Дисконект. Отключи меня от сети

— Он говорил мне — если что-то случится, ты приедешь, Тиен. И вот, спустя неделю после похорон, ты в моем кабинете, — голос Даниэля прозвучал бесцветно и пусто, так словно он еле выдавливал из себя слова.

— Мне нужна ваша помощь, Дан-ши!

Я продолжал стоять и смотреть на спину человека, которого видел лишь однажды — на свадьбе Кая. Тогда я впервые увидел его и госпожу Ли О Ханну.

Теперь же ко мне обернулся совершенно другой человек. Шин Дан холодно прошил меня взглядом и я уловил в его глазах зеленоватый блеск, потому что в этом помещении все сверкало. Солнце превращало это место в некий оазис ослепительной безупречности.

— В этот кабинет заходят в очень редких случаях, я прав? — задал вопрос, так и не услышав ответа на свою просьбу о помощи.

— Ты хочешь, чтобы я помог вытащить американского спецагента из их колонии. А взамен предашь свою семью, Чон Тиен. Я правильно понимаю, почему впустил тебя в место, куда такой человек как ты не вошёл бы никогда?

"Он опасен. Слишком хитёр и умён. А смотрит так, словно душит меня одним лишь только взглядом!"

— Зачем? — продолжил Даниэль, а я ответил:

— Вы сами знаете причину.

— Я хочу это услышать от тебя, Тиен. Слова имеют огромный вес для мужчины. Если ты сказал — должен отвечать за сказанное и выполнить обещанное. Если мы заключим с тобой сделку, то ты должен понимать, что назад дороги нет, и я заставлю тебя выполнить её условия!

"Два часа…" — пронеслось в голове, а я произнес то, за что возможно буду расплачиваться перед небом всю жизнь.

— Через два часа, мой брат объявит на совете директоров о том, что я вступаю в полноправные права, как один из соучредителей компании. Это возможность для вас получить то, что вы хотите, а мне сделать то, что я должен! — холодно ответил, на что Даниэль вскинул брови и спросил:

— И что же ты должен?

— Вернуть долг жизни, Дан-ши. Я должен… — перед глазами встали лица людей, которые заставили меня ощутить собственное сердце в груди и я не мог это игнорировать.

Каким бы высокомерным эгоистом я не был, это слишком даже для такого как я.

— Что вы собрались делать? — вдруг спросил Даниэль, а я опешил от того, что этот человек видел меня насквозь, — Не высовывайтесь и не лезьте сейчас ни во что! Вы только помешаете. И мне совершенно не нужны твои акции, чтобы вернуть нужного мне человека обратно! Но уже за то, что ты пришел сюда, я изменил отношение к твоей семье. В ней есть хотя бы один… человек.

Мужчина произнес последнее так, словно отрезал этой фразой меня от моей же семьи, а я не понимал за что. Почему Ли Шин Дан так ненавидел мою семью?

— Ты не знаешь… — видимо он заметил на моем лице замешательство.

— Чего я не знаю? — прошептал, а Шин Дан только горько усмехнулся и покачал головой.

— Тебе знакомо имя Ким Чон Сок? — Даниэль нажал на край стола, и рядом с диваном прямо из пола поднялся стол.

— Присаживайся! — скомандовал, а я нахмурился, но прошел к дивану и сел, пока мужчина отдавал распоряжения своему секретарю.

Следом Шин Дан расстегнул безрукавку и сел в кресло напротив меня, бросив на стол несколько папок.

Дверь в кабинет открылась, а я застыл взглядом на том, что лежало передо мной. Секретарь положила на гладкую столешницу бутылку и два резных стакана, а я даже не заметил этого, потому что хотел понять, что происходит.

— Взгляни! — Шин Дан кивнул на папки, а затем открыл бутылку виски и разлил его по стаканам.

Я взял первую папку в руки, и поклонился, когда мужчина протянул мне стакан.

— Простите, но я за рулём.

— Мой водитель отвезёт тебя. Пей. Поверь, тебе это понадобится, — сухо и с нажимом настоял Даниэль, потому мне пришлось взять из его руки стакан.

Как только я взглянул на документы внутри, у меня не то что стакан чуть из руки не выпал, я решил, что попал в какой-то чертов спектакль на Каро Сукиль.

— Вы шутите? И вы хотите, чтобы я в это поверил? — я бросил папку на стол, но Даниэль резко и холодно осёк меня:

— Не умеешь читать, парень? Или мне самому тебе процитировать, что там написано? — Шин Дан прошёлся по мне взглядом, полным презрения, а я не мог поверить в то, что был всё это время разменной монетой в играх собственной семьи, даже не будучи её частью.

— Как звали твою мать до замужества с сыном семьи Чон? — он отпил виски и откинулся на спинку кресла.

"Как сделать вдох? Почему мне так плохо и я не могу дышать? Разве здесь нет воздуха? Тогда почему?"

— Мою мать завали Ким Ха Ра, — ответил мертвым голосом и сглотнул.

— Как ты думаешь? Кем твоей, так называемой, матери приходится тварь, которую я посадил пятнадцать лет назад за решетку? — опять спокойно и помешивая спиртное в стакане, задал вопрос Даниэль.

— Это безумие… Она никогда не рассказывала, что у нее есть брат!! — я опустил голову и схватился руками за волосы, пытался смотреть только на свои ботинки, которые я любил больше всего за их необычный тёмно-синий цвет.

Однако срал я сейчас и на ботинки и на всё, что меня окружало, потому что не понимал кто я. Будто потерялся, словно у меня отобрали имя и выбросили на помойку. Забрали сперва то, чем я мог гордиться, как человек, а теперь отобрали и саму идентификацию человечности — мою кровь.

"Кто я?" — орало в голове, пока мужчина напротив меня не встал, не взял в руки мой стакан, и не заставил меня встать, рывком потянув за запястье.

— Пей! — скомандовал Шин Дан, сжимая мою ладонь, в которой уже было спиртное, — Быстро и залпом! Пей, Тиен! И я расскажу тебе кто ты, но мне нужен вменяемый мужчина, а не сопляк, который узнав правду, начнет жевать своё же дерьмо! Мой брат был уверен в тебе! МОЙ брат, дал тебе семью, потому что с самого начала я сказал ему кто ты! Сай потому и растил из тебя того, кем ты стал на сцене — чтобы спасти маленького мальчика внутри тебя. Чтобы дать тебе будущее, когда ты узнаешь правду. А рано или поздно подобное произошло бы.

— Всё тайное становится явным? — хохотнул и выпил залпом то, что сжимал в руке, даже не ощутив вкуса.

