Долги дьяволов

Глава 8

Нью-Сидней, «У Злого Вейна»

Рейнор вдыхал вонь табачного дыма, прочих дымов и пролитого алкоголя, будто аромат изысканных духов. Это был запах «Злого Вейна», и он всегда вызывал у Джима улыбку. Большой Эдди просиял и пригласил их внутрь, с удовольствием приняв чаевые, и Джим огляделся по сторонам, чувствуя, как все сильнее расплывается в улыбке.

Если в этом секторе и было место, которое он мог назвать домом, оно находилось здесь. Когда они с Тайкусом вошли, заказали выпивку у расторопной и прелестной Мисти и уселись на свои обычные места, на него снизошло ощущение покоя. Сегодня в уголке играл живой оркестр.

— А где Дейзи? — спросил Джим и вскинул стакан, приветствуя Евангелину, которая извивалась на сцене практически в чем мать родила.

— Она занята. Наверно, сегодня придется искать себе развлечений самому, — сказал Тайкус. Они сидели, смотрели на танцующих девушек и потягивали свой виски в уютном молчании.

Каждый раз, как Джим видел Евангелину, она казалась ему все более сногсшибательной. Он все искал у нее хоть какой-нибудь физический недостаток. Один таки нашел: крохотную родинку над правой бровью. И все. Это его ошеломило. Уложить ее в кровать он пока не успел: обычно ее время было расписано на несколько недель вперед, — однако Евангелина уверяла Джима, что, как только хоть ненадолго освободится, то будет вся его.

Тайкус крякнул и со стуком опустил стаканчик на стол.

— Ну чего, пора отпустить на волю еще некоторое количество кредитов, принадлежащих каким-нибудь олухам, — сказал он. — Ты со мной, Джим?

Джиму вообще-то и тут было неплохо, однако идея показалась ему достойной. Играть в покер он научился в армии, у Тайкуса и других «Небесных дьяволов». Точнее, поначалу он научился проигрываться до нитки, едва получив жалованье. Однако, наблюдая за сослуживцами, он постепенно научился угадывать «намеки». И, упорно продолжая играть, мало-помалу научился.

Евангелина еще долго будет танцевать. Почему бы пока и не присоединиться к Тайкусу?

— Ага, — сказал Джим, встал и усмехнулся.

Четыре игры спустя за столом оказалось три физиономии недовольных, угрюмых или раздраженных, и две — весьма довольных жизнью. Горка фишек, лежащая перед Тайкусом, была чуть потолще, чем у Джима, но и бывший парень с фермы себя не обидел. А вечер еще только начинался!

Тайкус затушил окурок и по-волчьи ухмыльнулся троим проигравшим.

— Ну что, еще разок?

Один из них, пожилой мужчина с седеющими волосами, только покачал головой, отодвинул стул и отправился к стойке, явно намереваясь выяснить, наливает ли Мисти в долг: Джим был практически уверен, что его они ободрали как липку. Двое остальных кивнули.

— Я хочу отыграться! — заявил один.

— Не знаю, где вы передернули, но точно уверен: было дело! — буркнул второй.

Тайкус только ухмыльнулся. Самое смешное, что Тайкус, как ни странно, ни разу не сплутовал. Он просто очень хорошо умел читать по лицам.

— Я думаю, — сказал женский голос, — что этот ход мистеру Финдли придется пропустить. И, возможно, не один.

Джим с Тайкусом вскинули головы и увидели Дейзи, обнимающую Тайкуса за плечи.

— Звучит, конечно, соблазнительно, — протянул Тайкус, — но мне как раз начало везти, лапушка!

— Вот именно, — ответила Дейзи. — Ты еще не знаешь, что я тебе приготовила!

Тайкус вопросительно заглянул ей в глаза, потом ухмыльнулся.

— Не будь я мужиком, если упущу такой случай! — сказал он и подвинул свои фишки Джиму. — Валяй, Джимми! Постарайся не спустить все с первого же хода, ладно?

— Ну, я уж постараюсь, Тайкус! — пообещал Джим.

Дейзи была не маленькая, но рядом с Тайкусом любая великанша показалась бы хрупкой и крошечной. Она взяла Финдли за руку — ее ладонь полностью скрылась в его гигантской лапище — и повела наверх, искоса поглядывая на него с легкой улыбкой и сверкающими глазами, которые обещали ему весь мир и кое-что сверху.

