Дивное поле

Березовый сок

Вспоминается мне деревенский дом у дороги. Он приземистый, с темными от времени бревнами, а возле — веселый строй белых-пребелых берез, уже давно не молодых, но и не старых, в полной зрелости своих древесных сил. В стволах просверлены отверстия, вставлены туда жестяные желобки, а ниже висят привязанные веревочками стеклянные банки. Березовый сок где тонюсенькой струйкой, где капля за каплей точится в банки, и постепенно наполняются они прозрачной, с чуть заметной белесинкой влагой.

Весенние дни, когда березы дают сок, по-особому дороги хозяйке дома — одинокой старухе с выцветшими покорно-печальными глазами. Встает она рано утром, надевает лучшую свою кофту, накидывает на голову свой лучший платок и выходит на крыльцо. Сначала смотрит на небо и, если оно ясное, довольно улыбается и садится на лавочку возле дома.

Дорога тут не бойкая, но все ж то машина проедет, то прохожий пройдет. Машины всегда мчатся, спешат, редко какой шофер притормозит у бабкиного дома, а вот прохожих старуха останавливает сама.

— Милок, погодь маленько! — кричит она слабым надтреснутым голосом. — Березовиком напою.

И кто откажется испить березового сока, когда и солнышко уже припекает и пылью с дороги тянет — в горле першит? Берет «милок» из рук бабки тяжелую эмалированную кружку, до краев наполненную березовиком, и принимается пить. Пьет не торопясь, истово, с перерывами, вздыхая от удовольствия, роняя с губ щедрые капли.

— Пей, милок, вволю. Его Ваня мой дуже любил, сок этот, — говорит бабка и кончиком платка вытирает уголки глаз.

Кто и спросит, кто такой Ваня (погиб он, единственный ее сын, в сорок третьем), а кто и промолчит — лишь кивнет благодарно старухе и зашагает дальше.

И снова садится она на лавочку, снова всматривается вдаль — не идет ли кто...

Поит она березовиком всех — мужчин и женщин, старых и малых. Но дрожат ее темные большие руки только тогда, когда подносит она кружку молодым, тем, кто хоть отдаленно напоминает ей Ваню.

— Вишь, волосы русые, точь-в-точь как у него, и зубы его, и рот...

Она уверена, что думает это, а на самом деле говорит вслух, и парень перестает пить, подозрительно смотрит на старуху — что это там бормочет старая, может, из ума выжила?

А иной путник, вышедший на дорогу под веселым хмельком, не обратит на бабкино странное бормотанье никакого внимания, вернет ей пустую кружку, вытрет рукавом губы, лихо сдвинет набекрень кепчонку и двинется дальше с песней:

И не поймет, не догадается, что так оно и было сегодня; сама родина-мать поила его березовым соком из добрых натруженных материнских рук своих...