— Естественно! Как и всё возвращается назад. Ты унизил — знай, что небо вернёт тебе твой же грех. Сила этого наказания зависит только лишь от одного, Тиен. Она зависит от покаяния. Если человек нагадил, но понимает, что он тварь и кается, расплата будет не столь жестокой. Однако, ЕСЛИ… Это такой человек, как твой настоящий отец, то расплата настигает его в десятикратном размере. Подобное — закон, который понимает лишь тот, кто уже был наказан и не раз.

Шин Дан говорил резко и выделял каждое слово, чтобы вытащить меня из состояния отчаяния, в которое я попал, увидев документы, которые могут разрушить всю мою жизнь.

— Объясните! Просто ответьте на вопрос, почему пострадал Сонбэ? За что такое зверство, если этот человек никому ничего плохого в жизни не сделал? — я сжал стакан в руке и будто выплюнул это.

Поражало другое. Мне действительно стало наплевать на то, что будет со мной. Меня волновал только тот, кто убил моих родных людей. Меня заботило того ко то, как скоро я увижу женщину, которая по сути не хочет меня, но я без нее и не живой вовсе.

"Идиотизм… Но я помню, каждую черту на её лице. Помню каждый взгляд. Как и то, что она отвечала мне, хотя и остановилась. Она смотрела на меня, когда я шел словно живой труп хоронить тех, кто с собой забрал уже не часть. Меня будто разорвало на куски, и к какому из них не потянуться, не сможешь вернуть обратно никак… Однако Тереза смотрела, а я чувствовал силу, которая помогла мне выпрямиться, идти вперёд и смотреть и видеть, когда вокруг сплошная тьма…"

— А ты уверен, что Шин Сай ни разу не предавал, не отбирал жизнь, или просто не способен на подобное? Он не святой, Чон Тиен! Но ты прав, мой брат не заслужил подобного. Мало того, недопустимо, что его женщина и дочь стали платой за то, что творят в этом мире такие, как я. Однако… Ты пришел сюда, чтобы найти ответы и помощь. А значит, готовься, потому что даже у меня на некоторые вопросы нет ответов.

— Вы говорите так, словно… — проследил за тем, как мужчина обошел столик и подойдя к своему столу, опустил экраны на все окна.

— Сядь! — опять скомандовал Даниэль, но я не собирался подчиняться, потому что в кромешной темноте, проектор показал фото очень знакомых мне людей.

— Ки Джун Тэ и Чон Ши Мин? Но ведь они… — начал, но Даниэль покачал головой и картинка стала наполняться несколькими десятками фото, оплетать их как кокон, пока в центре не оказалось фото тех, кто покончил с собой.

— Ки Джун Тэ и Чон Ши Мин вскоре окажутся на свободе. И у меня только одно предположение, кто способен повлиять на это.

— Моя семья не… — но я осекся, когда вспомнил то, что было в папке, и опять омут поглотил меня с головой.

Хотелось унять чувства и успокоиться. Я страстно желал этого. Так невыносимо, что хотелось просто сбежать. Однако внутри я изменился настолько, что перестал узнавать сам себя. Из сдержанного эгоиста, который всегда держал в приоритете только свою карьеру и сцену, Чон Тиен превратился в мстителя, единственным желанием которого теперь было найти того, кто причастен ко всему.

"Я должен отбросить всё! Я обязан забыть о прошлой жизни, раз теперь…" — я посмотрел на папку на столе, а потом на фото, которые проецировались на один из экранов, — "Раз теперь даже не понимаю, кто я, тогда и отвечать за то, что буду делать легче. Потому что спрос будет только с меня!"

Конечно же я осознавал и другое. Передо мной стоит очень умный и слишком опытный человек. Он видит меня насквозь, и у него причин мстить не меньше, чем у меня.

— Даже больше… — прошептал, смотря в глаза, которые были до дрожи необычны из-за своего цвета.

— Что больше? — переспросил Даниэль, а я ответил:

— Вы их не просто убьете… — продолжил, а Шин Дан горько и зло усмехнулся со словами:

— Я сотру их в пыль, мальчик. И если твоя семья в этом замешана… Прости, но тебе следует готовиться. Этой семьи не станет в ту же секунду, как я узнаю всю правду о том, кто посмел тронуть моих людей.

"Я словно в зеркало смотрю…" — по спине прошёлся озноб и я вспомнил холод.

Именно тот холод, который заставил ощутить себя живым. Уже тогда, почувствовав его, я стал меняться. Потому что влюбился в холод. Попробовал на вкус то, чего не знал никогда.

— Расскажите!

— Ты принял это так спокойно? — удивился Шин Дан и опять кивнул на папку.

— Нет. Прямо сейчас я готов прийти в компанию своего отца и учинить настоящий погром. Но… — я прищурился, и сдержал в груди агонию, которая рвалась всё сильнее наружу, — …ответы важнее, чем эмоции.

— Наконец-то, я веду диалог с мужчиной. Присаживайся, Тиен, и я поведаю тебе историю троих лучших школьных друзей. Это очень красивая детская сказка о том, как я обрёл настоящих братьев.

— К чему вы ведёте? — спросил, а Даниэль опять сел в кресло и налил себе спиртного.

— Несколько месяцев назад я ездил в Пусан, Тиен. Там я некоторое время жил до того, как меня отправили учиться во Францию. Так, как я был неугоден своей семье, а мою мать нагло шантажировали мной, естественно такую паршивую овцу держали подальше от Сеула. Так я и познакомился с Саем и двумя братьями близнецами. На какое-то время я забыл, что никому не нужен, потому что у меня было три брата. Однако… Перед самим отъездом в Париж, в Пусан пожаловал вот этот человек, — Даниэль нажал на пульт и фото Джун Тэ встало поверх всех остальных, — Именно он заприметил на школьном спектакле Шин Сая. Уже тогда и Йон, и Юн переехали в Сеул, а мы с Саем фактически остались вдвоем. Этот человек не понравился мне сразу, но мой брат, ослеплённый стремлениями и мечтами, наплевал на мои слова, и вскоре мы расстались. Связь оборвалась и долгие годы, пока мне не исполнилось двадцать пять, я жил настолько далеко от Кореи, что даже стал забывать родной язык. Когда же вернулся, успокоился, увидев своего брата на пике славы. Я побывал на одном из концертов Сая. Увидел чего он добился и все страхи отступили. Более того, тогда… Я и сам вернулся с четкой целью — решить личные вопросы и вернуть своё по праву, отомстив за смерть своей матери. В это же время Йон и Юн тоже жили своей жизнью…

Я не понимал, почему он мне это рассказывает, но сел на диван обратно, а Шин Дан достал сигареты и подкурил.

