4

Около девяти часов вечера Мейсон и Делла Стрит вошли в контору Пола Дрейка.

Детектив понюхал воздух и заметил:

– По вашим довольным лицам я вижу, что вы неплохо поужинали. Аромат до сих пор не пропал.

– Да, жизнь прекрасна, Пол, – сказал Мейсон, закуривая сигарету.

– Для тебя, – ответил Дрейк, доставая таблетку соды.

Детектив подошел к графину с водой, налил половину бумажного стаканчика и принял таблетку.

– Так плохо? – спросил Мейсон.

– Я сижу здесь, накручиваю диск телефона, отвечаю на звонки, посылаю своих парней на задания, руковожу ими, помогаю им, исправляю их ошибки, иногда думаю за них, проверяю отчеты, спорю с клиентами, несусь в ресторан быстрого обслуживания, хватаю жирную жареную пищу, проглатываю все на ходу, мчусь обратно и пытаюсь выяснить, что произошло за те несколько минут, что меня не было на месте.

– Ты очень много работаешь, Пол.

– Это ты сказал, не я.

– А как там наша любительница позагорать? – поинтересовался Мейсон.

– Сидит в трейлере, прицепленному к взятой напрокат машине. Выехав с площадки «Идеала», она направилась в универмаг.

– У твоих людей не возникло проблем с наблюдением за ней?

– За Арлен Дюваль направлялась целая процессия, – усмехнулся Дрейк.

– Еще кто-то?

Детектив кивнул.

– Что случилось? – спросил Мейсон.

– Твоя маленькая подружка купила одеяла, простыни, наволочки, скатерти, посуду, полотенца, мыло, продукты... Боже, Перри, она скупила пол универмага! Причем сделала все очень быстро. Казалось, она отрепетировала процедуру или делала все именно так столько раз в прошлом, что подобные мероприятия вошли у нее в привычку.

– У нее имелся список товаров, которые нужно приобрести? – спросил Мейсон.

– Нет. Она пронеслась по универмагу, как ураган по куче осенних листьев. Продавцы бегали вокруг, раскладывали купленное по ящикам и мешкам и относили в трейлер, словно аборигены в Африке на сафари.

Мейсон встретился взглядом с Деллой Стрит.

– Она сразу же расплатилась или просила отнести на счет?

– Сразу же.

– Как? Чеком или...

– Наличными.

– И много у нее было с собой?

– Как у Санта-Клауса. Разбрасывала деньги, словно зеленое конфетти. О цене даже не спрашивала – просто показывала пальцем. Мне вот это, это и это, немного вон того, дюжину этих и ваш лучший вариант такого-то.

Мейсон нахмурился.

– Итак, она загрузила трейлер, – продолжал отчет Дрейк. – Я думаю, ей потребуется несколько часов, чтобы разложить все по местам. Но она запаслась всем необходимым. Да причем какого качества! Одеяла из чистой шерсти, пуховые покрывала, столовое серебро, а какие тарелки, чайные и кофейные сервизы! Лучшие сковородки, скороварки, и ко всему в придачу полный набор консервов, какие только были в том универмаге.

– Что она сделала потом?

– Уехала. Двое моих парней последовали за ней, а один остался.

– Где остался?

– У универмага.

– Зачем?

– Интуиция подсказала.

– Что?

– Когда твоя любительница позагорать отъехала, за ней последовала не вся процессия. Кое-кто задержался, так что мой третий оперативник тоже решил не спешить.

– И что он обнаружил?

– Он видел, как несколько человек вошли в универмаг и стали беседовать с кассирами, предварительно предъявив удостоверения и жетоны полицейских. После этого кассиры открывали кассы и доставали зеленое конфетти, разбросанное твоей клиенткой, а мужчины с удостоверениями вручали им другие купюры взамен оставленных Арлен Дюваль, а те, которыми расплатилась она, убирали себе в бумажники. Заполучив, что хотели, мужчины покинули универмаг.

– Вернемся теперь к тем твоим оперативникам, которые следовали за самой Арлен. У них возникли какие-нибудь проблемы?

– Никаких. Арлен направилась к подсобной дороге, которая окаймляет гольф-клуб «Ремуда», затем она свернула на грунтовую и по ней добралась до совсем пустынной дороги, проходящей за гольф-клубом. Именно на ней я сегодня обнаружил следы джипа.

– И что там делала Арлен?

– Припарковала трейлер, расположилась, зажгла фонарь, подвесила его на крюк в трейлере, начала весело разбирать купленное – стелить постель, раскладывать все по полкам.

– А твои люди остались там, чтобы следить за ней?

– Ну, не совсем там, Перри. Они вернулись обратно на шоссе. С того места, где припаркован ее автомобиль, невозможно выехать никаким иным способом, кроме того, как она туда добралась. Ей придется развернуться и двигаться по подсобной дороге. Я велел им следовать за трейлером, если она вновь решит куда-то отправиться. Они звонят с отчетами каждый час.

– А из процессии кто-то остался? – поинтересовался Мейсон.

– Мои парни сейчас видят только одного. Машина припаркована не очень далеко от нашей, ближе к городу. Изначально в ней сидело трое, но сейчас остался один, за рулем. Он, как и мои парни, следит, не появится ли трейлер. Двое других исчезли в кустах. Наверное, расположились там, откуда им видна дверь трейлера, чтобы не пропустить, если любительница позагорать куда-нибудь соберется.

– Не дают девушке уединиться, – усмехнулся Мейсон.

– Очевидно, они считают, Перри, что ситуация близится к завершению, сухо заметил Дрейк. – В воздухе чувствуется напряжение, как будто каждый ждет, что вот-вот что-то произойдет. Напряжены все, кроме твоей клиентки. Она спокойна, как утка, только что севшая на яйца.

– А те, другие, знают, что твои оперативники занимаются тем же самым?

– Конечно. На подобном задании скрыться друг от друга практически невозможно. Мои парни записали их номер машины, а они – наш.

– Кому принадлежит та машина?

– Номер не зарегистрирован. Ты сам знаешь, что это означает.

Мейсон прищурился, задумавшись.

– Что тебе удалось разузнать о краже в Коммерческом банке Лос-Анджелоса? – поинтересовался адвокат.

– Побойся Бога! – воскликнул Дрейк. – Мы только начали работать по этому вопросу.

– Знаю, но я хочу быть в курсе.

– Ты слышал что-нибудь о неком Джордане Л.Балларде? – спросил Дрейк.

– А кто это, Пол?

– Бывший банковский служащий, который работал в паре с Дювалем, когда исчезли деньги.

– И что ты можешь про него рассказать?

– В его обязанности входил осмотр посылаемого из банка пакета с наличными. В тот день он поставил на тотализаторе и обращал больше внимания на то, что неслось из маленького портативного радиоприемника, а не на то, чем занимался Дюваль.

