Дневники. 1946-1947

Декабрь

1 Декабря. Пороша, наконец-то, пришла и сейчас снег летит. Шильдкред сказал: - Не могу быть с коммунистами: делаю все, как советский гражданин, но быть коммунистом не могу: я в Бога верую. -А разве нельзя быть и коммунистом, и в Бога веровать? - Нельзя: у них делается все «научно» и сомнение исключено, а христианство есть выход из личных мучительных сомнений: «верую, Господи, помоги моему неверию».

Разве нельзя свое личное дело понимать как исполнение воли Божьей: утвердиться в своем таланте и принести дары Богу - разве не сказано об этом в притче о талантах? - Конечно, можно, только на Суде будут разбирать

373

твои дары и назначать цену им, считая твое золото не по весу, а по самой вере твоей.

Надо просить не любви к врагам, а понимания врагов, какие враги свои и какие Божьи, и, поняв, просить силы бороться с врагами Божьими и любить врагов своих личных.

Надо установиться в себе по своему гению и сказать ясно: ты гений, единственный в мире и неповторимый. Утвердив в себе своего личного гения, во-первых, надо это сделать тайной, образующей личность, и, во-вторых, немедленно признать какого-то своего гения в каждом человеке. После того надо искать выражения своего гения, понимая, что и каждый тоже стремится к выражению своего гения.

2 Декабря. Утром в темноте дождь, но на крышах что-то белеется.

Женщина пришла от генерала и спросила. - Вы слышали? Ей ответили: - Нет. И она: - Не слыхали? Ну, так я не буду рассказывать. И как же она правильно поступила. Даже и это передают шепотом друг другу, что вот одна женщина была у одного генерала и узнала от него потрясающую новость, и когда после того к ней обратились с вопросом: - Какая это новость? - она ответила словами: - А разве вы не знаете? - Нет. - Ну, так я не скажу. - Что же это может быть, -старались догадаться передающие о визите женщины к генералу. И сами отвечали: - А разве война? И опять сами же: - Да нет, какая теперь война. Разве... Догадка осталась невысказанной и высказать ее невозможно, потому что она бесформенна и чувство это логически не может быть выражено. Это чувство последней надежды на что-нибудь вроде «да минует меня чаша сия».

Ляля читала «Молодую гвардию» и хвалила Фадеева за добрые чувства к молодежи. Мы любим молодежь за их естественную веру в бессмертие. Если только они здоровы и хороши, то они живут как бессмертные. Да, собственно

374

говоря, и мы, только застрявши в болезнях и неудачах, начинаем обращать внимание на то, что все умирают. И только в самой великой беде нашей рождается в Вифлееме дитя с мыслью о неминуемой смерти.

Да и стоит только взглянуть на массу всяких людей - мужчин, женщин, молодых и старых, бегущих по улицам, чтобы увериться в наличии силы бессмертия, презирающей мысль о том, что все люди смертны. Все смертны, скажет бегущий в очередь за солеными огурцами, а я как-нибудь, может быть, и не попаду в это число. Пусть смертны, а я вот еще поживу и погляжу, как у меня самого это выйдет!

Мысль эта жизненная о себе как исключении в отношении смерти у молодых окружена ореолом распространенного «я» за всех таких же молодых, здоровых, хороших. Но дальше это чувство радости жизни переходит в эгоизм самосохранения, в индивидуализм. Хороший человек, старея, принимая в опыте своем неминуемую смерть близких ему людей, «уходит в себя», пытаясь противостоять смерти по-иному, чем в молодости радостью жизни.

А то, что молодость радуется жизни, это надо понимать и приветствовать, как дерзкое и прекрасное начало борьбы человека за свое бессмертие. Этим и должна у меня в «Канале» закончить свой путь бабушка Мария Мироновна (прочитать Фадеева и напитаться этой мыслью, как напитался у меня сам Фадеев моими запевками).

Итак, жизнь развивается по двум путям, исходя из начального чувства радости жизни (бессмертия), - это чувство: все смертны, а Я как-нибудь проскочу.

Первый путь: самосохранение (индивидуализм).

Второй путь: сознание личности всего человека и себя самого как

необходимой рабочей части всего органического целого.

Мой Зуек представляет собою центр чувства молодой радости жизни (бессмертия) среди эгоистов, подлежащих перековке. Мне надо перекинуть мост (канал) от той радости жизни к чувству радости жизни человека, перекованного

375

на строительстве, радости эгоиста, нашедшего свое место в органическом целом всего человека.

