Дисконект. Отключи меня от сети

— Нет, если Шин Дан хоть как-то вмещается в это дело, пострадает компания его дочери. Я не готов просить о помощи друзей, если это несёт такую опасность для них самих.

Каждый, находившийся здесь, уже сейчас понимал, что это конец. Мы хорошо видели, что Сай-ши принял окончательное решение.

— Завтра вечером, после проведения официального обыска, я дам пресс-конференцию о закрытии лейбла и агентства. Каждый из вас волен выбрать того, с кем хочет продолжить работу, сам. На то, чтобы уладить все вопросы юридически, адвокат Кан Ван Сик выделил месяц. За это время вы получите, заработанные упорным трудом, деньги в полном объеме.

— Сай… Остановись!

— Я сказал не лезть в это, Чон Са! Повторю ещё раз! Я принял решение, и не намерен его менять! Хватит с меня смертей… — почти шепотом закончил Сонбэ и посмотрел на свою жену, а потом молча захлопнул крышку ноутбука, даже не взглянув ей в след, когда она демонстративно покинула кабинет первой.

— Все свободны! — отрезал Сонбэ и кивком указал Чи Джин-ши, чтобы он выпроводил всех.

Однако, я хотел поговорить с ним. Для меня это было крайне важно, потому что я видел — наставник совершает ошибку. Это разрушит его и он сам не заметит, как погубит то, что создавал почти десятилетие.

— Тиен, вам с парнями пора, — менеджер Пак обратился к нам, потому что последними в кабинете остались именно мы.

— Могу я с вами поговорить, Сай-ши? — проигнорировав слова Чи Джин-ши я подошёл к столу Сонбэ, а Сай-ши достал стакан и влил в него не меньше половины крепкого маколи.

— Тиен, прости, но я не в состоянии говорить сегодня совсем.

— Мне нужно всего несколько минут, Сонбэним! — я поклонился ему, и Сай наконец-то поднял на меня взгляд, — Прошу!

Сонбэ выпил залпом спиртное и проследил за тем, как опустевший кабинет покинули мои парни.

— Если ты хочешь начать меня отговаривать, Тиен, то должен знать, что твой отец выставил мне ультиматум. Если я не расторгну с тобой контракт, прессинг со стороны общества только усилится.

Конечно, я ждал именно этого, после того, что та женщина, а теперь я называл Терезу именно так, наплела Дже о его родне.

— Потому, тебе стоит сперва поговорить с отцом, а уже потом отговаривать меня от моего решения.

— Сонбэ… — я опустил взгляд на свои руки, и стал вспоминать, как впервые попал в его зал.

— Я хочу поделиться с вами одним воспоминанием, — горько улыбаюсь, а мужчина не понимает что вообще происходит.

Сай стоит напротив меня. Нас разделяет его стол, по которому бегают блики, которые отбрасывают, пропуская солнечный свет, разноцветные витражи стеклянного потолка.

Он молчит и держит в руке стакан. Резной узор на стекле тоже играет бликами радужного света. Тогда… В тот день сцена тоже сверкала. Это был японский "Tokyo Doom". Его первый большой тур по Японии, и самый кассовый концерт, с таким количеством зрителей, о котором я, как трейни, мог только мечтать.

Я стоял рядом с длинным подиумом и смотрел на то, как он танцует и поет. В тот день, Чон Тиен понял чего хочет, и кто вдохновил его, когда он уже был готов сдаться. Именно это воспоминание я и пересказывал наставнику, в конце произнеся лишь несколько слов.

— Нас не понять простым людям. Для нас стоять на сцене это не просто выступать как вещь, продавая себя. И вы показали мне это. В тот день я захотел быть рядом с вами на той огромной сцене, ещё не понимая цены, которую вы заплатили за это место. Я был глуп, жалок и жаден. Мне хотелось быть вами, но когда жадный и глупый мальчишка переступил порог этого места, он понял, что не хочет быть вами. Я захотел стать настоящим. И вы показали мне как это — любить то, что я делаю. Ведь я вообще не понимал что это…

— Тиен, — Сай-ши медленно положил стакан на стол, и вышел из-за стола, — Пойдем со мной.

Я проследил за наставником, а он открыл мне дверь кабинета, приглашая следовать за ним.

Мы молча спустились на первый этаж его бывшего личного крыла, и он достал из кармана пластиковую карту. Провел по замку и дверь в старый репетиционный зал открылась автоматически.

— Постойте. Но ведь мы никогда… — я разулся и вошёл, следом за Сонбэ, пока он дошел не спеша до средины паркета и посмотрел на потолок, который находился на высоте не менее десяти метров. Фактически этот зал был в половину высоты здания.

