Династические браки королевства Рошалия

Часть четвертая

По возвращении из торгового представительства Элис переоделась обратно в свое «земляное» платье и завалилась на кровать. Нет, она знала, разумеется, что приличные и воспитанные леди днем не валяются на кровати, да еще и в верхней одежде. Но так хотелось оправдать папенькино мнение об уровне ее воспитание. Зачем расстраивать родителя. Если бы он видел, она даже в носу бы поковырялась — что не сделаешь для него, любимого отца. Да и думалось лежа лучше.

Ситуация была запутана изначально, и запутывалась дальше еще больше. Намерения папеньки были ясны и прозрачны как стекло — передать ее титул своему бастарду и избавится от нее. Тем более выдача замуж с точки зрения общественного мнения (на которое конунг плевал с высокой колокольни) это все же лучше, чем просто сплавить ее в монастырь. Даже благородно — за целого герцога отдал, да еще и в одно из самых богатых королевств! А что отдал бесприданницей и фактически простолюдинкой — да кто об этом узнает?

Если с отцом все было понятно, то вот резоны самого герцога Силецкого были скрыты слоем густого и темного тумана. Если даже допустить, что ее приданое в виде собственно её герцогства герцога Силецкого действительно могли не волновать в силу географического расположения Триниссии и вопиющей нищеты, царящей в ней. О том, что она станет простолюдинкой, папуля ему сообщит только после свадьбы, но зачем дедушке восьмидесяти лет молодая девушка? Для продолжения древнего рода Силецких? В его возрасте это весьма самонадеянное намерение.

Информации не хватало катастрофически и взять ее было уже негде. Писать письма весьма немногочисленным знакомым из Рошалии смысла не было — со слов папашки свадьба через месяц, как раз к тому времени письма в Рошалию и дойдут. А если даже и придет ответ, то пройдет он через руки конунга и далеко не факт, что она его увидит. Почтовых голубей у нее сроду не было, да и если бы были, то не летают они по незнакомым адресам. С гонцами тоже была большая проблема в виде отсутствия необходимой наличности. Да и что могут знать младшие дети пусть даже и древних родов? Вряд ли их высокоаристократические родители обсуждают с ними фигуры типа герцога Силецкого. Так что этот путь отпадает. А других путей… просто не было!

Попытка систематизировать полученные от господина Тыргона крохи знаний картину совершенно не проясняла. Герцог, старый, богатый, даже очень богатый и… очень женатый. Интересно, как он собирается обходить данный факт? Даже если предположить, что его супруга умерла, то что он собирается делать с трауром? Как ей было известно, срок траура в Рошалии составляет три года. А строить планы на такой длительный срок в возрасте герцога было несколько самонадеянно.

Отменить траур могла церковь. С учетом высокого положения герцога вполне возможно, что святые отцы и пойдут ему навстречу. Но Тыргон сказал, что официальных данных о смерти супруги не было. Или он отправил супругу в монастырь. А что, поймал на супружеской измене, например. Ей всего лет семьдесят пять, в самом расцвете лет девушка, наверное. Да, слабенькая версия, конечно. А с другой стороны, ей не все ли равно, как герцог устранит препятствия к браку. Ей бы самой замуж выйти и свалить от Свободных Майоратов куда-нибудь подальше.

Единственное что не оставляло сомнений — выходить замуж надо. Просто жизненно необходимо. Других вариантов просто нет. Сбежать не получится, да и не куда. Полученные в Пансионе знания позволяли ей наняться гувернанткой к какому-нибудь сопливому отпрыску богатой семьи в той же Рошалии, но возникала еще одна проблема. У нее не было рекомендательных писем, не было соответствующего гардероба, не было денег на проживание в период поиска работы, не было возможности назвать подлинное имя. Зато был большой шанс влипнуть в крупные неприятности. При котором в лучшем случае ее вернут отцу с последующей ссылкой в монастырь, в худшем — продадут в подпольный публичный дом. Ну или как вариант сделают постельной игрушкой для старших мужчин. Ни один из возможных вариантов не вдохновлял.

Попытаться сбежать в Рошалию и найти барона Мэтью? А где гарантия, что она не станет его постельной грелкой? Особенно с учетом его непонятных возможностей, о которых говорила ее наставница. Да и что она о нем знает, ну виделись неоднократно. И во время встреч основное время тратили на пакости друг другу. Поверить в его благородство, что простит ее шалости, не бросит и куда-нибудь пристроит, в место получше, чем в бордель? Опять же проблема, где его еще искать. Построить шалашик рядом с Пансионом и ждать, когда он в очередной раз решит осчастливить своим присутствием обед или бал? Так ждать можно долго, а лето скоро кончится. И зимой в шалашике будет весьма прохладно, мягко говоря. А уж принятие водных процедур в городском пруду… не вдохновляло. Хотя если брать деньги за это зрелище, даже перезимовать можно. Наверное. Только прудик зимой замерзает, придется еще и прорубь рубить.

Так ничего и не придумав, девушка решила закончить оставшиеся дела. Ну не любила она незавершенность. Вот выйдет замуж и будет ее грызть совесть за оставшиеся в майорате проблемы. Поэтому девушка решительно встала с кровати, не позволяя хандре завладеть ею окончательно, пошла завешать начатое. А именно ловить жабу, которая ее наверное уже заждалась. Ну нельзя так пренебрегать временем такой замечательной земноводной!

К сожалению, ранее избранная претендентка на компаньонки для фаворитки отца ее не дождалась. Не оценив возникшие перед ней перспективы счастливого проживания в замке, жаба променяла сомнительное счастье на более привычный садик и исчезла в неизвестном направлении. Пришлось бедной девушке начинать поиски сначала. Хорошо, хоть шляпную корзинку никто из ретивых слуг не утащил и она так и стояла около опустевшей коряги.

Счастье сопутствует упорным и вскоре очередная претендентка в фаворитки для фаворитки нашлась достаточно быстро. Уступая предыдущему экземпляру в размерах, избранная особь даже превосходила ее по мерзотности и полностью соответствовала предъявляемым к ней критериям как по количеству слизи, так и по обилию бородавок. Ошарашенная грядущими переменами жабка сопротивление оказать не успела, и при помощи носового платка была благополучно помещена в импровизированную переноску. Все, осталось только незаметно выпустить это великолепное создание в бассейн и можно ждать окончание спектакля.

Заселение жабы прошло быстро, успешно и незаметно для окружающих. Сама фаворитка была в городе, реализуя конунговский лозунг «всё для людей». Относясь как раз к перечню людей (весьма краткому, надо заметить), для которых «всё», лядя Радсон отбыла решать извечную женскую проблему «нечего надеть». С учетом, что решала она эту проблему творчески и не реже одного раза в две недели, проблема вскоре грозила перерасти в другую, не менее страшную для женского сердца — «некуда повесить». Или даже в еще более страшное для истинной леди, к коим фаворитка себя без малейшего сомнения относила, сочетание этих двух проблем — «что бы выбрать из этой кучи тряпья».

Не отягощённая ни разу проблемами такого рода в силу скудности своего гардероба, Элис беспрепятственно проникла в апартаменты фаворитки, не совсем вежливо вывалила в бассейн будущую «звезду» сегодняшнего вечера и тихонечко вернулась к себе. Ей оставалось надеяться, что Радсон по прибытию от портного все же перед визитом к папе с отчетом о счастливо потраченных налогах его любимых подданных, примет водные процедуры. Хотя, как истинная ледя, фаворитка могла вломиться к отцу и как есть с дороги — пыльная и потная. Но тогда водные процедуры будут перенесены уже на поздний вечер и придется поскучать.

Делать было нечего и девушка вернулась к своим весьма невеселым мыслям. Решение «свадьбе — быть» было принято и надо было начинать к этому событию готовиться. Хотя бы морально. Нет, Элис не обольщалась — роскошной свадьбы, о которой она мечтала в Пансионате, с роскошным белоснежным платьем с длинным шлейфом, красивыми фамильными драгоценностями, фатой и скромным «букетом невесты» не будет. И юный красавец в свадебном костюме не подарит ей первый и сладкий поцелуй у алтаря в храме, не подхватить ее на руки и не понесет к карете, что бы отвезти на свадебный пир.

Богатая фантазия бывшей воспитанницы Пансиона Благородный Девиц нарисовала ей свадебную картину — она, в нищенских обносках с букетом одуванчиков, собственноручно собранных на пустыре, стоит у алтаря руку об руку с полусогнутым, опирающимся на клюку, щедро украшенную драгоценными камнями, в роскошном камзоле, буквально усыпанном бриллиантами и расшитом золотом, совершенно седым… или в парике на лысине, дедушкой. — «А теперь жених может поцеловать невесту!» — торжественно произносит святоша и старик тянется к ней бесцветными от старости губами и приоткрывает беззубый рот для поцелуя.