Одна из запевок в тех главах, которые следуют за уничтожением падуна: скорее всего это запевка предшествует смерти Мироныча. Мироныч видел скалы, по которым падала раньше вода, скалы черные, похожие на челюсть, выброшенную из когда-то прекрасного рта на лице. И он знал, что не было больше того чудесного творения природы в самой природе, но это творение было в нем теперь. Но как же так? И нет, и есть. Или он, может быть, уже умер и теперь видит такое, что видел и любил на земле. Нет больше на земле водопада, а вот он не только видит, но и слышит. Хочет идти к падуну, встал. -Куда? - Домой! - Дедушка, очнись: ты же дома, вот, смотри, наш стол. - Стол-то наш. - А вот образа. - И образа наши. - Смотри, ты сам же стены рубил: вот бревно новое. - Новое, да, а как же я слышу - падун шумит. Слышишь? - Да, слышу, - Мироныч вдруг очнулся совсем: -Это плотину прорвало. Беги, беги, скорей! [Зуек] ушел. А Мироныч упал и шептал: беги, беги!

Все на свете ложь с одной стороны и правда с другой... Так и вся жизнь как одна монета - с белым лицом и черной изнанкой.

3 Декабря. Продолжается оттепель. Вчера спектакль «Пигмалион», артист. Зеркалова (помни!): как цветочницу сделали герцогиней. Мысль: хорошо жить в некультурном классе - там счастье. Но если вышел «в люди», назад вернуться нельзя. На этом построена история России новая: земледелец уходит от земли и не возвращается. В этом свете толстовство.

Проф. Туров рассказывал, что он, как проф. и директор университетского музея, получал литер А, а заведующих музеями лишили литера А. И его по ошибке лишили за музей, забыв, что музей университетский и он заведует

376

им, как профессор. Он доложил это министру Кафтанову, но [письмо] застряло в аппарате и нет возможности его найти.

4 Декабря. Введенье ломает леденье. Река Москва очищается.

Продолжается оттепель. Подписан договор на пьесу в кукольном

театре.

Читал Асанова «Волшебный камень».

5 Декабря. Все так же. Ищу для Зуйка мотивы к побегу в Природу. Сам когда-то бежал, но сейчас понимаю и чувствую Бога возле себя - бежать некуда. И вообще, мы живем настолько сильно, страшно, что с нами тут и все...

6Декабря. Ночью выпала пороша. Вчера были у нас кузины. Как было у их родителей - не так-то уж очень они были умные, но почему-то в присутствии их хотелось быть умнее себя и что-то показать, так точно и с этими кузинами... Даже потом на себя досадно. В дальнейшем это надо кончать. Конец!

Читал книгу «Волшебный камень» Асанова. Сказать ему, что волнение от пережитого, вызывающее [желание] написать, не надо обдумывать до конца, вернее заключать в оболочку логики. Надо, напротив, успеть, пока не замкнулась цепь, вызвать из первичного волнения ряд образов, отвечающих волнению. Если же выставлять образы после того как удовлетворишь себя логически, то образы эти будут не живые, а кукольные.

Монархия наша имела идеалом покой человека, зато самая жизнь человека состояла в борьбе. Теперь идеал - это борьба.

Смерть боится здоровья, и старость при здоровье проходит как самое лучшее время жизни человека. Почему бы тогда не поставить себе идеалом общественной и личной жизни человека здоровье? Потому что это само

377

собою понятно и в настоящее время является механическим делом движения цивилизации. Наш моральный идеал прежде всего исходит из современности и должен быть живым. Моральным идеалом нашего времени является борьба за единство хозяйственного плана всего земного шара.

Выступал в Педагогическом институте с чтением своего «Царя природы». Несмотря на то, что читал отвратительно, все почувствовали величие картины. Проф. Половинкин (геолог) сказал, что картина прошлого, подлежащего затоплению, так прекрасна, что едва ли после этого «новые берега» можно показать лучшими. Проф. Саушкин (коммунист), напротив, сказал, что пафос автора лежит не в картине природы, а в единстве староверского «надо» с нынешним государственным «надо» большевиков. Я же им, как мог, объяснил, что прошлое представлено мною в состоянии покоя, а настоящее и будущее я дам в движении. Каждому животному в этой динамической географии будет предоставлена индивидуальная возможность спасения и в этом должна открыться красота единства человека с природой.

7 Декабря. Пороша, выпавшая вчера ночью, за вчерашний день совершенно растаяла. Ночью, однако, прихватил мороз, и сегодня всю Москву посыпают песком.

Получил заказ от «Дружных ребят» написать приветствие ко дню 20-летия журнала. По секрету сказали, что просили о том же Сталина. Возможно, что и не просили, а говорят, чтобы козырнуть. Но я, как только ушла Карасева, взял да и написал «Наше счастье».

«Канал» пишу и мало-помалу подхожу к самому действию. Остается сделать экспозицию второстепенных лиц (массу) - и самолет мой поднимется.

