Дневник безумной мамаши

3 февраля

Взяла выходной, чтобы оправиться от вчерашнего. Денек выдался на славу. Я проспала пятнадцать часов, посмотрела дурацкие программы по телевизору и поехала за город на вечеринку в честь будущей мамы.

Вся эта истерия вокруг Тэнги, разоблачение Эдди и психическая травма из-за стрижки совсем меня заморочили, и я забыла проверить, кто приглашен на вечеринку. Поэтому испытала потрясение и легкий трепет, застав в доме родителей мою мать, бабулю, Николь, миссис Стюарт, Чаффи, миссис Броктон, Кимберли, мою кузину Лидию и трех подруг матери. Двоих я в глаза не видела, а с третьей встречалась в двенадцать лет: я приглядывала за ее детьми и была поймана с поличным, когда рылась в ее косметике.

Зачем я вообще согласилась на эту вечеринку?

Через секунду кузина Лидия уже бросилась душить меня в медвежьих объятиях. Беременной она меня еще не видела, и ей, конечно же, не терпелось погладить мой живот: «Ты вовсе не такая толстуха, как все говорили».

Что?!

«Кто это сказал, что я толстуха?» — мой инквизиторский взгляд обежал комнату. Как ни странно, все избегали смотреть мне в глаза.

Лидия тут же начала выкручиваться: «Да так, никто. Просто кто-то сказал».

Прежде чем я выяснила, кто именно оклеветал меня, начался праздник. Весь вечер гостьи охали и ахали, угощались несъедобными закусками со шведского стола, что приготовила моя мать, а я открывала подарки. Мать просто испепелила меня взглядом. Все до единого подарили костюмчики. Желтого цвета, так как пол ребенка неизвестен. (На заметку: к следующей вечеринке обязательно составить список.)

К счастью, мама купила мне емкость для подгузников, а Люси — чудесный халат для кормящих мам. С бабулей отдельная история. Эта милая на вид, но злобная в душе старушка все еще кипела от бешенства, что я отказалась назвать девочку Сесси. От нее воняло вареной брокколи — никто этого не замечал, но мой собачий нюх не мог обмануться. Вонь была жутко въедливой. Не иначе как она натерлась этой гадостью перед праздником. Каждый раз, когда она ко мне приближалась, я чуть не падала в обморок.

А потом она вручила мне подарок. Развернув обертку, я была поражена: что-то вязаное и очень красивое. Такие вещички я видела в «Модной маме». Я попробовала извлечь презент из коробки, но он все тянулся и тянулся.

Я. Какое чудесное одеяло!

Бабуля (смеясь). Не глупи, Эми. У одеял не бывает прорези для шеи. Это пончо.

Я. О! Такая штука, которую кладут на спинку дивана?

Бабуля. Нет, это для тебя, одежда.

Я. Но оно же огромное.

Милая старушка улыбнулась. Погладила меня по животу.

Бабуля. Нет, милая, не огромное. Это на великанов.

Напомнив себе, что бить пожилых людей противозаконно, я обратила свою злобу на кофейный торт и съела его весь.

Так прошла моя вечеринка. Пустая болтовня, обмен любезностями и с трудом сдерживаемая злоба. Когда с кофейным тортом было покончено и последние гости разошлись по домам, моя практичная мать стала рыться в оберточной бумаге. Искала чеки, чтобы я могла вернуть в магазин все эти желтые костюмчики.

Тогда-то до меня и дошло, что с Николь дело неладно. Весь вечер она была какая-то притихшая. Хотя я почти не сомневалась, что она переживает из-за Пабло, все же решила проверить. Когда сестра улизнула на улицу покурить, я вышла следом.

После пары подначек («Да ладно! Я бы тебе все рассказала!») Николь раскололась. Да, она по-прежнему расстраивается из-за Пабло, но это не все. Ей сказали, что у Чета и его новой жены родился ребенок. Она, Николь, вовсе не жалеет о разрыве с Четом и уж точно не хочет ребенка, но все же приятно каждый вечер возвращаться домой к тем, кто тебя любит.

И это говорит проповедник свободной жизни? У меня не было слов.

Давясь слезами, Николь сделала затяжку: «Знаю, ты не приемлешь моего образа жизни, Эми. Только вот сейчас это именно то, что мне нужно. И все равно иногда мне кажется, что быть одной не так уж здорово».

Я вспомнила, как злилась на Стивена последние несколько месяцев. Подумала о том, что Анита хочет ребенка, но не хочет замуж. А я сама до замужества ненавидела тех, кто считал, что быть одной — значит быть одинокой. Неправда! У тебя есть семья, любовники, друзья. Почему-то я забыла об этом в промежутке между замужеством и завистью к новому, «захватывающему» образу жизни Николь. Я стала жуткой засранкой: вместо того чтобы поддерживать Николь, издевалась над ней. Черт, я была ужасной сестрой!

Я обняла Николь и притянула ее к себе: «Ты не одинока. Хорошо ли, плохо ли, у тебя есть я».

По лицу Николь текли слезы. Она обняла меня в ответ и всхлипнула: «Спасибо, Эми. Но я все равно не буду сидеть с твоим ребенком».

Конечно, у моей сестры неумирающее чувство юмора, но все же в ближайшие пару лет ей придется несладко.