Дневник, которого не было

Глава 41 Зал медитации

Каждое утро все эти напыщенные маги и их ученики собирались в огромном зале медитаций, открытом всем ветрам. К нему вело сразу несколько подъемов от основной башни, и его круглая форма чем-то напоминала храм. Окна зала начинались у самого пола и исчезали под нависающим куполом, казавшимся внутри очень темным. Здесь не было суровых надменных стражников на каждом шагу, и двери, повторяющие форму самого храма, никто не охранял.

Внутри зал поразил меня своей тишиной, покоем и какой-то неземной одухотворенностью. Звуки здесь были будто приглушены, а когда я вошла под огромный купол из темных прозрачных кристаллов, в которых лениво поигрывали солнечные лучи, меня охватил благоговейный страх.

В огромном круглом помещении стояло только несколько столов, с различными по емкости чашами, расставленными на них, а также множество подсвечников вдоль стен с горящими свечами. За подсвечниками я увидела большой круглый желоб, но о его предназначении я узнала чуть позже.

Аданиры и жрецы постарше занимались уже не здесь, это было место для занятий новичков. Ученики, концентрируясь на внутренней силе, создавали простые заклинания и наполняли водой все эти чаши, также они пробовали гасить свечи струей воды, выпущенной из рук. Она стекала по желобу и, наполняла небольшой бассейн в самом центре, выложенный мраморными плитами.

Изящные, грациозные эльфийские женщины и даже два молодых эльфа были совсем не похожи на телендиров, на которых я насмотрелась в Франиртиле. Их движения были не так точны, более плавны и медлительны, они никуда не торопились и занимались лениво, с выражением надменного равнодушия. Сколько бы отжиманий выжал бы со своих учеников Танарт, если бы застал их с такими лицами!

Но все же я иногда ловила себя на том, что исподтишка любуюсь их красотой, стыдливо пряча свои немного угловатые формы под складками одежды. Конечно, они не снизошли до того, чтобы интересоваться каким-то там человеком, разглядывая его телосложение, самое большее чего я удостаивалась — одного презрительного взгляда.

Но зато они были вовсе не прочь посмеяться над моими не особо-то уж и удачными попытками овладеть силой, и со свойственной им напыщенностью демонстрировали мне, кто во что горазд.

Моим учителем был ни кто иной, как Хэльвиллен, маг встретил меня в центре зала.

Когда я подошла к нему, он неотрывно смотрел куда-то в сторону, едва слышно пробормотав:

— Странно, почему она здесь?

Я тут же посмотрела в том направлении, но заметила лишь чуть уловимое колыхание воздуха, которое я списала на жар пламени множества свечей.

— Вы про кого? — спросила я.

— Карна… Не слышал, чтобы она взяла себе нового ученика.

— Возможно, она здесь… Вообщем, из-за меня.

Он посмотрел на меня с легким недоверием и покачал головой.

— Сомневаюсь… Хотя… Взгляд, что она бросила в твою сторону заставляет меня думать, что в твоих словах есть некая доля истины. В чем причина?

— Долгая история… — нахмурилась я, — Не знала, что маги умеют исчезать.

— Она не маг. Она ушла на тайные тропы. Карна — единственная эльфийка, которая наделена даром таши-нандиров. У меня нет такого дара, но я могу видеть их. Хоть Карна и презирает любого вида поединки и сражения, но, я скажу тебе, жрица из нее получилась одна из сильнейших. Еще бы — такая могущественная семья! К тому же, маги — это не жрецы, Марта. Маги работают с собственной силой, жрецы используют потоки силы прямые и обратные. Они комбинируют их, добиваясь нужного эффекта, вот почему целительная сила эльфов не иссякает, в отличие от магической. Работать с потоками учатся не один десяток лет, но когда-то мы делали это интуитивно. Верховная жрица учит нас использовать эти потоки.

— Вы постепенно теряете свои способности из-за этого проклятия.

— Да, Марта. Мы приобрели новые силы, новые способности, множество новых навыков, но взамен мы также что-то теряем. Прямые потоки исцеляют, обратные изменяют.

— Как изменяют?

— Хм… Ну, например, если направить один из обратных потоков в лоб, можно вышибить память или заставить заснуть на день или даже на неделю, если вложить чуть больше силы. Но повторяю еще раз — жрецы не используют собственные силы.

— Мне уже доводилось испытать и то, и другое, — при этих словах Хэльвиллен удивленно поднял бровь, — Но откуда-то эти потоки берутся?

— Да, эти потоки пронизывают все вокруг и дают жизнь всему, что ты видишь. Они называются транадоры, это сама жизнь, что дает нам наша земля, этот мир, Атан.