— Какого же было мое удивление, когда в жизнь моего брата вернулся ещё один человек…

— Джей-ши, — кивнул, а Шин Дан покачал головой.

— Нет. Самым странным было не то, что вернулся Джей. Самым страшным стало то, что в жизнь Сая вместе с Джеем вернулась опасность в виде того, кто был напрямую связан со мной.

— Ким Чон Сок… — я сглотнул, и никак не мог принять то, что было в документах передо мной.

"Этого не может быть…"

— Твой отец, мальчик. Это твой отец, начинай привыкать к тому, какой бардак творится в мире денег, когда в него вмешиваются чувства.

— Как он может быть связан с тем, что происходит сейчас? И если вы знали обо всем — почему не предотвратили?

— Я же сказал тебе, что у меня нет ответов на все вопросы. Однако… На этот вопрос мне дали ответ в колонии, где эту тварь содержат до сих пор. И он, и Ки Джун Тэ и даже… Чон Ши Мин! Всю эту падаль умудрились поместить в одну колонию, — Даниэль затянулся и в полумраке от работы проектора, холодно отрезал, — И поспособствовали этому извне.

— Но причем тут травля? Какого черта во уже год творится это мракобесие?

— Потому что если в бизнесе помехой стал я, то в шоу-бизнесе помехой стал твой Сонбэ. А так как мы одно целое и семья, то ты должен понимать, что зашли с той стороны, которая была наиболее уязвима. Вы творческие люди. Вы постоянно подвержены страхам разочаровать тех, кто вас обожает. Мне же плевать на это. Мой единственный страх — это потерять прибыль. Потому мне плевать, что обо мне думают. Деньги не умеют думать. За них это делают те, кто их получает.

— Вы меня в конец запутали! — сам налил в стакан, чтобы прийти в себя, и развеять хоть немного туман в голове.

— Ты читал трактат китайского полководца Сун Цзы о войне и военной стратегии. Века прошли, мальчик. Война видоизменилась, но человек и его природа — нет! Потому и тактика неизменна! Агентство Шин Сая — самое слабое звено в цепи, которая вела к нам с ним. Однако…

— Это не объясняет мотивов травли и того, что произошло с Сонбэ!

— Да неужели? — хохотнул Шин Дан, — Ки Джун Тэ освободится из тюрьмы через неделю, Тиен! С ним выйдет по амнистии и Чон Ши Мин. Чувствуешь связь? Нет?! Всё это готовилось не год, и не два! Просто мы просрали момент, когда вмешалась третья сторона, которая и помогла им объединить усилия, Тиен!

Я с досадой и болью прикрыл глаза, и ощутил что до ужаса грязный. Мне показалось что я с ног и до головы в дерьме, и несёт от меня так, что не отмыться Чон Тиену до конца дней своих.

— Ты не виноват, Тиен, — вдруг прошептал Шин Дан и потушил окурок в пепельницу.

Я же поднял на него полный боли взгляд, и опешил, потому что он смотрел на меня иначе.

— Убирайся оттуда, Тиен. Если у тебя есть силы предать людей, которых ты считал семьёй, чтобы прийти сюда, то ты найдешь в себе силы, чтобы уйти. Потому что я не собираюсь жалеть никого, парень. Как только агент Холл, будет в Корее и я найду ответы, которых мне недостает, ты можешь пострадать.

Я прищурился при упоминании имени Терезы, а экраны начали подниматься обратно. Медленно, но в то же время очень резко и слепяще, свет стал наполнять помещение. Фигура мужчины, сидящего в кресле, становилась всё ярче, а взгляд всё более жёстче.

— Мне жаль, Тиен.

Его слова прошлись по мне, как пустой звук. Жалость? Я больше не хочу, чтобы меня жалели! Больше не хочу быть жалок настолько, чтобы напиваться или валяться одетым в холодной ванной после свадьбы, которую я НЕ желал!

— Ты можешь взять это с собой, чтобы поставить точку.

Я опустил взгляд на документы и взял обе папки в руки.

— Когда вы летите в Штаты? — встал над столом, и задал последний вопрос, который меня интересовал, но не в последнюю очередь.

Даниэль подался вперёд и посмотрел на меня иначе:

— Ты хочешь забрать девочку сам?

— Да! — уверенно ответил, предвкушая момент, когда смогу почувствовать свой холод.

— Так запала в душу? — прищурился Шин Дан, а я отрезал:

— Запала.

— А как же законная жена? Твою свадьбу разве что через тостер не транслировали на всю страну. Ты понимаешь, что Тереза не тот вариант, который включает в себя тройничок, Тиен!

Услышав подобное, мне стало неприятно, но Шин Дан не остановился, и продолжил:

— Прежде чем притронуться к любой женщине, следует дважды подумать о том, что ты можешь ей дать, и к чему приведет твое прикосновение.

— Я рехнусь, Дан-ши, — убито прошептал, понимая всю плачевность того, что со мной творилось, когда Тери уехала.

— А что ты можешь сделать для такой, как она? Ты понимаешь, что такая женщина не нежный цветок сакуры?

— Плевать!

— Айгу-у-у… — протянул и присвистнул мужчина, а мне стало ещё противнее, — Ну ты и олух, Чон Тиен! Это тебе не избалованная дочь тайского магната, — Даниэль поднялся и встал напротив меня, — Я читал досье и послужной список этой госпожи. И вот что я тебе скажу — чтобы получить такую женщину, надо соответствовать ЕЙ, Чон Тиен. Твоей холеной рожи ей мало! Ты должен доказать мисс Холл, что не она достойна тебя, а ты её. Ты хоть знаешь, что она военная? — Даниэль всмотрелся в мои глаза и холодно закончил:

— Она войну прошла, мальчик. Эта женщина смотрела в глаза смерти, пока твои глаза ослеплял свет софитов и славы. Оцени размеры пропасти между вами!

Я чувствовал каждый удар сердца в груди, пытался переосмыслить всё сказанное этим человеком, чтобы принять решение.

— Вылет через неделю, в среду, чартерным рейсом моей компании из Ин Чхона. С тобой полетит мой помощник.

Шин Дан повернулся, и мы замерли:

— Не благодари!

