Для единственного…

10

Чему радуются эти двое, спрашивала себя Китти, исподтишка наблюдая за Эвелин и Риком. В продолжение всего ужина те только и делали, что улыбались. Китти не оставалось ничего иного, как поддерживать воцарившееся за столом настроение, и очень скоро ей начало казаться, что ее лицо застыло, превратилось в одну из знаменитых венецианских масок, и отныне так и придется провести остаток жизни — с милой светской улыбкой на онемевших устах.

Впрочем, что касается Эвелин и Рика, то у них имелись все основания для хорошего настроения — они нашли друг друга. Рик, пусть временно, обрел даму, которая как будто не прочь оказывать ему небольшие, но очень приятные знаки внимания сугубо материального характера. Хотя, возможно, не такие уж и небольшие — кто знает, насколько преуспеет Рик в попытках добиться расположения одинокой состоятельной женщины.

Эвелин тоже как будто довольна фактом появления в пансионате белокурого красавца, сразу оценившего ее зрелую красоту и не скрывавшего этого.

Вот только я им здесь зачем понадобилась, если они так быстро спелись? Над этим вопросом Китти размышляла с начала ужина, который, надо сказать, предпочла бы провести в другом месте. Причем сразу по двум причинам: чтобы оказаться подальше от Рика и чтобы сидеть за обыкновенным обеденным столом, а не ютиться у журнального столика с тарелкой в руке. Однако первое стократно превышало второе. Ведь когда она случайно перехватывала или чувствовала на себе взгляд Рика, ее бросало то в жар, то в холод. И горло сжималось, так что трудно было проглотить кусок.

Началось это еще у источника, где Рик впервые дотронулся до нее. Ощутив его ладонь на своем локте, она испытала такое чувство, будто ее что-то обожгло. В то же время ожог этот оказался приятным — если только подобное возможно. Прикосновение настолько взволновало ее, что на мгновение она замерла, будто перейдя в какое-то другое измерение. В мир, где не было никого и ничего, кроме нее и Рика. И лишь спустя секунду-другую к ней вернулось реальное восприятие окружающего — краски, звуки, очертания предметов. Сердце бешено застучало, кровь прилила к щекам, уши словно заложило ватой, во всем теле разлилась сладостная нега, порождая необъяснимое предвкушение счастья…

Хорошо, что Рик вроде бы ничего не заметил. Продолжал говорить что-то о Пите Колфилде, деревенском электрике, который интересовал Китти как прошлогодний снег. Какой там Пит, если рядом Рик, способный творить чудеса самым простым прикосновением! Рик Райли, новый постоялец пансионата, о прибытии которого предупреждала тетушка Мей.

Китти смотрела на него, таяла от необычайно сильных ощущений… и злилась на себя за это. Потому что красавец Рик — банальный охотник за состоятельными дамочками. А она все знает, но тем не менее трепещет в его присутствии как былинка на ветру.

Китти почти не помнила, как они спустились с горы к пансионату. Шла, не чуя под собой ног. Еще раньше каким-то чудом заставила себя попросить Рика убрать руку. Если бы он отказался сделать это, трудно сказать, к чему привела бы совместная прогулка. Не исключено, что она попросту потеряла бы сознание от избытка чувств. Но Рик отпустил ее локоть, тем самым оказав ей большую услугу. Они шли рядом, но она старалась, чтобы между ними сохранялось расстояние. И внимательно смотрела себе под ноги, боясь оступиться и тем самым дать Рику повод помочь ей сохранить равновесие. То есть вновь прикоснуться к ней.

