — Убери старика, он сумасшедший! Всю душу из меня вытряс!
— Дед Матвей! — рассмеялся журналист. — Оставьте Никитотия в покое! Он парень суровый, не любит телячьих нежностей.
— Прости, прости! — залепетал старик. — Ошалел немного от радости. Да чего ж это я?! Идемте скорее в дом! У меня и стол накрыт, вас поджидаю. Жорик предупредил, что вы скоро будете. Но я никак не ожидал, что ко мне в гости сам сиртя заглянет!
Никитотий отбежал от деда Матвея и спрятался за спину Глеба.
— Не бойся! — шепнул ему парень. — Старик действительно немного чудаковатый, но незлобливый.
— Надеюсь, — буркнул карлик. — Меня так даже на пытках у старейшин не трясли.
— Дед Матвей, — громко сказал журналист, — нам бы помыться сначала. Мы столько дней в пути, что и в дом-то заходить страшно. Грязь уже кусками отваливается. А можно баньку затопить?
— Так с утра топлю, — ответил старик. — Идите мойтесь! Там и одежда чистая имеется. Может, слегка не по размеру, но ничего… А потом сразу за стол!
Глеб провел Тотю во двор и показал, где находится баня.
— Ты начинай мыться, — произнес парень, — а я буду с огненным братаном договариваться, чтобы он и мне разрешил грязь смыть. Знаешь же, он воду не любит.
— Хорошо, — кивнул Никитотий и скрылся за деревянной дверью.
Журналист же подошел к бочке с дождевой водой, стоящей у торца дома, и опустил в нее руку. Вода тотчас вспенилась и закипела. В воздух поднялся обжигающий водяной пар. Глеб немедленно выдернул руку из бочки и сказал:
— А я думал, что и после миражей ты позволишь мне водой пользоваться. Невозможно же садиться за стол таким грязным! А если я не буду пить и есть, то тело мое быстро придет в негодность. Братан, потерпи немного, дед Матвей обещает, что сегодня освободит нас друг от друга. Позволь мне искупаться и поесть напоследок. Мало ли что пойдет не так?! С тобой-то ничего не случится, а вот я могу и помереть ненароком…
Он долго разговаривал с языческим мыслеобразом. Уже и Тотя успел выкупаться, и дед Матвей несколько раз на крыльцо выходил, звал обедать. Но журналист так и стоял у бочки с дождевой водой, периодически опуская в нее руку. В конце концов, когда он уже совсем отчаялся договориться с огнем в своем теле и чисто машинально опустил ладонь в бочку, вода вдруг перестала закипать вокруг нее.
— Аллилуйя! — закричал Глеб.
Он немедленно кинулся в баню и с остервенением стал соскребать с себя многослойную грязь. Выкупавшись, парень надел чистый спортивный костюм, который был ему слегка коротковат, и отправился на кухню. Там пили чай Никитотий и дед Матвей. Карлик возбужденно рассказывал старику о своем решении устроить революцию и свергнуть неугодных вождей. А тот, в свою очередь, его поддерживал.
— Нечего им эксплуатировать трудовой народ! — кричал карлик. — Пусть сами идут драгоценные камни добывать! А то ишь придумали нас чудью пугать! Долой!
— Эвон как! — вторил ему старик. — Нашлись, понимаешь, трутни! Конечно, долой!
— Погодите! — попытался прервать их журналист. — С революцией можно подождать! Сейчас важнее энергетический поток сместить к центру Земли и меня от огненного братана освободить!
Но заговорщики его не слушали. Они шумели, разрабатывали всевозможные планы захвата власти и способы проведения восстания. Глеб разозлился и уже собирался накричать на «революционеров», но неожиданно его взгляд упал на перстень Соломона, который он не снимал даже в бане, и парень рассмотрел на его ободке четкую надпись: «Все пройдет!» Он почему-то сразу успокоился, сел за стол и начал обедать. Спустя полчаса дед Матвей и Никитотий выдохлись и обратили свое внимание на журналиста.
— Ты прости нас, — сказал старик. — Заболтались мы совсем. Просто Тотя так интересно рассказывает. Да и не всякий день я с сиртя общаюсь…
— Ничего, — усмехнулся Глеб. — Зато я поесть успел.
— Кстати, — влез в разговор карлик, — Глеб с Георгием Матвеевичем тоже обещали помочь с переворотом.