8 Декабря. Вязка Норки.

Вернулась ноябрьская погода, небольшие морозы при бесснежье.

378

Повязана Норка у Северцевой с Джерри (ей 7, ему 9). Колония ученых. Северцева - собашница (она своего добьется: не бойтесь, поженятся). Проф. Туров убежал с живописью, Огнев к мышам - 7-й том кончает.

Вечером на «Король-олень». Явилось сомнение в постановке «Кладовой солнца»: кукольные сказки все на чудесах, возможно ли дать сказку без чудес в кукольном театре? У меня поэзия заменяет чудеса, но что заменяет у них чудеса?

Природа, как зеркало Божье... но вообще в природе, как в зеркале, мы видим себя, конечно, и Бога, поскольку и Бог живет с нами, а если Бог нас оставит, то едва ли мы и его увидим в природе.

Мои родители насадили сад, и я вошел в него, как в рай, и если в этом раю был Бог, то это сделали мои родители, они так делали, что Бог пришел к ним на помощь и поселился в этом саду.

Это же самое делал и я своими книгами, насаждая сады.. Как я их делал - это мое дело и никому не интересно, если вопрос приходит к тому, что я делал, а не как делал.

Во все времена мы это «что» и понимали как Бога и этим «что» убеждали других.

Огнев Сергей Иванович - мышиный король.

Вопрос о служении... Церковь после царя стала молиться за того, кто царя убил. И не слыхать что-то, как это объясняется.

Выходит так, что приходит только Надо со стороны, было бы одно только Надо, только безусловная сила принуждения, диктатуры, и ты, раб ее, имеешь перед собою путь свободы через сознание необходимости. Выходит, все равно, пленили тебя коммунисты или фашисты. (Вспомнился рассказ Валентина о том, как воспитывали фашисты, и потом вышел ему случай освободиться.) Так можно дойти до того, что подчиняясь «врагам», будешь стрелять

379

в «друзей». Когда немец дал ему в морду - он почувствовал себя русским и бежал. Так что это внешнее Надо, фашисты или большевики захватят, или вода, или лава вулкана - все равно! Это катастрофа, и в ней каждый должен найти свой личное Надо, свое sollen*. Война - катастрофа, революция - катастрофа, и в ней для каждого является Muss (мышь должна бежать из норы) и в то же время каждый из этого Muss должен сделать ich soil. Возможно, что таким образом совершилось и «происхождение видов».

Иметь в виду осторожность в обращении с аналогией затопления с революцией.

Но... Зуек находит себя в катастрофе водного затопления наравне с водяной крысой - это связь человека с природой. А на канале «хочется» рождается так же, как в школе... Канал - это школа труда, в котором каждый находит свои способности, и это нахождение и есть переход от mussen к sollen.

9 Декабря. Небольшой мороз и умеренный ветер. Вторая вязка Норки и возвращение ее домой от Турова. Передал Еремину (литературная редакция кино) «Кладовую». Ляля ездила в Госиздат на согласие засчитать с 3 издания «Избранного» договор (остаток в пользу нас около 30 тыс.). Написал поздравление в журн. «Дружные ребята» - «Наше счастье».

Вечером была Клавдия Максимовна с мужем. Страшный разговор о лагерной жизни.

Узнал, что Петр ехал по «осударевой дороге» и за ним везли виселицу (а Пушкин: «Да умирится же с тобой» и «Красуйся, град Петров»).

Урок: фокус вещи, или главный план - чистота души Зуйка, как вообще смысл таких катастроф есть рождение новых личностей, сосредотачивающих в себе смысл события. На Пушкина надо смотреть.

* Muss (нем) - долг, ich soil (нем) - я должен; от mussen к sollen (нем) - от «должен», потому что понимаю, что должен, к «должен», потому что обстоятельства принуждают.

380

10 Декабря. Ясное утро. И весь день как стекло, а ночью луна.

Были сестры Олега Светлана и Тамара. Похожа эта Тамара,

старшая сестра, на леди Макбет, сама длинная, лицо худое, губы тонкие, глаза же черные, маленькие, как муравьиные.

Еще был секретарь начальника охоты Кузнецова Холостов.

Вечером приходила Галина сказать, что Лева грозится покончить с собой. Постараюсь помочь. Как бы там ни было, но Леву после Ляли я люблю больше всех. Возможно, что если все с себя счистить, то и Ефросинию Павловну я тоже люблю, но это не то, что Леву: я Левой болею, как мать, и тут даже эгоизм отчасти: душа Левы в своей основе точно такая же, как моя, только без таланта и образующего талант поведения.

Завтра пойду в «Сов. писатель» и после 6 веч. зайду к Леве. Попросил Махова завтра прислать к нему психиатра.