— Это место я закрыл много лет назад, сказав себе, что впущу в него только того человека, который действительно будет дорожить моим подарком.

— Я не понимаю вас… — и это было правдой.

Как дурак я наблюдал за тем, что происходило дальше. А когда Сонбэ раскрыл панель в стене и включил систему на потолке, я замер от того, что увидел. Кроваво красная ткань падала прямо с потолка, развиваясь в воздухе подобно языкам пламени.

— Это то место, где все те годы, что был одинок, находил отдушину. Сюда я приходил, когда тоска внутри пожирала нестерпимой болью, когда опускались руки, и хотелось лечь и не открывать глаза больше никогда. Здесь… Впрочем это уже не то, что я должен рассказывать тебе. Мы пришли сюда не за этим. Я привел тебя в эти стены, — Сай прикоснулся к одному из полотен и сжал крепкую ткань в руке, — Чтобы объяснить, почему отговаривать меня бесполезно, Тиен.

— Что происходит, Сонбэ? Просто поделитесь с нами. Я уверен…

— Ты похоронил сегодня брата, Тиен, — Сай-ши резко обернулся ко мне и в его взгляде я увидел именно то, что видел всегда на сцене — силу.

— И ты должен понимать, что я не намерен больше терять никого из вас! Если сейчас я не остановлю это, то могут пострадать и другие люди. Если это случится, то вот эта тряпка, — он скривился и сжал ткань настолько сильно, что его рука побелела, — …цена ваших жизней. Неужели ты мог подумать, что эти стены, это чёртово место, которое я годами пытался уберечь, сохранить от грязи, вытравить из него всю чернь, дороже чем вы?! Если хоть ещё кто-то из вас пострадает, я собственными руками сожгу всё здесь. Ты этого хочешь?

Сай продолжал говорить, а по мне холод бежал от пят и до макушки, настолько сильным было то, как он это делал.

— Вот! — я и опомниться не успел, как мне протянули ту самую пластиковую карту, — С этого дня, это место твоё, Тиен. Даже если здание агентства купит другой человек, это помещение не тронет никто и ты сможешь приходить сюда, чтобы продолжить обучение и тренировки.

— Это не то, для чего я начинал разговор! — я не выдержал и выдернул карту из рук Сонбэ, — Я хотел чтобы меня учили вы!

— И я учил… — вдруг совершенно спокойно и с улыбкой ответил мужчина, — Просто вспомни, Тиен. Все эти годы я учил именно тебя, и готовил именно тебя к тому, что ты держишь в своих руках.

Сай-ши прошел мимо, но остановившись по правую сторону у моего плеча, тихо прошептал:

— Иди к парням. Им сейчас очень трудно. Не оставляй их одних сегодня. И… я надеюсь ты будешь счастлив в браке. Только помни… — я будто окаменел от его последних слов, — …помни, что любовь нельзя навязать никому, и вера в то, что чувство появится со временем — чушь, Тиен. Чувства со временем только гаснут, если их не поддерживать и не стремиться сохранить.

Я продолжал стоять посреди паркета, а за моей спиной хлопнула дверь и запищал электронный замок. Не знаю, чего хотел добиться этим разговором, но явно уделали меня. Потому что, даже о моей свадьбе Сонбэ знал больше, чем я сам.

Уже выходя из здания, привычно бросил взгляд на фигуру в черном, которая стояла у дверей нашего с парнями фургона.

"Чувства нельзя навязать… А в её глазах грусть. Почему? Мы ведь чужие ей люди, а теперь вообще не нуждаемся в её услугах больше… Тогда почему Тереза ведёт себя настолько участливо?"

Пока ехал обратно в апаты, чтобы собрать вещи, и впервые за несколько лет вернуться домой, вертел в руках пластиковой ключ-картой. Это заставило проснуться память и поднять из своих глубин все те годы, что я провел в стенах места, которое действительно сделало меня мной.

Улыбки моих братьев, когда у нас появился первый фандом, счастье от того, что мы получили первую награду за альбом, над которым работали как проклятые. Все те минуты, проверенные рядом с ними.

— Мне жутко не хватает его бардака… — Дже положил свой чемодан у двери и вернулся не спеша в гостиную, где я стоял над своим.

Лео уже час не выходил из своей комнаты, и я понимал почему. Мне и самому было сложно прощаться с этими апатами. В них мы проводили каждый свободный вечер, дурачились как дети, и отдыхали порой с таким количеством народа, что здесь негде было встать.

Оборачиваюсь и смотрю на несколько невысоких диванов, вспоминаю акустическую гитару Шина, которая стояла у стены, рядом с плазмой, и внутри становится так паршиво, что хочется выть.