– Но даже в этом случае, Пол, он не смог бы прихватить деньги, потому что к ним самим не прикасался, – заметил Мейсон. – Наличные упаковывал Дюваль и...

– Все правильно, – прервал Дрейк, – но Балларда уволили из-за этой невнимательности. Руководство банка не думало, что он имел отношение к краже, хотя, конечно, полной уверенности у них не было, и они уволили его в связи с несоответствием занимаемой должности. Конечно, после этой истории Баллард не мог найти работу ни в одном финансовом учреждении.

– И что с ним теперь?

– Как выяснилось, он от этого только выиграл. Какое-то время ему везде отказывали и, в конце концов, насколько я понимаю, он был готов уже на любую работу. Он устроился на автозаправочную станцию, скопил немного денег, потом заболел владелец этой бензоколонки и Баллард купил ее у него. Затем Баллард занял деньги, открыл несколько филиалов и стал торговать шинами и запасными частями к автомашинам. Потом у него появилась возможность выкупить участок земли, где расположена автозаправочная станция. Он внес несколько тысяч в качестве первого взноса и согласился в дальнейшем выплачивать по тысяче в месяц. Затем один крупный универмаг, решивший открыть филиал, выбрал именно это место. Они подписали договор с Баллардом. Бывший банковский служащий все еще трудится на автозаправочной станции, хотя ему самому работать, явно, больше не требуется.

– Где находится его бензоколонка?

– Это уже не бензоколонка, а целый комплекс, – поправил Мейсона Дрейк. – Между Флоссман-авеню и десятой улицей.

Адвокат записал адрес в блокнот.

– Что-нибудь еще, Пол? – спросил он.

– Ты, возможно, знаешь, что пять тысяч из украденных денег были в учтенных купюрах.

Мейсон кивнул.

– Это оказалось простое совпадение. Полиция занималась одним шантажистом, требовавшим выкуп, и...

– Да, я слышал, – перебил его Мейсон.

Дрейк внимательно посмотрел на него и заметил:

– Похоже, ты слышал слишком много.

– Только общие факты.

– Дюваль оказался в очень неприятном положении. Ему удалось увести почти четыреста тысяч долларов. Номера купюр общей сложности пяти тысяч долларов имеются в полиции. Дюваль, естественно, не знает, каких.

– Пять из четырехсот. Другими словами, если он запустит руку в груду налички и вынет оттуда купюру, у него один шанс из восьмидесяти, что это окажется одна из тех, номера которых есть в полиции, – сосчитал Мейсон.

Дрейк кивнул.

– А если эта купюра потрачена в ходе обычного делового общения, то шансы уже равняются где-то одному из ста, что она окажется в руках полиции. Поэтому, мы имеем один шанс из восьми тысяч...

– Неправильно считаешь, – перебил его Дрейк. – Полиция периодически устраивает проверки. Два или три месяца они ничего не предпринимают, позволяя Арлен Дюваль спокойно тратить деньги. Затем, когда она уже начинает чувствовать себя в безопасности, они внезапно посылают целую команду, как, например, сегодня, чтобы проверить каждую истраченную ею купюру.

– Они считают, что деньги у дочери?

– Конечно, – ответил Дрейк. – На что же она живет, не работая? Откуда она берет средства на покупку машин, трейлеров и прочего, за все расплачиваясь наличными?

– А что с подоходным налогом? Они не пытались зацепить ее через налоговых инспекторов?

– Конечно пытались, но у них ничего не вышло.

– Почему?

– За этим что-то стоит, – ответил Дрейк. – Налоговые инспектора заявили, что ее дела в порядке и не стали ею заниматься.

– Странно, – заметил Мейсон.

Дрейк кивнул.

– Есть еще один момент, – сказал детектив. – Полиция, естественно, не разглашает никакой информации, но вроде бы тот шантажист, который требовал пять тысяч долларов, велел приготовить выкуп в десятках и двадцатках – и это разумно. Я бы именно так и предположил.

– Да, логично звучит, – согласился Мейсон.

– Большая часть денег в пакете, направлявшемся из Коммерческого банка Лос-Анджелоса, была в стодолларовых купюрах. Там также находилось сто тысячедолларовых купюр. Остальное составляли, пятисотдолларовые, пятидесятидолларовые и совсем немного мелких купюр. Таким образом, если Арлен Дюваль достаточно умна, она может тратить крупные купюры и находиться в относительной безопасности.

Мейсон холодно посмотрел на Дрейка.

– Ты продолжаешь настаивать, что деньги у Арлен?

Дрейк улыбнулся.

– Ты не ребенок, Пери. Кстати, тут недавно приходил посыльный, оставил для тебя конверт.

– Для меня?

– Да. Он сказал, что должен передать тебе до утра завтрашнего дня.

– Но почему он принес его сюда?

– Он не объяснил. Он... Конверт где-то у меня здесь валяется, адрес напечатан на машинке... А, вот он.

Дрейк передал адвокату самый обычный конверт.

Мейсон посмотрел на напечатанный на машинке адрес.

– Очевидно, собирались послать по почте, но потом отправили с посыльным. Ладно, надо посмотреть, что там. Наверное, очередные неприятности.

Мейсон достал перочинный нож, открыл лезвие и разрезал конверт.

Зазвонил телефон. Дрейк поднял трубку.

– Алло! Да... Эй, подожди минуту. Повтори еще раз...

Дрейк поймал взгляд Мейсона и сделал предупредительный жест.

Мейсон изучил содержимое конверта, затем повернулся спиной к Дрейку, подозвал Деллу Стрит и достал из конверта две купюры – пятисотдолларовую и тысячедолларовую.

В конверт была вложена отпечатанная на машинке записка. Мейсон дал ее прочитать Делле Стрит.

«Я обещала доставить вам это до девяти тридцати. Возможно, мне не удастся утром добраться до вашего офиса, поэтому посылаю деньги сейчас.»

Подпись была сделана тоже на машинке и состояла из одного инициала заглавной буквы "А".

Мейсон взглянул на Деллу Стрит, приложил палец к губам, предупреждая таким образом о молчании, вложил купюры и записку обратно в конверт, опустил конверт во внутренний карман пиджака и повернулся к Полу Дрейку.

В это время детектив как раз повесил трубку.

– Интересные сведения, Перри, – сообщил он. – Баллард, о котором я тебе только что рассказывал, связался с полицейским управлением. Он рассказал им что-то, что повлекло за собой бурную деятельность.

– И что это была за информация, Пол? – поинтересовался Мейсон.