— Не стану, — холодно ответил, на что ответили и мне:

— И это правильная постановка вопроса. Я тебя унизил сегодня не для того, чтобы ты продолжал чувствовать себя жертвой, Тиен. Хочешь эту жизнь — добейся! Хочешь такую женщину — сделай так, чтобы она стала твоей. Если ты мужчина — ты не говоришь, ты делаешь, Тиен. Всегда! Запомни это правило, и мы ещё не раз выпьем в этом кабинете. А учитывая твою хладнокровность… в некоторых вопросах, — он посмотрел на папки в моей руке, — …ты стал мне нравиться намного больше, чем до того как переступил этот порог. Ступай!

Я кивнул в поклоне и, не оборачиваясь пошел к двери, где застыл лишь на несколько секунд, в желании всё-таки сказать спасибо, однако сжал челюсть и открыл двери, покидая место, которое разделило цепь событий последних месяцев на то "что было жизнью" и то, какую жизнь хочет Чон Тиен.

А хотел я посмотреть в глаза людям, которые лгали мне годами, о том чей я ребенок. Вначале спрошу с них за то, во что они меня превратили своим скотским воспитанием! И только потом решу всё остальное. Только после того, как начну решать проблемы сам.

"И только тогда… Я снова прикоснусь к тебе, Тереза. И на этот раз слова "нет" я не приму!"

Тереза

Один удар. Мячик летит в стену. Второй удар. Отлетает и попадает в мои руки, и так по кругу. Простой процесс. Совершенно, если учитывать что это помогает унять головную боль от долгой работы. Третий удар, а за ним опять бросок и мячик в моих руках превращается в мягкий эспандер.

" — Почему ты не моя..?"

"Дьявол! Чертов Чон Тиен! Засел в голове, как червь проклятый…" — прикрываю глаза и сжимаю мяч сильнее, вспоминая как он дышал рядом со мной, и чего просил.

— Как мужик, чисто теоретически, может просить такое?! Он совсем полоумный? Или не понимает ничего в женщинах? — говорю, а следом сжимаю челюсть, открывая глаза.

Хотя я хорошо понимаю и отдаю себе отчет ЧТО со мной происходит, всё равно не могу осмыслить здраво, как этот смазливый, избалованный азиат мог вообще мне в голову пролезть?! И, видимо, не только в голову, если я всё время вспоминаю пылающий злобой и яростью взгляд на лице парнишки, а не мужчины. Чувство такое, что маленький детёныш превратился в гризли за секунду.

— Пародия, блин! — я опять бросила мяч, когда расслышала, как дверь карцера открывается.

— Святой Патрик! Девка, ты совсем ополоумела, или решила превратить нашу колонию в зону "51"? Что это за художества на стенах?

Тюремщица вкатила в камеру повозку с завтраком и встала в ступор прямо у двери.

— А что вас смущает, мэм? — я перевела взгляд на стены камеры, и с усмешкой подметила, что не упустила ни одной детали.

— Что это за каракули? Моя дочь такое рисует на дошкольных курсах. Правда их там учат палочки выводить, чтобы писать красиво научились. Но тебе то…

— Это единичный код, — я поднялась и подошла к повозке, схватив с неё пончик и начав жевать тут же.

— И зачем тебе портить стены этим? — тюремщица сложила руки на груди, наблюдая за тем, как я поглощаю завтрак.

— Ам… — жуя, продолжила, — Это код вирусной программы, с помощью которой взломали несколько международных серверов. Судя из того, как он составлен, я могу сказать кто его писал… — вытираю губы рукой, и хватаю бутылку с содовой, — …Скорее всего это спецы из бывшего СНГ. Вероятно украинцы.

— Ты что генетик? — тюремщица приподняла густую черную бровь на смуглом кругловатом лице, а я усмехнулась делая глоток воды.

— Дело в том, мэм, — я нагло оперлась о поручни повозки со своей стороны, взяв ещё один пончик, — Что у каждого программиста или хакера есть свой почерк, — опять откусила и улыбнулась, — А именно особенность написания тех, или иных последовательностей в коде программы. Своего рода визитная карточка.

— То есть так можно поймать преступника? Как почерк у преступления?

— Совершенно верно, мэм, — кивнула и начала жевать дальше, — В этом… случае… ещё и видно особенность письменности. Если американец применяет латынь для написания кода, руководствуясь своими установками, то человек который не знает английского, как своего родного, будет и применять его иначе.

— И зачем тебе это? — она опять прошлась по мне взглядом, а я выпрямилась, дожевав и прицыкнув прищурилась.

— Поймать того, кто виноват в смерти очень дорогих мне людей.

— И как ты его поймаешь, крошка? — она язвительно скривилась, а я лишь услышав это слово замерла.

— Тебе сидеть ещё десять лет! Забыла?

— Вы правы… — прошептала и повернулась к стене исписанной от пола и почти до потолка.

— Бросай эту дурь, и лучше помоги навести порядок. Мне тут нашептали добрые люди, что ты своя, — прозвучало за спиной, и я опустила взгляд на серый пол.

— Своя… — горько прошептала.

"Каждый хочет использовать меня. Видимо такова моя судьба — быть инструментом в чужих руках…"

— Что нужно делать, мэм? — подняла взгляд и встала в пол-оборота к женщине.

— Усмирить Мендес. Эта шалава нам столько крови за год выпила, словно не она заключённая, а мы.

Я прошлась взглядом по женщине снова. Смотрела пристально, изучая её физическую подготовку. При серьезном бунте в этой дыре, она будет первой, кого мексиканка прирежет, и стараться ей это сделать не придется. Учитывая излишний вес тюремщицы, манеру того, как она стоит, и как ведет общение со мной — они похоже напрочь наплевали на собственную безопасность. Из спецпредметов только дубинка и шокер. Табельное оружие отсутствует, как и физическая подготовка в целом.

"Похоже, ты не только развозишь эти пончики по камерам, но и ешь их по три раза в день!"

— Когда вы меня выпустите? — задала вопрос и мы встретились взглядами.

— Завтра утром.

— Тогда не мешайте мне, когда Мендес придет с ответкой.

— А ты справишься? — тюремщица опять изогнула бровь, и я расплылась в ухмылке.

— Вот завтра и посмотрим.

— Посмотрим, — женщина выкатила повозку, и передо мной опять закрылась тяжёлая металлическая дверь.

"Десятый день…"

Именно столько времени я потратила на то, чтобы разгадать код программы "Слепого" и вычислить почерк того, кто её создал. Это уже не прочная нить, это канат, который ведёт меня в страну, где этот вирус и был создан. Вот почему мой червь и Слепой были почти идентичны — потому что их создавали люди, которых учили по одной и той же системе.