"Всё разрушено… Наверное, теперь всё и правда разрушено навсегда…"

Я не знаю, что происходило дальше. Как только мои ноги переступили порог дома моих родителей, зарекся даже включать ТВ, или выходить в сеть. Единственное, что сделал и теперь имел на это полное право, снёс свою официальную страницу, удалил каждую фотографию и всё что оставил — скупую запись на белом фоне:

"Спасибо за вашу любовь и поддержку. Пользователь покинул сеть…"

Если она и правда способна убить, то лучше мне больше не входить в неё и продолжать жить, храня в сейфе подарок моего наставника. Потому что я не вернусь. Начинать всё с начала? Сольно? Это как предать парней и себя. Это как предать семью, в которой я был частью одного целого.

В комнате раздался тихий звук стука в дверь, а я отбросил сотовый на кровать и поднялся, чтобы открыть, очевидно прислуге.

Однако и не ждал увидеть на пороге отца. Абуджи дождался когда я поклонюсь и пропущу его в комнату. Таковы были правила этого дома, и я их выполнил.

— Наконец, ты взялся за ум, и я вижу, что моя беседа с твоим наставником не прошла зря.

Я еле сдержался, чтобы не хлопнуть дверью со всей силы. Меня разрывало желание высказать всё отцу в лицо. Но что я мог? Даже раскрыть рот в его сторону со словами — "ты не прав" — сродни преступлению.

— Я могу задать тебе вопрос? — закрывая дверь я молился, чтобы не услышать снова о молодой госпоже Напрхри.

— Если он касается твоей свадьбы, то теперь тянуть с этим не стоит. Раз ты свободен и завершил свою… — отец обернулся и смерил меня цепким взглядом, — …карьеру шута на сцене. Потому я уже поговорил с родителями Амины́, и они ждут нашего приезда в Таиланд. По их правилам ты должен войти в дом невесты и отдать дань уважения её родителям. Там немного другие правила…

— И ты наверное, уже и дату назначил? — я сжал руку в кулак и холодно усмехнулся.

"Просто нужно смириться. В конце концов в постель эта девка со мной точно не ляжет. Если я захочу простого животного секса, найду себе куклу аппетитнее, чем тайская шалава, которую очевидно никто не трогал, но трогала она. Хотя не факт…"

— Хорошо! Когда вылет? — холодно спросил и снял с руки наручные часы, затем снимая и рубашку.

Отец наблюдал за моими действиями и явно находился в недоумении.

— И ты не станешь возражать?

— Зачем? — я раскрыл двери гардеробной и решил, что с меня хватит этого дерьма.

— Из всех своих сыновей, я думал что самые большие проблемы в этом вопросе случатся с тобой.

— Как видишь, — я повернулся к отцу, надевая другую рубашку, и с ухмылкой закончил, — Проблемы нет. Однако она появится в другом аспекте. Прости за моё поведение отец, но я должен это сказать. Спать с этой женщиной я не собираюсь.

— Вот то, что я ждал услышать, — хохотнул абуджи, и вложив руки в карманы, встал у моего окна, — Когда я женился на твоей матери, говорил точно так же. "Не хочу", "не собираюсь", "не буду"… Однако жизнь решила за меня, и моя женщина подарила такому неудачнику как я троих прекрасных сыновей.

— Тебя потянуло на сантименты, отец? — я сложил руки на груди, и присматривался к тому, какое пальто надеть к рубашке и джинсам.

— Ты не веришь мне…

— Ни единому слову. Извини, но сегодня человек, который по сути должен был быть мне чужим с самого начала, сказал совершенно другие вещи. Видимо любовь для вас с ним совершенно разные понятия.

— Дерзишь? — папа повернулся и на какой-то краткий миг, мне захотелось сказать ему настолько я действительно благодарен за то, что он сделал для нас с братьями.

Возможно, именно по этой причине, не решался идти против него и саботировать эту свадьбу. Очевидно, я не мог подсознательно сопротивляться происходящему. Не было видимой причины. У меня внутри нет того, о чем мне толковал в старом зале Сай-ши. Если бы такой человек был, может быть я стал бы бороться с тем, что происходит. Но опять же, зная хорошо свою эгоистичную натуру, я бы делал это для себя.

За редким исключением, и только ради очень немногих людей, Чон Тиен был готов переступить за свои привычные рамки. Бросить всё, чтобы бороться. Однако один из таких людей погиб, а те, которые остались… Теперь мы будем с ними видеться намного реже.

— Нет, папа, — я поклонился отцу, и наконец, понял какое пальто хотел надеть.