– Мой человек пока не смог выяснить, но он знает, что после встречи Балларда с полицейскими та специальная группа, которая занималась банковским делом, начала бегать кругами. Мой парень считает, что это что-то важное. И вот еще что – Баллард сейчас, наверняка, находится на своей автозаправочной станции. Похоже, он там появляется каждый день примерно в это время, чтобы проверить наличность, закрыть кассу и оставить только мелочь, необходимую для работы ночью.

– Было бы очень здорово узнать, что он такое сообщил полиции, задумчиво произнес Мейсон. Он бросил взгляд на Деллу Стрит. – Пошли, Делла. Я отвезу тебя домой. – Затем адвокат снова повернулся к Дрейку: Если можешь, оставайся у себя до полуночи, Пол. Не удивлюсь, если события будут развиваться дальше в течение следующих двух часов.

Мейсон довез секретаршу до ее дома.

– До завтра, Делла.

– Шеф, ты собираешься встретиться с Баллардом? Если что-нибудь узнаешь, сообщи мне, ладно?

– Не сегодня. Ложись лучше спать. Завтра будет тяжелый день.

– Кому ты это говоришь? Я хочу знать, что происходит. И, кстати, тебе не стоит оставлять у себя в кармане такое количество наличных. Лучше дай их мне.

– Нет, Делла. Я очень волнуюсь. Никогда бы раньше не подумал, что меня станет беспокоить уплаченный клиентом гонорар. Я не ожидал получить его так быстро.

– Но она все делает именно так, шеф. Видимо, она пытается поймать тебя в ловушку.

– Похоже, что так, – согласился Мейсон.

– Оставь их у меня.

– Тогда в ловушке окажешься ты. Я сам займусь этим вопросом. Постарайся выспаться, Делла.

Она исчезла в дверях многоквартирного дома, а Мейсон поехал на пересечение Флоссман-авеню и Десятой улицы, остановился у автозаправочной станции и попросил одного из работников:

– Заправьте мой автомобиль, пожалуйста. А мистер Баллард сегодня здесь?

Работник показал на мужчину, сидевшего в конторе. Через окно было видно, что он держит в руках какой-то список и проверяет цифры на калькуляторе.

Мейсон вошел в контору и подождал, пока мужчина не поднимет голову от листа бумаги.

– Мистер Баллард?

– Да.

– Меня зовут Перри Мейсон.

– Адвокат?

– Да.

– Много о вас слышал. Рад познакомиться лично. Что привело вас сюда?

– Я бы хотел уточнить некоторые аспекты одного дела, о котором вам, возможно, очень неприятно вспоминать.

– Вы имеете в виду кражу в Коммерческом банке?

– Да.

– Меня это не смущает – по крайней мере, теперь. Они, конечно, меня сразу же выгнали, но, в конечном итоге, эта неприятность неожиданно обернулась благом. Только я не могу понять, почему это вас интересует?

– У адвоката много разных интересов.

– Да, наверное.

– Я могу задать вам пару вопросов об этом деле?

– Зачем?

– Получение определенной информации может сыграть важную роль для одного из моих клиентов.

– В таком случае мне надо знать, кто ваш клиент.

– Вы же понимаете, что я не могу открыть его имя. Расскажите, пожалуйста, о той ставке, которую вы сделали. Вы часто играете на скачках?

– Что вы имеете в виду под словом «часто»?

– То есть тот случай был каким-то особенным?

– Еще бы! Мне подсказали, на какую лошадь ставить, и я выгреб все, что у меня было в бумажнике.

– Лошадь выиграла забег?

– Да. Выигрыш составил двадцать два доллара семьдесят пять центов на каждые два доллара. А я сотню поставил!

– Неплохо, – заметил адвокат.

– Я выиграл на скачках, но потерял работу, – ответил Баллард. – В какой-то момент я думал, что мне пришел конец, но выплыл. Теперь все в порядке. Если бы я остался в банке, то так бы и работал инспектором с мизерным жалованьем.

– Мы можем поговорить о том, что произошло в тот день? – спросил Мейсон.

– Зачем?

– Хочу, чтобы у меня в голове сложилось представление о происшедшем.

– Да ничего особенного, в общем-то, и не было. Пролистайте старые газеты – вот и весь рассказ. Или почти весь рассказ.

Мейсон показал пальцем из окна на свою машину.

– Я попросил ее заправить. Вы торопитесь?

– Нет, – ответил Баллард, оценивающим взглядом осматривая Мейсона. Наконец, он отложил в сторону лист, на котором записывал цифры.

Баллард встал со стула и Мейсон увидел, что у него короткие ноги, но широкие плечи и большая голова. На вид ему быдло лет пятьдесят пять. Серые глаза прямо смотрели на собеседника из-под густых бровей, короткие волосы уже поседели. По Балларду сразу же становилось понятно, что он работает с цифрами и признает только правильный или неправильный результат, для него не существует слова «приблизительно», есть только один точный ответ.

Мейсон опустил глаза на письменный стол, где лежало несколько ведомостей и листов бумаги. Он обратил внимание, что каждая циферка выведена с каллиграфической четкостью.

– Я как раз собирался закрываться, – сообщил Баллард. – Я стараюсь каждый вечер забрать наличку до десяти. Оставляю только мелочь, чтобы было чем давать сдачу клиентам. Обычно бензоколонки обворовывают где-то около полуночи. Я этим артистам ничего не оставляю. С тех пор, как слухи об этом распространились по округе, они даже и не пытаются ко мне заглядывать.

– Понятно. Расскажете мне о краже в банке?

– Вначале мне надо знать, зачем вам эта информация.

– Хочу выяснить, кто же на самом деле был виновен.

– Вы не думаете, что Дюваль провернул то дельце?

– Так решили власти.

– Но вы с ними не согласились?

– Пока мне не на чем строить выводы. Пытаюсь не формулировать окончательное мнение.

– Понятно.

– Возможно, если вы не хотите говорить о деньгах, мы могли бы поговорить о Дювале. Что он за человек?

– Вопрос века.

– А ответ?

– Ответа нет.

– Почему?

– Его невозможно классифицировать. На него трудно навесить этикетку.

– А если попытаться?

– Спокойный, жизнерадостный. У него было много друзей и он обожал свою дочь. Жена умерла, когда девочке было десять лет и Колтон Дюваль решил пожертвовать всем ради воспитания дочери. Он был ей и отцом, и матерью. Я считаю, что подобное практически невозможно.

– Результат получился плачевный? – спросил Мейсон.

– Все зависит от того, что вы имеете в виду под словом «плачевный». У Дюваля были свои идеи. Он утверждал, что люди не могут чувствовать себя свободно, пока не породнятся с природой. Он считал, что каноны традиционного поведения, вежливости и этикета – проявление лицемерия.

– Почему?

– Он заявлял, что люди должны быть полностью естественными, а их поведение отражать их личность вместо того, чтобы подделываться под какой-то общепринятый устой или правило.