От представленной картины девушку передернуло, но подлюга-фантазия тут же дорисовала продолжение — после «чувственного и сладкого» поцелуя дед пытается поднять ее на руки и окончательно сгибается от пробившего его радикулита. Не дремлющая охрана подхватывает дедушку на руки и торжественно несет его к карете. За ним скромно семенит она, невеста, по пути пытаясь всунуть свадебный букет какому то монаху со словами «И вам тоже повезет». Монах делает отвращающий злых духов знак и с выражением безумного страха пытается затеряться в толпе.

Сделав сложный зигзаг, мыслительный процесс вернул ее к мысли о поцелуях. Целоваться она не умела. От слова «даже не пробовала». Поэтому о том, что такое «чувственный и сладкий» поцелуй она знала исключительно из дамских романов. Причем версии о сладости и чувственности в различных романах разнились и довольно сильно. Однако проверить на собственном опыте правдивость почерпнутых знаний у нее не получилось — в Пансионате для этого не было никаких возможностей, а в Триниссии было банально не с кем. Нет, мужчины в крепости были, и много. Слуги, солдаты из гарнизона, купцы товар привозили, селяне в крепость по своим делам заглядывали. Но вопреки папиному утверждению данные категории мужчин ее все же не привлекали. «Эх, рано жабу отпустила — подумала девушка — надо было на ней потренироваться. Да и ощущения должны быть такие же, как от поцелуя со стариком. Точно, надо еще одну поймать, привыкнуть немного. А то правда, стошнит прямо на алтарь, неудобно получится».

Фантазировать о первой брачной ночи она себе огромным волевым усилием запретила. Хотя позы, в которых она могла бы отдать супружеский долг разбитому радикулитом жениху, простор для фантазии давали огромный. Откуда дети берутся, девушка, разумеется, знала. И даже как происходит процесс зачатия. В картинках. Нет, сама она бы не стала искать такие сведения, но не вовремя вспомненный рыжий барон как то привез в пансионат несколько стопок книг и раздал их старшим девушкам. С абсолютно серьезным видом Мэтью сообщил, что в обучение вводится новый курс, называется «ПостелеПоведение», принимать зачеты будет он лично, а воспитанницам пока необходимо изучить теоретический материал по этим учебникам.

Учебник был достаточно толстый, состоял в основном из картинок и назывался «Кама — Сутра». Правда, в подробностях изучить его успели не все, прибежавшая через полчаса Наставница, удивленная подозрительной тишиной в спальнях воспитанниц и пришедшая проверить, чем они занимаются, долго кричала какие то непонятные слова в адрес успевшего к тому времени смыться барона, величая его не иначе как «рыжее отродье, наказание господне, сексуальный маньяк» и обещая нажаловаться какому то его брату. Книги были конфискованы, воспитанницы почему то наказаны внеочередными отработками на кухне и дополнительными молитвами по вечерам.

Однако конфисковать все книги у Наставницы не получилось. Свой экземпляр Элис успела спрятать. Причем, как выяснилось, экземпляр был уникальным. Большинство картинок были прокомментированы от руки. Правда, в основном комментарии были краткими. Что то типа «пробовал, не хватает растяжки», «противоречит человеческой природе, суставы в эту сторону не гнутся», «не хватает гибкости», «это только для йогов», «стоя на голове не получилось». Были и такие как «для выхода из позиции потребовались услуги лекаря и двух санитаров», «не выдержала кровать, попробовать повторить Жанетт отказалась даже за тройной тариф». Были и совсем непонятные, но при обращении за разъяснениями рыжий барон сделался свекольного цвета и пообещал все рассказать, показать и даже дать попробовать, но потом, «когда она вырастет».

Размышления девушки были бесцеремонно прерваны громким воплем, сменившимся визгом сначала на два, а потом и на три голоса. Вопила, несомненно, фаворитка, а визжали ее горничные. «Хммм, лядя вернулась — удовлетворенно подумала Элис — Надо же, все-таки искупаться сначала решила. Не безнадежна. Спектакль под названием «Фаворитка и ее новая подруга» начался, а у меня ни соленых орешков, ни даже конфеток на просмотр нет». Быстренько выскользнув за дверь, девушка стала осторожно подбираться к покоям Радсон, не собираясь пропустить ни минуты из происходящего.

Но посмотреть и послушать ничего не удалось. Испугавшись звуковой атаки один из стражников подал сигнал тревоги и коридоры моментально заполнились встревоженными солдатами гарнизона, занимающими боевые посты «согласно заранее разработанного плана отражения напавшего на замок врага». Девушку довольно бесцеремонно запихнули обратно в ее комнату и даже закрыли снаружи. «Не очень то и хотелось — с досадой подумала девушка и вернулась к свадебным хлопотам.

Получить новое платье, пусть даже не роскошное, но хотя бы все же новое, шанс все таки был. Но для этого надо, что бы ее папа сам признал, что выпускать в таком виде ее нельзя и она скомпрометирует прежде всего его, а уж потом саму себя. Поэтому для изготовления роскошного бального наряда за основу было взято одно из пяти имевшихся в наличии платьев. Подаренное скрипящим от злости отцом на выпускной бал два года назад платье жало в груди и бедрах, имело скромное декольте и веселенькую расцветку цвета «детской неожиданности».

На свадебное платье данный шедевр портняжного искусства явно не тянул и срочно нуждался в доработке. На украшение наряда к самому знаменательному в своей жизни событию Элис безжалостно пожертвовала еще один свой наряд. Откуда данное произведение искусства оказалось в ее гардеробе, девушка не знала. Оно просто висело в ее гардеробе в Триниди и за все время не было одето ни разу. Все дело было в том, что платье было кружевным. То есть пошитом из кружев. Красиво, но одеть платье, которое не только ничего не скрывало, а скорее даже позволяло рассматривать белье, не утруждая себя даже фантазиями, девушка не стала бы даже под угрозой самого страшного наказания. Было подозрение, что платье являлось верхней накидкой для другого платья, тоже белого, но все же из ткани, но его в комплекте не прилагалось.

Разложив оба платья на кровати, девушка взяла в руки ножницы и решительно принялась кромсать кружева на ленты различной длины и ширины. Закончив варварское расчленения кружев, Элис взялась за основное платье. Сначала девушка распорола швы на груди и бедрах. Примерно прикинув, на сколько надо их расставить, молодая леди принялась за изготовление пышных бантов, призванных скрыть получившиеся дыры. В результате платье приобрело два роскошных банта на груди и два по бедрам.

Следующей жертвой творческого энтузиазма Элис стало декольте и воротник. Им достались широкие собранные в гармошку ленты по всей границе ткани. Подолу досталась кружевная оборочка по нижнему краю юбки. Такую же оборочку получил пояс и манжеты. Плечи украсились подобием наплечей от рыцарской кирасы. Кружев оставалось еще много, но пришивать их было уже не куда. Последним штрихом стала вуаль. Все, к свадьбе Элис была полностью готова. Осталось решить, порадовать папеньку этим нарядом сегодня или отложить на утро.

Немного подумав, Элис решила все таки оставшийся вечер отдохнуть. А то папочке еще фаворитку ночью утешать, переутомиться может, бедолага. Выглянув в коридор, девушка убедилась, что солдат там уже нет, значит, враг отбит и герои вернулись по казармам. О судьбе жабы девушка старалась не думать, вряд она сложилась счастливо. Но спрашивать не хотелось, проявлять излишнее внимание к вечернему инциденту было чревато. Если папа поймет, кто сделал столь царский подарок его любимой, то вместо платья Элис может получить домашний арест с диетой в виде хлеба и воды.

Спустившись на кухню, Элис выпросила у суровой поварихи пару булочек, бутерброд с мясом и чашку чая. Перекусив, молодая леди вернулась в комнату. Аккуратно повесив платья в шкаф, девушка с грустью отметила, что ее гардероб сократился до трех единиц, из которых только одно годилось для выхода в город, одно условно для встречи гостей дома и еще ее коричневое нечто для визитов к папуле. Больше на сегодня дел не планировалось, и Элис с чистой совестью улеглась спать. Измученная событиями дня девушка практически мгновенно провалилась в сон. Ночью ей приснился барон Мэтью. Она не запомнила сон, но снилось ей что то хорошее.

Утро началось неплохо. Вспомнившие наконец о присутствии в доме герцогини Тримиссии, ей нанесли визит служанки. И даже помогли сделать прическу. Правда, сильно кривились, но результат того стоил! Заплетенные в несколько косичек волосы сверку скрутились в подобие толстого блина. Еще два закрыли уши. Вид получился на высшем уровне — на конкурсе городских юродивых первого места она бы не получила, но в десятку призеров вошла бы гарантировано. Глядя на плохо скрываемое презрение служанок Элис решила все-таки их добить и потребовала помочь ей одеть «самый прекрасный в мире свадебный наряд». При демонстрации наряда презрение в глазах сменилось выражением тихого ужаса. Но отказаться одеть его на госпожу отказаться не посмели.