"Темно-фиолетовый сейчас в тренде. Тем более пальто от жены Кая, это уже бесценная вещь. Стелла стилист от бога…" — я намеренно думал о самых отстраненных вещах.

Специально пытался отгородить собственные мысли от того, что происходило в моей жизни сейчас.

"Амина́, так Амина́. Мне всё равно не из кого выбирать… Так зачем изнурять свою голову и мысли подобными глупыми вещами?"

Отец видел какой раздрай происходит во мне. Не нужно далеко ходить, ведь если в одиннадцатом часу ночи я куда-то собирался — это уже говорило о многом.

— Не натвори глупостей, Тиен. Вылет в Пхукет уже через неделю. Не заставляй меня разочаровываться в тебе! — абуджи развернулся и ещё раз посмотрев на меня, решил уйти.

Его слова, брошенные напоследок, подняли во мне натуру циника.

— Я думаю господину Чон Шику переживать о таких пустяках не стоит. У тебя трое прекрасных сыновей, как ты сам сказал, один правда с изъяном. Тиеном зовут. Немного заигравшийся в шута взрослый мужчина. Но есть же два других? Не всё потеряно, отец!

— Я никогда не думал так о тебе! — он резко повернулся и скривился.

— Тогда зачем ты звонил Ли Шин Саю? По какой такой веской причине, ты решил, что в праве обвинять человека без доказательств? — не выдержав, с остервенением надел пальто и замер.

"Сейчас он начнет говорить, что я сопляк, и не понимаю его высоких замыслов…"

— Потому что я уверен, что Ли Шин Сай взяв на себя обязанности за вашу безопасность, должен был нести ответственность до конца! Так поступают настоящие мужчины и бизнесмены! Я несу ответственность за каждого работника и даже его семью! А он… встал под каблук иностранки и наше общество наблюдало цирк в исполнении этой женщины слишком долго! Такой человек должен был выбрать себе достойную партию. А твой наставник, которого вы все так обожаете, выбрал увлечение белой экзотикой со стволом за пазухой. При этом погубив ради этой… у меня даже язык не поворачивается назвать её женщиной! И ради такой особы, он погубил своего наставника, а его дочь упрятал в психушку! Всё ради того, чтобы заполучить агентство и жениться на американке, которая ввергает всё общество до сих пор в шок!

"Значит, вот как их воспринимают?" — эта мысль заставила задуматься.

— Откуда такие выводы? Я жил с этими людьми почти под одной крышей. С чего ты вообще это взял? Чушь…

— Не чушь! Раскрой глаза, Тиен, и повзрослей, наконец! Все люди продаются, а в этом мире нет ничего, что нельзя купить за деньги. Даже твой Сонбэ, его партнёр по бизнесу, и все приближенные продались давно американке, которая работает на чужую страну. Ладно бы на это закрыть глаза, но на то, что пятеро молодых людей затравили по его вине? Это тоже прикажешь не замечать?

Боль опять вернулась и я физически почувствовал пустоту в груди. Вернулось четкое ощущение фантомной боли. Шин стал частью меня и теперь этой части не было. И это паршиво. Настолько, что я не готов возразить в привычной манере даже собственному отцу. А всё потому что он прав. Мы все виноваты. Не только Сонбэ. Каждый, кто был рядом с Шином и Арым должны были заметить, что происходит нечто неправильное, что нужно присмотреться к ним, помочь и поддержать. Однако вместо этого, они остались один на один с тонной дерьма, которое им на голову буквально вылили люди, прячущиеся за никами. Безликие, которые решили, что вправе желать человеку смерти, поливать грязью его и родных.

— Вижу, ты понял о чем я. У Бом предупреждал тебя. Ещё до того, как этот ужас произошел с твоим другом. Старший брат говорил тебе, что Шин Сай поплатится за всё. Твой Сонбэ слишком много себе позволил. Нельзя заставлять людей боготворить себя, потому что рано или поздно Небо увидит это, Тиен.

— Ты ничего о нем не знаешь! — я схватил ключи от машины и сотовый, более не желая слушать это.

Однако отец вышел за мной и бросил вдогонку тем, что заставило меня остановиться.

— Не знаю, сын. Однако вижу, что ради чужого тебе человека, ты смеешь перечить родному отцу! Это ли не доказательство того, что натворил твой наставник? Он создал семью, которую не в состоянии даже защитить! Но ты МОЙ сын! И я хочу чтобы ты это помнил, Чон Тиен!