– Немного чокнутый?

– Нет. Он умел внушать доверие. Ты сразу же начинал его слушать, а потом кивать головой вместо того, чтобы прямо заявить, что нельзя так воспитывать дочь.

– Дочь его любила?

– Обожала.

– А что с деньгами? Их прихватил Дюваль?

– Не вижу, как бы он мог это сделать. Если уж быть полностью честным, я не представляю, как вообще кто-либо мог их свистнуть.

– Объясните почему?

– Множество факторов, всяческие проверки и предосторожности. Это было невозможно.

– Но, тем не менее, случилось.

– Как они утверждают.

– Дюваль не мог украсть деньги?

– Никто не мог. Это подобно тому, как наблюдаешь за иллюзионистом на сцене. Он делает то, что, по всей вероятности, не может происходить, но ты все равно сидишь и смотришь, как происходит именно это.

– Если вы расскажете мне, что же все-таки случилось, я, не исключено, предложу вам решение проблемы, – сказал Мейсон.

Баллард с минуту молчал, затем начал рассказ:

– Это произошло где-то часа в два. В те дни наш филиал в Санта-Ане выплачивал зарплату большому числу государственных служащих, и нам, в головной конторе, приходилось переправлять туда огромные суммы наличных денег. Там располагался авиационный центр, где работало много людей. У нашего филиала в Санта-Ане вообще был прекрасный оборот и приходилось переводить наличные туда-обратно два или три раза в месяц. Мы считали, что используем безопасный способ перевозки. Банк закупил бронированные машины с отдельными ящиками для наличных денег. Такие машины разрабатывались специально для финансовых учреждений. Ключи от этих ящиков с наличными были только у руководства и контролеров. Водитель ключа не имел. Это специально придумали на случай остановки машины грабителями где-то в пути: бандитам все равно будет не забраться в интересующий их ящик. Машина также оснащена рацией, работающей на коротких волнах. О ней никто не знает и настроена рация на ту же частоту, что и та, на которой ведут переговоры полицейские патрульной службы. Если кто-то в пути пытается остановить машину, водитель нажимает всего лишь на одну кнопку – и по всей полицейской сети начинает воспроизводиться послание с сообщением номера машины и заявлением, что она попала в беду. Полиции потребовалось бы только позвонить в банк диспетчеру, и тот по номеру машины сообщил бы маршрут, по которому движется машина, и ее примерное местонахождение в данный момент.

– Продолжайте, – попросил Мейсон.

– А вот как мы пересылали деньги. Один клерк, отвечающий за отправку наличности, составлял пакет. За ним неотрывно следил контролер. Незадолго до этого банк заказывал бронированную машину. Она останавливалась с задней стороны здания банка. К этому времени у клерка и контролера все было готово: наличные укладывались в коробку, которая обертывалась специальной бумагой и запечатывалась сургучом. Клерк, составлявший пакет, ставил на сургуч свою личную печать, контролер – свою. Затем они вместе отправлялись к бронированной машине. Предварительно два вооруженных охранника проверяли, безопасно ли выносить наличные. Через какое-то время после того, как уже участвовал в отправке миллионов долларов, ты просто начинаешь относиться к этим мероприятиям, как к отправке партии моркови или какого-либо другого товара.

Мейсон понимающе улыбнулся.

– В тот день я поставил на скачках и – ну надо же, не повезло Дюваль упаковывал большое количество наличных как раз тогда, когда шло сообщение с ипподрома. Мистер Мейсон, вы сами что сделали бы? Я получал маленькое жалованье и поставил на эту лошадь целую сотню. Я знал, что если она выиграет – я здорово заработаю. Потеря ста долларов для меня была бы очень тяжелой. Цены постоянно растут, а я, в общем-то, едва сводил концы с концами. С другой стороны, если такому банковскому служащему дать лишнюю тысячу – это уже что-то! Тот забег для меня очень много значил.

Мейсон кивнул.

– Я вышел в застекленный кабинет. Клянусь, что все равно мог видеть, что делает Дюваль. Мистер Мейсон, он брал пачки наличных, проверял и складывал в коробку. Мы уже до этого пересчитали все купюры и разложили их по пачкам. Единственное объяснение: он заранее заготовил погашенные чеки, вынув их из ближайшего ящика. Он нагнулся, закрывая от меня мусорную корзину, которая стояла под столом, взял деньги, уже упакованные в коробку, и бросил их в мусорную корзину, а вместо них положил погашенные чеки. Если это так, то признаюсь честно, мистер Мейсон, он здорово нагрел меня. Это была бы самая хитрая работа, которую я когда-либо видел. Все было очень естественно, как всегда. Конечно, я слушал, как проходит забег – и когда лошади стали приближаться к финишу, конечно, я очень волновался. К тому же, потребовался фотофиниш и мне пришлось ждать, чтобы узнать, моя ли лошадь выиграла. Я, наверное, состарился на несколько лет, ожидая окончательных результатов. Когда выяснилось, что я выиграл, я весь дрожал и обливался потом, словно только что изрядно поработал лопатой.

Мейсон кивнул с симпатией.

– Дюваль, конечно, знал, чем я занят, но ничего не сказал. Он меня покрывал, и я ему благодарен. У меня не было повода относиться к нему с подозрением. К тому времени я работал с Дювалем уже пять лет. Вместе мы переслали миллионы долларов наличными. Так что я просто поставил свою печать на пакет и мы отправились к бронированной машине. Я открыл ящик для наличности, мы положили туда коробку, отметили время и сообщили диспетчеру, что машина отъехала. Затем мы вернулись к работе. Во второй половине того дня я уже не мог сконцентрироваться на своих обязанностях. Я думал, как буду тратить деньги, выигранные на скачках. Я хотел купить новую удочку и спиннинг – планировал отпуск. Я раньше любил рыбачить.

– И до сих пор увлекаетесь рыбной ловлей? – поинтересовался Мейсон.

– Времени нет, а то бы с удовольствием. Когда работаешь на себя, то столько всяких забот набегает!

– Я вижу, моя машина готова, – заметил Мейсон. – Я схожу заплачу и отгоню ее, чтобы освободить место.

– Куда вы едете? – спросил Баллард.

– В Беверли-Хиллс.

– А меня не подбросите? Моя машина сейчас на ремонте и я собирался брать такси. Уже поздно, а у меня с собой много наличных, так что я не хочу идти пешком четыре квартала до автобусной остановки, а потом еще пять кварталов до дома.

– Естественно. Поехали.

Баллард быстро засунул несколько листов с цифрами, кассовый рулон и холщовый мешок в небольшую черную сумку. Из нее он достал маленький револьвер и переложил его в карман пальто. После этого он сел в машину Мейсона.