Отороченное кружевами во всех мыслимых и не мыслимых местах платье однозначно претендовало на звание «Самое безвкусное платье» во всех номинациях. Начиная от «карнавальное платье для аристократа» до «Лучшее платье крестьянки». Довершив наряд сандалиями на толстой подошве, Элис, находясь в самом благостном настроении, отправилась осуществлять коварный план по получению нового условно свадебного платья. Правда, во избежание несчастных случаев перед выходом герцогский перстень ее сиятельство с руки сняла и повесила на цепочку, спрятав на груди.

Увидев на пороге кабинета радостно улыбающуюся дочь, Баросса впал в легкий ступор. Он даже забыл в очередной раз напомнить ей о распутной мамаше и сомнительной родословной. А также не прореагировал на радостное щебетание дочурки на тему «как я благодарна своему любимому папочке за такой удачный брак», «как она счастлива иметь такого заботливого и замечательного папу» и что она «восхищена его выбором и что бы его не расстраивать даже уже приготовила свадебное платье».

Конунг Свободного Майората Триниди полным идиотом не был и не мог не понимать, что Элис издевается. Но вот повода сорваться на нее не давала. О том, что ее гардероб весьма скуден, он знал. За два года девушка неизменно появлялась в одних и тех же нарядах, а из финансовых отчетов герцогства он знал, что новых одежд не заказывали. Что в принципе его не сильно удивляло — доходов хватало только на прокорм и жалование слугам. Знал конунг и о причинах столь бедственного положения его вассалов. Потому что если год из года только забирать, причем практически все, и ничего не давать взамен, трудно ожидать процветание в такого рода землях.

Платье однозначно не подходило. Однако желание сэкономить на нелюбимой дочери не исчезло и была вызвана группы поддержки в лице фаворитки. Леди Радсон после длительных раздумий и поедания глазами Элис все же согласилась, что пожертвование ею одного из пары сотен платьев ситуацию не спасают. Если разницу в ширине примерно в два с половиной раза еще как то можно было минимизировать путем тотального ушивания, то разницу в росте можно было компенсировать только укорачиванием девушки. Причем сразу на голову. Поэтому от идеи сплавить один из вышедших из моды нарядов, сэкономить на платье для противной девчонки, не получилось.

Страдая, как от приступа тяжелого похмелья, Барбоса все же выделил на платье семь с половиной золотых. Почему не пять или не десять, Элис так и не поняла, да и не особенно заморачивалась. Даже десять золотых означали покупку готового платья далеко не в самом дорогом магазине майората. Однако не сделать гадость даже при этом благом деянии конунг не мог в силу натуры и за платьем отрядил с ней саму Радсон в сопровождении двух служанок и пары охранниц. Деньги были переданы в руки фаворитке.

Поход по магазинам обещал остаться в памяти как самой Элис, так и торговцев. К тому же присутствие любимой ляди конунга существенно сужал простор для маневра. Элис, откровенно говоря, думала добавить к выделенной сумме немного своих денег и попытаться купить хотя бы подобие приличного платья. Но вот светить при Радсон имеющиеся деньги было категорически нельзя. Ибо ее папашу не будет волновать факт количества монет, а только сам факт их наличия. И тогда свадебный букет она точно будет собирать где-нибудь по оврагам. Хотя полевые ромашки, растущие кое-где на обочинах, девушке нравились, но для свадебного букета годились не больше, чем одуванчики.

Попытки заходов в магазины секонд-хенда Элис удалось пресечь. Предложение зайти в городской морг «где иногда у санитаров остаются вполне приличные вещи» тоже, но уже с трудом. Еще в двух лавках не нашлось ничего даже близкого к свадебным платьем. Покупать платье из ткани «в цветочек» отказалась под предлогом, что на его фоне потеряется свадебный букет. Кардинально черного цвета — что для траура ей рановато. Все остальное просто не подходило по размерам.

После еще трех похожих лавок, разгребая очередную кучу платьев, в которые могли влезть как минимум пара Элис, даже не снимая зимнего тулупа, девушка медленно, но неуклонно начала звереть. Болели натруженные ноги. Хотелось есть и пить. Хотелось придушить неутомимую Радсон. Хотелось убить служанок и охранниц. Хотелось умереть самой. Хотелось плюнуть на все и вернуться в замок конунга. Но умом она понимала, что завтра ей могут не выделить даже этих денег под предлогом повышенной капризности.

Начавшийся с окраин по самым дешевым магазинам поход потихоньку по спирали начал приближаться к центру города. Шансы найти что либо за такие деньги ближе к центру города не то что приличное, но и неприличное, стремительно таял и девушка переставляла ноги уже скорее машинально, тихо вспоминая про себя изысканные выражения замкового конюха, пытающегося заседлать злобного и совершенно неуправляемого жеребца. Ей уже становилось все равно и она была готова пойти под венец хоть в ночной рубашке (а что, жениху меньше мучится с раздеванием).

— Добрый день, Ваше сиятельство! — Смутно знакомый голос невероятно бесил своей бодростью и весь лучился оптимизмом — Я искренне рад Вас видеть!

Оторвав взгляд от созерцания не совсем чистой дороги Элис посмотрела на жизнерадостного прохожего и без того плохое настроение упало до отметки «полный минус». Прямо перед ней радостно улыбался господин Тыргон. Одетый с иголочки, обвешенный, как и вчера, золотом и драгоценными камнями, он весело смотрел на девушку. Жаркий румянец стыда медленно, но верно стал заливать щеки молодой герцогини. И дело было даже не в том, что по сравнению с ним она выглядела как нищенка и король, скорее ей казалось, что проницательный Тыргон каким то невероятным образом догадывается о целях её путешествия.

Между тем, Тыргон действительно был очень рад ее видеть. И совсем не потому, что девушка ему понравилась. Просто вернулся почтовый голубь. Специально выведенная порода почтовых голубей сильно облегчала жизнь торговцам. Летящий со скоростью до 140 километров в час воздушный почтальон легко преодолевал за несколько часов расстояние до столицы. И на посланное вчера послание торговый представитель уже получил один ответ. От Лорда Дэниса.

Послание, как всегда, было лаконичным, но емким. «Элис деств дочь кон. Герцог сменилс, препятств для бр. нет. Корона заинтер в брак премию прив нов герц присмотр за девочк инф не дав расход комп». Привычный к сокращениям из-за ограниченного места для написания торговый представитель легко перевел послание: «Элис действительно дочь конунга. Герцог сменился. Препятствий для брака нет. Король заинтересован в браке. Премию привезет новый герцог. Присмотри за девочкой, но информацией с ней не делись. Расходы будут компенсированы».

Возиться с девчонкой господину торговому представителю не хотелось совершенно. Привлекать излишнее внимание конунга — еще меньше. Но таким людям, как начальник секретной службы королевства не отказывают, даже если это просьба. А в настоящем случае это была не просьба, это был прямой приказ. Так что последние два часа после прилета почтовика Тыргон мучительно искал предлог посетить леди Элис и осторожно поговорить с ней о ее нуждах. Что денег у нее нет, было понятно еще вчера. Одетая во вчерашнее платье Элис явно не страдала излишком гардероба. А вот это был весьма неплохой повод пообщаться. Вышли они из лавки готового платья. А что может делать в такой лавке бедная невеста? Правильно, ищет платье! Ну что ж, надо помочь будущей герцогине Силецкой! Тем более за счет казны оказать услугу лорду Дэнису. Тыргон чуть не замурлыкал от удовольствия.

Встретил главторгаш Рошалии в Сводном Майорате Элис совершенно случайно. Не придумав ничего умного для визита в замок конунга Тыргон решил сходить в таверну, располагающуюся через два квартала от представительства и выпить пару кружек пива. Увидев на улице бредущую под конвоем любовницы конунга, служанок и охраны молодую герцогиню, Тыргон решил, что это подарок судьбы.

Осталось только заманить ее в торговое представительство. И по возможности избавится от не совсем леди Радсон. Фаворитку конунга торговый представитель знал. Примерно пару месяцев назад сия особа завалилась к нему в кабинет и стала требовать продать некоторые товары — ткани, фурнитуру, готовое белье и еще что то по мелочи по цене чуть ли не по медяшке за пуд. Единственным ее аргументом в пользу таких скидок как раз и была постельная близость к конунгу.