— Я помню, абуджи, — мой голос походил на тихий охрипший шепот, — Потому и женюсь на женщине, которую мне выбрал ты. Потому что понимаю и знаю, чей я сын. Но мне ясно и другое… — я повернулся к нему и закончил, — Сегодня утром я простился в последний раз с человеком, который был мне ближе, чем собственная семья. Я похоронил брата, отец! И вместо того, чтобы поступить как настоящий родитель, и спросить, всё ли в порядке с ТВОИМ сыном, ты решил убедиться не станет ли он мешать выгодному для бизнеса браку.

Мы стояли посреди коридора, который освещался настенными бра. Как в настоящем аристократическом западном доме.

"Ханок, в западном, мать его стиле! Тошнит! Бесит! Не могу больше здесь находиться!"

Я ждал момента, когда плотину моей собственной реки прорвет, и её прорвало. Как я вернулся домой на утро совершенно не помнил. Знал лишь только то, что мне было охренительно хорошо лакать соджу в обычной палатке на улице и запихивать в себя такпокки, порцию за порцией. Естественно меня могли узнать. Однако мне было настолько плевать, что продолжал сидеть уже и под палаткой, после закрытия.

Сидел и смотрел на то, как первый утренний автобус проехал мимо, потом наблюдал за тем, как светает, а когда сел в свою машину, понял, что в таком состоянии просто не доеду до дома.

— Черт бы тебя побрал! Ты никогда не умел пить! — голос Дже прозвучал где-то совсем рядом, но я развалился на заднем сидении кошерного корыта и просто наслаждался хмельным дурманом, который помогал забыть всё.

Однако, что у пьяного перед глазами, то у трезвого в подкорке головного мозга. Всю дорогу до дома, передо мной стояло воспоминание бурлящей реки во взгляде иностранки.

— Наверное, я теперь понимаю, почему Сай выбрал госпожу… — пьяно ляпнул и открыл глаза.

— Чего ты там бормочешь, пьянь? Шесть утра! Я так хорошо спал, даже снотворное принял, но нет же! Один полночи сопли в трубку пускает, а второй в неадекватном состоянии подпирает палатку в общественном парке! По вашему, только вам больно, бл***?!

— Дже-е-е…

— Чего тебе?

— Ты когда-то спал с иностранкой? — я откинул голову на спинку сидения, и пытался понять, какого цвета потолок корыта, которое транспортировало меня домой.

— Что за идиотские вопросы?

— Просто ответь, — я опять сфокусировал взгляд, и увидел пляж и песок, который разносился порывами ветра.

Пыль поднималась и кружилась вокруг фигуры женщины, но она даже не отворачивалась, когда песок попадал в её волосы. И эта чертова маска!

— Как бы я хотел посмотреть, что под ней…

— Что ты там постоянно бормочешь, блин?

— На вопрос отвечай, братец! — я закрыл глаза и вспомнил как прикоснулся к лицу самой ненормальной женщины, которую вообще встречал.

"Две недели… За две недели человек способен заболеть другим человеком, как болезнью?"

— Спал, — ответил наконец, Дже.

Мы остановились на светофоре, и в тишине, в которой был слышен лишь звук работы двигателя, я задал следующий вопрос, потому что мне действительно было интересно.

— И каковы впечатления?

— Тебе процесс описать, алкаш?

— В подробностях, пожалуйста!

— Извращенец! — отрезал Дже, а я не заметил, как хохотнул.

— Просто скажи. Есть разница?

— Огромная. У них другой… темперамент в подобных вещах. Зачем ты вообще это спрашиваешь?

Я поднял голову, а потом и вовсе прислонился ею к окну, и смотря на то, как по мосту бежит туман, прошептал:

— У меня свадьба меньше чем через две недели, Дже.

— Я так и знал, — тихо ответил брат, пока мой взгляд продолжал блуждать по утреннему пейзажу за окном.

— И кто она? — продолжил Дже.

— Тайка. Дочь партнёра моего отца. Красивая баба, но пустая… как контейнер из-под риса.

"Не в пример темпераментной американке со стволом…" — хохотнул про себя, и задал Дже новый вопрос:

— Тебе понравилось? — сел удобнее, а перед глазами всё поплыло.

— Что именно?

— Ты специально не понимаешь моих вопросов?

— У тебя язык так заплетается, что впору загружать приложение "распознавание человеческой речи"!

Мы хохотнули оба, и Дже ответил:

— Понравилось. Как может не понравиться то, что ты пробуешь впервые?

— Мне не понравился фейхоа, когда я впервые его пробовал.

— Мы о женщинах или о фруктах?

— Вероятно и о том, и о другом. Но вопрос до сих пор актуален. В чем разница?

— Между фруктом и женщиной, или между женщинами?

— Второе, пожалуйста, — я опять посмотрел в окно, и услышал от брата то, что совершенно не успокоило, а должно было убить напрочь дебильный интерес к чужачке.