– Надеюсь, я вас не напугал видом оружия, мистер Мейсон. В последнее время было совершено несколько нападений на бензоколонки и в полиции посоветовали, чтобы я купил револьвер и все время носил с собой.

– Конечно, я все понимаю, – перебил его Мейсон, вписываясь в поток автомашин.

– Похоже, молодежь сейчас не любит трудиться, – продолжал Баллард. Хотят получать, не работая, да и пострелять не прочь. У меня нет детей. Жена умерла вскорости после кражи в банке. Тогда на меня разом навалились все проблемы.

– Что-нибудь еще вспомните о Дювале? – спросил Мейсон через несколько минут.

– Теперь вы уже все знаете. Когда клерк в Санта-Ане вскрыл пакет, там были только погашенные чеки.

– Или он так заявил, – заметил Мейсон.

– Нет – это и решило дело. Деньги по этим чекам выдали в нашем банке в Лос-Анджелосе. Некоторые из чеков были зарегистрированы всего за час до того, как мы отправили пакет. Так что подозрение с клерка в Санта-Ане сразу же было снято.

Мейсон обдумывал информацию.

– Ладно, Баллард, – наконец сказал он, – все это вполне определенно кладет ответственность с одной стороны на вас, а с другой – на Дюваля.

– Правильно, – согласился Баллард. – Именно так и решила полиция.

Они снова замолчали. В конце концов снова заговорил Баллард:

– Конечно, если бы деньги взял я, Дюваль бы, определенно, был моим сообщником. Мы бы вдвоем провернули дельце и разделили добычу. Но если украл Дюваль, он мог воспользоваться моей небрежностью. Именно Дюваль отвечал за упаковку наличности. Он заявил, что положил деньги в пакет.

– А вашей обязанностью было следить за ним.

– Да.

– Но если вы пренебрегли своей обязанностью, Дюваль мог увести деньги.

– Он так и сделал.

– Мог сделать.

– Да.

– Но если бы кражу задумали вы, то Дюваль обязательно должен был бы об этом знать?

– Несомненно.

– А как насчет подмены? – спросил Мейсон. – Подмены пакетов?

Баллард покачал головой.

– Невозможно. Это должны были быть или Дюваль, или я, а я мог быть только в сговоре с Дювалем.

– Почему вы заявляете, что нельзя было подменить пакеты?

– Потому что водитель ни разу не останавливался с того момента, как уехал из нашего банка, и пока не приехал в филиал в Санта-Ане, а если бы и остановился, он все равно бы не добрался до ящика с наличностью.

– А если бы у него был ключ?

– У него не было ключа.

– Предположим, был. Ему каким-то образом удалось...

– Хорошо, я отвечу на это вопрос, – прервал Баллард адвоката. Предположим, у него был ключ, он остановил машину и у него уже был приготовлен пакет. Он все равно бы не смог это сделать.

– Почему?

– Если бы в пакете лежали газеты, книги или еще что-то в этом роде да, не исключено, что смог бы, но вспомните – пакет оказался заполнен погашенными чеками, которые находились в нашем банке! Водители никогда не заходят в банк.

– И он никак не мог зайти внутрь?

– Нет. Через ту боковую дверь производится только отправка и получение грузов.

– Чеки нельзя приготовить заранее?

– Нет. Они были представлены в банк и по ним получили деньги где-то за час до отправления того пакета.

– То есть, похоже, Дюваль, не так ли?

– Это должен был быть Дюваль, – с уверенностью заявил Баллард. – А потом, ведь они нашли у него несколько украденных купюр.

– Насколько мне известно, в полиции имеется список номеров пропавших купюр, – сказал Мейсон. – Не всех, конечно, а пяти тысяч долларов.

– Да.

– У кого находится список?

– Это самая конфиденциальная информация во всем деле, – сообщил Баллард. – Список держат в ФБР. Его очень тщательно охраняют. Даже самые доверенные люди в полиции не знают этих номеров. Им дано задание прямо на месте обменивать купюры, которые они посчитают подозрительными. Полицейские ходят с достаточным количеством наличных. Они приносят купюры в Управление, номера копируются, заносятся в список, отправляемый начальнику полиции, который затем передает его в ФБР.

– Они нашли какие-нибудь купюры?

– Мне не сообщают. Сами всегда готовы получить информацию, а вот разглашать – никогда.

– Вы им что-то рассказали? – спросил адвокат.

– Послушайте, Мейсон, обычно вы ведете честную игру. Я открою вам один секрет. В том пакете были тысячедолларовые купюры. Теперь в полиции имеется номер одной из них.

– Откуда?

– Я его вспомнил. Когда тысячедолларовые купюры достали из сейфа для отправки в Санта-Ану, они были в пачках. Я поставил на лошадь большую сумму. В такой ситуации человек обращает особое внимание на предзнаменования. Вот и я тоже не переставал размышлять, повезет мне или нет. Забег должен был начаться через несколько минут. Я взял в руки одну из пачек тысячедолларовых банкнот и у верхней оказался номер 000151. Я ставил на лошадь под номером пять. Я воспринял номер той купюры, как предзнаменование. Он означал, что моя лошадь придет первой и ей никто не помешает. Глупо, конечно, но теперь я понимаю, как чувствуют себя игроки рассматривают любую незначительную деталь, как знак свыше. Вот так я запомнил номер одной тысячедолларовой купюры, только он всплыл у меня из памяти, когда допрашивал тот молодой парень.

– Что еще за парень? – поинтересовался Мейсон.

– Из полиции. Может, из ФБР. Точно не могу сказать, но определенно откуда-то оттуда. Он приходил ко мне полдюжину раз. Терпелив, вежлив, настойчив, несколько раз просил меня повторить события того дня. Я уже все ему рассказал, а потом несколько дней назад он появился снова – и тут я вспомнил о пачке тысячедолларовых и цифре «пять», окруженной единицами, а впереди – только нули.

– Вы уверены в последовательности цифр?

– Абсолютно. Как только я вообще это вспомнил, номер банкноты очень четко появился у меня перед глазами.

– И это единственный номер тысячедолларовых, который есть в полиции?

– Насколько мне известно, да. Мистер Мейсон, я же говорил вам – это улица с односторонним движением: ты даешь им информацию, а они тебе шишь.

– Спасибо. Я пытаюсь уяснить все случившееся, как, впрочем, и полиция.

Несколько минут они ехали молча, затем Баллард осторожно спросил:

– Вы знаете что-нибудь о дочери Дюваля? Чем она сейчас занимается?

– Я не могу ответить, занимается она вообще чем-нибудь или нет.