Тружусь выписать место, соединяющее вступительную часть книги (V3) с основной (²/3), в которой кульминационным пунктом, мне думается, будет Водяная крыса (солнце в глазу).

11 Декабря. Лунная ночь перешла в солнечное утро: сквозь морозную дымку пробились солнечные лучи, а луна осталась. Не хватает снегу.

Дым из городских труб распределяет красоту в городе (ночью дыма не видно, а разноцветные лампочки в большом доме то покажутся, то спрячутся - это дым, или на вечерней заре огни горят и померкнут - это дым, и т. д.).

Кому легче жить: коту или кошке. Каждый скажет - коту. А поглядишь весной на кота, какой он приходит изодранный, с рваными ушами. Сколько раз тоже приходилось видеть, как где-нибудь на пятом этаже на крыше свернутся коты клубком и валятся вниз на камни. Какой

381

тут - легче! Нет, конечно, труднее, опасней, но когда мы говорим «легче!», мы думаем о том, что коту даже и драка, даже и опасность в охоту, а кошке даже любовь в неволю: посмотреть только, послушать, как она орет, как стонет и жалуется, когда, выгнув спину, стоит под котом.

Жизнь, какая бы она ни была трудная, но одному полу она в охоту, другому в неволю, одному хочется жить, другому жить надо.

Все искусство наше рождается из нашего Хочется, и все воспитание детей и связанные с ним государственные обязанности определяются женским бременем Надо.

Мораль - это творчество женщины, и если мужчина ее начинает творить - собственное творчество его погибает (Гоголь, Толстой).

С какой-то отдаленнейшей точки зрения человеческий род на земле похож на длинный фитиль, зажженный, чтобы взорвать земной шар и превратить его в небольшое солнце. Фитиль горит, после него остается зола - это наши покойники, наше прошлое, движение искры вперед - это наше настоящее, а будущий мир - это мы все, обращенные в солнце.

В «Советском писателе» уговорился об «Избранном» (ред. Левин) и о томике новых вещей в 4 листа.

Вечером к Леве, играл в семье в подкидного дурака, остался дураком и почти понял, что супруги валяют со мною дурака. Нет никакого сомнения в том, что Лева устал, разбит, но «самоубийство» -это психическая симуляция, чтобы привести меня в состояние готовности им помочь.

Ночью, проснувшись, в ясном уме, согласованном с сердцем, понимал эту войну народов и вообще наше время как игру злых сил на естественном доверии народных масс. Рубят лес на дрова - он молчит, не спрашивает, на что дрова. Так и простак - используются его способности верить и за

382

веру свою отдавать жизнь. Но так и было всегда? Подставляется простаку предмет верования. Теперь что-то другое. Используется... Вот взять хотя бы симуляцию самоубийства у Левы: сын (пролетарий) использует жалостливую душу отца (с его точки зрения, буржуаза) и насилует. Но это только мой пример зарождения разрушительной силы, основанной не на доверии к ближнему, а на неравенстве. Является особая новая сила, похожая на атомную энергию, и являются инженеры этой силы зла между личностями, обращаемой на всеобщее добро. Но положим, это проходит и пройдет... анализировать природу власти...

Лиля Лавинская (жена скульптора) - художница в образе

нищенки с подвязанной рукой.

Остатки разбитого ЛЕФа (почему застрелился Маяковский?).

Они понимают наше время как возрождение РАППа.

12 Декабря. Ясные морозные дни и лунные ночи, зима с морозом в -20 и больше, но снега нет.

К происхождению власти...

Власть имеет идеальную задачу: поступающую в ее аппарат силу зла (в частности, соцвредов) направить к добру всех людей и самый источник зла, вредного человека, обратить на добро.

Сам власть имущий хочет добра людям больше всякого добродетельного человека: этим он хочет оправдать свои преступления на пути к власти (добрые цари - только в сказках, но и там их хлещут ведьмы по мордам). Во искупление зла - действия Петра I и Иоанна IV. И еще дальше: во искупление своего личного зла (пахан украл у одного, а все - ему друзья) он делает добро для всех.

Так Бетал разоряет бедного владельца сада, чтобы на этом месте выстроить курорт.

Так уничтожают Зощенко и Ахматову, на благо всех.

Так образуется сила обобщения: путем уничтожения, убийства случайного.

И так очень похоже, что власть происходит от разрушения атомного ядра человечества - личности.

383

N. говорил, что сейчас время особенно характерно тем, что человек общественный извне (на людях) живет верой, а человек в себе (или дома) не только не верит этому, но презирает и ненавидит.