— Разница в отношении к этому. Для нашей женщины это что-то сродни таинству, даже если брать её на стиральной машинке…

— Самое необычное место? — опять усмехнулся, а Дже фыркнул.

— Да, конечно. Бери выше… Душевая кабина.

— Да ты просто половой гигант, брат.

— Мне так говорит каждая баба после жаркой ночки.

— Льстят, — отрезал, на что, чуть не получил щелчком по лбу.

— Ну а… — продолжил, а брат затормозил у ворот моего дома, со словами:

— Остальные подробности, когда проспишься!

— Скажи… — я посмотрел на Дже, который собирался выходить из машины и передавать моё пьяное тело на поруки охране особняка.

— Для них это как в последний раз. По крайней мере настолько страстных женщин я не встречал среди наших.

— Ты ни хрена мне не помог, — я опять откинулся на сидение, а Дже неожиданно произнес:

— Если ты ее хочешь, бери, Тиен. Если это и правда тебе нужно не просто для того, чтобы спустить пар. Потому что в противном случае такая женщина, как наш солдат Джейн просто оторвёт тебе яйца. И поверь, в этом вопросе, они не менее темпераменты.

— Катись уже! — я скривился, на что Дже таки отвесил мне подзатыльник.

— Йа-а! *(Эй!)

— Не напивайся, когда нас нет рядом! Ты забыл… — Дже вдруг умолк, и мы опустили головы.

— Я помню наши три правила: не пить порознь; не есть рамен из одной миски, потому что Шин всё равно сожрёт всё сам; выучить номера сотовых братьев на память.

— Мне пора, брат!

— Знаю… Кумао, Хён…*(Спасибо, брат…)

Этот разговор я помнил отрывками. Так, будто память сама пыталась его уничтожить. Дни тянулись, а я бесцельно валялся на полу комнаты. Когда в последний раз такое было? Не могу вспомнить. Да и не вспомню скорее всего.

Время близилось к вечеру, когда в дверь к затворнику постучались, и я соизволил подняться с ковра и открыть. На пороге стояла прислуга и протягивала мне коробку.

— Служба безопасности проверила содержимое? — привычно задал вопрос и получил тихий кивок в ответ.

Потому я поблагодарил девушку и взяв коробку, вошёл обратно в комнату. Положил ее на кровать и стал рассматривать. С виду это была обычная подарочная коробка с банком, черного цвета. Небольшая и скорее всего там несколько открыток от фанатов и какая-то дребедень. Я любил и ценил такие подарки. Мы с парнями хранили их все время. Даже целую комнату в апатах выделили для того, чтобы сохранить каждую открытку. А за годы нашей работы их накопилось столько, что коробками была заставлена вся комната.

Поэтому я спокойно развернул бант и открыл крышку.

— Какого черта? — моя рука застыла над содержимым, а самая прирос к собственной кровати.

Там были фото. Десятки снимков Шина и Арым на отдыхе в Макао. Следом лежали фото, которые были сделаны явно намного раньше. На них уже были Кай и Стелла у какого-то водопада. Я уже молчу о том, что этот некто сумел проследить и за Лиеном с его женой. Эти двое шифровались так, что я даже им завидовал.

Однако это было только начало. Ведь пока я доставал фотографии, словно пропитывал пленку назад. Потому что на снимках были и госпожа Хан с Джей-ши на какой-то площади полной голубей. Потом снимки Тая и Мии, очевидно в Штатах, у дома девушки. На фото явственно видны два черных внедорожника, а Сонбэ и госпожа держат на руках совсем маленькую Санни, которой сейчас уже семь лет. Но последние фото, которые я доставал заставили дрожать от страха, потому что дальше каждая фотография касалась только Сонбэ. Если снимок на котором изображен торговый центр и момент поцелуя Сонбэ и Эн, то после него начались снимки, которым не просто годы. Им десятилетия. И все они о группе "SUN". Однако фотография которая лежала в самом низу заставила выпустить из рук всё и подняться с кровати в страхе.

— Что, мать вашу творится? Что это? Откуда?

На меня смотрел улыбчивый парень в школьной форме, на фоне залива очевидно Восточного моря. Сай-ши был другим. Его улыбка была обычной, а глаза и взгляд выдавали в нем возраст школьника. Простого обычного парня, который остановил свой велосипед, чтобы его смогли сфотографировать. Обычный синий пиджак, блюёт в тон и густые черные волосы, которые завивались на ветру. Он был худым и хрупким. Совсем ребенок, которому ещё нет даже семнадцати.

— Как такое возможно? — я схватился за сотовый, и только потом заметил, что под фото лежит билет. Он необычный. Такие уже не делают давно, предпочитая электронные.