Сосредоточившись на этом, Китти даже не поинтересовалась, как Рик очутился в деревне и где повстречал Пита. Привет электрика Рик ей все же передал, однако по собственной инициативе. Сама она, поглощенная своими острыми ощущениями, даже не думала об этом. Рик сказал, что Пит просил напомнить ей об обещании, касающемся предстоящего праздника урожая. Она ничего такого не припоминала, хотя, возможно, и было какое-то обещание, которому она в тот момент не придала никакого значения. Впрочем, как и факту, что Пит проявляет к ней интерес…

Позже, когда в сопровождении Рика Китти вошла в холл пансионата, то сразу увидела другого своего ухажера, Джефа. Тот только что вернулся из Беллингхема, отвезя тетушку Мей на железнодорожный вокзал. Последовала немая сцена: Джеф внимательно посмотрел на находящегося рядом с Китти Рика, тот в свою очередь окинул взглядом его самого. Затем оба повернулись к Китти, которая поспешила нарушить затянувшееся молчание вопросом о том, благополучно ли отбыла тетушка. Джеф детально рассказал, как помог той сесть в вагон, после чего вновь покосился на Рика.

— Вижу у нас пополнение…

— Это Рик Райли, наш новый постоялец, — сказала Китти, тут же переведя взгляд на Рика и добавив: — А это Джеф, наш работник.

— Незаменимый, — уточнил тот с усмешкой, значение которой было Китти абсолютно понятно: конечно же Джеф усмотрел в Рике соперника.

В ту минуту она невольно сравнила обоих блондинов — Рика и Джефа. Какая между ними разница! Джеф обычный деревенский увалень, которого даже симпатичным назвать трудно, хотя сам он, разумеется, уверен в обратном. Рик же по-настоящему красив. Неприятно лишь то, что он ловко использует преимущества, которые дает ему выдающаяся внешность.

Однако к ней, Китти, все это не имеет ни малейшего отношения. Ни Рик, ни тем более Джеф ей не нужны. Что же касается волнения, испытанного ею там, у источника, в обществе Рика, то это… ну, скажем, просто день такой выдался… или планеты так расположились. Словом, что угодно, только не то, что он мог бы подумать. И точка!

— Вот, держи, тетушка твоя приобрела для Эвелин, чтобы той легче было ходить, — сказал Джеф, протягивая Китти стилизованную под дерево трость. — А я пойду, мне еще предстоит кой-какая работенка в саду.

С этими словами он еще раз смерил Рика взглядом и двинулся к ступенькам, чтобы спуститься на нижний уровень дома, где находились кухня и выход через заднее крыльцо.

Когда Джеф скрылся с глаз, Китти тоже повернулась к Рику.

— Бутылка с водой у тебя, захвати еще и трость, если не трудно.

— Зачем? — удивился тот.

— Ну… э-э-э… ты, наверное, сам хочешь отнести Эвелин воду, так передай заодно и трость.

В карих глазах Рика промелькнуло какое-то странное выражение.

— Хочу? Ну нет, спасибо. На данный момент мне вполне достаточно и утреннего визита к вдовушке. А вот вечером — другое дело. Не забудь, мы встречаемся за ужином!

Через минуту он уже взбегал по лестнице, поставив бутылку с водой у ног Китти…

И вот сейчас они сидели в комнате Эвелин, ели телятину, тушенную в горшочках под крышечкой из теста. К мясу полагался салат из свежих овощей и слойки, запеченные с сыром. На десерт был вишневый пирог со взбитыми сливками, а также кофе. Вкуса всего перечисленного Китти почти не ощущала — из-за близкого присутствия Рика. Принятое днем решение не поддаваться очарованию профессионального дамского угодника почему-то никак не желало осуществляться. Неуверенности Китти прибавлял тот факт, что из троих присутствующих лишь она одна не переоделась к ужину. В пансионате подобное не практиковалось, отдыхающие являлись в столовую кто в чем, атмосфера царила демократическая. Однако Эвелин и Рик, судя по всему, рассудили по-своему, потому что первая переоделась в темно-фиолетовое вечернее платье, выгодно подчеркивавшее розовато-пепельный оттенок ее волос, а второй пришел в элегантном летнем костюме — том самом, в котором прибыл сюда. В этом же виде Рик помог Китти с подносами, нарочно подкараулив возле кухни. Помощь ей действительно требовалась, поэтому она приняла ее, тщательно следя за тем, чтобы при передаче подноса обошлось без прикосновений. Так и получилось, но на этом везение завершилось. В течение всего дальнейшего вечера Китти сидела как на иголках, поэтому с радостью ухватилась за возможность улизнуть, когда за десертом Эвелин протянула обретшим в присутствии Рика особенную мелодичность голосом:

— Как жаль, что в моей комнате нельзя подогреть кофе, он совсем остыл…

Китти сразу встала.

