Долгая жизнь герцогини

Глава 5

После ухода матери, в больнице.

Элизабет причесала волосы, оглядывая себя в маленькое зеркальце.

«Интересно, а как Лиза обращалась к подруге? Милая моя! Или, быть может, дорогая Кэтрин! Ой нет — Катерина! Точнее, Катюша. Господи, что ж так всё сложно-то??», — вела с собой мысленный разговор леди.

В палату заглянула медсестра, улыбаясь Элизабет.

— Лизонька, к тебе подружка пришла, — сказала она. — Проходите, девушка! — а это уже относилось к вошедшей незнакомке.

Подруга Катя оказалась полной противоположностью Елизаветы. Чуть полновастенькая и смешливая, она располагала к себе с первых секунд. Рыжие густые кудри торчали в сторону, норовя «упасть» на глаза своей хозяйке. Отчего та смешно встряхивала головой, прогоняя непоседливые локоны. Ее глаза горели искренней радостью при виде Лизы, а в руках она сжимала объемный пакет.

— Лизка! — радостно выкрикнула подружка, скидывая все свои котомки у кровати и повисая на остолбеневшей Элизабет. — Божечки мои! Ты еще больше похудела, чем до аварии! Ну ничего, будем тебя откармливать.

Она стала выуживать из своего баула тормозки, баночки, пакетики — сопровождая все действия комментариями.

— А это мамка моя испекла, — сказала Катя, разворачивая один из свертков и выуживая оттуда огромный ломоть пирога с яблоками. — Попробуй какой ароматный! — она бесцеремонно ткнула пирогом прямо под нос леди Элизабет. — Кусай! — произнесла командным тоном, не терпящим возражений.

Элизабет мягко отвела рукой предложенное угощение и проговорила:

— Катюша, спасибо тебе за заботу. Но мне всего этого нельзя! Я бы с удовольствием попробовала пирог, и выглядит он божественно, но, к сожалению, не могу. Мой удел — детское питание и молочные каши.

Катя на несколько секунд надулась, пряча пирог, но после просияла.

— А кефирчик-то можно?! Вот не зря тащила! — из недр сумки выплыл литровый пакет кефира, а к нему — два сырка в шоколадной глазури.

— И даже не думай отказываться от сырков из-за шоколада. Я читала, — и тут Катя приняла позу мыслителя, устремив свои васильковые глаза к потолку, — что небольшая порция шоколада никому не вредит! А поднимет этот, как его? А, вот вспомнила, уровень гемоглобина в крови! — она выдала информацию и выжидающе замолчала, уставившись на подругу.

— Спасибо, я уточню у врача. — Элизабет не могла не улыбнуться при взгляде на девушку. Уж больно забавной та была. Теперь понятно почему Лиза выбрала ее в подруги. Мимо такой не пройдешь. Она словно магнит, притягивает к себе взгляд. Такая живая и настоящая!

— Ну, рассказывай, как оно? Мне всегда было интересно, слышат ли люди что-нибудь находясь в коме? Я с тобой разговаривала, школьные новости пересказывала. — Катя пристроилась в ногах у леди, слегка потеснив ее. Такое обращение указывало на то, что подруги очень близки, а это создавало определенные сложности для Элизабет.

Обдумав как следует вопросы, леди Крамельтон решила не вдаваться в какие-то вымышленные подробности и просто ответить как есть.

— Нет, ничего не слышала и вообще ничего не помню за этот период. Просто очнулась однажды и все! Словно после длительного сна.

— О, ничего себе! А что дальше? В смысле, когда тебя выпишут? — Катя поёрзала в нетерпении. Было видно, что ей сложно усидеть на одном месте. И видя, что подруга все время лежит, Екатерина испытывала дискомфорт.

— Всё будет зависеть от моего самочувствия и результатов анализов. Врач говорит, что если смогу самостоятельно сесть через пару дней, то отпустит домой.

— Ой, было бы классно! Там все по тебе соскучились, приветы передают. И Настя, и Пашка, и Костик с параллельного! — перечисляла подруга имена общих друзей, которые для Элизабет ничего не значили.

— И ты им передавай от меня привет, — нашлась, что ответить леди.

— Слушай, а как так вышло, что ты с Максом поехала кататься? Вы же друг друга на дух не переносите! Да и Стасу вряд ли это понравилось!

— Стасу? — робко переспросила Элизабет, пытаясь вспомнить, слышала ли она это имя или нет.

— Ну, да! Он ведь с тобой должен был встретиться в тот вечер. А как ты оказалась на другом конце города с этим придурком Максимом, я до сих пор понять не могу.

— Я многого не помню, наверное, последствия аварии. И почему согласилась поехать с Максом, тоже. — Еще немного подумав, Элизабет добавила. — Ты, Катюш, не удивляйся и не обижайся, если я вдруг что-то не вспомню или покажусь тебе странной! Я и сама пока не могу разобраться в собственных мыслях. Но, если вдруг ты знаешь что-то, что мне обязательно нужно помнить — скажи!

— Конечно, подруга! Не вопрос! Вот только, как ты со Стасиком будешь объясняться, я не знаю. — Протянула Катя, немного скривившись.

