Дикие сердцем

Голод в Америке

— Слушай-ка, пиявки снова в моде, — сказал Сейлор.

— О чем это ты? — удивилась Лула. — Честно говоря, милый, иногда не разберешь, что тебе в голову ударит. — Она достала сигарету размером и толщиной с карандаш и прикурила.

— Вернулась к «Мо», а?

— Ага, мое вечное проклятье, ты ж знаешь. Пошла купить прокладок, увидела их на витрине и не смогла устоять. Так что там с пиявками?

— Услышал по радио, что врачи снова их прописывают, как в старину. Когда-то их даже цирюльники ставили клиентам.

Лула пожала плечами:

— Как-то на озере Ланье ко мне присосалась пиявка. Спасатель посыпал ее солью, и она отвалилась. Он был славный парень, так что я даже не жалела, что так вышло.

Сейлор засмеялся:

— По радио еще сказали, что в двадцатых годах один итальянский доктор придумал, что если, скажем, мужику разбили нос в лепешку в драке в баре и ему нужна пересадка кожи, то надо пришить руку на пару недель к носу, потом отрезать и посадить для улучшения кровообращения парочку пиявок на то место, где пересажена новая кожа от руки, и кожа прирастет.

Лула опустила стекло. Они подъехали к окраине Нового Орлеана.

— Сейлор? Ты серьезно думаешь, я поверю, будто человек может ходить с рукой, пришитой к носу, да еще неделями?!

Сейлор кивнул:

— Как-то они это проделывали. Но теперь есть способы покруче. По радио говорили, что китайцы, кажется, решили, что лучше ко лбу приделывать воздушный шар, чтобы он прикрывал нос.

Лула завопила:

— Сейлор Рипли! Кончай надо мной издеваться! Нашел тоже дурочку из переулочка!

— Честное слово, Лула, — сказал Сейлор. — Я, может, не до конца во все въехал, но вот это самое они и говорили.

— Милый, мы уже в Орлеане, — сказала Лула. — Пора сменить тему.

Сейлор свернул с дороги к автозаправке.

— У нас бак почти пустой, лапочка, — сказал он, останавливаясь у колонки самообслуживания. Табличка на верху гласила: «Прежде чем залить, заплатите».

— Купишь мне шоколадный батончик? — крикнула Лула вслед входившему в магазин Сейлору.

Высокий негр лет тридцати пяти в драной зеленой майке, засаленных коричневых штанах, надетых на босу ногу рваных теннисных туфлях и грязной оранжевой бейсболке складывал что-то рядом с кассой. В кучке лежали четыре готовых сандвича в пластиковой упаковке, пара коробок с тунцовым салатом, пара батонов салями, шесть шоколадок, пакетик чипсов, упаковка хрустящего шоколадного печенья, четыре бутылки содовой, четыре бутылки сладкой шипучки и большая пачка соленых беконовых колечек.

— Извините, джентльмены, — сказал негр Сейлору и мужчине, вошедшему за ним, который тоже хотел заплатить за бензин. — Щас только разберусь с покупками.

— Вы все это берете? — спросил старик за кассой.

— «Америкэн Экспресс» принимаете? — поинтересовался негр.

— Ага, — ответил старик. На нем была кепка с рекламой жевательного табака «Ред Мен» и бледно-голубая форменная рубашка с короткими рукавами, на нагрудном кармане черным курсивом было вышито имя — «Ирв».

— Тогда подброшу еще кой-чего, — сказал негр.

Сейлор и второй мужчина смотрели, как тот сгребает несколько пакетов с шоколадками, несколько кексов и полдюжины банок кошачьего корма — три печеночных и три куриных, и сваливает все это на прилавок.

— Кискам тоже нужно есть, — улыбнулся он Сейлору. Верхних передних зубов у него не было.

Он протянул кассиру кредитную карточку, тот проверил ее. Карточка была в порядке, старик выбил чек, негр расписался и принялся укладывать покупки.

— Мне, если можно, в бумажный пакет, а не в пластиковый, — сказал негр кассиру. — Спасибо, что подождали, джентльмены, — поблагодарил он Сейлора и второго покупателя, подхватил свою сумку и вышел.

— Самого дешевого на десять баксов, — сказал Сейлор старику. — А да, еще «Маундс». — Он взял батончик со стойки со сладостями и жевательной резинкой рядом с кассой и протянул кассиру двадцатидолларовую купюру. — Я не захватил с собой «Америкэн Экспресс», — пошутил он, — надеюсь, наличные вы принимаете?

Сейлор улыбнулся старику, но кассир никак не отреагировал, просто молча отсчитал ему сдачу. Парень, стоявший за Сейлором, покачал головой и ухмыльнулся.

— Что-то ты долго, — заметила Лула, когда Сейлор вернулся в машину. — А про «Маундс» не забыл?

Сейлор кинул ей шоколадку.

— По-моему, страна малость изменилась, пока меня не было, крошка, — заявил он.

Лула впилась мелкими белыми зубами в покрытый шоколадом кокос.

— Тут глаз да глаз нужен, — сказала она, жуя. — Это точно.

Пока Сейлор заправлял машину, Лула прикончила батончик.

— Надеюсь, ты не в обиде, что я тебе ничего не оставила, — сказала Лула, когда Сейлор сел в машину. — Я их прямо до смерти хотела.