– Насколько мне известно, она была неплохой секретаршей. Полицейские стали следить за ней, а ее это раздражало. Пожалуйста, поверните направо за светофором, мистер Мейсон, а через пять кварталов – налево... А вот и мой дом на углу, маленькое бунгало. Следовало, наверное, выставить его на продажу после смерти жены, но тогда было не найти покупателя, а теперь стоимость все время растет и я не хочу продавать. Если сдам в аренду, то амортизация как раз составит разницу между тем, что мне будут платить жильцы, и тем, что мне самому придется платить за другое жилье. Я завелся, как старая мельница, но вы располагаете к себе людей. Наверное, я так много не говорил несколько месяцев.

– Спасибо, – поблагодарил Мейсон, останавливая машину. – Я очень ценю, что вы столько мне рассказали.

Баллард уже взялся за ручку, но повернулся к адвокату:

– Не хотите взглянуть на фотографию бронированной машины? Может, тогда вам будет легче все представить.

– Конечно. У вас есть такая фотография?

– Да, несколько снимков с банковских времен. Моя жена любила фотографировать, и у нее это неплохо получалось. Они у меня все в альбоме. Зайдите на минутку. Подъезжайте к крыльцу и оставьте машину прямо у входной двери.

Мейсон припарковал машину у крыльца и вошел внутрь вместе с Баллардом, который зажег свет, указал Мейсону на кресло и принес альбом. Он был сделан в форме книжки с полиэтиленовыми конвертами вместо страниц, в каждый из которых вставлялось по две фотографии.

Мейсон принялся внимательно их изучать.

– Не знаю как вы, мистер Мейсон, но мне каждый вечер помогает расслабиться стаканчик виски с содовой. Вы не против присоединиться? предложил Баллард.

– С удовольствием, – согласился адвокат. – Только, пожалуйста, не делайте мне крепким. Когда я за рулем, я пью не больше одной рюмки и обычно что-нибудь легкое. Пожалуйста, побольше содовой. Просто в содовую чуть-чуть капните виски для аромата.

Баллард извинился и отправился на кухню, чтобы приготовить выпить.

Адвокат бросил взгляд на дверь, ведущую в кухню, откуда донесся звон бокалов, а затем быстро достал из внутреннего кармана конверт и вынул тысячедолларовую купюру. Ее номер был – 000151.

Мейсон положил на кресло альбом с фотографиями и подошел к большому окну из толстого листового стекла. Его закрывали тяжелые шторы. Мейсон отодвинул одну из них и увидел, что на окне также висят закатываемые кверху пластиковые жалюзи. Они были приподняты в верхней части окна.

Адвокат опустил жалюзи примерно на два фута, положил две купюры в закатывающийся конец, а затем вернул жалюзи в исходное положение.

Только он успел сесть в кресло и снова взять в руки альбом, как Баллард ногой толкнул дверь из кухни и вошел с двумя стаканами.

– Сделал, как вы просили, мистер Мейсон. Содовая, слегка окрашенная виски – ваш коктейль, мой покрепче.

– Спасибо, – поблагодарил адвокат.

– Вот эти фотографии, – продолжал Баллард, устраиваясь в кресле напротив и готовясь насладиться виски, – сделаны, когда я еще работал в банке. Вторая слева вон на той – моя жена за несколько месяцев до смерти. А вот и машина, которая как раз перевозила в тот день исчезнувший груз. Номер сорок пять. Рядом с ней – Билл Эмори, водитель машины.

– Где Эмори сейчас? – поинтересовался Мейсон.

– Насколько мне известно, так и работает водителем. В нашем же банке, как мне говорили. Он никак не был вовлечен в ту историю. Он еще молод, закончил школу незадолго до того, как была сделана эта фотография. Занимался спортом... играл в баскетбол, прыгал с шестом... Полиция его здорово потрепала, он был так напуган...

– Кстати, а вы знакомы с доктором Холманом Кандлером из Санта-Аны?

– Конечно. Друг Колтона Дюваля. Официальный врач банка и личный врач Дюваля. Прекрасный специалист. Он написал прошение, чтобы Дюваля выпустили, прислал к нам в банк свою старшую медсестру, чтобы собрать подписи банковских служащих и руководства. Я тоже подписал, но объяснил ей, что мое имя на этом прошении может сыграть обратную роль. Она ответила, что у нее есть список лиц, чьи имена она хотела бы видеть на прошении, и мое включено в него, так что я тоже подписал. Она очень симпатичная – просто куколка. И, между прочим, но это строго конфиденциально, именно от нее я узнал про тот забег. Какой-то пациент сообщил доктору, а тот не знал, что делать. Он в жизни никогда не играл. Он также был личным врачом Эдварда Б.Марлоу – президента банка. В общем, медсестра заполучила мою подпись, как, наверное, и подпись каждого, к кому обратилась, но все равно это не помогло. Они не собираются освобождать Дюваля условно-досрочно, пока он не вернет деньги, по крайней мере, большую их часть. Он может оставить у себя тысяч тридцать-сорок, сказав, что они уже потрачены, но власти, естественно, будут держать его, пока у него где-то спрятаны почти четыреста тысяч. Ты хоть представь петицию, подписанную всеми жителями Калифорнии от мала до велика, – они все равно его не выпустят.

Мейсон допил виски.

– Большое спасибо. Мне пора.

– Вы уже уходите? – воскликнул Баллард. – Вы же только что пришли!

Мейсон улыбнулся, вставая.

– У меня назначена поздняя встреча. Спасибо за помощь и гостеприимство.

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы остались и выпили со мной еще по стаканчику.

– Нет, спасибо, когда я за рулем, я не пью больше одного.

Адвокат попрощался, сел в машину, выехал с подъезда к бунгало и отправился домой.

Мейсон уже заезжал в гараж, когда ночной сторож сделал почти незаметное движение, давая Мейсону сигнал повернуть обратно.

Адвокат нажал на тормоз, остановил машину и уже начал пятиться назад, но не успел выехать на улицу.

По пандусу бежал мужчина. Он догнал машину Мейсона и открыл дверцу.

– Мистер Перри Мейсон?

– Что вам нужно? – резким тоном спросил адвокат.

Мужчина вручил Мейсону сложенный документ.

– Повестка о явке в Суд. Вы должны предстать перед Большим Жюри завтра в десять утра. Это вызов Дуцес Тэкум [Duces tecum – приказ о явке в Суд с документами, перечисленными в приказе (лат.)]. Вы должны взять с собой все купюры или другие законные платежные средства, полученные вами от Арлен Дюваль и находящиеся в вашей собственности. Спокойной ночи.

Мужчина захлопнул дверцу машины, повернулся и направился к выходу из гаража. Мейсон отпустил тормоз и съехал с пандуса.

– Я поставлю ее, мистер Мейсон, – сказал ночной сторож, а потом спросил тихим голосом: – Кто это был? Судебный исполнитель?