Особого впечатления намеки и последующая истерика на Тыргона не произвели. Ссорится с правителем Майората он не хотел, но Бароссу не боялся. Устраивать гадости рошалийцам конунг не станет. Уж из-за любовницы — однозначно нет. Во-первых, потому что Рошалия не то государство, с котором стоит портить отношения. Во-вторых — у конунга это не первая и не последняя любовница. Так что господин торговый представитель вручил скандалящей фаворитке прайсы с ценами, с трудом сдерживаясь от желания пририсовать к каждой циферки по одному маленькому нолику, и отправил за деньгами. К конунгу. Дама больше не вернулась, что вполне всех устроило.

Здороваться с фавориткой Тыргон не спешил. Она ему не представлена, а расшаркиваться с прислугой он не обязан. Так что пусть испепеляет его взглядом, на такое у него давний и стойкий иммунитет. А вот в удовольствии немного поиздеваться над кичливой бабой себе отказать не мог.

— Леди Элис, позвольте пригласить Вас в мой кабинет — Преувеличенно вежливо чуть ли не пропел Тыргон. — Нам сегодня как раз привезли новую партию кофе совершенно изумительных сортов. Я лично сварю его для такой прекрасной соотечественницы!

— Ну что Вы, господин Тыргон, мне совершенно неудобно злоупотреблять Вашим временем и гостеприимством! — Вернулась в состоянии светской леди Элис. Хотя кофе хотелось. Очень хотелось. Любого, даже самых паршивых сортов. Можно холодный, без сахара и сливок. И пирожное. Или хотя бы булочку. Можно вчерашнюю и слегка заветренную. — И Вы ошибаетесь, я не Ваша соотечественница.

— Ну, это же временно, совсем скоро мы будем соседями. Кстати, в Вашем герцогстве проживает мой сын. Если позволите, я отпишу ему о такой прекрасной новости! — Тыргон аж светился от радости, краем взгляда наблюдая на наливающуюся яростью фаворитку — Ну смелее, юная леди! Кстати, будут еще изумительные пирожные!

Пирожных у него не было, но послать помощника Тыргон был вполне в состоянии. Кофе не успеет сварится, а пирожные уже будут. Да ради удовольствия наблюдать на белеющую от злости Радсон он и сам за пирожными бы сходил. Почти дошла до кондиции. А вот теперь добиваем спесивую тетку:

— Идемте-идемте, леди Элис! — не переставая улыбаться господин торговый представитель взял девушку под руку, настойчиво подталкивая девушку в сторону переулка, ведущего к зданию представительства — Прислугу можете взять с собой, разумеется!

Если до этого момента Элис еще сомневалась, стоит ли принимать приглашение рошалийца, то зрелище покрывшейся белыми и красными пятнами, безмолвно раскрывающей рот ляди Радсон решение было принято одно и безапелляционная — идти. Может и еще удастся сделать какую-нибудь пакость любимице папеньки. Да и кофе с пироженками — очень, очень веский аргумент! Желудок в предвкушении пищи предательски заурчал. Элис начала краснеть, но вежливый Тыргон сделал вид, что ничего не случилось и продолжал почти тащить уже не сопротивляющуюся девушку.

— Я не прислуга! — Визг ляди Радсон ультразвуком врезался в уши всех находящихся на улице, заставляя их оборачиваться — Я… Я… Я… — и Радсон замолчала. Даже ее не слишком умную голову вдруг посетила мысль о не совсем уместности оповещать всю улицу о весьма сомнительном статусе любовницы… Я… Я — ЛЕДИ! — наконец нашлась она.

— Серьезно? — Брови господина буквально изогнулись от изумления — Никогда бы не подумал! Но у меня нет оснований сомневаться в Ваших словах. Сопровождение такой блистательной дамы, как её сиятельство Элис просто не может быть недостойным. Так что и Вам кофе налью. И пирожными леди Элис поделится. Правда, прекрасная леди?

Элис сдерживалась уже с трудом. Еще пара минут и она совершенно невоспитанно начнет хохотать. Не смеяться, как приличествует воспитанной леди, а именно хохотать как какая-нибудь прислуга. Но видеть, как Радсон меняется в лице и скоро лопнет от злости, примиряло ее даже с мыслью, что нового платья она, скорее всего, не получит. Хотя, она его и так не получит.

— Мы спешим, господин не помню как вас там — У нас еще много дел сегодня и мы не можем тратить время на разные глупости! — Фаворитка конунга наконец совладала с собой. — Идемте, Элис. Немедленно!

— И какое же столь важное дело может отвлечь прекрасную леди от пирожных? — Тыргон сделал умильное выражение лица — Вы решили спасти мир? Так это подождет! — Торговый представитель специально обращался к Элис, игнорируя Радсон и провоцируя ее на очередную глупость — А еще мороженое!

— Никаких пирожных и мороженых! — Глаза любовницы конунга стали стремительно вылезать из орбит! Молодые леди должны беречь фигуру! И вообще, нам еще свадебное платье покупать! — и тут до нее стало доходить, что она несет с учетом собственных габаритов. — Так что пойдем!

— Дочь Великого конунга покупает свадебное платье в лавках готовой одежды? — Лицо Тыргона выражала такую величайшую степень удивления, что Элис даже почти поверила — У милорда Бароссы нет личного портного?

— Ээээ, есть — Потерянно проблеяла фаворитка, сообразив в какую лужу попала. Если конунгу донесут, что она прилюдно заставила усомнится в возможностях конунга…. А это было чревато. Очень чревато и пахло изменением статуса с «фаворитка» на «бывшая фаворитка» — Но… но… Он очень занят и не успеет сшить платье до свадьбы. — попыталась выкрутится Радсон — У него очень важный заказ!

— Намного важнее, чем свадьба дочери? Дайте угадаю — он шьет государственный флаг для Объединённых Свободных Майоратов? — Господин Тыргон был сама серьезность — В тридцати экземплярах, по одному для каждого Майората? Или комплект нижнего белья для Великого конунга Объединенных Свободных Майоратов?

— Нет… Я не знаю, что он шьёт! — Радсон спешно изобретала причину срочно покинуть Тыргона — Мне Барбосса сказал только, что занят. Я в мужские дела не лезу!

— Ну, тогда я могу помочь в вашей беде! — Голос торгового представителя снова заискрился доброжелательностью — У меня как раз есть партия подходящих платьев! И пока мы будем пить кофе, мои помощники как раз приготовят их к показу!

Что на это ответить, фаворитка так и не нашлась. Да и дармовых пирожных ей хотелось. Халяву она любила даже больше, чем деньги.

В здание торгового представительства охранниц привычно не пустили. Скорее всего, просто из вредности. Или охране рошалийцев было скучно и они решили немного себя развлечь словесной перепалкой с злющими женщинами. Служанок проводили в отдельную комнату, а Элис, Радсон и сам хозяин прошли в его кабинет.

Расторопные служащие быстро внесли небольшой столик, три плетеных кресла и принялись сервировать столик для кофепития. Господин Тыргон отдал какие то распоряжения и принялся развлекать Элис веселыми историями из своей жизни Рассказчиком он оказался хорошим и время пролетело незаметно. Радсон участие в беседе не принимала, что весьма радовало молодую герцогиню.

Пока Тыргон заканчивал очередную историю, прибывший из пекарни посыльный принес две корзиночки с пирожными и ведерко с мороженым. Хозяин кабинета сам разлил кофе в тоненькие чашечки, и Элис поняла — счастье есть! Пирожные буквально таяли во рту, нежный крем предавал корзиночкам неповторимый вкус.

Единственное, что немного омрачило праздник обжорства — пирожных ей досталось мало. Если она аккуратно откусывала по кусочку и смаковала вкус, то лядя Радсон просто засовывала пирожные в рот целиком. Поэтому они очень быстро кончились. Мороженое удалось спасти — фаворитка все же не рискнула есть из общего ведра и Тыргон положил Элис целую вазочку. Так что к концу импровизированного полдника она чувствовала себя вполне сытой.

Когда Тыргон говорил о наличии у него коллекции платьев, он почти не врал. Платья были, и много. Но это были не совсем платья. Один ушлый рошалиец, друг самого главторгаша, изобрел весьма оригинальный способ пошива платьев якобы на заказ. Не желая тратится на закройщиков в каждом месте нахождения своих мастерских (пара сотен в нескольких странах), все платья кроились в одном месте. После этого их сметывали на живую нитку и отправляли по мастерским. И работающим там портным оставалось только подогнать платье по фигуре и сшить его уже окончательно. Судя по всему, экономия времени и денег вполне компенсировали несколько скудный ассортимент. И как раз Тыргон получил новую партию таких полуфабрикатов для отправки дальше.

Резонно решив, что его другу без разницы, продадутся эти платья сейчас в Триниди или через месяц в Радойе, а казне без разницы, платит она за такое платье или с вызовом мастера на дом, Тыргон отправил одного из своих помощников за портными. Они не являлись элитой в Тринити, но подогнать платье и сшить аккуратными швами были вполне в состоянии.