— Не проблема, сейчас схожу на кухню и…

— Нет-нет, девочка, сиди! — замахала Эвелин руками. При этом на ее правом запястье звякнули браслеты. — Это я так сказала, не подумав.

Но Китти уже ставила на поднос лишь на треть опустевший кофейник, а также часть ненужной больше посуды.

— Наоборот, очень правильное замечание. И своевременное. — Перехватив удивленный взгляд Эвелин, она поспешно пояснила: — То есть я имею в виду, что остывший кофе теряет большую часть вкуса, поэтому его обязательно следует подогреть. — Взяв поднос, она двинулась к выходу. — Много времени это не займет. Вы тут пока побеседуйте, а я через пять минут вернусь.

— Надеюсь, именно через пять, — негромко, но многозначительно обронил Рик, тоже поднявшийся с места, чтобы открыть для Китти дверь.

Спускаясь по лестнице, та обдумывала его замечание. Почему ему не терпится, чтобы она поскорее вернулась? Разве он не должен радоваться тому обстоятельству, что наконец остался с Эвелин наедине?

Подогревание кофе действительно заняло мало времени, очень скоро Китти вернулась на второй этаж, в комнату вдовушки. Там застала такую картину: Рик прохаживался по ковру, рассказывая какую-то историю, веселую, судя по тому, что сидевшая в кресле Эвелин поминутно заливалась смехом. Проскользнув к столику, Китти поставила кофейник и тут же юркнула обратно к выходу, лелея надежду остаться незамеченной. Но не тут-то было, за ее спиной раздался удивленный голос Эвелин:

— Куда же ты, девочка? Постой!

— Прошу прощения, но у меня возникло неотложное дело на кухне, — с извиняющейся улыбкой произнесла Китти.

Эту фразу она заготовила заранее, так как не хотела больше оставаться в обществе Рика и Эвелин. То есть Рика, если точнее. Это требовало слишком многих сил, у нее даже виски заломило от напряжения. Эвелин хотела сказать что-то еще, но Китти уже шагнула в коридор, сразу прикрыв за собой дверь. Правда успела услышать фразу, которую Эвелин все же произнесла вдогонку:

— Пожалуйста, передай миссис Роджерс спасибо за ужин, все было очень вкусно!

— Да-да… — отстраненно пробормотала Китти себе под нос. — Да-да…

Ее сердце вдруг кольнула ревность — Эвелин осталась с Риком, а ей пришлось уйти. Впрочем, она тут же опомнилась. Все правильно, так и должно быть — Рика интересуют состоятельные курортницы бальзаковского возраста и старше, а не молоденькие необеспеченные племянницы хозяек пансионатов.

Но все же — что с ней происходит? Разве можно грезить о таком бабнике, как Рик, будь тот хоть трижды красавец?

Плотно сжав губы, Китти прошла по коридору и двинулась по лестнице. Но не вниз, на кухню, а вверх, на третий этаж. Ей нужно было хоть немного побыть в одиночестве, в своей комнате.

— Китти!

Она едва не споткнулась на верхней ступеньке, услышав за спиной голос, успевший стать таким знакомым. Рик! Что это, почему он здесь, а не с Эвелин?

Прежде чем обернуться Китти все-таки преодолела последнюю ступеньку и шагнула на лестничную площадку.

— Чего тебе? — Она сознавала, что эти слова звучат грубо, но ничего не могла с собой поделать.

Рик был уже рядом, с едва заметной усмешкой глядя на нее.

— Разве тетушка не учила тебя, что с постояльцами пансионата следует разговаривать вежливо?

Китти скрипнула зубами. В самую точку!

— Разумеется. Но некоторые постояльцы не заслуживают деликатного обращения.

— Ах вот как!

Рик шагнул вперед, и Китти вынуждена была попятиться. Он заставлял ее нервничать.

— Именно так. Ну, говори скорей, что тебе нужно, и я пойду.

— Скорей? Ты спешишь?