А значит тот, кто сотворил эту цифровую тварь либо проживает на территории Украины, либо он выходец именно оттуда. Хотя нельзя исключать и русских. Однако припоминая, что прочная связь с Роксаной у родины оборвалась, как только она вышла замуж за Джея, эта причинно-следственная связь теряется тут же. Однако… Остаётся ещё несколько вещей, которые меня тревожат, и выписаны они отдельно и в столбик, рядом с кластером программы.

Это имена всех, кто так или иначе пострадал от рук троицы друзей, которые создав коалицию ещё с одним красавчиком, засадили в тюрьму очень интересных людей.

Однако в центре были именно они.

— Ли Шин Сай, Хан Джей Мён, Ли Шин Дан и Сон Йон Джу… — протянула последнее имя и сложила руки на груди.

— Пятнадцать лет назад Даниэль Ли возвращается в Корею, — начинаю ходить по камере, — В это же время, вернее через год после того, как Даниэль устраивает переворот в бизнес кругах и становится во главе одной из самых крупных корпораций, Сон Йон Джу теряет брата и ввязавшись в расследование, раскрывает сеть развлекательного тотализатора для богачей. Его брат Сон Юн Джу, оказывается одним из игроков, а самого создателя…. К слову, гениального программиста, просто убивают на месте. Пока Йон налаживает делишки сердечные, женится и в его жизни всё налаживается, Даниэль уже успешный бизнесмен, который развалил несколько компаний и просто поглотил их как анаконда, даже не подавившись. Пока всё логично и связи между этими вещами нет. Пока… В один из отделов Интерпола не обращается корейский айдол! Загнанный в угол и перепуганный, Сай просит защиты иностранных структур, поскольку не может обезопасить свою жизнь с помощью своих охранных структур. Все бы хорошо, но!

Я замерла и посмотрела на стену опять. Четыре человека, а следовательно четыре нити объединились именно тогда, когда вернулся Хан Джей Мён. И вот тут бизнес смешался с шоу-бизнесом. И всю эту конторку клана прикрывал человек наделенный к тому моменту властью — Сон Йон Джу. Именно он стал вскоре прокурором округа, и таким образом мы получили не просто агентство и корпорацию, мы получили плотный конгломерат, который был защищён со всех сторон. С одной стороны деньги и оборот, которым совершенно точно занимался именно Шин Дан. Прикрытие и защита силовых структур при влиянии Сон Йон Джу, ну и конечно же лояльность общественности. Ли Шин Сай годами создавал вокруг себя имидж безупречного семьянина и директора одного из лучших развлекательных агентств. Он был лидером мнений. К такому человеку — талантливому, с правильными моральными принципами, прислушивалось большинство. Уже не беря во внимание и то, что его артисты реально одни из самых лучших во всей стране.

— Что же ты упустила, наставница? — я остановилась посреди камеры и опять посмотрела на стену, — Как так получилось, что это всё вышло за рамки, и кто сдал тебя?

Ведь основой всей безопасности такой структуры могли быть люди, которые владели особыми навыками и связями не внутри этой страны, а именно за её пределами.

— После того, как Веру и Чон Ши Мина с сыном успешно осудили, произошло объединение охранных фирм корпорации "Джиллиан" и твоей фирмы, Эн. Однако ты ведь бросила это и отдала всё Шин Дану. Тогда почему? За что тебя убирать, если ты полностью минимизировала своё влияние на бизнес мужа и его друга? Что послужило причиной?

Я скривилась, потому что продолжала видеть сплошные дыры. Эти прорехи мешали мне рассмотреть целостную картину. Ведь покушения и угрозы это одно. Такое могут творить только мелкие сошки и конкуренты. Однако убийство целой семьи? Травля артистов и доведение их до самоубийства? Для подобного нужны не просто причины, для этого нужно поставить на кон всё, потому что в первом случае есть возможность выйти сухим из воды и откреститься, а во втором поимка — конец всему. Такого человека посадят пожизненно. А учитывая сфабрикованные обвинения против Сая в коррупции и прочий ахинейный бред, я бы отправила такого ублюдка на стул. Лишь за то, что он играет жизнями не просто людей, а детей. Кан Арым было всего двадцать два! Хотя она младше меня на каких-то пять лет, для меня эта девочка, подобна ребенку, который ничего не сделал для того, чтобы ставить точку в собственной жизни.

— Это провал! Это дело сплошной провал!

Хотелось заорать от безысходности и раздражения. Меня бесило то, что я не могла понять, какого хера, нужно было нападать на Тиена. А именно он выпадал из этой картины полностью. Более того, ненормальная баба с проблемой пониже пояса, которую зовут Джей, оказалась вообще провидицей.

— Откуда ты все это знала, Вера? Как?

Из общей картины, которую рассматривала Энджела, выбивалось только четыре имени, которые она не сбрасывала со счетов, но в их виновность почти не верила.

— Анна О, Чон Хван Ай и Кан Ми На… — эти имена были написаны тоже отдельно.

Я отошла от стены и присмотрелась, ведь четвертого человека — Веры, сразу написала именно между именами последних троих и четверки друзей, которые создали свой мир, внутри мира.

— Вера Старцева… — прищуриваясь, достаю остатки мела из кармана робы, и подхожу к стене, — Чон Тиен…

Пишу под именем безумной дуры, а рука дрожит, потому что мне страшно. Мне до жути страшно, что он следующий. Эта мысль приходит в голову молниеносно и заставляет даже дыхание вырваться из груди иначе — рвано, горячо и на выдохе.

"Его трижды пытались убить. Трижды это почти получилось. Однако в случае со страховкой, целью мог быть и не он…"

— Я рехнусь так скоро… — холодно отрезала и посмотрела на свои безумные художества ещё раз, но уже более критично.

Есть только один вариант того, что послужило причиной, и естественно это то, что за те десять лет создала эта четверка — прочную связку, которая приносила стабильную прибыль, влияла на общество, и добивалась только успеха. А значит — это очень не нравилось остальным таким же деятельным господам из верхушки общества.

— Однако это всё ломает два эпизода. Первый — внедрение Слепого двойником Сая, а потом охота на этого же двойника. Тут опять два варианта — либо все это безумие совпало у двух тварей в голове одновременно, и они начали свои игры вместе, но стали конкурировать за добычу, как зверьё на охоте. Либо… Тот, кто двойник — исполнитель, которого потом просто решили тихо убрать, когда он исполнил свою функцию сполна: скомпрометировал Сая, заставил всех поверить, что он грязный и беспринципный лгун; внедрил вирус, который запустил искусственно-созданный хейт в сети, который погубил пять жизней.