— Вокруг только и разговоров о том, как облажались Батлер и компания, — сказал Тайкус, — а все благодаря тебе, радость моя!

Ее улыбка сделалась шире.

— Я повеселилась от души! — сказала она. — Ты же знаешь, он и прежде являлся к Вейну и все тут вынюхивал. То-то смеху было смотреть, как они мечутся, разыскивая вас.

Тайкус хохотнул.

— Да уж, я думаю! Мы с Джимми животики надорвали, просто вообразив, как это было. Ну, а к тебе-то они не особенно цеплялись, а, милая?

Дейзи закатила глаза и пренебрежительно махнула рукой.

— Этот хрупкий цветочек, наш шериф? Щас! Его помощник так забавно краснел, расспрашивая меня о моем роде занятий!

Тайкус заржал и стиснул ее руку.

— А я думал, ты нынче вечером занята.

— Конечно! — она подмигнула ему. — Но для тебя, зайчик мой, я сделала исключение. А то ты у нас обычно подолгу не задерживаешься!

— Но я всегда возвращаюсь и каждый раз спрашиваю о тебе, — напомнил ей Тайкус.

— Это верно. Потому я и решила сегодня вечером приготовить для тебя нечто… особенное…

Тайкус нетерпеливо вскинул бровь.

— Вот как? Особенное?

Она усмехнулась и потянула его за руку.

— Особенное, особенное. Идем!

Они взбежали по лестнице, и Тайкус машинально направился в комнату, которую Дейзи делила с тремя другими девушками. Она покачала своей рыжей головкой.

— Нет, не сегодня! Я же тебе говорю: нечто особенное!

Она повела его к двери в конце коридора, в комнату, где Тайкус еще никогда не бывал. Достала из кармана ключ, отперла дверь и распахнула ее.

Комната была роскошная, отделанная в темных, умиротворяющих тонах. Тайкус тихо присвистнул. На стенах висели картины, мебель, похоже, была старинная, притом подлинная. В углу стояла большая ванна на когтистых лапах, с блестящими золотыми кранами. Но первым делом в глаза бросалась, конечно, кровать. Не кровать, а целое ложе. Огромное ложе под балдахином, достаточно просторное для нескольких человек, с причудливой чугунной рамой, чуть ли не ручной работы. На раме переплетались фантастические существа, увенчанные двумя горгульями по углам, восседающими на золотых шариках. Простыни были красные, шелковистые на вид.

— Ничего себе, девочка! Я смотрю, когда ты говоришь «нечто особенное», то уж не останавливаешься ни перед чем!

— А то! — рассмеялась Дейзи, обнимая и целуя его. Тайкус обвил ее своими массивными руками, приподнял, поцеловал в ответ и понес на кровать. Дейзи принялась выкручиваться и шутливо — и совершенно бесполезно — лупить Тайкуса ладошками.

— Эй, постой! Это же сюрприз! Не забегай вперед, ты все испортишь!

Тайкус послушно усадил ее на кровать и улыбнулся.

— Ладно, милая, этим шоу заправляешь ты! И пока что то, что я вижу, мне нравится.

Она стрельнула глазами в сторону его ширинки.

— Мне тоже, — сказала она. — А теперь делай все как я скажу!

Он прижал руку к сердцу и отвесил шутливый поклон.

— Ваш покорный слуга, мадам!

Дейзи, не раздеваясь, сбросила туфли и растянулась поперек огромной кровати. Глаза у нее лукаво блестели.

— Отлично! Так. Для начала снимай сапоги!

Тайкус послушно стащил сапоги, снял с себя рубашку, оружие и штаны и остался гордо стоять перед ней, совершенно голый. Она похлопала по подушке.

— Теперь иди сюда, ляг!

Тайкус послушался. Кровать была такой просторной, что он смог вытянуться во весь рост — Тайкус это оценил. Дейзи наклонилась к нему и поцеловала, крепко и страстно. Провела пальчиками по его огромной груди, потом вдоль руки, и…

Клацнул наручник, приковав запястье Тайкуса к чугунной раме кровати. Тайкус расхохотался. Уставился на блестящий металлический браслет, потом расплылся в широкой улыбке.