– Да.

– Я так и думал. Пытался вас предупредить, но уйти из гаража, чтобы подождать вас на улице, никак не мог.

– Вашей вины здесь нет, – ответил Мейсон. – Он бы все равно рано или поздно до меня добрался.

– Тем не менее, простите, мистер Мейсон. Если бы я надолго оставил свой пост, у него бы возникли подозрения...

Тут судебный исполнитель снова подошел к машине.

– Не сердитесь на меня, мистер Мейсон. Это моя работа.

– Я не сержусь, – ответил адвокат. – Но мне бы хотелось, чтобы меня ставили в известность заблаговременно.

– Меня самого только что послали к вам. Гамильтон Бергер, окружной прокурор, передал мне эту повестку не более часа назад и приказал: «Вручи ее сегодня вечером, причем обязательно лично в руки Мейсону». Вот и все. Я отправился сюда. Мне пора. Рад, что вы на меня не сердитесь. Некоторые так возмущаются. Моего напарника послали к... другому человеку. Я рад, что вручал повестку именно вам. Вы, все-таки, адвокат и понимаете, что это моя работа. Спокойной ночи. Спасибо, что нормально все восприняли, мистер Мейсон.

Судебный исполнитель вышел на улицу.

Когда он, наконец, исчез из виду, ночной сторож снова заговорил:

– Я думал, как вас предупредить, но ничего не пришло в голову. У него звезда величиной с тарелку. Если бы не она, я бы ему просто дал по башке.

– Все в порядке, Майк. Ты ничего не мог сделать. Теперь мне снова придется уехать.

Мейсон развернулся и медленно двинулся вверх по пандусу на улицу. Он позвонил в контору Пола Дрейка с автозаправочной станции.

– Пол еще на месте? – спросил Мейсон оператора на коммутаторе.

– Да, мистер Мейсон. Соединить?

– Пожалуйста.

Почти сразу же в трубке послышался голос Дрейка:

– Я только что сам собирался звонить тебе, Перри.

– Что случилось?

– Ты помнишь, я тебе рассказывал о Джордане Л.Балларде?

– Да, конечно. Я... – Мейсон внезапно замолчал.

– Что ты?

– Давай вначале твою новость.

– Он мертв.

– Что?! – воскликнул Мейсон.

– Это правда. Если ты не успел с ним поговорить, то тебе это уже не удастся. Обидно, потому что он что-то сообщил полиции и... Черт побери, Перри, может, эта последняя информация и привела к фатальному результату.

– Что случилось, Пол?

– Ничего еще не закончилось. Пока могу рассказать только в общих чертах. Мой человек из полицейского Управления знает только, что к ним по рации поступил сигнал.

– Ладно, хватит вступлений. Выкладывай, что тебе известно?

– Совсем немного. Непонятно почему, но в конторе окружного прокурора решили, что у Балларда есть деньги, полученные от Арлен Дюваль. Очевидно, поступил анонимный звонок, но никто не понимает откуда.

– Продолжай.

– Окружной прокурор стал рассылать повестки о явке в Суд в качестве свидетелей, причем это вызовы Дуцес Тэкум с требованием взять с собой все деньги, полученный от Арлен Дюваль.

– Эту сторону дела мы обсудим позднее, – прервал его Мейсон, – а пока расскажи мне о Балларде. Это может оказаться крайне важно.

– Судебный исполнитель отправился с повесткой к Балларду. Он прибыл на место и обнаружил, что входная дверь приоткрыта. Он позвонил, но никто не ответил, и у него зародились подозрения. Он вошел и увидел, что Баллард лежит на полу в кухне. Очевидно, в момент смерти он готовил выпивку каким-то гостям. Там было три стакана, кубики льда, на столе стояли бутылки. Кто-то явно сильно ударил его сзади, а затем три или четыре раза воткнул в него большой нож для разделки мяса. Убийца ушел, оставив нож торчащим из спины Балларда. Естественно, сейчас дом кишит полицейскими.

– Нашли чьи-нибудь отпечатки пальцев? – спросил Мейсон.

– Перри, у тебя совесть есть? Я только что получил эту информацию. Я рассказал тебе все, что известно на настоящий момент. Там сейчас работают полицейские. Одному Богу известно, что они уже нашли и что найдут еще. И конечно же, они не собираются вводить меня в курс дела. Кое-что прочитаем в газетах, что-то сообщит мой человек из полиции, об остальном догадаемся. Я решил, что тебе необходимо срочно узнать об этом убийстве, потому что мотив преступления может быть связан с той информацией, которую Баллард передал полиции. Она ведь каким-то образом касается кражи в Коммерческом банке.

– Огромное спасибо, Пол, – поблагодарил Мейсон. – Оставайся на работе. Узнай, что возможно, по этому делу. Я тебе перезвоню через час.

Мейсон повесил трубку и отправился в издательство одной из газет, где у него работал хороший знакомый. Несмотря на поздний час, тот пропустил его в архив и Мейсон примерно с полчаса читал старые газеты с отчетами о краже большой суммы наличных в Коммерческом банке Лос-Анджелоса.

Потом он снова позвонил Полу Дрейку.

– Какие новости, Пол?

– Практически ничего нового. Минутку, кто-то звонит по другому телефону. Не вешай трубку, Перри.

Мейсону пришлось ждать минуты три, затем он снова услышал голос Дрейка:

– Перри, ты еще здесь?

– Да.

– Ну, в общем, дело сделано – быть беде.

– Что случилось?

– Твоя любительница позагорать замешана по уши.

– Стреляй!

– Это долгая история, я пока знаю лишь основные факты.

– Хватит тянуть резину, Пол.

– Двое моих парней дежурили у гольф-клуба. Один оставался в машине, другой отправился к автозаправочной станции на бульваре, чтобы позвонить мне с отчетом. Чтобы сократить дорогу, он пошел через площадку для гольфа, и неожиданно заметил впереди себя бегущую женщину. Он решил приблизиться, но так, чтобы она не догадалась, что кто-то следует за ней. Это оказалась Арлен Дюваль.

– Одна?

– Одна. Очевидно, ей удалось улизнуть от полицейских.

– Что было дальше?

– Мой оперативник быстро принял решение. Он выбежал на шоссе вслед за Арлен Дюваль. Та автозаправочная станция на бульваре, открытая всю ночь, расположена всего в одном квартале от гольф-клуба. Она направилась туда и кому-то позвонила. Мой парень стал ловить попутную машину. В такое позднее время это довольно сложно, потому что никто не хочет останавливаться, но, наконец, одна машина притормозила. Мой оперативник представился, показал удостоверение и предложил водителю двадцать баксов. Мужчина сказал, что деньги будут очень кстати и спросил, что от него требуется. Мой парень попросил его встать у бордюра, а когда Арлен кончит звонить – следовать за ней. Это было совсем несложно.