Аккуратно вытащил его, перебирая на ходу контакты в сотовом, чтобы позвонить Сонбэ. Но он не брал трубку. Потом я набрал менеджера Пака. Звонил всем, но ответил в конце концов именно Чи Джин-ши.

— Менеджер Пак. Аньён!

— Аньён, Тиен-ши. Что-то случилось? — я слышал, что он за рулем, но сейчас это было не важно.

— Мне нужно поговорить с наставником.

"Нельзя сейчас доверять никому!" — мелькнула мысль, и я повторил свою просьбу:

— Сонбэ не берет трубку, поэтому не могли бы вы передать ему, что я хочу его видеть?

— Сейчас он занят, Тиен. И вряд ли сможет встретиться с тобой. Сам понимаешь…

— Это очень важно. Я прошу вас! — мой голос дрогнул, потому что в моих руках лежал билет на дебют группы "SUN", и этому клочку бумаги почти двадцать с лишним лет!

— Хорошо. Я передам ему, когда закончится допрос. Если он будет в состоянии встретиться, позвонит тебе сам.

— Кумао, тепьюним.

— Нэ.

Я бросил сотовый на кровать и, не отрываясь, смотрел на дату.

"Почему это прислали мне?"

Однако, когда я вспомнил дату своего дебюта, всё встало на свои места. Это был один и тот же день — двадцать первое июня. Именно этот день всегда был для меня настоящим праздником и я не мог не помнить его, но и не подозревал, что эта дата ценна и для Сай-ши.

— Это всё крайне странно… — опустил билет поверх остальных фото, но не успел и руку отвести в сторону, как экран сотового ожил, и на нем появилось новое уведомление.

"Старшая школа Чунандон. Пусан."

Если у этого человека есть номер моего сотового, то Тереза была права. За нами действительно следят. Я выбежал из комнаты, и схватил первого кто попался мне под руку. Это оказался охранник, который только заступал на смену.

— Найди девушку, которая принесла почту в мою половину дома!

— Но в вашу половину дома никто не входил из прислуги, молодой господин.

Я сжал рукав мужчины сильнее в руке, и рыкнул:

— Где начальник охраны?! Веди всех в центральный ханок! Немедленно!

— Тиен, что происходит, сынок? — мама спешила в мою сторону, явно намереваясь выяснить почему я устроил выволочку персоналу прямо в доме.

— Простите, омони! Но это вас не касается, — мать опешила, заметив моё выражение на лице, а я повернулся обратно к охраннику и продолжил:

— Веди всех! Весь штат горничных и охраны! Ты меня услышал?

— Нэ… *(Да…) — мужчина умчался исполнять моё распоряжение, а я не знал, как сказать родителям, что в наш дом возможно кто-то с лёгкостью пробрался.

"А я идиот, даже лица этой девки толком не запомнил! А что если она вообще убийца?"

Передо мной выстроили всю прислугу, и когда я стал всматриваться в лица перепуганных девушек всё-таки нашел ту, которая принесла мне коробку.

Бедняжка сжимала ткань обычной формы, и прятала глаза в складках юбки.

— Это ведь ты принесла посылку? — я выпрямился и решил, что запугивать, итак еле стоящую на ногах девушку, нет смысла.

— Да, молодой господин.

— Кто привез почту? Ты видела? — задал следующий вопрос, подозревая что у моей посылки был свой, отдельный, курьер.

— Молодой мужчина. Он был в маске и кепке. Так сказал охранник на въезде. Мужчина оставил посылку у входа и уехал. Мы проверяли содержимое, господин. Там одни фото. Потому решили, что ничего опасного нет, и доставили ваши личные вещи из агентства.

Она продолжала говорить сбивчиво и опустив голову, а мне эта картина так не понравилась, что я даже скривился.

— Подними голову, и вообще, прекратите себя вести настолько низко. Да, вы прислуга, но вы люди. Что ж вы унижаетесь так? Я просто вопрос задал, а кажется, что вы пришли, как на казнь. Успокойтесь.

— Это их работа! Каждый в этой жизни должен знать своё место, дорогой братец.

"Хён Шик…" — я повернулся ко входу в гостиную и увидел брата, который явно собирался опять на попойку в клуб.

"Видимо снова поругался со своей ехидной, и решил найти новое развлечение…"

— Чего ты их собрал? Случилось что-то? — брат оттолкнулся от косяка, о который опирался, и вошёл в гостиную поправляя красный костюмчик.

— Это уже не важно, — холодно ответил, и обратился к прислуге, — Ступайте! Простите, что оторвал вас от работы.