— Этот мир живой? — это было скорее не удивление, а просто уточняющий вопрос.

— Как и все вокруг.

Шаделар рассказал мне, как призывать силу изнутри, как концентрироваться на центре осознания, где она рождалась. Маг также вскользь заметил, что Верховная жрица знала больше о магии людей, но Наддара откровенно избегала меня.

Я же очень долго не могла сосредоточиться, это оказалось сложнее, чем я предполагала. Когда чувства переполняли меня, сильный страх или боль, это выходило само собой, но по собственному желанию у меня пока не получалось.

В магии все делается не силой рук, и я очень долго привыкала к этой мысли. Руки просили меч. Или даже просто что-нибудь, чем можно взмахнуть и сила бы потекла из ладоней. Но это было невозможно. Силу нужно призывать тем же самым, чем я двигаю своим телом, — то есть силой моего желания, но для этого нужна не просто интуитивная способность, но и куда большая концентрация.

Пару раз сила действительно устремлялась на зов, но моей радости хватало только на то, чтобы полюбоваться на едва теплящиеся сиреневые искры на ладонях. Хэльвиллен не хмурился, как Танарт, но в глазах читалось многое, хотя мне почему-то всегда казалось, что его презрительные усмешки — лишь видимость, маска, за которой он прячет огромную мудрость. Как ни странно, хоть это и это злило меня, но только придавало сил, я все время твердила себе, что не подведу Его Высочество, что я обязательно научусь управлять своей силой, и снова шла в зал, осыпаемая насмешками юных магов.

Хэльвиллен твердил, что если я научусь управлять чувствами, я овладею и магией, но слова его не оставляли следа в моей душе. Как же можно управлять чувствами? Если бы я и правда могла, воспоминания о зеленых глаза не причиняли бы такую боль.

Несомненно, я стала больше опираться на свои чувства, чем раньше, но для меня было настоящим шоком, когда я узнала, что Хэльвиллен не видит. Нет, он не был слепым, но его чувства заменили ему зрение, а также слух и даже осязание. Вот почему он мог видеть таши. Он мог завязать глаза и заткнуть уши, и ничего бы не изменилось, маг бы также слышал меня и окружающий мир и ориентировался в нем не хуже, а то и лучше любого зрячего.

Это был иной уровень восприятия, я пока не могла даже осознать каково это, о достижении такого уровня пока не могло быть и речи! Его способность давала ему куда больше чем наши пять чувств все вместе взятые! Зрение, слух было просто не нужно ему. Но я только училась воспринимать мир через чувства, а для этого нужно было хотя бы уметь контролировать их.

Занятия сильно истощали силы разума, мой учитель рассказывал, что Аданиры восстанавливают свои силы за ночь или во время медитации. В этом зале это происходило намного быстрей. Я убедилась, что люди не сильно отличаются в этом, а если я хорошо высыпалась, все получалось намного лучше. Из-за этого Сани научилась утром входить и выходить как мышка, подавая мне завтрак, и принося свежие вещи.

Иногда я занималась до позднего вечера, с настойчивостью, что поражала даже меня саму. А затем звездными ночами подолгу лежала на подушках, смотря в бездонное небо, и вспоминала улыбку того, кому навек принадлежало мое сердце. Мне так хотелось увидеть его, просто увидеть, ничего больше, я даже проболталась об этом Сани, и на удивление измученная женщина превосходно хранила тайны.

Мы с ней подружились за это время, но иногда перекошенное от ненависти лицо Дионы так и вставало перед глазами, мне было трудно снова поверить в то, что кто-то может здесь стать для меня настоящим другом.

Так проходили недели, в горах наступила зима, и деревья сбросили последнюю золотую листву. Частенько с вершин гор задувал холодный ветер, а улицы засыпало колючим ослепительным снегом. Эльфы носили плащи, меховые накидки и мантии, но некоторым рабам, особенно мужчинам, нечем было прикрыть свои голые плечи. Мое сердце обливалось кровью, когда Сани на моих глазах куталась в какое-то тряпье, растирая замерзшие руки и ноги. Но взять что-то из моих вещей она наотрез отказалась.

Обучение мое шло весьма с переменным успехом, хотя я и перечитала множество книг. Я заставила себя не реагировать на взгляды учеников и их насмешки, лишь некая тень, преследующая меня по пятам, добавляла немало острых ощущений и в без того нескучную жизнь. Я совершенно не представляла чего ждать от Карны, я пыталась подготовить себя ко всему, даже к удару из-за угла. Но пока ничего особенного не происходило, мне лишь казалось — она изучает меня.