— Дейзи, лапушка моя, — ласково сказал он, — я и не знал, что ты увлекаешься такими вещами, иначе бы мы уже давно в это поиграли!

— Ну, почему бы не начать сегодня? — ответила Дейзи, чмокнула его в нос и застегнула наручник на втором запястье. Тайкус на пробу потянул. Наручники оказались настоящие, не какие-нибудь игрушки из секс-шопа. Похоже, мисс Дейзи куда суровей, чем он думал… Мысль ему понравилась. Тайкус поудобней расположился на подушках, расслабил руки в наручниках и улыбнулся, предвкушая грядущие удовольствия.

Дейзи соскользнула с кровати и подбежала к большому туалетному столику с несколькими тумбочками и шкафчиками. Открыла шкафчик, что-то оттуда достала и игриво спрятала это за спиной, возвращаясь к кровати.

— Что у тебя там, милая? — спросил Тайкус, вскинув брови.

Она широко улыбнулась. Улыбка сделалась торжествующей. Дейзи вынула руку из-за спины и показала ему.

В наманикюренных пальчиках был шприц.

— Надо было расплатиться со мной два месяца назад, когда я просила, Тайкус Финдли!

Весь жар в паху мигом рассеялся, будто Тайкуса окатили ведром холодной воды. Он почувствовал, как вокруг его души сомкнулась броня, как в былые времена, когда он надевал армейский боевой скафандр. Древнейшая уловка на свете — и он на нее попался! Эта мысль его разъярила. Он улыбнулся Дейзи.

— Ну что ж, солнышко, спасибо за чудесную ночь! Я-то думал, что это бесплатно… — протянул он.

Она зло рассмеялась.

— Ты не такой уж красавчик, Тайкус.

— Солнышко, зачем же так жестоко? Ты меня обидела до глубины души. Уязвила мое самолюбие.

Но Дейзи не собиралась отвлекаться на пустую болтовню. Она продолжала жестко и сурово:

— И еще эта идиотская идея отправить меня вместо визитной карточки шерифу Батлеру, когда вы с Джимом угнали те челноки! За это ты мне, кстати, тоже не заплатил ни гроша. Так вот, я ему кой-чего порассказала. Он оказался весьма благодарным слушателем. Он со своими парнями будет тут через несколько минут. И уж тогда-то я разбогатею — знаешь, какая награда назначена за твою голову?

— Помнится, за меня живого обещано больше! — напомнил ей Тайкус, когда она навалилась ему на грудь и потянулась шприцем к его шее. — По крайней мере, так было в последний раз, когда я проверял.

— Что, Тайкус Финдли, помереть боишься? — фыркнула она. — Ну конечно, живой ты дороже! Тут просто лошадиная доза успокоительного. Тебе должно хватить. Полежи спокойно, больно не будет — по крайней мере, не больней, чем…

Тайкус и так все это время лежал тихо, концентрируя всю свою ярость, направляя ее в одну точку. И теперь, подобно зверю, запертому в клетке, изо всех сил бросился на дверь. Тайкус рванул правую руку, надеясь порвать удерживающую его цепь. Она должна порваться, черт побери! И цепь лопнула с громким треском.

Глаза у Дейзи расширились до размера кредитных чипов. Мгновением позже кулак Тайкуса с болтающимся на нем обрывком цепи ударил ее в лицо. Дейзи пролетела через комнату и тряпичной куклой осталась лежать в углу.

Тайкус яростно взревел, используя крик, чтобы сконцентрировать силу, и порвал цепь на левом наручнике. С грохотом соскочил с кровати, вылетел в коридор и помчался вниз, во всю глотку призывая Джима.

Для Джима Рейнора вечер складывался на редкость удачно.

Ему тут было хорошо, как всегда, еще до того, как Дейзи подкатила к Тайкусу и увела его с собой. А когда Тайкус вышел из игры, Джиму начало везти еще больше. Он выиграл три из пяти последних ходов. Алкоголь тоже делал свое доброе дело: Джим дружески улыбнулся насупившимся мужикам, чьи фишки он любовно пригреб к себе. Уронив несколько штук на пол неверной рукой, Джим крикнул:

— Эй, Мисти! Это тебе!