И второе…

— Шахматная игрушка на жизнь, как тетрис. Они знают, что мы были в Пусане с Тиеном вместе, совершенно точно. Иначе смысл ставить передо мной такой выбор? Решили что он моя слабость?

Я приподняла бровь с досадой услышала собственный голос в голове:

"А разве нет? Разве это не ты как ненормальная чуть не сбила людей на дороге, пока пыталась вовремя добраться до моста? Может это не ты послушала увещевания Эн? Она могла ошибаться! Возможно вы бы успели хотя бы ребенка спасти! Но нет же! Ты поверила сухому расчету и спасла того кого легче спасти? А это так? Может причина не только в том, что Сая с Эн действительно было почти невозможно вытащить из беды?"

— Надо бы сделать ещё три зарубки на руке… — отвернула рукав и провела рукой по трем глубоким шрамам, которые полосками были вырезаны на внутренней сторону.

Вырезаны собственноручно, как напоминание о том, что я убийца, и не должна об этом забывать до самой смерти.

Я ещё долго так и стояла, думая и пытаясь понять, при чём тут чертов Тиен, и как это все связано. Однако к утру мне стало понятно, что подозревать нужно всех. В такой структуре, как та, что создана этой компашкой, без предательства не обошлось. Ведь кто-то же заставил Эн поверить в то, что машина в нормальном состоянии. Кто-то, кто постоянно находился рядом с ними и она, либо Сай, не могли ему не доверять.

— Кан Ми На? — открыла глаза и заметила, что в камере стало совсем светло, — Нет… Эта особа не была входа в их дом никогда.

Я поднялась с койки и откинула серое покрывало, всматриваясь в стену снова. Пристально всматриваясь, пока мои же слова не стали видны совершенно чётко, потому что наступило утро.

— Заключённая Холл! На выход! — прозвучало за дверью и я встала лицом к стене, сложив руки в замок за спиной.

Дверь открылась, а на моих запястьях сомкнулись наручники. Я уже привыкла и к этому, однако дискомфорт от этих адски дебильных предметов был колоссальный.

— Веди на завтрак, Бронсон! — прозвучало за спиной с верхних этажей, а я лишь ухмыльнулась.

"Решили не тянуть резину, и дать мне возможность размять кости сразу. Отрадно…"

Мы вошли в помещение столовой, и браслеты с моих рук исчезли сразу. Как только за моей спиной закрылась ещё одна дверь, я прошла за подносом и взяла в руки пластиковые приборы.

— Вернулась наша красотка? — смрад от дешёвых сигарет ударил в нос тут же, как мексиканка встала позади и зашептала мне на ухо.

— Как тебе сиделось в одиночке? Понравилось, красавица?

— Очень! — съязвила сквозь ухмылку, однако Мендес меня удивила.

Мексиканка убралась, и дала мне набрать еды в поднос. Более того мне даже дали спокойно позавтракать, что не могло не радовать, потому что в этом помещении месить несколько человек нельзя. Можно нанести слишком серьезные травмы, а мне новых приключений сейчас не нужно.

Поэтому когда нас вывели в клетку на свежий воздух, я уже была готова. Если начинать выяснять недоразумение то только здесь.

— Закрыть ворота! — прозвучал голос тюремщицы со смотровой башни, которая примыкала к открытой балюстраде за сеткой.

На третьем этаже размещался админкорпус. Это и была его открытая балюстрада за сеткой. Некий балкон, чтобы начальник колонии мог тоже подышать свежим воздухом.

Я подошла к одному из деревянных столов и села на лавку, чтобы хоть немного насладиться мнимой иллюзией свободы. Закрыла глаза, подставляя лицо солнцу и прислушалась.

"Трое справа. Одна из них мексиканка, потому что хромает…" — ещё в столовой я заметила, что нога Мендес повреждена, — "Ещё двое заходят со спины. Вероятно будут брать на удушение…" — ухмыляясь и в момент, когда на моей шее, смыкается рука, хватаюсь своими за лавку и отталкиваюсь ногами, чтобы сделать оборот и оказаться ногами на столе.

В руках держу патлы и затылок дуры, которая схватила меня за шею, а вторая летит влево после точного удара пяткой ботинка прямо в лицо.

— Я же предупреждала… — холодно рычу, и откидываю девку, которую держала опять мордой в стол, в сторону её подружки.

Она не сопротивляется и буквально убегает от меня, не обращая внимания на то, как мексиканка зло и хищно смотрит ей в глаза.

Поднимаюсь и отряхнув рукава робы, ухмыляясь шепчу:

— Ну… Давай, киска! Не хочешь меня?

Мексиканка рычит, как побитая кошка, но на меня бросаются её две шавки. Одна из них малышка, которую я приложила в столовой ещё в первый раз. Она то достает до меня, и выкручивает одну мою руку за спину, пока вторая бьёт точно в солнечное сплетение и мое дыхание сбивается.

"Вот же… дерьмо!" — сжимаю зубы, и тяну обеих на себя.

Мы падаем, и мексиканке наконец, удается сесть буквально верхом на меня, приставиви крохотный самодельный нож к горлу.

— Что, красавица. Сегодня ты моя… — прошептала тварь, на что я лишь ухмыльнулась.

"Идиотки… Руки держат, а о ногах забыли напрочь!" — одного взмаха мне хватило, чтобы одна из тех, кто держал мои руки схватилась за лицо.

Мендес округлила глаза, но не успела и рискнуть, как лежала подо мной, а её ножичек торчал из столешницы деревянного стола, куда я его отправила.

— Слушай меня внимательно, тварь! Ещё раз будешь устраивать самосуд, я тебя этим ножом так накормлю, что ты есть больше никогда не сможешь! Уяснила?! — я надавила на её грудь коленом сильнее, и услышала тяжёлый выдох, — Кивни!

— Куман!!! *(Хватит!!!) Куманэ!!! *(Прекратите это немедленно!)

Рука вздрогнула, а под кожей словно огнем всё вспыхнуло, так я отреагировала на его голос. Так, что замерла, а из горла вырвался выдох от шока и неприятия.

"Что… Как ты здесь очутился?" — я медленно отпустила мексиканку, и поднявшись плавно повернулась.

Тиен стоял весь в черном. С капюшоном на голове и повязкой на лице, но этот взгляд… Совершенно новый пылающий взгляд я не спутаю теперь ни с чьим. Это был действительно он. Стоял прямо за сеткой в проход для тюремщиков.

Ветер пробежал вихрем настолько яростно, что мне впервые захотелось прикрыться от этого. Впервые я чувствую стыд за то кто я, перед мужчиной. Он стоит за металлической сеткой и смотрит. Тиен из другого мира, он человек, а я убийца. Он свободный, а я инструмент!