Вот почему на писателя, имеющего успех казенный, смотрят как на предателя, как на доносчика, подхалима и не прощают ему. Так было с А. Толстым, так происходит сейчас с Фадеевым. Но Шолохова все одобряют.

13 Декабря. Еще темно, а говорят, что мороз ослабел и начинает снежить. Неправда - снежок порхнул, а мороз еще сильнее, и ясно.

Вчера был Володя. Я пользуюсь им как зеркалом партии, т. е. смотрю в свои мысли в свете партии. Уверился, что эволюция Mussen (надо) в sollen (я обязан) и Wunschen (хочется) - есть в точности желанный педагогический план.

Как мог Пушкин, заступаясь за Евгения, возвеличивать Петра? Как это можно так разделить себя? Наверно, надо быть очень богатым душой и мудрым, и это состояние духа похоже «на люби врагов своих». И вот только если я открою в себе большое чувство - я напишу свою сказку «Царь природы».

14 Декабря. Царь природы. (Сказка-быль.) Еще позднее вышел месяц, еще выше взошел. И мороз еще крепче, и утро еще светлее. До Николы Зимнего остается шесть дней.

Никто еще не давал красоту дыма в большом городе (и „птиц: галки, вороны).

Вчера был этнограф Нечаев Александр Николаевич для

ликвидации затеи со сказками.

Когда он развивал мне тему национальной сказки в свете бр. Гримм, я вдруг сопоставил себя, как создателя сказки какой-нибудь, с тем человеком, кто сейчас встал бы, разогнал, растоптал бы паразитов русского языка, поднял бы знамя русского слова...

384

И опять тут явился мне Пушкин со своим Евгением и Петром, и Пришвин со своим Зуйком и Сталиным, со своей мыслью постоянной о молитве за врага. «Медный всадник» и есть молитва за врага. На этом чувстве понимания значения врага и надо выставить обращение старухи в православие.

А Толстой сказал Нечаеву: - Ты мелко мыслишь. Медный всадник точно так же мог бы сказать Евгению: -Ты мелко мыслишь. И каждый, кто сейчас упирается со злобой в Сталина, тот мелко мыслит.

Мелкомыслящий (мелкотравчатый) упирается в «слезу ребенка» (личность) и не может пропустить ее, чтобы сделать обобщение, т. е. пропустить или убить ближнего (как Раскольников убил старуху).

Этим сопротивлением обобщению держится вся христианская мораль, весь Достоевский (почему его и не признают большевики).

Обобщение с христианской точки безнравственно и допускается не больше как враг, за которого надо молиться и учиться любить его.

Дьявол, обобщающий, подводит нас к атомной силе разрушительной, но встает Бог и определяет энергию на дело любви.

Так вот, значит, у врага в руках обобщение как сила разрушения, уничтожения «ближнего», личности, но в то же время у святого подвижника в руках есть сила воскрешения (творчества), направленная на дело разрушения, - в молитве за врага.

И вот отчего разрушающий, обобщающий знает, что он есть часть силы, которая вечно разрушает (убивает), чтобы вечно создавать новое (Мефистофель).

Вроде того получается, что разрушитель будит своим действием (обобщения) спящего Бога и тот воскрешает убитого в новом.

Капитализм обвиняется в систематическом обобщении, пропускающем хоть жизнь бедного человека, или «пролетария»

385

Это есть система убийства бедного человека, жертва пролетарием в пользу расширения «дела» (цивилизации).

Кризисы и войны возвращают от «дела» (обобщения, роста империи) к действительности.

Мы подхватываем эту силу действительности (пролетария), но пользуясь ею, сами подходим к тому же методу обобщения, значит, вовлекаемся в неминуемый кризис.

Вся надежда, что вовремя одумаемся и что этот последний зажим кончится как и РАПП.

Мало того - чувствовать себя первым человеком на занятом месте, нужно приучить себя сидеть с готовыми локтями, чтобы не

пустить на свое место других (понял это, когда у Образцова в кукольном театре сидел между иностранцами). И то же, когда думал о карьере А.Н. Толстого: какой счастливо-бесцеремонный был человек.

- Хороший был человек Шишков, - сказал я, думая образом смиренного и глубокого человека поправить давление на себя А.Н. Толстого, - вот был человек! - Да, - ответила Ляля, - человек... только неинтересный.

Это было против того, что я хотел: чувствуя в себе какой-то основной недостаток против Толстого, что то ли я беззащитен, робок, то ли ограничен - не знаю! я хотел прикрыться Шишковым, а он при всех достоинствах «неинтересный». - А вот, - сказал я, - ты интересная женщина, что говорить, и сколько поклонников, а Зина неинтересная, и никаких поклонников. А смотри, какая она перед Богом значительная, с тобой и не сравнить!