Возглавляющая портняжек женщина по предварительной договоренности с Тыргоном выставила хозяина и фаворитку из кабинета и, плотоядно улыбаясь, приказала Элис раздеваться. Сомнения Элис, в состоянии ли она оплатить платье Тыргон развеял, пошептав на ушко, что герцог перевел ему через банк аванс и свадебное платье — подарок жениха. Правила приличия Рошалии, да и свободных Майоратов такие подарки позволяли и даже поощряли, так что Элис согласилась.

Заведя Радсон в один из кабинетов, следующие три часа Тыргон провел с огромным удовольствием. С извращенным садизмом он развлекал себя издевательством над Радсон. Начав с вреда пирожных для фигуры не только молодых девушек, но и почтенных матрон, он закончил обсуждением разницы в статусах между замужней женщиной и любовницей. Фаворитка шипела, плевалась ядом, пыталась истерить и скандалить, но все ее попытки хоть как то самоутвердиться разбивались об идеальную вежливость старшего торгового представителя. Издеваться он умел так, что предъявить ему претензии в неподобающем поведении было невозможно.

Сама Элис провела время с гораздо меньшим удовольствием. Ее одевали, раздевали, опять одевали, снова раздевали. На нее перемеряли несколько десятков платье. На робкую попытку девушки поинтересоваться, какое все же ей сошьют платье на свадьбу, старшая безапелляционно заявила: «тебе понравится, деточка. И вообще не вертись, работать мешаешь». Протестовать Элис не рискнула. Платила все-таки не она. Да и судя по качеству тканей, самой бы ей пришлось для приобретения такого платья заложить ростовщикам все крепости Триниссии без надежды на последующий выкуп.

По окончании пытки Элис еле выползла из кабинета и присоединилась к Тыргону и Радсон. Сил уже ни на что не было. Пока Тыргон что то обсуждал в своем кабинете с портными, они с фавориткой молчали. Наконец, выпив еще по чашечки кофе и пообещав старшему торговому советнику непременно явится завтра сразу после обеда для окончательной подгонки платьев, Элис наконец пошла к любезно предоставленной Тыргоном карете.

В этот эпический момент Радсон наконец «вспомнила» про деньги.

— И сколько мы Вам должны? — С видом королевы, дающей на чай слуге в трактире чаевые в размере стоимости самого трактира — Вот шесть золотых, сдачу оставьте себе!

Каких усилий стоило Тыргону не засмеяться, известно только Богам. Если учесть, что только за прибытие портных в неурочное время он заплатил тридцать, пафос фаворитки был… забавен. Но Тыргон не был бы старшим торговым представителем Рошалии, если бы его смущали такие мелочи. С абсолютно каменным выражением лица Тыргон вернул фаворитке деньги, достал свой кошель и отсчитал десять золотых монет.

— Леди Радсон, это небольшая компенсация за потерянное Вами время. Стоимость платья — один золотой. Отдадите потом, при получении платья. У её сиятельства здесь большие скидки в честь уважения к ее будущему мужу. — И, уже не обращая внимания на окончательно потерявшую дар речи любовницу конунга, помог Элис сесть в карету. Радсон такой любезности не удостоилась.

Всю недолгую дорогу Элис просидела молча. Радсон так же молчала, но смотрела на юную герцогиню странным взглядом. Элис было плевать на взгляды, но перед сном она все же проверила запоры на окнах и придвинула к двери кресло и журнальный столик. Так, на всякий случай. До свадьбы оставалось еще двадцать восемь дней, и их еще надо было прожить

Её высочество Вторая Ненаследная Принцесса Кэрриган Шоломийская стояла около окна в своей комнате в королевском дворце. Утренняя беседа с отцом, Его величеством Кардиганом Четвертым положила конец ожиданиям, которые мучили его с самого дня Совершеннолетия. Когда она достигла брачного возраста. Впрочем о том, что замуж она выйдет не по любви и мужа ей будет выбирать отец, Кэрри знала с детства. При этом руководствоваться он будет не личными симпатиями или антипатиями принцессы, а исключительно интересами королевства.

Отца она любила. Он всегда хорошо относился к ней и ее сестрам. Дарил им подарки на все-все события, а иногда даже просто так. Устраивал для них маленькие торжественные обеды по воскресеньям в очень узком кругу. И главным блюдом на этих обедах были самые вкусные пирожные и мороженое. Разные — разные пирожные и не меньше, чем по пять сортов самого вкусного мороженого. И никто не следил, сколько мучного и сладкого поглощают юные принцессы и не напоминал о необходимости следить за фигурой. Впрочем, следить за фигурами ни у одной из сестер не было ни малейшей необходимости — все пошли статью в мать, которая до самой смерти так и оставалась по девичьи стройной. А потом отец усаживался в кресло с кубкам и вина и рассказывал им о разных странах и их традициях. Об обычаях и верованиях. Об особенностях в манере одеваться, об устройстве их общества и политическом строе. О вероисповедованиях и их Богах. О традициях, иногда забавных, иногда страшных.

Отец знал очень много и был хорошим рассказчиком. Юные принцессы слушали его с открытыми ртами. И, что греха таить, даже представляли себя замужем за принцами экзотических и не очень стран континента. Зная с детства, что замуж будут выходить не по любви, каждая из них в тайне надеялась, что уж ее-то жених будет из какой-нибудь центральной страны, обязательно молодой, красивый, добрый, нежный и вообще самый самый-самый-самый. Которого они потом полюбят и получат ответную любовь. И даже обижались на насмешки своих воспитательниц, предлагающими представить себя старшей женой в гареме принца южного короля Тар-Таши или единственной женой принца островного государства Мэм. Единственной в прямом слове, женой для всех братьев-принцев, которых могло быть до десятка и которые коллективно управляли Островами. От таких насмешек девочки отмахивались и только обиженно смотрели на насмешниц.

Со свойственной молодости уверенностью, что уж у кого — кого, а у них все будет хорошо. И вообще, их папа самый лучший папа, он то точно выберет для них самых лучших женихов. И что количество принцев на континенте весьма ограничено их тоже не смущало. В конце концов королевская кровь позволяла выходить замуж и за высших аристократов — за герцогов или даже за графов с достаточной родословной. А их то было ни в пример больше, чем чистокровных принцев, уж на их то долю точно достанется!

А отец продолжал рассказывать о балах и приемах, о блистающих там красивых леди и галантных лордах, о кропотливой работе по устройству королевств. О роли в этой тяжелой работе жен королей. О том, что королевы должны быть опорой для своих мужей, поддерживать и помогать им во всем. О королеве Легмиссии Оранталии, благодаря которой страна возродилась буквально из пепла (о том, что именно шоломийские войска ее в пепел и превратили, король упомянул буквально вскользь). Он с удовольствием рассказывал о всех странах. Но он никогда ничего не рассказывал только об одной стране, хотя она и граничила с Шоломией — о королевстве Рошалия.

Шоломия воевала с Рошалией больше двух веков. Из-за чего началась война никто не знал. Кто-то из правившей страной за это время королевских особ, коих насчитывалось почти два десятка, весьма тщательно подчистил архивы времен начала войны. Поэтому официальной и единственной версией было вероломное и неспровоцированное миролюбивой Шоломией нападение жестоких и кровожадных рошалийцев на беззащитные города.

Захватчики вырезали гарнизоны приграничных районов, сожгли города и разорили сельские поселения. После чего подошедшая через три дня армия Шоломии отбросила наглого захватчика и сама вторгалась в земли врага и покарала их взятием уже рошалийских городов и крепостей. Сколько при этом было сожжено и разграблено поселков и деревень, количество погибшего населения с обоих сторон хроники обходили многозначительными формулировками «Много», «Неисчислимо много» и производными от этой меры счета.

С тех пор за прошедшее время армии непримиримых противников неоднократно переходили границу в одну или другую сторону, вступали в битвы в которых героически побеждали (шоломийцы) или бесславно погибали (рошалийцы). Историки в Шоломии были по своему талантливы, поэтому битва при реке ЛоМИ, в ходе которой рошалийцы практически истребили дружины не только герцога ЛоМи, но и три другие дружины практически полностью, сожгли замок герцога и продвинулись вглубь Шоломии почти на 50 км, была объявлена гениальным стратегическим замыслом, направленным на выравнивание линии фронта и завершившееся решительной победой на Руальстком поле.

Правда, Кэрри, читая в рамках своего обучения премудростям управления страной кроме официальных документов и некоторые документы, относящиеся к снабжению, расквартированию, обеспечению войск иногда приходила в некоторое недоумение. Например, почему на момент вероломного нападения рошалийских войск количество шоломийских солдат в пограничных гарнизонах было чуть немного меньше, чем все мирное местное население? Как правящий тогда король ухитрился за три дня собрать войско, в составе которой были кавалерийские полки из провинций, находящихся в месяце конного перехода от границы?