— Может, ты могла бы меня немного прикрыть? — леди улыбнулась подружке, озвучивая свою просьбу. — Скажи Стасу заранее, что я очень многого не помню. У него будет время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

— Ладно, скажу, но думаю он этим не ограничится. И, скорее всего, притащится в больницу выяснять отношения. — Катя хмыкнула, представляя себе эту картину.

— А может, ну его? — спросила Элизабет. — Меньше всего я хочу сейчас выслушивать чьи-то претензии.

— О, узнаю свою подругу, — засмеялась Катюшка, — ты никогда особо не церемонилась с мальчиками. Конечно, когда их столько вокруг тебя вьется, — немного иронично закончила она.

Элизабет хмыкнула, начиная представлять себе Лизу. Молодая, красивая, довольна дерзкая и самостоятельная. Вертела мужчинами, как хотела. А те — бегали за ней, вымаливая внимание. И подругу возле себя такую держала, не из-за верности, а чтобы выгоднее на ее фоне смотреться.

«А вы, однако, стерва, Елизавета», — подытожила мысленно леди. И решила, что с сегодняшнего дня будет больше уделять внимания подруге. Ведь Катя ей по-настоящему понравилась.

— Ой, чуть совсем не забыла, — вдруг сказала Катюшка, подскакивая на кровати. Она подтянула к себе сумку, доставая оттуда блокнот и несколько простых карандашей. — Ты у меня блокнот оставила дома, когда приходила накануне аварии в гости. Я подумала, что возможно ты захочешь снова рисовать. — И она отдала Элизабет всё, что держала в руках.

— Спасибо! — ответила леди, быстренько пролистав блокнот. В основном там были рисунки, выполненные карандашом, но кое-где попадались заметки на полях. А это могло быть интересно и полезно для Элизабет.

— Ну, я пойду! А то еще уроки делать. Это тебе хорошо, можно валяться без дела, — пошутила подруга, целуя Элизабет в щеку. — Звони, если что! И вообще, давай, вылезай из своей скорлупы. Где видео для Тик-Тока? Где фотки в инсту? Раз пришла в себя, то пора обновлять странички! — она еще раз помахала на прощание и убежала, хлопнув дверью.

А леди Элизабет с интересом открыла первую страницу блокнота.

«Пора разобраться в твоей жизни, Лиза!», — подумала она, разглядывая рисунок.

Это оказался автопортрет, судя по изображению. Как и последующие за ним несколько рисунков. Елизавета себя очень любила, над внешностью своей тряслась и считалась первой красавицей в школе. А потому, любила себя рисовать.

Потом, была смешная собака в очках

А за ней — несколько портретов с подписями.

Под этим рисунком стояло одно слово — "Дейнерис"

Элизабет не знала кто это, и сделала себе мысленную зарубку разузнать, кто эта девушка на рисунке.

Рядом с симпатичным юношей она обнаружила приписку: "Стас, мой красавчик ". Действительно, парень с рисунка казался очень привлекательным, и теперь кое-что встало на свои места. Местная красавица Елизавета выбрала себе в пару соответствующего мальчика. Наверное, они эффектно смотрелись рядом.

На следующей страничке Элизабет обнаружила портрет Кати, под которым нашлись пометки, сделанные Лизиной рукой.

"Катька в детстве!", а под вторым рисунком — "Катька похорошела, почти семнадцать"

"Катька! Ну что за обращение?? Еще и оставила блокнот у подруги. А значит, девушка всё видела и даже не показывает виду, что обиделась. Либо же так привыкла к подобному отношению, что уже и не замечает". Леди Крамельтон искренне возмущалась поведением Лизы, и считала его неприемлемым.

Под следующим портретом стояла отметка. "15.09.2020 г. Костик".

"Парня с таким именем, упоминала Катя, когда передавала привет от школьных друзей. Стоит, запомнить этого юношу получше", — отмечала про себя Элизабет.

"А вот и еще один школьный товарищ. Написано: "Пашка-дурашка". Ни к одному человеку не может обращаться нормально!" — Элизабет с осуждением покачала головой. "Что за нравы, у нынешней молодежи??"

Рядом со следующим портретом было приписано больше, чем под остальными.

"Настя любит Костю, а Костя любит меня. А мне он нафиг не нужен! Ха-ха, ирония жизни!" И еще куча разбитых сердец нарисовано, в луже крови.

"Ну, Елизавета!!" — Элизабет ужасно захотелось отшлепать эту маленькую избалованную девчонку, мозг которой представлялся леди размером с грецкий орех.

Листая дальше, Элизабет нашла еще несколько портретов с короткими подписями.

"Родители" — значилось под одним из них.

"Скала" — под следующим портретом.

И на этом рисунки заканчивались, а шли разнообразные пометки. С датами и без. Некоторые из них описывали момент из жизни Лизы, а остальные — оказались просто красивыми цитатами. Причем большинство заметок говорило о верности, любви, достоинстве. Но, судя по всему, Лиза любила коллекционировать чужие постулаты и мысли, не особо стараясь им следовать.