— Джим, солнышко, ты такой зайка! — крикнула она в ответ.

Джим направился к столу кассира, роняя по дороге фишки. Его это не тревожило: что там, капля в море! Он сменял цветные фишки на кредиты и, в приливе щедрости, угостил проигравших выпивкой.

Потом осторожно пробрался к сцене и алчно уставился на Евангелину. Девушка широко улыбнулась ему, подмигнула и облизнулась.

«О да!» — думал Джим, усаживаясь за стол с кружкой пива и дурацкой улыбочкой на губах. Этот вечер обещал быть лучшим из тех, что он провел у «Злого Вейна».

А потом он услышал жуткий рев.

— Джимми! Джимми, чтоб ты сдох, где ты, падла?!

Он знал только одного человека, который способен так орать. Джим удивленно обернулся к лестнице и растерянно заморгал. Его глазам предстало удивительное зрелище.

В дверном проеме маячил Тайкус Финдли, нагишом, во всем своем великолепии. Даже при этом тусклом освещении Джим видел, что его лицо искажено яростью. На руках у Тайкуса блестело что-то металлическое.

Оркестр взвыл и затих. Кто-то ахнул. Кто-то заржал. Девицы прекратили танцевать и дружно заулюлюкали и зааплодировали. Тайкус, ни на что не обращая внимания, промаршировал через зал. Толпа торопливо расступалась. Тайкус сгреб Джима за грудки.

— Валим! Немедленно! Сюда едет Батлер!

— Чего, Батлер, да? А что случилось? А где Дейзи? А чегой-то ты го…

Тайкус подтянул Джима к себе так, что они очутились нос к носу, и взревел:

— БЕГОМ!!!

Выбора у Рейнора не было. Тайкус сгреб приятеля за волосы и поволок за собой к двери.

— Ай! Эй!

Джим вырвался и виновато оглянулся на Евангелину. Та хохотала до упаду вместе с прочими девицами. Джиму она ответила воздушным поцелуем.

— А как же твои шмотки? — спросил Джим, следуя по пятам за Тайкусом и стараясь не глядеть ниже затылка.

— Некогда! — рявкнул Тайкус. — Дейзи меня сдала, сучка драная! Они будут здесь с минуты на минуту!

Непорядок в костюме Тайкуса продолжал вызывать ажиотаж. Они пробежали мимо игровых столов, сопровождаемые негодующими, возмущенными и насмешливыми возгласами. Некоторые посетители женского пола восторженно ахали. Тайкус вылетел в дверь черного хода, не тратя времени на то, чтобы ее открыть.

— Бля! — выдохнул он. — Ключи в кармане забыл!

— Едем тогда вдвоем, — сказал Джим. — Мне, наверно, не стоит садиться за руль, но случай экстренный. Садись за мной. Только не слишком близко, ладно?

Тайкус расхохотался. Они бросились к новому стервятнику, который купил Рейнор, и прыгнули в седло. Тайкус недовольно крякнул: сиденье, по всей видимости, было холодное и неудобное. Джим ничего не мог с собой поделать. Он заржал и, раз начав, никак не мог остановиться. Он врубил двигатель, и послушный байк рванулся вперед, невзирая на дополнительный вес. Джим увидел фары, приближающиеся к «Злому Вейну».

— Бля… — буркнул Тайкус.

— Чего?

— И курево тоже в кармане забыл…

Джим расхохотался и указал назад.

— Огни видишь? Это Батлер со своей сворой. Прикинь, как они разозлятся!

— Аж охота остаться, чтобы посмотреть, какие у них будут рожи.

Они были уже в нескольких сотнях метров оттуда и неслись к…

— Слышь, Тайкус! А куда мы вообще едем-то?

— Подальше от Батлера, тюрьмы и подлых баб, Джимми! И, пожалуй, это все, что нам нужно знать. А?

— Знаешь, — сказал Джим, поворачивая в сторону природных каменных скульптур, которыми были уставлены пустоши, — пожалуй, ты прав.

Рассвет был великолепен. Он лениво разливался над пустошами, расцвечивая небо самыми удивительными оттенками. Джиму, который стоял у входа в пещеру, прихлебывая сваренный на костре кофе, казалось, будто кто-то заливает красные камни розовым, золотым и сиреневым.

