Дневник безумной мамаши

1 августа

Сегодня на работе случился кризис. Близняшки Джоани и Джини Риз поругались и теперь отказываются друг с другом разговаривать. Оттого очень сложно заниматься их профессиональной раскруткой. Понимаете, в случае с близняшками Риз сложение не дает простой арифметической суммы — она намного больше. В отдельности девчонки ничего собой не представляют. Даже по стандартам «Бринкман и Бэйнс». Потому что у них нет никаких талантов. Они не поют, не играют в кино, не танцуют. Они даже не модели. Просто две двадцатилетние симпатяшки с силиконовыми бюстами, которые умело сыграли на извечной мужской фантазии про однояйцевых близнецов и выбились в звезды. Они постоянные гостьи кинопремьер, важных спортивных матчей, игровых и ток-шоу и еще ни разу не пропустили парад в честь Дня благодарения.

И вот Джини внезапно решила стать вегетарианкой. Не спросив сестру, она выкинула всю их кожаную одежду и сапожки с оторочкой из натурального меха.

Да здравствует мясо!

Есть одна проблема: я потратила много месяцев, чтобы сделать их лицом фирмы «Первоклассная говядина из Твин-Маунтин». Лакомый кусочек, который обеспечит им огромную популярность. И в качестве первого поручения они должны вести Национальный съезд близнецов. Завтра. В Чикаго. То есть сегодня в девять часов вечера они обязаны сесть в самолет, иначе вся затея — съезд, «Первоклассная говядина» — полетит коту под хвост. Точнее, корове.

И на тебе: Джини, новообращенная вегетарианка, отказывается быть лицом мясоперерабатывающей компании, которая «убивает невинных овечек». Цитирую слово в слово.

Джоани, которой в семье достались все мозги, проинформировала сестрицу, что говядина — это мясо коров, а не из овец, и пришла в ярость. Ну почему эти девушки не могут ссориться из-за обычных вещей, как все сестры: взяла поносить юбку и не вернула, сперла лак для ногтей? Ума не приложу. Вместо этого надо вдаваться в этические сложности, связанные с покупкой кожаного дивана.

И вот в семь вечера я стою в квартире близняшек и умоляю их помириться. В восемь торчу между ними на заднем сиденье лимузина, направляющегося в аэропорт Кеннеди. Эти сучки все время норовят отвесить друг другу пощечину, и я отгораживаю их друг от друга сумочкой. В восемь сорок пять я посредничаю при последней стадии примирения и одновременно тащу их ручной багаж на контрольную стойку «Дельта эйрлайнз».

В девять часов десять минут я одним глазом смотрю, как их самолет взлетает в воздух, а другим изучаю бар аэропорта. Мне, как никогда в жизни, необходимо выпить.

Но разумеется, этого делать нельзя. Потому что в главе второй «Моего ребенка» ясно говорится об опасности алкогольной фетопатии (внутриутробного поражения плода). И я покупаю бутылку минералки.

Возвращаюсь в город на автобусе. (За нами, простыми труженицами пиара, лимузины не присылают.) И тут до меня доходит: обзаведясь ребенком, я уже не смогу позволить себе такой сумасшедший день, приведший меня в десять часов вечера на скоростное шоссе Ван-Уайк.

За сим следует очередная задачка: как в «Бринкман и Бэйнс» отреагируют на известие о моей беременности? Ведь я всего лишь пару месяцев там работаю. И мне понадобится отпуск по беременности и родам. Я уж молчу о том, что ненормированный рабочий день станет для меня невозможной роскошью. Позволят ли мне работать по гибкому графику? Или уволят? Это законно? Я не могу сейчас остаться без работы. Мне нужны медицинские льготы!

Поскольку я принесла двенадцатинедельный обет молчания, обсудить эту проблему можно было только со Стивом, и я позвонила ему по мобильному. Полностью погруженный в последнюю главу нового романа Дика Фрэнсиса, Стивен все же уделил мне каплю внимания, чтобы предотвратить назревающую истерику.

Он напомнил, что дискриминация на почве беременности незаконна и, пока я способна выполнять свою работу, никто не сможет меня уволить. И нет сомнений, заверил он, что редактировать дерьмовые статейки и рекламировать идиотов я смогу как с ребенком, так и без оного.

Меня все еще мучили сомнения.

Я. Знаешь правило: кого последнего наняли, того первым и уволили? Они могут этим воспользоваться!

Стивен. Разве того парня, Эдди, наняли не после тебя?

(Ой, точно. Может, из-за моей беременности уволят Эдди?)

Я. Что, если меня вдруг станет тошнить по утрам и я заблюю весь офис?

Стивен (смеясь). Тебя не тошнит по утрам. К тому же в пиар-конторе всех должно тошнить. Вы хоть читали дерьмо, которое пишете?