— Конечно. По-моему, я говорила об этом в комнате Эвелин — или ты пропустил мои слова мимо ушей?

— Отчего же, слышал…

Рик сделал следующий шаг, вновь заставив Китти отступить. Вместе с тем она сдавленно произнесла:

— Вот и не задерживай меня.

— Хорошо… но насколько я помню, дела у тебя возникли на кухне.

Китти нервно облизнула губы, не совсем понимая, куда он клонит. Рик находился чересчур близко, тем самым влияя на ее мыслительные процессы.

— Правильно. И что?

Рик усмехнулся.

— Почему же ты здесь?

— Потому что… э-э-э… потому что… — Китти почувствовала, что не в состоянии найти ни одного удобоваримого объяснения. В другое время ей не составило бы никакого труда придумать десяток поводов, требующих ее присутствия здесь и сейчас, но в настоящий момент на нее напирал Рик, заставляя чувствовать примерно то же, что испытывает кролик перед удавом. Так ничего и не придумав, она вновь грубовато бросила:

— Послушай, какое тебе дело до того, почему я здесь? Сам-то почему оставил Эвелин?

Брови Рика приподнялись.

— Ужин ведь кончился. Зачем же оставаться?

Китти слегка растерялась. Удивление Рика — истинное или показное — сбивало ее с толку. Он вел игру, которая не поддавалась логике. Во всяком случае, у Китти объяснения не находилось. Разве альфонс, жиголо — или как там еще таких субчиков называют? — не должен увиваться за дамой, на чей бумажник он претендует?

— Нечего сказать? — негромко обронил Рик, внимательно вглядываясь в лицо Китти.

Ей захотелось зажмуриться. Красивые карие глаза были так близко. Они будто завораживали, и от этого становилось не по себе. Ничего подобного с Китти прежде не случалось. Ей никогда не доводилось испытывать таких странных ощущений под мужским взглядом. Собственно, вообще ни под чьим. Поэтому неудивительно, что сейчас она оказалась выбита из колеи.

Тем временем Рик приблизился еще на шаг. Разумеется, Китти вновь поспешно отодвинулась, но неожиданно почувствовала сзади стену. Это обстоятельство привело ее в еще большее замешательство. А в следующую минуту она и вовсе испытала легкий приступ паники, когда Рик уперся ладонями в стену по бокам от ее головы.

— Ч-что ты делаешь… — Голос Китти звучал отрывисто и испуганно.

— Ничего, — тихо ответил Рик. — Просто смотрю.

— К-куда?

Спрашивать не было необходимости, Китти прекрасно видела, что его взгляд устремлен на ее губы.

— На тебя.

Он переместил правую руку ближе к ней, и Китти резко произнесла:

— Держи руки от меня подальше!

Рик едва заметно усмехнулся.

— Руки?

— Да! Кажется, я ясно выразилась, так что нечего притворяться, будто ты не…

Договорить Китти не удалось. Она оказалась прервана, притом самым неожиданным образом: Рик наклонился и прильнул к ее губам. Но ладони его остались прижатыми к стене, в точном соответствии с выдвинутым минуту назад требованием.

Все произошло так быстро, что Китти опомниться не успела. Ей даже в голову не приходило, что Рик способен на подобную коварность. Но хуже всего то, что его действие вызвало в ее теле сильнейший чувственный отклик, такого не было никогда ни при каком ином поцелуе.

Губы Рика были теплые и чуть влажные, а поцелуй нежный, медленный. Он порождал множество ощущений, сопровождавшихся еще большим количеством тончайших эмоций, от которых учащалось сердцебиение и быстрее струилась в венах кровь. И все же в поцелуе Рика сквозил едва уловимый намек на властность. Чувствовалось, что сейчас он сдерживает себя, но в другое время и при других обстоятельствах раскрылся бы иначе.