— Красотища-то какая! — сказал он.

— Угу, — буркнул Тайкус из глубины пещеры.

Джим оторвал взгляд от живой картины, разворачивающейся у него перед глазами, и посмотрел на приятеля. Тайкуса освещал лишь огонек сигары, которую он стрельнул у Джима.

Смывшись от Батлера, друзья раздобыли кой-ка-кую одежку, но на Тайкуса она вся налезала плохо. Рубаха на груди не застегивалась — да что там, она тупо не сходилась сантиметров на восемь! — на брюках одна штанина уже лопнула по шву Финдли лежал на каменном полу, жевал свою сигару, и огонек сигары отражался у него в глазах. Рядом с Тайкусом лежал мешок с разным добром, припрятанным в пещере как раз на такой случай: курево, кофе и немного денег. По другую сторону от Тайкуса стоял музыкальный автомат, который они сперли из поезда. Джим посмотрел на «свою малышку» и вздохнул про себя. Надо будет все-таки доставить ее туда, где ее будет к чему подключить. Тогда она станет похожа на старинный витраж и будет звучать, как церковный хор.

Тишина. Джим тоже закурил и взболтал мутный кофе во фляге. Сделал глоток и поморщился. Костерок весело потрескивал, и от этого в холодной каменной пещере казалось чуточку теплее.

— Прям идиллия, а, Джимми?

— Угу.

Снова воцарилось молчание. Тайкус встал, порвав еще один шов, подошел к костру, выкинул туда окурок.

— Ненавижу идиллии.

Джим вздохнул.

— Надо погодить, пока все устаканится, — сказал он.

— Валить нам надо с этой планетки на хрен! — ответил Тайкус. — Вот тогда оно и устаканится. Надо тебе сказать, после того, как мисс Дейзи меня так подставила, че-то мне не хочется больше бывать у «Злого Вейна».

Джим ничего не ответил. Предательство Дейзи потрясло и его тоже. Он подумал о Евангелине, которую так и не успел затащить в постель, о Мисти, которая не раз делила с ним ложе и которая часто занимала его воображение… Но Тайкус был прав. Эта история дурно пахла. Они уже не могли чувствовать себя на Нью-Сиднее как дома. Пора оставить поле битвы за Батлером: пусть шериф думает, будто он победил.

— Ага, — сказал наконец Джим. Он тоже бросил окурок в костер. — Сделаем то, о чем договорились с Черепами, и подыщем себе новую планету.

— Только не такую… песчаную. И менее скалистую, — сказал Тайкус. Он покосился на приятеля. — А знаешь чего, — как бы мимоходом заметил он, — О’Бенон, говорят, дает своим главным подручным приличные квартирки. Иногда даже прямо на Тарсонисе. С мягкой постелью, с ванной с медными кранами. К постели даже бабы прилагаются.

Джим пристально взглянул на него и отрезал:

— Нет. С такими, как О’Бенон, я связываться не намерен. Мы работаем только на себя.

Тайкус фыркнул.

— Джимми, мальчик мой, вот прямо сейчас мы работаем на Вопящих Черепов!

— Это совсем другое дело, ты и сам знаешь. Черепа — они как мы. У них есть работа, они ее делают, а когда работы нет, они встречаются с теми, с кем им хорошо, кому они доверяют, и нормально с ними общаются. Это для меня приемлемо. А О’Бенон…

Взгляд Джима сделался жестким.

— То, чем он занимается, и он сам для меня абсолютно неприемлемы.

Тайкус задумчиво выдохнул.

— Ладно, Джим. Будем пока держаться Черепов и жить сами по себе.

Он протянул руку, и Джим вложил в нее новую сигару. Тайкус наклонился к огню, порвав очередной шов, и, не дрогнув, ткнулся лицом чуть ли не в самое пламя. Сигара задымилась, и Тайкус, попыхивая ею, присоединился к Джиму, который стоял у входа в пещеру, приветствуя новый день.

— Дерьмовый кофе, тесная одежа, полный абзац и охрененный рассвет! — сказал он, выпуская струю дыма и свирепо ухмыляясь. — Вот это жизнь, это я понимаю!