— Вы только гляньте, какой правильный господин в этом доме появился, — хохотнул Хён Шик, а я вспомнил недавний разговор с У Бомом на этом же месте.

— А… Крео!*(Точно!) Ты же привык, что у вас там все равны. Стафф, артисты, — он взмахнул руками, изображая круг, — …одна большая семья. Ты кстати панихиду не хочешь глянуть? Сегодня все каналы с утра показывают, как твоего обожаемого Сонбэ из прокуратуры, где он давал показания, выводили. Почти как преступника. Такое зрелищное представление. Похороны великого Сая. Выдающийся артист, один из лучших айдолов десятилетия, невероятный и неповторимый Ли Шин Сай сверкал не на сцене в своих блёсточках, а всего лишь под прокуратурой. Однако…

Брат схватил меня за плечо и похлопал по нему, только потом продолжив тираду, которую я еле терпел:

— На такое ничтожество, подобное бабе, которое, как шлюха продает себя, ты променял свою семью. Мать… Отца… И нас с У Бомом. Возможно сегодня, включив передачу по ТВ, ты поймёшь насколько жалок, Тиен. Насколько жалки вы все. Айдолы… Детский сад с выводком милых и добрых мальчишек под тридцатку! А то и за тридцать. Понимаешь, в чем комичность?

— Ты шел выгуливать свои потроха, Хён? Так шагай! — я с силой скинул его руку с плеча, а у самого в глазах стояли злые слезы.

Я не собирался больше сидеть на полу своей комнаты. Трёх дней на отдых мне хватило, и я должен увидеть наставника, где бы он ни был. То, что произошло сегодня, слишком опасно. Я обязан показать фото Сай-ши и госпоже Ли.

Однако приехав под агентство, я вышел из машины, а ноги будто свинцом налились. Всё убрали. Все сити-лайты, баннеры и вывеску. Некогда сверкающее здание, которое будто горело в свете освещения, стояло пустой глыбой.

"Такое чувство, что вместе с нашим Шином и Арым умерло и это место…" — я надел плотнее маску, и поправил капюшон.

Я даже не успел и трёх шагов пройти, как увидел их. Волки вышли из черного выхода. Рядом с ними стояли Сонбэ с детьми и госпожой Ли. Тай открыл фургон и стал погружать с парнями вещи в багажник. Огромный микроавтобус, вокруг которого бегала Сара с маленьким Чжоном, увозил последнее, что могло вдохнуть жизнь в это место.

Однако я не ожидал увидеть тут свою собственную болячку, которую мне в ярких красках вернул алкогольный запой. Тереза стояла у выезда и осматривала улицу, а потом наши взгляды встретились, но как только я сделал шаг к ним, женщина покачала головой и незаметно показала мне на правый выезд.

— Какого хрена, ты хочешь? — я сделал ещё шаг, и только потом увидел, что папарацци, как муравьи повылезали со всех щелей вокруг здания, как только увидели меня.

— Черт! — я сел обратно в салон, и тут же почувствовал, как в кармане пальто вибрирует сотовый.

— Сонбэ! — поднял трубку сразу и стал буквально сбегать с парковки, быстро выруливая на дорогу.

— Вам нельзя со мной сейчас контактировать. Никому из вас, Чон Тиен. Это может навредить вашим семьям. Не приближайтесь ко мне и не ищите встреч, пока не будет официального решения по моему делу.

— Сонбэ, вы не понимаете, это важно.

— Прости, Чон Тиен. Это для вашего же блага. Прости…

Я не успел даже слово проронить в ответ, как в динамиках послышались короткие гудки.

А следом поступил другой звонок. Это был отец, и я уже знал зачем он звонит. Видимо абуджи приставил ко мне охрану и слежку.

— Зачем ты приехал к агентству? — строгий голос родителя резанул холодом по ушам, и я скривился.

— Хотел видеть Сонбэ.

— Ты идиот, Чон Тиен? Ты хоть видел, что ему вменяют? Если нет, то посмотри запись его пресс-конференции! Я запрещаю тебе даже на километр приближаться к этому человеку! Ты хоть понимаешь, что можешь погубить не только свою репутацию, но и репутацию всей семьи, глупый ребенок! Немедленно возвращайся обратно домой! Хватит! Я семь лет терпел этот детский сад, и теперь не намерен этого делать.

— Прости, отец. Но как и раньше — это мое личное дело. Я тебе все сказал в прошлый раз. Сейчас менять свои решения я тоже не намерен. И тому причина именно твое воспитание.

Я положил трубку первым, чем вероятно разозлил отца ещё сильнее.

"Тогда мне не остаётся ничего, кроме как выяснить всё самостоятельно. Интересно, какая погода сейчас в Пусане?"