Однако самым большим удивлением для Китти стала она сама. Как уже говорилось, Рик прикасался к ней только губами, и все же этого оказалось достаточно, чтобы она потеряла голову. Очень скоро ей самой захотелось действовать, и она лишь каким-то чудом сдержалась, хотя была на волосок от того, чтобы обнять Рика за плечи, прижаться к нему всем телом и унестись в какую-то непостижимую высь. К счастью, ей удалось остаться в рамках приличий. Она позволила себе лишь отдаться ощущению тепла, исходившего от сильного мужского тела, удовольствию слышать не только собственное сердцебиение и трепетать, трепетать, трепетать от наслаждения…

Когда поцелуй кончился, Рик пробормотал что-то, как показалось Китти очень похожее на ругательство. Но что бы это ни было, относилось оно определенно не к ней, а скорее к самому Рику. Об этом свидетельствовало ошеломленное выражение его глаз.

В каком-то смысле Китти понимала, что он испытывает, ведь и сама чувствовала себя так, будто ее смело ураганом. Наверное, ей следовало предпринять какие-то действия — оттолкнуть Рика, дать пощечину, обозвать нахалом, — однако она продолжала стоять неподвижно, глядя на него снизу вверх. В ее висках оглушительно стучала кровь, эхом отдаваясь словно в опустевшем мозгу. Никакого негодования Китти не испытывала, а изобразить его у нее не было сил. Она еще никогда так не целовалась. Ни с кем.

Ей даже в голову не приходило, что поцелуй способен породить такую лавину ощущений.

Наконец Рик отстранился, оттолкнувшись от стены.

— Прости, я… не нарочно. Не обижайся… Не знаю, что на меня нашло… Это у меня впервые, прежде я так на женщин не набрасывался. То есть… Ох, дьявол, что я несу! — Рик провел ладонью по лицу. — Я имею в виду, что не целовал женщин, если они сами того не желали.

Вот видишь, дорогуша, твое реноме не пострадало, прокатился в голове Китти чей-то язвительный смешок. Этот красавец думает, что ты не хотела целоваться с ним. Но он ошибается, верно?

Китти похолодела. Перед ней вдруг встала голая, ничем не прикрытая правда: подспудно она давно уже стремилась к чему-то такому, что произошло минуту назад. Наверное, с того самого момента, когда Рик прикоснулся к ней у минерального источника. Вызванное этим открытием потрясение помешало ей сразу осознать другую сторону услышанного от Рика. Лишь спустя несколько мгновений она сообразила, в чем суть. Подобное у меня впервые, сказал он, и это было чистой воды враньем. У такого прожженного ловеласа если что-то и случалось впервые, то давным-давно. А сейчас он использует отточенные, насквозь лицемерные фразы в расчете на доверчивые женские сердца.

Последнее соображение в значительной степени отрезвило Китти. Нет уж, ей Рик голову не заморочит. И не вскружит. Не на ту напал.

Ну да, разумеется, вновь насмешливо прозвучало в ее мозгу. Ведь это не ты только что таяла от поцелуя с тем, кого считаешь прожженным лицемером. И не тебе потребовалось собрать воедино всю силу воли, чтобы не кинуться парню на шею.

Сердце Китти тревожно сжалось, душа наполнилась ощущением приближающейся опасности. Ясно как день, что для Рика этот поцелуй был лишь развлечением. Так сказать, приятным дополнением к более серьезной финансовой игре, которую он вел с Эвелин. Но для Китти — совсем другое дело. Неожиданно для себя она проникла в такие высокие чувственные сферы, о существовании которых даже не догадывалась. Не было у нее пока такого приятеля, который сумел бы помочь ей в подобном путешествии. И как обидно, что впервые она испытала такие острые ощущения с банальным проходимцем!

Проглотив досаду, Китти отделилась от стены, обогнула Рика и свернула в коридор, который здесь, на третьем этаже, был очень коротким.

— Китти, прости… — негромко прозвучало ей вслед.

Взявшись за ручку своей двери, она оглянулась.

— Сделаем вид, будто ничего не было — хорошо?

Несколько мгновений Рик молчал, потом пожал плечами — неуверенно, как ей показалось.

Задерживаться Китти не стала, вошла в свою комнату и закрыла дверь. Затем прислонилась к ней спиной, закрыла глаза и плотно сжала дрожащие губы. Ей захотелось расплакаться — впервые с того времени как она немного освоилась с мыслью, что ее матери больше нет…