— Георгием Матвеевичем? — удивился дед Матвей. — Это еще кто?
— Кот!
— А-а-а! Ну, тот еще и не такое может наобещать… — заулыбался старик.
— Дед Матвей, — внезапно произнес журналист, — а как вы тут поживаете? Где Снегирев? Как дела у Сани и дяди Коли? У племянницы вашей все нормально?
— Да у нас все потихоньку. Ольга работает. Александр с Николаем все так же совершают со мной прогулки по подземным ходам. Теперь к ним еще и Снегирев присоединился! Он, оказывается, профессиональный диггер. Так что все вместе под Сухоной шастаем. Кроме того, Александр взял Снегирева к себе напарником в газету.
— Как много всего интересного! — протянул Глеб. — Значит, они сейчас на работе?!
— Именно! Часиков в восемь вечера придут. А тут им такой сюрприз!
Старик даже ладони потер от удовольствия.
— Отлично! Тогда можно, я покемарю чуток?! Не знаю как Тотя, а я выжат как лимон, — произнес парень.
— Я бы тоже вздремнуть не отказался, — признался карлик.
— Естественно! — воскликнул хозяин дома. — После вкусного обеда по закону Архимеда полагается поспать! Ты, Глеб, топай в свою комнату. Правда, там сейчас Снегирев живет, но ничего. Кровать-то свободна! А ты, мил человек (обратился он к Никитотию), айда за мной! Положу тебя в своей комнате как дорогого гостя.
Журналист не стал возражать и отправился в свою старую комнату. Там он и в самом деле обнаружил сумку своего товарища и несколько его вещей. Однако кровать была свободна и застелена.
— Думаю, Снегирев не будет против, — пробурчал себе под нос парень и, как был в одежде, повалился на кровать.
Он даже не успел ничего подумать, как погрузился в крепкий сон. Несколько часов пролетели незаметно. Глебу ничего не снилось. Дыхание его было ровным и спокойным. Вдруг какая-то назойливая муха приземлилась ему на нос. Журналист слегка мотнул головой. Насекомое улетело, но тут же снова село ему на нос и стало перебирать лапками. Глеб, не открывая глаз, махнул рукой. Но вредная муха не успокаивалась и принялась его щекотать. Парень с трудом открыл глаза. Внезапно над собой он заметил ухмыляющиеся физиономии Сани и Снегирева. Саня старательно водил по носу журналиста соломинкой, а Снегирев зажимал себе рукой рот, чтобы не расхохотаться.
— Ах вы, гады! — прошептал, окончательно просыпаясь, Глеб. — Измываетесь над смертельно уставшим человеком!
— Да брось, Глебка! — воскликнул Александр. — Мы и так долго ждали, когда ты проснешься. А ты дрыхнешь и дрыхнешь.
— Как я рад тебя видеть! — воскликнул Снегирев и полез к другу обниматься.
— И я! — закричал Саня и тоже повалился на Глеба.
— А-а-а! — завопил журналист. — Вы мне все кости переломаете, дурни! Дайте хоть встать!
Парни поднялись с постели и помогли встать своему другу.
— Жив, черт побери, жив! — кричал Снегирев, хлопая Глеба по плечу.
— А я и говорил, что Глеб не такой человек, чтобы просто так где-то сгинуть, — вставил Саня.
— Братаны, как я счастлив снова увидеть ваши физиономии! — растроганно произнес журналист. — Словно домой вернулся!
— А ты и так дома, — заметил, заглядывая в комнату, дед Матвей. — Можешь жить здесь, сколько захочешь. Парни вон железную кровать с матрасом принесли. Так что у вас со Снегиревым теперь будет отдельная собственная комната. Надеюсь, не подеретесь!
— Да что вы, дед Матвей! — сделав большие глаза, сказал Снегирев. — Мы же с Глебкой как родные братья!
— Вот и замечательно, — произнес хозяин дома. — А теперь пошли чай пить. Сейчас как раз Николай подойти должен. Заодно обсудим сегодняшний ритуал.