Будучи еще и герцогиней ЛоМи, юная принцесса не могла также понять, как можно выровнять фронт, отступив практически до еще одной реки герцогства, полноводной Сиелы, если герцогство образует клин вглубь Шоломии? И почему решающая битва за ЛоМи была в герцогстве Руали и произошла аж через пять лет после падения замка ЛоМийского герцога? Были и другие нестыковки, но дела прошлых лет — это дела прошлых лет. А вот что рошалийцы 10 лет назад вторглись в пустыню и уничтожили не меньше ста тысяч мирного населения, сравняли с песком чуть ли не все оазисы, обрекая на мучительную смерть от жажды кочевников, давней историей еще не успела стать. И подтверждением этих событий являлись в том числе и рошалийские газеты, выборочная подборка которых была в королевской библиотеке. Там же Кэрри прочитала некоторые сведения и о короле Рошалии. Причем впечатление о нем у рошалийской принцессы сложилось самое превратное.

Король, уничтожающее мирное население и обрекающий на мучительную смерть выживших, открыто открывая на своей территории школы безжалостных убийц, вешающий представителей своей же знати и ухитрившийся изжить уже двух собственных жен не мог быть ни кем, кроме как животным, хищником, обожающим кровь и смерть. Убивающим для своего удовольствия.

И вот теперь любимый, самый добрый отец выдает ее замуж за это животное. При этом известии во время утреннего разговора с отцом Кэрриган практически впала в ступор и в дальнейшей беседе участвовала чисто номинально, механически кивая головой, бездумно отвечая на какие-то вопросы, даже не улавливая их смысл. Видимо отец понял ее состояние и отпустил отдыхать. Придя в свою комнату, юная принцесса буквально рухнула на кровать и часа два лежала не двигаясь, лишь изредка смахивая слезы, текущие из глаз.

Нет, она не стала биться в истерике и заламывать руки. Все же она принцесса и ее готовили к разным жизненным превратностям. Но случившееся… Оно было за гранью понимания. Но оно было неизбежно. Как поняла она в редкие минуты просветления во время разговора с отцом, ценой было благополучие всей её страны. Поэтому Кэрриган нашла в себе силы встать, умыться, привести себя в порядок и попросила вызвать к ней герцога Хэлла. Лорд Хэлл возглавлял департамент безопасности страны и принцесса возлагала на разговор с ним большие надежды.

Нет, Кэрри не собиралась просить его помочь скрыться. Свое предназначение — служить интересам королевства — она усвоила еще с молоком матери. Хотя сбежать ей было куда — она с ходу могла назвать штук пять государств, готовых принять беглую принцессу с распростертыми объятиями. Правда, не совсем бескорыстно и брак с наследниками не был окончательной ценой. Главная цена — рождения мальчика с королевской кровью. Которого при везении и в результате сложных интриг можно признать главным претендентом на шоломийский трон. Делать такой подарок недругам своей страны принцесса не собиралась.

А вот получить какие то закрытые от общего доступа сведения, которые ей помогут выжить во враждебной стране, от главного разведчика страны было можно попытаться. О том, что люди лорда Хэлла в Рошалии не шпионили, Кэрриган не верила ни на секунду. Иначе почему чуть ли не каждый месяц в Шоломии казнили очередного рошалийского лазутчика? Рошалийцы шпионят, а шоломийцы нет? Юная принцесса уже давно не верила в сказки.

Услышав стук в дверь, Кэрри отошла от окна и села в кресло. Помедлив еще пару секунд, она разрешила войти визитеру. Им ожидаемо оказался лорд Хэлл, как всегда подтянутый, причесанный и благоухающим каким то вкусным парфюмом. Войдя в комнату, Хэлл вежливо поклонился и дождавшись разрешающего жеста сел в кресло напротив.

— Как Вы себя чувствуете? — Мягко спросил главный шпион королевства — У вас все в порядке?

— Все хорошо, лорд — Голос принцессы не дрожал, тон был спокойным и ровным — Лорд Хэлл, опустим реверансы. Я хочу Вас попросить рассказать мне о Рошалии. Что то такое, что знаете Вы и не знаю я. И что мне может помочь в Рошали. Замок короля ведь в Рошали, в столице?

— Да, Ваше Высочество — Лорд Хелл был буквально восхищен выдержкой девушки. Получив такое известие девушка должна была биться в истерике, обильно орошая слезами подушки и носовые платки, не сидеть перед ним с видом, что ее пригласили на прием к малознакомому соседу — А Вы хотите услышать о Рошалии или конкретно о короле Кристофере Первом?

— Давайте сначала о Рошалии — Девушка задумалась — Начнем с войны. Нашу версию я знаю, хотелось бы версию рошалийцев. Если уж нельзя узнать правду, то хоть попробовать сопоставить факты. Потом попытаться получить нечто среднее. Итак, почему Рошалия напала на нас?

— А она на нас не нападала — Спокойно, даже излишне спокойно ответил герцог Хэлл — И не собиралась. Это мы спровоцировали их нападение. Ну, скажем так, нашему королевству в тот момент была нужна небольшая победная войнушка. А Рошалия в тот момент казалась слабой и беззащитной Надеюсь, Ваше Высочество, Вы понимаете что все, что Вы услышите сейчас, должно остаться между нами и только между нами?

— А Кристофер Первый не кровавый тиран, пьющий кровь младецев на завтрак? — Принцессе казалось, что нее рухнуло небо — И вся наша история — ложь? И не было рейда в пустуню, не было уничтожения оазисов?

— Рейд в пустыню был, оазисы уничтожали, но король Рошалии действительно не является кровожадным монстром — Лорд Хэлл улыбнулся одними губами, глаза оставались по прежнему серьезными и внимательными — И жен своих он не убивал. Сейчас я Вам расскажу все по порядку, а Вы постарайтесь меня не перебивать. Вопросы зададите потом.

Дести лет назад наши «миролюбивые» предки воевали со всеми вокруг, с друзьями и с врагами. К моменту начала войны с Рошалией войны закончились. А вот герцогские дружины остались. Сильные, хорошо вооруженные, но не умеющие ничего, кроме войны. Как Вы знаете, войска всех королевств, кроме Рошалии, укомплектованы по территориальному принципу. То есть состоят из герцогских дружин, фактически их собственных армий, которые объединяются в единое войско только в момент внешней угрозы. Все остальное время они базируются в своем герцогстве, выполняя приказы своего сюзерена — герцога. Приказы могут быть разными — подавить бунт, истребить разбойников, напасть на соседа.

С точки зрения безопасности страны это страшно неудобно. Заставить подчиняться такие войска единому командованию очень трудно, порой вместо битвы они бывают занятыми разборками между собой — кто более достоин командовать, кому первому положен провиант. Вплоть до того, что вообще отказываются покидать места дисклокации под лозунгом — вот придет враг на наши земли, тогда и будем воевать, а что он пока соседнего герцога разоряет — так это даже неплохо, может и мы парочку деревенек под свое крыло подгребем, под шумок.

Такие армии весьма проблематичны с точки зрения войны, но очень экономичны с точки зрения казны. Жалование им платит сам герцог, казна несет минимальные расходы. В Шоломии такая же система.

Кстати, Кровавый Кристофер отлично понимает все минусы таких армий, поэтому в его королевстве единственная на континенте профессиональная королевская армия, не зависящая от герцогов. Вассальная повинность, согласно которой герцоги должны в случае войны выставить количество солдат пропорционально населению, заменена денежным налогом. Герцоги этим обстоятельством страшно недовольны. Они могут продолжать содержать свои дружины, но это уже дорого. Налог на армию все равно уплачен, а королевской армии, набранной в совершенно разных районах страны и солдаты которой получают РАВНОЕ жалование из королевской казны, все равно где воевать. И чьи бунты подавлять. Поэтому герцога Кристофера в основной массе не любят и прощать лишение собственной военной силы не собираются.

Так что запоминайте, Ваше Высочество, — Вашим врагом номер один будет местная высшая знать. И они будут пытаться добраться до Кристофера через Вас. Но вернемся к старой войне.

Итак, двести лет назад войны кончились, а войска остались. И готовы за отсутствием внешнего врага вцепиться в глотки друг другу. Что, как понимаете, не есть хорошо. Нужен был внешний враг, на его роль назначили Рошалию.

Стянули дополнительные войска в пограничные гарнизоны, армия встала в дневном переходе от границы. Вся армия всех герцогов. Ваше Высочество. Но упрямая Рошалия вызов проигнорировала и нападать отказалась. Тогда через границу перешло несколько отрядов переодетых в крестьян солдат. И в одну далеко не прекрасную ночь они подожгли три городка на границе. Этого Рошалия стерпеть не смогла и силами гарнизонов они врезали по нашим крепостям. К всеобщему удивлению наших предков, рошалийские солдаты оказались на удивление хорошо обучены и вооружены. Кстати, в тот период они местное население еще не трогали, мародерством не занимались, города и деревни не жгли.