И Бог милостив, и царь милостив только при наличии необходимости беспощадной жестокости в отношении людей: казнит, казнит и вдруг помилует. И Deus caritas Бранда является после жестокого испытания.

И то же в ипостасях давно: Отец и Сын.

386

В нашем православии обманчиво выдвинут Сын, как возможность жизни, целиком основанной на милосердии. Вот откуда, может быть, явился Евгений (Медный всадник) и в то же время в здоровой душе Пушкина явилась и поправка к нему: «Красуйся, град Петров!».

На этом предпочтительном почитании Сына и забвении Отца возникает и русский образ революционера (Евгений - да и Ленин?), но на этом фоне обязательной милости безликая, т.е. лишенная образа Отца, жестокость, и часто у революционеров милость и жестокость в одном лице.

И я думаю, что мой «Царь природы» явится демонстрацией силы природы в руках ее царя, той здоровой силы творческой и общественной, которая отстраняется от русского интеллигента культом Deus caritatis. Реставрация староверческого грозного «Спаса Вседержителя» от старухи через природу в Зуйка: «Надо» против слабости.

Когда я напишу своего «Царя», мне кажется, я буду мудрецом: только боюсь, что никогда не напишу и дураком умру. Как приятно в этих сомнениях поглядеть на «Кладовую солнца»: вот написал же! так вот и с «Царем»: будь таким же, как в «Кладовой», и напишешь. И как подумаешь, так и веришь... Напишу!

До Нового года «продрать» «Царя» до конца.

15 Декабря. Продолжается серия морозно-солнечных дней без снега.

Перечитал написанное и стало ясно, что фокус всей вещи есть Царь природы (Зуек) в борьбе с водой. Сила человека против воды в том, что она сливается, а у человека (Зуйка) есть своя неслиянная часть, благодаря чему каждый делает общее дело по-своему (каждый ведет свой канал). Тем же самым разрешается превращение mussen в sollen.

Был Вахмистров Вас. Вас., брат Над. Вас. Реформатской, помесь барина с егерем.

387

Были вечером Валентина и Сергей Яснопольские, инженеры с Беломорья. Пробовал выспрашивать о канале, но они или очень тупы, или у меня самого фокус вещи переместился с аврала на Зуйка и тем самым интерес мой переместился с плотины в природу - ничего я от них не получил.

16 Декабря. Потеплело, порошит.

Вчера видел афишу с лекциями о русской литературе, с заключительными разделами: А. Толстой - «Петр I», Шолохов -«Тихий Дон», Фадеев - «Молодая гвардия». А Пришвина не было, и это меня укололо, хотя не было и Достоевского, и Лескова. Неприятный этот укол! Разве сам-то я не чувствую, что делал хорошо и сделал, что мог. И все-таки колет. Нечто вроде как у Пушкина и Лермонтова, столь независимых людей, их тяга к светскому обществу. От этого чувства унизительного можно отделаться, только если бросить литературу. Но т. к. это нехорошо и невозможно, то остается продолжать соревнование и надеяться на лучшее в творчестве, целящее всякое унижение самолюбия.

Разум бывает прекрасен, когда показывается людям своими далекими границами, обнимающими огромный простор.

Это как выходишь из темного леса на берег и открывается море.

Или как Пушкин, замученный мыслью о судьбе бедного Евгения, вдруг как будто на берег океана выходит и говорит: «Красуйся, град Петров, и стой!»

И еще сильнее и бесконечно шире, чем океан, открываются границы разума, когда вдруг вспоминается Распятый с Его словами: «Прости им», и самому захочется помолиться за своих врагов.

17Декабря. Сильнейший из всех бывших нынче морозов -23.

Много вчера придумал для своего «Царя» и сегодня начинаю разрабатывать с того места, когда Зуек сговаривается

388

с бродягой о побеге (начало динамической части). Так определилось: 1-я часть - экспозиция природы с историей, 2-я часть - экспозиция действующих лиц, 3-я - динамическая. Решил написать вперед динамическую часть и после вернуться к доработке действующих лиц. Возможно, что 3-я часть будет вчерне и доработается после 2-й.

Приехала Жулька. Ваня прописан. Ждем Ваниного отца. Сегодня поеду доставать разрешение на лося. Устроился с лосем (Мих. Степ. Кузнецов).

Приходила Л. Лавинская (из компании Маяковского, Бриков, обломки ЛЕФа).

Так все это было близко к Ягоде и ГПУ.

Источник поэзии (Маяковский) сливался с источником власти (Ягода, Брики) в одной воде.