– Куда она направилась?

– Села в такси. Она как раз его вызывала по телефону.

– Потом?

– Машина отвезла ее к бунгало Балларда. Когда она туда подъехала, в доме находился какой-то мужчина. У самой входной двери был припаркован автомобиль, мой парень слышал мужские голоса. Арлен тоже их услышала и, видимо, не решилась зайти. Очевидно, это как-то нарушило ее планы. Она вернулась к такси и расплатилась, затем направилась к задней части дома и стала ждать. Мой парень видел, что в гостиной находится какой-то мужчина. Этот человек подошел к окну, опустил и поднял пластиковые закатывающиеся жалюзи – явно давал кому-то сигнал. Он опустил их примерно на два фута, а через четыре или пять секунд поднял вверх в прежнее положение.

– Твой парень разглядел этого человека? – Мейсон старался контролировать свой голос, чтобы не выдать эмоций.

– Очевидно, нет. Шторы были задернуты. Мужчина просто отодвинул одну из них, дал сигнал, а затем снова скрылся с другой стороны штор. Примерно через несколько минут он вышел, сел в припаркованную машину и уехал. Мой оперативник предположил, что это машина Балларда, потому что у дома стояла всего один автомобиль, но, оказалось, она принадлежала гостю. Здесь мой человек допустил прокол, Перри. Я пытаюсь вдолбить им в головы, что ничто нельзя принимать, как должное, но, поскольку машина стояла у самого входа и других там не было, он предположил, что это автомобиль Балларда и не записал номерной знак.

– Продолжай.

– Как только этот мужчина отъехал, в дом направилась Арлен.

– Каким образом она туда вошла?

– Вот это неприятный момент, Перри. Она забралась через заднее окно.

– Черт побери!

– Вот именно.

– И что дальше?

– Она находилась в доме не больше пяти минут, а потом пулей вылетела из входной двери. Она почти бежала и не закрыла ее за собой.

– Шла быстрым шагом?

– Скорее бежала.

– Твой человек последовал за ней?

– Примерно семь кварталов. Ему бы стоило оставить машину и идти пешком, но в подобной ситуации обычно не знаешь, что лучше. Она поняла, что за ней следят, и избавилась от хвоста.

– Как ей это удалось?

– Подобное легко сделать ночью, если понимаешь, что кто-то преследует тебя, в особенности на машине.

– Так как же поступила она?

– Просто направилась к одному из домов, словно собиралась позвонить, но на самом деле не стала ни звонить, ни даже подходить к входной двери, а обогнула дом. Пробравшись в задний двор, видимо, выскочила на аллею и... никто не знает, что было дальше.

– Твой человек покружил по округе?

– Перепробовал все уловки, которые только существуют в нашем деле. Именно поэтому он так задержался с отчетом. Он не хотел уезжать из того района. Минуть пять или десять они кружили, затем увеличили радиус и просмотрели еще шесть кварталов.

– Но Арлен и след простыл?

– Да.

– А она не могла действительно зайти в один из домов?

– Не думаю. Мой парень сказал, что дом, к которому она подходила, оставался в темноте. Она смело направилась к крыльцу, но не стала подниматься по ступенькам и внезапно побежала на задний двор.

– Твой оперативник говорит, что она поняла, что за ней следят?

– Да. По ее поведению и по тому, как она скрылась на заднем дворе это сразу же ясно. Испытанный метод, Перри, и противодействий ему практически нет.

– Мне надо все обдумать, Пол. Как зовут твоего оперативника?

– Хорас Мунди.

– Он меня знает?

– Не думаю, что вы когда-либо встречались лично. Конечно, он видел твои фотографии и в курсе, что за Арлен мы следим по твоему заданию.

– Как мне с ним встретиться?

– Он, конечно, пока ничего не слышал о смерти Балларда, Перри, так что особо не торопился с отчетом. Он думал, что его напарник волнуется и...

– Неважно, Пол. Где он сейчас?

– Опять у автозаправочной станции на бульваре рядом с гольф-клубом. Раз уж он заплатил тому водителю двадцать баксов, то попросил отвезти себя обратно, чтобы сэкономить на такси.

– Ладно, я отправляюсь туда, чтобы поговорить с ним лично, – заявил Мейсон.

– Я предупрежу его. Есть какие-нибудь еще указания?

– Оставайся на работе, Пол.

– Хорошо. Сижу и пью кофе, а потом потею, выпуская его наружу.

– Прекрасно. Держи ухо востро. Узнай все возможное об убийстве Балларда. Это не могло быть самоубийство?

– Нет.

– Ладно. Не теряй времени. Я тебе перезвоню.

– Где ты будешь?

– Сейчас встречусь с Мунди. Хочу лично все услышать из первых уст. Да, вот еще что. А Мунди может забыть, что он видел?

– Меня тоже волнует этот вопрос, Перри.

– Почему?

– Боялся, что ты спросишь.

– Шанс есть?

– Практически нет.

– Почему?

– У меня же лицензия.

– И?

– Вспомни: Мунди надо было следовать за Арлен, а машины у него в тот момент не оказалось. Он остановил попутку и предложил водителю двадцать баксов за работу. Водителю страшно все понравилось – он играл в шпионов и наслаждался собой. Мунди представился. Когда Мунди с ним прощался, водитель, конечно, не отказался от денег, но сказал, что и просто так бы с удовольствием покатался.

– Естественно, водитель не знает, что Баллард мертв.

– Сейчас не знает, но завтра это будет во всех газетах. Он вспомнит адрес.

– Я думал о временном факторе. Ты можешь денек подождать прежде, чем сообщить в полицию?

– У тебя есть сердце, Перри? Я обязан сообщить им, по крайней мере, когда прозвучит официальное объявление об убийстве Балларда.

– Подожди минутку, – прервал его Мейсон. – Ты представляешь клиента. Ты не должен сообщать полиции _в_с_е_, что знаешь...

– Произошло убийство, Перри, и некий гражданин Джон был втянут в эту историю моим оперативником. Завтра утром он прочитает газеты и начнет петь жаворонком, а если я до этого времени не поставлю полицию в известность, я потеряю лицензию. Случившееся нельзя положить в карман, застегнуть и забыть. Все вылезет наружу. Я не имею права ждать, пока полиция узнает о происшедшем от кого-то другого. Как только прозвучит официальное объявление об убийстве Балларда, именно я должен позвонить им.

– И сообщить имя Мунди?

– Да.

– Они допросят его?

– Конечно.

– Сколько у меня времени? – спросил Мейсон.

– Больше часа, от силы двух, гарантировать не могу, Перри.

– Оставайся на месте. Я тебе перезвоню.

Загрузка...