Подождав три дня, что бы оправдаться вроде проводимой мобилизацией, на рошлийцев двинулись уже вся армия. Сопротивлялись рошалийцы в силу малочисленности не долго и наша армия, быстренько вырезав защитников близлежащих населенных пунктов, наши сводные войска занялись любимым и привычным делом — мародерством на чужой территории. Продолжалось это месяца полтора, после чего подошла уже армия Рошалии. Выбив зажравшихся и обнаглевших дружинников Шоломии со своих земель, рошалийцы немного озлобились — четыре приграничных провинции были разграблены до нитки, почти все деревни и города сожжены, жители частично убиты, частично сбежали. И теперь уже рошалийская армия вторглась в наше приграничье. Вела себя соответственно нашему поведению. Ну и понеслось, список взаимных обид и претензий рос как снежный ком — мы жгли их — они нас.

Но остановиться первым смог только Кристофер Первый. Поступил весьма решительно и неожиданно для всех. К тому моменту их войска были на нашей территории. У Кристофера уже было несколько полков, сформированных по новому принципу. Они заняли границу и король Рошалии отозвал с нашей территории воющие войска герцогов. Наш король все понял правильно, армия пошла за отступающими и остановилась на границе, не делая попыток ее перейти. Так что последние десять лет никто ни с кем не воюет. Бывают мелкие стычки между отдельными отрядами, но это уже типа дуэлей.

Однако такое положение в Рошалии устраивает не всех. С пяток герцогов весьма неплохо наживались на военных поставках. Для них прекращение войны сильно ударило по кошельку. Образовалась небольшая такая оппозиция. Бог бы с ними, но возглавляет ее бабушка Кристофера Первого, экс-королева Маргарита Рошалийская. Королевой по большому счету она никогда не была. Она — регент отца Кристофера.

Вообще в Рошалии с королями и их семьями постоянно что то происходит. Дед и бабка Кристофера с отцовской стороны принадлежали к первой линии наследования по мужской линии. Правили они долго и счастливо. Лет пять или семь. После чего поехали на охоту и упали в горную пропасть. Вместе с мостом и охранниками. Крепеж моста подгрызли бобры и он не выдержал кавалькады охотников во главе с самим королем и его супругой. То, что сам бывший король никогда не интересовался охотой, тем более в горах, да и на равнинах не увлекался, его супруга вообще была вегетарианкой, противницей убийства любого живого существа вплоть до запрета истреблять мышей в замке, бобры в горах не живут, а на охранниках повреждения были больше похожи на следы от стрел, а не на ссадины от падения с высоты, официальную версию никто не оспорил.

Наследник — принц Димитриус на тот момент находился в нежном пятилетнем возрасте и был назначен регент — герцог Дотер Шалийский. Вот этот-то герцог и имел несчастье быть женатым на Маргарите, до брака герцогине Лайтесской. Регенствовал герцог недолго, после чего толи не те грибочки поел, толи от свежего воздуха задохнулся. И регентшей осталась Маргарита. Название «регентша» ей не нравилось и она требовала называть ее королевой. Всем в принципе было без разницы, и этот титул прижился. Маргарита родила дочь, которую спихнула замуж за Димитруса, и без сожаления передала ему корону. Негласно продолжая править страной. Линия королевского наследования по мужской линии восстановилась, аристократы и священники были в восторге, в стране был мир, дружба и война с Шоломией.

Но лет двадцать назад Димитруса и его супругу отравили. Причем как бы не без ведома самой Маргариты. От брака остался сын Кристофер, а бабушка привычно приняла на себя обязанности регента. О том, что фактически она не является королевой, уже никто и не помнил. Как раз примерно в это время жители песков объединились под знамена одного из ханов и начали методично и планомерно истреблять население рошалийского пограничья. Королева-бабушка на это не реагировала — она была занята войной с Шоломией. Всякая жизнь в Пограничье встала под угрозу.

И еще, экс-королева-не королева Маргарита Шоломию ненавидит. Для этого есть личные причины. Озвучивать их я не буду — просто поверьте, они есть. И Вас, Ваше Высочество, она ненавидит и будет ненавидеть. Это Ваш враг номер два.

Однако, после славного момента, когда Кристоферу исполнился двадцать один год, рошалийской церкви надоел раздрай в стране. И Маргарите ненавязчиво предложили передать власть законному наследнику с альтернативой переехать на постоянное жительство в монастырь. Ссорится с церковью Маргарита не рискнула, и Кристофера короновали.

А вот теперь собственно о Кристофере Первом. Ему тридцать один год, страной правит последние десять лет. Закончил Рошалийское Кавалерийское Училище, потом Рошалийскую Академию Генштаба. Все с отличием, так что образован он на высшем уровне. Будучи принцем, командовал кавалерийским полком. Рейд в пустыню был вынужденной мерой и был бы не возможен, если бы не предательство одного из песчаников — Хана Атына. Сейчас он Великий Хан Всея Пустыни. Он предложил принцу Кристоферу провести его по оазисам. Подробности сделки установить не удалось, но факты есть факты — в пустыне был всего один рошалийский кавалерийский полк под командованием самого Кристофера. Зато еще несколько сотен песчаников во главе с Ханом Атыном.

Кавалеристы взламывали оборону оазисов, находящихся на путях к Пограничью, и уничтожали колодцы, сметая воинов пустыни. Резней мирного населения занимались люди Атына. Невмешательство в песчаные дела было платой за указание местонахождение оазисов. Всего пало семнадцать оазисов, полностью перерезав пути орд к Рошалии. Погибло далеко не сто тысяч песчаников, там столько при всем желании не набралось бы. Я бы оценил тысяч в сорок-пятьдесят. Причем погибли далеко не все. Всех женщин из уничтоженных оазисов забрал Хан Атын в свои стойбища. Я думаю, это тоже была плата. Больше набегов на Рошалию не было, так что действия Кристофера вполне оправданы и обоснованы.

После принятия короны в стране было пара восстаний высшей знати. Хотели толи отделиться, толи поменять короля. Их Кристофер подавил очень быстро и достаточно безжалостно. Перевешав всех мужчин из аристократических семей, участвовавшие собственно в бунтах на воротах собственных замков. Замужних уже теперь вдов оправил по монастырям, незамужних раздал замуж за верных ему людей. Армия его любит, все-таки боевой командир, так что кандидатов в женихи для дворянских дочерей из знатных по происхождению офицеров было достаточно. Детей, кого не забрали дальние родственники, не попавшие под репрессии, раздали по приютам.

Простых жителей не тронули. Поместье вместе с освободившимися титулами Кристофер так же раздал по сослуживцам, укрепив и без того незыблемое положение в армии. Больше бунтов не было. Так что обвинять Кристофера в излишней кровожадности не стоит.

Внешне Кристофер довольно симпатичен, высокий, хорошо сложен, темноволосый, глаза вроде серые. Или голубые, не помню, не интересовался частностями и его портрет на столе не держу. Про образование уже говорил. Умен, правит жестко, но достаточно справедливо. Не боится принимать непопулярные решения. Непримирим к врагам, очень добр к друзьям.

Из его окружения обрати внимание на Лордов Лонса и Дэниса. Первый — главнокомандующий вооруженными силами Рошалии, служил вместе с Кристофером, был сотником. Карьеру сделал при Кристофере. Второй занимает аналогичную мне должность. Умен и изобретателен, паскуда.

— Вы так не любите этого Дэниса потому что он Ваш противник? — Кэрриган, потрясенная полученной информацией, спросила скорее машинально, чем действительно интересуясь неведомым ей лордом — он так опасен?

— Ну что Вы, Ваше высочество, лордом Дэнисом я просто восхищаюсь — такой извращенной фантазии на континенте ни у одной разведки нет — Глава секретной службы Шоломии неприятно улыбнулся — Помните, в прошлом месяце казнили трех рошалийский шпионов? Так вот, шпионами они были. Без вариантов. Но только Легмиссийскими и реальной угрозы для нас не представлявшие.

— А зачем тогда их казнили? — Удивилась девушка — Ну отдали бы легсимиссийцам, или поменяли на кого-нибудь.

— Мы были уверены, что они рошалийцы — Угрюмо ответил лорд Хелл — При них обнаружены документы из Рошалии весьма специфического содержания. У легсимийцев их быть не могло.

— А с чего Вы тогда решили, что это легсимиссийцы, а не рошалийцы? — вымученно улыбнулась девушка — Вскрылись новые обстоятельства?