Становится понятным то чувство врага, о котором я говорил Ставскому (- Чувствую, что меня кто-то не любит, Сталин? - Что вы! Сталин вас любит!). Вот это самый враг и был, что стоял возле Маяковского (Агранов), и та же сила (власть), что рубит лес на дрова (для пользы). И надо помнить, что это же последняя сила, утверждающая берега наших возможностей («Красуйся, град!»). Мы чувствуем эту силу отрицательно в страданиях ближнего (Евгений) и положительно («люби врагов своих») в осуществлении, когда Евгений умрет и с ним современность пройдет в «прошлое», и осуществится будущее («Красуйся!»).

«Люби врагов» в некотором смысле означает и люби будущее, потому что не они создают будущее: а они только тем создают его, что разрушают наше настоящее и, разрушая, вызывают нас строить будущее (Евгений - это настоящее, а «да умирится же!» - это будущее»).

18 Декабря. Мороз и ясно.

Были на генеральной репетиции «Ромео» Прокофьева. Во втором акте не мог удержаться от слез - до того прекрасна 389

музыка, чары Улановой и ансамбля. Третий акт перегружен, финал пошл. Чувствуешь тиски со стороны, как везде.

19 Декабря. Николай.

Вспомни брата своего, Михаил! Какой был хороший человек и как не пришлась ему жизнь от начала и до конца. А что? не его ли «идею» (о Светлом человеке) теперь я веду и хочу провести ее... Брат должен быть мне благодарен.

Поздравил Асеева - попал не в того Николая (Асеев в июне -Николай Кочанный). Пришли к Замошкину - тот именинник 9 мая (Вешний).

Симонов пришел в «Новый мир» и всех обласкал, а потом постепенно, наполняя своими редакцию, старых стал выжимать тихо, как вода выжимает из норок мышей.

И бедный Замошкин уходит (Тургенев в «Отцах» мог расправиться с отцами, опираясь на образ Базарова, - и Базаров действительно был!). А нас, «идеалистов», теперь выпирают - во имя кого?

Образование - наша сила, совесть наша, разве близость ко времени? но разве не отдаем мы всего, только чтобы сблизиться со временем?

По всей вероятности, побеждает теперь американизм, состоящий из способности в нужный момент предпочесть действие идее (этому движению помогают чрезвычайно евреи).

Любитель чтения сейчас может все прочитать, и вдруг окажется -пропустил Аксакова, не читал! Учатся на ходу, между делом, урывками.

20 Декабря. Пасмурно, метет, слабый мороз. Неприятности по случаю 80% лося. Решение вопроса о Леве (И. Ив. Махов помог).

21 Декабря. Оттепель.

Когда происходит какая-нибудь гадость (вроде как с хлебом было: всех лишить, а потом дать обратно), то Галина Д. рекомендует не обобщать гадость и относить ее не к правительству,

390

а к головотяпству отдельных людей. Так создается «вредитель». Если же бывают случаи, где исключительно правительство виновато - надо терпеть и ждать, когда оно поймет свою ошибку (на ошибках мы учимся).

Леву устроили в санаторий Ховрино (со вторника). Отлегло от сердца.

Вечером был Чумаков, рассказывал, как у него из 30 утят и 40 цыплят остался один цыпленок и утка, думали, цыпленок - курица, вышел петух. И стали жить петух с уткой на чердаке.

22 Декабря. Вчерашнее все подмерзло. Вечером приходил знакомиться Кулешов с женой, он режиссер, она киноактриса.

Голова у меня была тяжелая, едва сидел. Придется отдохнуть.

Есть мысль: она распространяется у людей по доверию. И есть умысел, весь основанный на недоверии... пишу после ухода Володи: десять лет пишет роман, от всех скрывая, и даже не дает прочитать жене. Это «умысел», и думаю, что роман будет плохой. Жизнь наших подпольных кружков вся была на умысле.

На свой аршин разве можно мерить людей, но нельзя тоже и чужим аршином смерить себя: как ни прикладывай к себе чужие мерки, все что-то остается такое, чего никак нельзя захватить на вершки.

23 Декабря. Красный тихий день с умеренным морозом. Ваниного отца не отпускает колхоз. Он послал телеграмму - «разбился». Пошли с Лялей, встретили Илью - отдали справку на Ваню. Встретили Вирту - заказали ордер на туфли. Зашли в офицерский клуб - покончили с лосем: лось будет. Звонил Мих. Степ. Кузнецов о том, что Жульку скорей всего возьмут на выучку в Военное общество.

391

24 Декабря. У Еремина (Дмит. Иван.) в студии. Обсуждение возможности сценария «Клад, солнца». Борьба между режиссерами Роу (Детфильм) и Згуриди. Победа Згуриди.

25 Декабря. Спиридон-солнцеворот. Света не видел, с утра раннего пишу заявку на сценарий.