"Тогда почему ты здесь?" — опять проносится ветер, а с ним и мои мысли, однако я впадаю в ещё больший ступор, когда сетка отъезжает, а Тиен уверенной походкой идёт прямо ко мне.

Он словно не замечает ничего и никого. Смотрит только на меня, только в мои глаза, и… идёт. Шаг за шагом подходит всё ближе, пока я не оказываюсь в тесном кольце рук. Теплая ладонь одним лишь прикосновением к моему затылку и волосам заставляет сделать вдох, а запах возвращает меня будто из страшного сна в реальность.

— Я приехал. Я тут. Не нужно больше никого избивать. Я здесь! — тихий, но уверенный мужской голос шепчет рядом с моей головой, а я закрываю глаза и сама не замечаю того, как обнимаю Тиена в ответ.

Не вижу ничего, потому что глаза закрыты, и мне тепло. Я впервые за столь долгое время могу согреться. Могу прижаться к кому-то, кроме своих родных, могу утонуть в этом чувстве опять, потому что хочу.

Я хочу, чтобы меня обнимали. Я ждала, что он придет попрощаться, и надеялась, что я буду им ещё полезна. Что хотя бы семья Эн не бросит меня и поможет. Потому что я в отчаянии. Мне холодно, и сейчас я просто Тери, чья мама два дня назад плакала, сидя за стеклом, потому что она не может мне помочь. Она не смогла бы вытащить меня отсюда никогда.

Поэтому я ждала… Но и поверить не могла, что это будет именно он. Что за мной придет этот эгоистичный и властный придурок, который пах так, словно его одежда пролежала на солнце сутки, источая не только аромат тепла, но и само тепло.

— Отпусти! — холодно прошептала, потому что по другому не могу.

— Нет.

— Ты опять начинаешь?! Мы посреди…

— Плевать!

— Тиен не веди себя, как малолетний идиот! Это колония!

— Плевать!

— Ты женат! — взываю хоть к этому факту, который теперь почему-то жутко меня тревожит.

— Вдвойне плевать! Просто успокойся. Я отпущу тебя, как только ты перестанешь дрожать. Ты опять не чувствуешь этого, а я вижу. Поэтому теперь я буду присматривать за тобой.

— Тебе что-то сломать, Чон Тиен?

— А жаль не будет? — тихий шепот и теплое, — Или ты мне жизнь спасла, чтобы заиметь себе грушу для битья?

— Не неси бред… — объятия не ослабели, напротив меня прижали ещё сильнее, будто он чего-то боялся.

— Мистер Чон! Это колония, а не место для свиданий! — прозвучал резкий голос, в котором я узнала ту самую тюремщицу.

Вот только, когда меня выпустили из своих рук передо мной оказалась уже не пухленькая женщина, развозившая пончики в карцер, а одетый согласно статуту начальник колонии.

— Всем прекратить бардак! Мендес! — женщина посмотрела на мексиканку, которая сплюнула юшку на землю, а Тиен в этот момент вздрогнул всем телом и произнес на корейском:

— Ёкджё-ун… *(Отвратительно…)

— Следуйте за мной! — я повернулась на слова женщины, и мы встретились с ней взглядами.

Дорога до кабинета начальника колонии заняла не так много времени, а когда я вошла, меня ждал новый сюрприз.

В светлом помещении, на кожаном диванчике у стены сидела моя мать и Джесс.

— Тереза!!! — мама вскочила как ненормальная и чуть не снесла меня, так схватилась за плечи и стала дрожать, — Моя девочка! Малышка! — она посмотрела мне в глаза, а я будто оттаяла.

Все чувства вихрем вернулись в грудь, ударив меня так, что я физически ощутила, что жива. Облегчение прошло мягкой волной по всему телу, а понимание того, что обнимаю мать, и смотрю в глаза заплаканной сестры только усилили эйфорию.

"Счастье… Оно действительно было так близко, пока я его совершенно не замечала…" — с этими мыслями я откинула левую руку в сторону, открывая объятия и для маленькой сестрёнки, которая так быстро выросла.

— Иди сюда… — тихо, сквозь слезы произнесла, а Джесс сорвалась с места и обняла меня точно так же, как мама.

— Так как вы, мисс Холл, уже как… — я подняла взгляд на начальника, и заметила хитрый блеск в её глазах, — …более получаса не заключенная, можете покинуть территорию колонии немедленно. Однако… — она вдруг холодно посмотрела вправо, где тихо продолжал стоять Тиен, а рядом с ним оказался ещё один мужчина, которого я видела впервые.

— Это уже забота корейской стороны, начальник Абрахамс. Вас это уже… — с нажимом сказал тот самый мужчина в строгом костюме, — … совершенно не касается.

— Она гражданка Штатов! — парировала женщина, а я нахмурилась, и не выпуская мать и сестру из рук, бросила взгляд на Тиена.

Однако он молчал и даже не двигался. Тиен смотрел только на меня и более ничего не говорил.

— Что происходит? — от моего тона вздрогнула и мать, и Джесс, потому что в их присутствии я никогда так не разговаривала.

— Я увожу тебя в Корею, Тереза. Навсегда! — тихо, но уверенно произнес Тиен, а моя мама тут же отрезала не менее строгим тоном.

— Это по какому праву, мистер Чон?! Что значит "увожу"?

— Это значит, миссис Холл, что я беру на себя полную ответственность за вашу дочь и забираю её с собой.

— В качестве кого это… — начала Джесс, чем вызвала на моем лице удивление.

— В качестве… — Тиен поднял на меня взгляд и уверенно ответил, — Своей будущей жены.

— Ты совсем с катушек слетел, Чон Тиен? Это моя семья! Кто тебе позволил так нагло врать им в лицо! — я подалась вперёд, однако тут же услышала холодный приказной тон от стола, где стояла начальник Абрахамс.

— Как только вы покинете эти стены, подписав эти документы, мисс Холл, вы перестанете быть гражданкой США. А значит, у вас нет выбора. Так поставило вопрос ваше руководство, которое отправило вас сюда. Либо вы останетесь в колонии, либо вы покинете территорию Штатов и получите гражданство Республики Корея. Но… — женщина вдруг смягчилась и посмотрела на меня совершенно другим взглядом, — Я могу помочь тебе, девочка. Я готова закрыть глаза на то зачем тебя сюда отправили, дать здесь крышу над головой, чтобы ты смогла остаться дома. Если ты это подпишешь, Тереза, ты никогда больше не сможешь вернуться домой. Подумай! Отсюда ты выйдешь раньше. Я добьюсь этого. Однако если сегодня выйдешь за эти стены — назад не вернёшься никогда.