Не успели они выйти на кухню, как появился таксист дядя Коля. Когда он заметил Глеба, то сначала остолбенел на несколько секунд, а затем кинулся к нему с объятиями. Снова начался веселый галдеж. Лишь когда все немного успокоились и расселись за столом, дед Матвей сказал:
— Друзья мои! Сегодня в нашей жизни произошло знаменательное событие. Вернулся Глеб! Более того, он сделал практически невозможное — он разыскал и принес Черную диадему власти. Это значит, что теперь мы сможем провести очень важный и опасный ритуал по смещению основного энергетического потока к центру Земли. Этот ритуал поможет нам уменьшить количество отрицательной энергии, выбрасываемой в наш мир. Кроме того, он позволит Глебу освободиться от языческого мыслеобраза, который живет в его теле. Но не буду скрывать, ритуал может стать смертельным испытанием для нашего друга. Огонь слишком сроднился с ним и вряд ли безболезненно покинет его тело. Поэтому я обязан узнать у Глеба, согласен ли он на это испытание?
— У меня нет альтернативы, — усмехнулся журналист. — Я все равно сгорю. Поэтому, конечно, я согласен на ритуал. И я настаиваю, чтобы он был проведен как можно скорее!
— В таком случае я обещаю, что сегодня же ночью мы сделаем это, — кивнул старик. — Мне потребуется помощь каждого, кто здесь присутствует. Придется просить поучаствовать даже Никитотия.
— Без проблем! — произнес карлик. — Для Глебыча — всегда пожалуйста!
— Тогда заканчивайте трапезничать и пойдемте в Клуб речников.
Парни встали из-за стола. Дед Матвей дал каждому из них какие-то свертки.
— Несите аккуратно, — предупредил он. — Все это потребуется для ритуала!
После этого все покинули дом и направились через парк к сгоревшей церкви. Шли молча. Отчего-то никому не хотелось разговаривать. Только что порадовавшись встрече с Глебом, теперь все осознавали, что очень скоро могут его потерять.
Вечерело. Людей в парке не было. До клуба добрались довольно быстро. Дед Матвей спустил каждого в подземный ход. Последним спустился он сам. Затем по темному коридору компаньоны добрались до пещеры, в которой старик обычно проводил ритуалы. Там он попросил всех немного подождать и принялся вычерчивать на полу различные знаки. После этого он нарисовал гигантскую пентаграмму, забрал у всех свертки и стал доставать из них необычные вещи. Это были разнообразные идолы, амулеты и разноцветные свечи. Старик расставил их вдоль лучей пентаграммы в определенном порядке. Затем он взял за руку Глеба и завел его в центр ритуального знака.
— Что бы ни случилось, стой здесь! — сказал колдун парню. — Если сдвинешься с места, я за твою жизнь не отвечаю!
Журналист кивнул и поставил ноги на ширине плеч, чтобы был лучше упор. Тем временем дед Матвей подошел к парням, ожидавшим в стороне, и стал объяснять им, что нужно делать.
— Когда я открою портал, — говорил он, — сюда хлынет всякая нечисть. Ваша задача — не дать им остаться в нашем мире! Для этого я кое-что принес в пещеру…
С этими словами он ненадолго удалился и вернулся с ружьем Николая и саблей Сани.
— Держите! — произнес он. — С этими вещами вы умеете обращаться! Если сюда ринутся материальные монстры, то стреляйте и бейте их без всякого сожаления. Имейте в виду, у них может быть самая разная форма — от безобидных зайчиков до кровожадных чудовищ. Но вы не должны упустить ни одного! Ну а ты, Никитотий, поскольку обладаешь подземным зрением и видишь то, что другим не под силу, будешь мне помогать уничтожать энергетических сущностей. Держи вот эту палочку и запомни пару предложений.
Колдун несколько раз повторил что-то на непонятном языке и заставил произнести это карлика. Убедившись, что тот все запомнил, дед Матвей сказал:
— Как только заметишь какое-нибудь энергетическое создание, сразу же направляй на него палочку и говори то, чему я тебя научил. Усек?
Тотя кивнул.
— А теперь все наизготовку! — прикрикнул колдун. — Скоро придут кошки, и действо начнется!
— Дед Матвей! — окликнул старика Глеб. — Я обещал мыслеобразу, что вы его не тронете, а только к центру Земли переместите. Если он почувствует что-то неладное, то сожжет меня.
— Да помню я твое трепетное отношение к квартиранту! — махнул рукой колдун. — Постараюсь. А теперь кончай болтать. Начнем!..