К обеду пришла Софья Павловна Коноплянцева и сказала Ляле:

- Меня вы не спрашивайте, как я живу: я вся отдана служению семье сына. Не спрашивайте, какие отношения у меня с невесткой, какие бы ни были: меня нет.

- Вот это чудесно! - обрадовалась Ляля. Это отвечало ее идеалу.

- А как у вас отношения с Марией Михайловной (сестра Александра Мих.)?

- Она Марья, я Марфа. Она читает духовные книжки и всё, в себя живет и недовольна мной, что я бросила все свое личное для семьи, для других. Неправа она, она эгоистка?

Ляля замялась.

- И не читаете ничего, и в церковь не ходите?

- Ничего, ничего, все для семьи.

Ляля оторопела.

И ей это было не в бровь, а в глаз: она теперь, глядя на Софью Павловну, увидела себя в обезьяньем виде, видела обезьянье изображение своей морали о том, что надо отказаться от себя и жить для других. Хороша бы она была, если бы отказалась от меня и стала бы служить своей больной матери! Нет, милая, ты любишь меня для себя, тебе просто хорошо со мною жить.

Выбрось это из себя, выбрось вместе с этим любовь к искусству, к разнообразию в людях, оглупей совершенно, отдайся одному своему долгу в отношении матери и сделайся такой же обезьяной, как Софья Павловна. Но из этого еще не следует, что надо брать пример с Марьи Михайловны, поглощающей духовные книги только для себя и видящей в этом цель «самосовершенствования».

392

26Декабря. Завтра позвонить о собаке, сегодня о проволоке.

Заканчиваю [сценарий]. Вечером прочитал в студии Дм. Иван. Еремину и, к величайшему моему удивлению, он тут же заключил со мной договор на 50 тыс. и дал на руки 25%. Столь удивительный выход из трудного положения меня оглупил. Тысячи на три я решил купить всего и принести домой, но когда пошел покупать - ни на что не решился, купил только на 1 р. три папироски, одну тут же выкурил, а две дома спрятал.

27Декабря. Пишу своего «Царя» успешно.

Красота - солнце добра.

Добро нам показывается и тянет к себе, если осветит его красота.

Путь художника - это, минуя соблазн красивого зла, сделать красоту солнцем добра. Мы все этого ждем от художника и плачем от радости, когда это ему удается...

28 Декабря. Были у Яковлева на рождении: был Федин, Леонов, Лидии. Говорили наигранно, деланно, как говорят в таких случаях литераторы. Леонов пошутил с вопросом: - Есть Бог? Я ответил: -Есть!

29 Декабря. Были у Кулешова Льва Владим. (жена Александра Сергеевна). Читал я свою заявку и получил ценные указания. Сценарий - 60 стр., 8 картин, т. е. три листа.

Неизвестный поэт Машков Алекс. Вас. (Кировская обл., Кайский р-н, п/о Лесное. Муз.драм.театр) прислал стихи:

Вчерне лежит вокруг меня

Мир грозно-голубой.

Мне мало ночи, мало дня

Чтоб быть самим собой

У жизни тысячи вершин,

И что ни шаг - обрыв.

Я слишком много совершил

Одним уж тем, что жив.

393

30 Декабря. Ездить ни в метро, ни в трамваях невозможно, так все забито народом: все готовятся к празднику. У нас - увы! - нет праздника, потому что Ляля признает праздники только церковные. Я подчиняюсь, потому что ведь Ляля ведет меня на этом пути, меня слепого. Но чувствую, что выключение себя из общих праздников очень пахнет сектантством. Христианские праздники духовноэстетические постепенно растворили в себе церковный быт: так и получалось, что помолятся в церкви, а потом домой за ветчину; тогда хоть помолятся, а теперь, не молясь, и не за ветчину даже, а только за «сухой паек» - и то празднуют. А мы? У нас сейчас пост. Наверно, так надо, но хочется под Новый год вместе со всеми напиться и буйствовать, и танцевать где-нибудь на площади...

31 Декабря. Раздумывал ночью о сценарии своем, помышляя о работе Кулешова с Шкловским и почему у них не должно выйти живой картины. Потому что они берут кадры свои из головы и так создают нечто неживое, отвлеченное. Тут же в первый раз в жизни я понял, почему художники-живописцы являются рабами своей натуры. Оказывается, не затем нужна им натура, чтобы выписывать ее правильно, а чтобы сохранить в красках тот жар души, который поднимается в момент восприятия. И вот почему лично я всю жизнь держался своей натуры, и вот почему вышла у меня «Кладовая солнца».

Вечером позвали «кузин», встретили с ними Новый год, они у нас по-родственному переночевали.

Я слегка захворал, ночь провел в кошмарных снах, и так начался 1947 год.