— Ага, вскрылись — Скрип зубов шоломийского рыцаря плаща и кинжала стал ощутимым — Лорд Дэнис письмо прислал. Пишет, что попросил коллег из легсимиссийской разведки передать одной даме в Легмиссии любовную переписку своего дедушки. Со схемами, где они ее панталоны закопали. И с картами, где отмечены все места, где они целовались. Выразил сочувствие семьям погибшим легссимиссийских шпионов и просил при возможности вернуть ему дорогую реликвию — переписку, как память о дедушке. Вот думаю с Вами отправить, отдадите, заодно и повод пообщаться будет.

— Я ничего не понимаю — Растеряно сказала девушка — Причем тут какие то карты, схемы, письма?

— А все очень просто, Ваше величество — Неожиданно улыбнулся Хэлл — Нам подкинули информацию о шпионской группе рошалийцев, работающей в нашей столице. Установили слежку — шпионят. По мелочам и крайне аккуратно. Мы их два месяца вели, потом все-таки арестовали. А в их жилище — пачка писем на рошалийском языке, подумали, что шифр, карты Шоломии с красными флажками в пятидесяти семи местах, схема левой башни городской стены Шоли. Итог — два месяца мои лучшие сотрудники потратили на отслеживание трех шпионов, выискивающих тайны, давным давно переданных легмиссийским военным официальным путем, а потом все управление в полном составе мотается по стране в места отмеченные флажками и занимается там археологическими изысканиями, раскапывая и закапывая ямы. Разумеется, ничего не нашли. Ну и башню мои люди немного разобрали. Теперь ремонтировать придется. Как понимаете, тоже ничего не нашли. Вот теперь гадаем, что в этот раз действительно рошалийские шпионы за это времени увести у нас успели.

— Это не первый раз? — Хэллу удалось заинтересовать девушку — Ну, такие вот… неприятности с рошалийской разведкой?

— Прошлогодний заговор против Вашего отца помните? — Хэлл снова стал хмурится — Тогда еще трех баронов повесили.

— Помню. Они же отца убить собирались? — Глаза девушки стали еще больше от удивления — Или заговора не было?

— Заговор был. Они действительно собирались убить Вашего отца — Голос Хэлла чуть не звенел от злости — Три безмозглых придурка, у которых не было ни малейшего шанса. Ценную идею про заговор им подкинул один из резидентов Дэниса. Эти идиоты планировали проникнуть ночью во дворец и убить Вашего отца во сне. Не делайте такие удивленные глаза Ваше Высочество! Им рошалийцы совсем не дорого, тысяч за пятьдесят золотых монет даже передали карту с расположением постов гвардейцев в ночное и дневное время!

— Лорд Хэлл, а разве это секрет? — Принцесса недоуменно пожала плечами — Да Вам ее любой часто посещающий дворец нарисует.

— В том то и дело, что расположение гвардейцев — не секрет! — Хэлл ощутимо передернулся — Секретом является схема расположения личной охраны короля. Но про это баронам, точнее барáнам, сказать «забыли». Зато полученные деньги были потрачены рошалийским шпионам на подкуп охраны Ливарийского монастыря. Тащить такую гору золота из Рошалии им было лень, а тут охреневшие от «дурман-травы» безмозглые отпрыски баронских родов с непомерными амбициями и кучей свободных денег. В общем, пока мы раскрывали этот мега-заговор, искали остальных заговорщиков в полной уверенности, что сами бы эти тупицы такой дебильный план, как вломиться ночью во дворец прямо в объятия первого же поста «призраков», придумать не могли, рошалийцы вывезли монастырский архив. Полностью, вплоть до последней бумажки и самого захудалого свитка. За наши деньги, причем!

— А что ценного было в архивах Ливарийцев? — Кэрриган не понимала таких сложностей — Это же просто монастырь. Последний вариант библии Святого Элии?

— В том то и дело, Ваше Высочество, что мы НЕ ЗНАЕМ, что там было. — Хэлл зло сверкнул глазами — Но если рошалийцы это сперли, значит что то было. И действительно ценное, иначе такую сложную комбинацию по отвлечению нашего внимания не затевали бы. А тут целый заговор против короны!

— Правильно я понимаю, что и лорда Дэниса мне надо бояться? — Девушка с мукой подняла глаза на злого от воспоминаний Хэлла. Список врагов рос и конца и края ему не было видно — Аристократы, экс-королева, Лорд Дэнис. Вы уж весь список огласите.

— Вы меня неправильно поняли, Ваше Высочество — Главшпион Шоломии грустно вздохнул — Не надо бояться лорда Дэниса. Постарайтесь с ним подружиться. Друзей лорда Дэниса в Рошалии обижать побаиваются. Единственные Ваши потенциальные друзья — сам Король Кристофер, лорд Дэнис и лорд Лонс. Сумеете подружиться с ними — Ваши шансы на долгую и счастливую жизнь взлетают до небес.

— Угу, как у жен Кристофера? — девушка решила немного поехидничать — Или они с этой троицей не смогли подружиться?

— Не успели, скорее — Лорд Хэлли улыбнулся — Там все сложно и просто одновременно. Со своими женами Кристофер знакомился на свадьбах — ну некогда ему было. То бунты подавлял, то армию реформировал. Так что невест ему искала любящая бабушка. На свой вкус. Самому Кристоферу, как я понимаю, было все равно. Жениться надо — пора отдавать долг стране, чье население жаждет видеть наследника престола.

Первую жену ему нашли где-то в Свободных Майоратах. Причем из самого глухого Майората. Зато принцесса Майората, в общем партия с первого взгляда достойная. Но очень там девушки своенравные, гордые и вспыльчивые. И есть у них язык жестов. В том числе очень оскорбительных, за которые убивают. Ну Кристофу кто то, вроде посол этих самых Майоратов, перед самой брачной ночью эти жесты показал. Под видами жестов, выказывающих крайнюю степень уважения к еще невинной девушке. Он вошел в спальню, кланяется, жестикулирует. Девица — за кинжалы. А у Кристофера вбитые в подсознание еще в школе рефлексы самозащиты. В результате — труп невесты со свернутой шеей и ничего не понимающий Кристофер. Посол под шумок успел свалить к себе в Майораты. Безутешный тесть объявил Кристоферу войну. Рошалийцы отправили пару рот тяжелой пехоты. Через месяц счастливая вдова этого самого конунга приняла бразды правления и быстренько подписала мир.

Со второй не все так гладко. Она рошалийка, с год они все же прожили. Была беременная, срок подходил. Самого Кристофера в столице не было, где то на переговорах со степняками носился. Степняки ездить в Рошалию боятся, там леса, а деревья по их вере могут душу украсть. Но ко времени появления отпрыска должен был вернуться. А тут преждевременные роды, на восьмом месяце. Маргарита королевских лекарей к ней не пустила, своих послала. А с утра объявили — умерла при родах, ребенка тоже не спасли. Я бы поверил, но кремация была проведена очень поспешно, Кристофера ждать не стали.

У Кэрриган было ощущение, что ее мозг просто плавится. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Мир перевернулся. Ненавистные рошалийские захватчики оказывается защищались. И жечь города и села начали не рошалийцы, а её соотечественники, шоломийцы. И войну фактически начала тоже Шоломия.

И песчаников вырезали тоже не рошалийцы, а их собственные соплеменники. И действия Кристофера вполне укладываются в мораль их мира — оградить свое население от вражеских набегов военным путем никто бы не осудил. А уничтожение вражеских войск и пути их снабжения — так это в каждой войне было. Единственное различие — в их войнах уничтожали продовольствие и посевы, не давали собирать урожай. В пустыне отрезали от воды. Если бы не обилие рек в центре континента, здесь бы тоже лишали воды.

Король Рошалии Кристофер — не кровожадный монстр, а весьма мудрый правитель. Но ведь этого же не может быть! Получается, ей, да и не только ей, практически всему населению Шоломии все эти годы врали? Поэтому и газеты в архиве только те номера, которые укладываются в официальную версию власти о злобных рошалийцах.

— И отец все это знает. — Кэрриган скорее утверждала, чем спрашивала — И его это устраивает. Это ради его спокойствия меня отдают рошалийцам? Размен? Да, лорд Хэлл?

— Вам надо отдохнуть, Ваше Высочество — Лорд легко поднялся из кресла, показывая, что хочет прекратить аудиенцию. — Не спешите судить отца, Кэрриган. Обдумайте, что я Вам сказал. Если у Вас будут вопросы — я отвечу на них завтра. Спокойной ночи, Ваше Высочество — и лорд стремительно покинул комнату, не дожидаясь ответного прощания принцессы.

А Кэрри бессильно откинулась в кресле и закрыла глаза. Она чувствовала себя полностью опустошенной, беззащитной и смертельно уставшей. «Надо бы вызвать служанку, раздеться — подумала девушка и провалилась в сон, так и не встав с кресла. Организм включил механизм защиты и просто усыпил, отгораживая от тягостных мыслей. Кто переносил ее на кровать и раздевал, она так и не вспомнила.