Эйфория и всё счастье слетело с меня будто волна, а холод вернулся в каждую часть тела.

"На какую-то ничтожную минуту, я позабыла что не существую. Совершенно забыла, что агент Тереза Холл всего лишь инструмент в руках. Предмет, которым может распоряжаться каждый, кто наделён большей властью, чем я…"

— Где бумаги? — мой голос даже мне показался мертвым и пустым.

— Тери? — мама схватила меня за плечи, но я покачала головой и еле сдержала слезы.

Взяв её лицо в руки, тихо, но четко прошептала:

— Придет день и твоя глупая маленькая дочка всё тебе расскажет. Я клянусь, мамочка. Обещаю, что я расскажу вам с Джесс всё. Однако сейчас… Это слишком опасно. Вы можете пострадать, если я этого не сделаю. А оставаться в этих стенах… Я не могу, мама. Погибли слишком дорогие мне люди, и я должна наказать виновных. Обязана, понимаешь? Прошу… — мама смотрела на меня стеклянными глазами, в них плескалась такая боль, что мне разрывало душу на части.

"Моя мамочка… Прости меня. Умоляю. Если бы я могла, я бы просила прощения на коленях перед тобой за то, что бросаю. Но если я так поступлю, ты меня никогда не отпустишь, и тебе будет ещё больнее…"

— Отпустите меня… — шепотом, подавила комок в горле и посмотрела на то, как некогда маленькая и разбалованная сестра не могла пошевелиться, потому что на её лице застыла боль.

— Подумай ещё раз, Тереза!

— Нет! — мама вдруг выпрямилась и встряхнулась не слова начальника, — Хватит! Я не знаю в чем замешана моя дочь, что её вначале посадили в эту яму с тварями, а теперь ещё и семьи с домом лишают, но!!! Хватит! Если это единственный способ, чтобы Тереза вышла из этого ужасного места, то мне плевать даже если я её больше никогда не увижу.

— Увидите… — коротко ответил Тиен, а во мне волна ярости поднялась настолько быстро, что я была готова прихлопнуть этого идиота на месте.

"Ты что внушил моей матери и сестре, придурок самовлюбленный?!" — кричал мой взгляд, когда я смотрела в глаза Чон Тиена, но он и бровью не повел, а кивнул на стол, где лежали документы.

Я подошла и, прочитав содержимое того, как от меня легко избавились, поставила уверенную подпись под документом.

— Ты сделала свой выбор, Тереза. Потом… — женщина прошила меня презрительным взглядом, и закончила, — …не жалей, что отказалась от родного дома.

— Это не я отказалась. Это от меня избавились, начальник Абрахамс.

Когда я шла по коридору к выходу. Когда на мне уже не было позорной робы преступницы, не выпускала рук мамы и Джесс из своих, но как только мы оказались за пределами территории колонии, передо мной открыли дверцу тонированного внедорожника, и мне пришлось это сделать.

— Со мной всё будет в порядке, обещаю! — я смотрела в глаза самых близких людей и понимала, что теперь красивый белый дом с яркими темно-зелеными входными дверями в окружении аккуратного газона больше не мой.

— Тери… — мама еле подавила всхлип, но взяла себя в руки, и обняв Джесс, посмотрела на другую машину, где их уже ждал водитель.

— Нам пора, Тереза! — Чон Тиен встал рядом со мной и поклонился моей матери, — Омони, простите, но мы должны ехать немедленно!

Я чуть челюсть не обронила от того, как Тиен низко поклонился моей матери, а потом открыто и совершенно без ехидства, тепло ей улыбнулся.

— Тереза! — опять холодный тон, который меня начал обескураживать в исполнении этого парня.

Мне ничего не осталось кроме, как проследить, как мать и сестра сядут в автомобиль, и он увезет их из пыльной парковки.

— Садись, у нас действительно нет времени, Тери! — Тиен аккуратно подтолкнул меня в салон, а когда и сам сел рядом со мной, проследив за тем, как второй мужчина, который его сопровождал занял место водителя, схватил меня за руку.

— Позволь задать вопрос, который так и вертится у меня на языке, господин Чон.

Моя ладонь не двигалась совсем, пока теплая рука Тиена всё сильнее растирала её. Мягко поглаживая, но с тем сильно сжимая. Сам Чон Тиен смотрел в окно, а его внешний вид вообще вызвал во мне диссонанс. Мы как близнецы. На мне кожанка и капюшон черного цвета. На нем кожанка и толстовка того же оттенка черного с таким же капюшоном.

— Ты будешь вопросы задавать или продолжишь оценивать мой внешний вид, крошка? — его голос поменялся, в нем не было привычной язвительности, не было надменности, не было почти ничего живого.

— Ты в порядке? — тихо задала вопрос, и сама не поняла, как моя ладонь вздрогнула и обхватила его.

Смотрю на то, как наши руки медленно сплетаются, пальцы проскальзывают между пальцев, и постепенно становятся чем-то целым. Чем-то одним на двоих.

— Нет… И ты сама это видишь, — тихий ответ, и взгляд в окно, где вскоре начинается автобан, покрытие которого плавится под солнцем Атланты.

— Зачем ты обманул мою мать? — оборачиваюсь к своему окну и тоже всматриваюсь в пейзаж за ним, с которым прощаюсь навсегда.

— Я никого не обманывал, — решительный ответ, и мой смешок.

— Ты женат, Тиен. Хватит ломать эту комедию. У нас нет на это времени, и другие цели.

— Ты будешь рядом со мной, хочешь этого или нет.

— А если не хочу, тогда что? Заставишь?

— Да. Я заставлю тебя полюбить меня.

Я повернулась, потому что по-прежнему слышала почти мертвый голос.

— Насильно мил не будешь, красавчик.

— А разве я насильно заставил тебя к этому, — Тиен резко обернулся и опустил взгляд вниз, где наши руки были до сих пор крепко сжаты, и его тепло согревало меня прямо изнутри.

— Вероятно, не так уж и насильно, госпожа Холл… — прозвучало тихое.

— Посмотрим, — я повернулась обратно к окну, только сильнее и с нежностью сжав его ладонь.

— И это ещё я лгун… — хохотнул Тиен.

— Мне убрать?

— А кто отпустит! — уверенный ответ, и рука Тиена не просто сжала мою, она словно в капкан её взяла, сцепила сильнее и не отпускала.

"Прикосновения… Теперь я понимаю, что для этого мужчины значат прикосновения!"