Дом царя Давида

18

Давид сидел у своей жены Вирсавии и наблюдал, как няньки одевают его четырехлетнего сына Шаммуя. Он родился через год после смерти Авессалома, и Давид посчитал это за благосклонность Бога. Рядом сидел четырнадцатилетний Соломон и его младшие братья Нафан и Шовав.

Наблюдая за сыновьями Вирсавии, Давид надеялся, что когда придет время править Соломону его братья станут ему опорой. Потом он бросил взгляд на слишком худеньких нянечек и настроение испортилось. Война с Авессаломом разрушила хозяйство и экономику страны. Он пытался навести порядок, но все пошло прахом и уже третий год стоит засуха.

Начался голод, поля высохли, в то время как насекомые быстро размножались и поглощали ячмень и чечевицу, салат и фрукты, предназначенные людям. Люди пытались восстановить заброшенные поля, но голод усилился. Царь открыл свои амбары, чтобы не допустить большой смертности людей от голода. Он вызвал Нафана и попросил вопросить у бога о такой напасти.

— Этот голод дан богом за грех совершенный много лет назад, — ответил он.

— И кто же это так нагрешил? — спросил Давид скептически.

— Саул и его род виновны в пролитии крови, потому что Саул убивал жителей Гавао́на. Саул, желая истребить язычников, обрушил свой меч на гаваонитян, им было дана клятва, что они будут служить нашему богу, а Саул пролил невинную кровь.

Давид закрыл глаза.

— Но это было давно. Разве Господь вечно помнит старые ошибки? Разве семья Саула не заплатила за его грехи.

— Ты спросил меня о причинах голода. Я сказал тебе то что велел сказать Бог.

На двадцать девятом году своего правления Давид позвал глав гаваонитян и спросил их:

— Что мне сделать для вас и чем искупить вину, чтобы вы благословили народ Иеговы?

Старейшины переглянулись.

— Ни серебром, ни золотом не расплатиться за то, что сделали нам Сау́л и его домашние, а предавать смерти кого-либо в Израиле мы не имеем права.

На это Давид сказал:

— Я сделаю для вас всё, о чём попросите.

Они сказали царю:

— За человека, который уничтожал нас и хотел искоренить из владений Израиля, отдайте нам семерых из его сыновей. Мы повесим их тела перед Господом в Ги́ве Сау́ла, избранника божьего.

Царь сказал:

— Я выкуплю жизни этих людей. За пролитие крови я голов дать вам золото и серебро несчетным количеством.

— Нет, царь мы хотим душу за душу.

Царь потемнел лицом и глухо произнес:

— Хорошо, я отдам их вам.

Давид вышел от Вирсавии и пошел дать распоряжение. Он не желал никого отдавать этим амореям но и голод надо прекращать. Они пожелали смерти сыновьям Саула, и Давид не мог ничего сделать.

Он смотрел на Бенаю который должен был выполнить приговор. Но он помнил о клятве, которую дал Ионафану и не хотел отдавать Мефивошета.

— Возьми Армо́ни и Мефивоше́та, двух сыновей Ри́цпы, дочери А́йи, которых она родила Сау́лу, и пять сыновей Меровы, дочери Сау́ла, которых воспитывает Мелхола для Адриэ́ла, сына мехолатя́нина Барзилла́я.

Давид собрал пятерых детей и выдал их гаваонитянам, напомнив им, что Господь милосерден.

— Кто ты такой, чтобы говорить за бога? — ответили они. — Отдай нам лучше сына Ионафана, живущего у тебя.

— Я поклялся защищать его, — сказал Давид. — Вы не коснетесь и кончиков его волос.

Недовольные тем что не получили в свои руки внука Саула, гаваонитяне сбросили семерых человек со скалы привязав на шею веревки. Риспа, мать двоих детей, взяла мешковину, расстелила её на скале и оставалась там с начала жатвы до тех пор, пока не пошли дожди. Днём она отгоняла от их трупов птиц, а ночью не подпускала к ним хищных зверей.

Это было в начале жатвы, и на этот раз урожай был хорошим, потому что Господь, сказал Нафан, снова услышал молитвы, но Давид оставался в отвратительном настроении в течение долгих месяцев.

Как царю, ему надо было ненавидеть и убивать. Убивать или позволять убивать других, как было с Авнером, Иш-Бошетом, Амессаем. И их дети, и внуки, пятеро детей Меровы… Позволить убить плоть своей плоти, как Амнон, как Авессалом. Нужно было любить пресный запах крови и, скрипя зубами, жаждать мести. Нужно было отказаться от прощения, так как царь не должен прощать.

— Я не кровопийца, — начал шептать он.

Он поднял голову и увидел лишь жаровню и трех ангелов, которые строго смотрели на него.

Его жёны, его слуги все хотели править через него. Но лишь Господь оставался его опорой.

Когда-то он ему пел:

Что бы он делал сегодня без Господа? Где бы он находился сейчас?

Господь повел его сюда, чтобы стать царем Израиля и Иудеи, и он, Давид, посвятил ему свою жизнь, но никто не был благодарен ему за это. Поколения упрекали его в доброте! Он вздохнул. Он поддерживал себя верой в Господа, а на земле его советчиками были матроны.

И даже когда он думал о служанках, в мыслях его пребывал Господь!

Давид, выслушав Эфраима о делах Риспы, сказал:

— Надо забрать кости Сау́ла и кости его сына Ионафа́на у жителей Яве́ш-Галаа́да, которые тайком забрали их тела с площади Бет-Шеа́на, где филисти́мляне повесили их в день гибели Сау́ла на Гилбо́а. И кости повешенных необходимо похоронить в земле Вениамина, в Це́ле, в гробнице Ки́ша, отца Сау́ла.

— Я все исполню мой царь.

Колесница царя вырвалась вперед, но Давид как всегда во время сражения захлестнуло возбуждение. Он кидал дротики в пеших филистимлян. Грохот колесниц заглушал даже звуки бьющихся мечей и копий о щиты.

Давид, не видел, далеко ли основное его пешее войско копейщиков, но и повернуть уже не мог, оставалось надеяться, что колесницы и всадники идут за ним. Стрела поразила его лошака, колесница накренилась, и возница вылетел вперёд и сломался себе шею. Давид удержался внутри колесницы и смог вылезти из-под неё.

Не успел он оглядеться, как копьё сбило его шлем. Он упал на землю и когда поднялся, увидел большого роста филистимского воина. Тот уже вытащил свой копьё и замахнулся на Давида, но в этот момент стрела пробила горло воина и он с грохотом упал.

Авишай соскочил с колесницы и осмотрев противника, произнёс:

— Это сам полководец Гата Ишби-Бенов повезло, что я был рядом мой царь.

Авишай вывез Давида из сражения и отправил его в палатку. Вернувшись, Авишай застал атаку копейщиков, что зашли со стороны города. Авишей присмотревшись, опознал в военачальнике моавитянина Итму.

В это время еще один рослый филистимлянин начал собирать к себе филистимлян для отражения новой угрозы. Однако новый отряд копейщиков пошел с правого фланга. Началась беспощадная рубка. Вот филистимлянин пал, и лишенные руководства филистимские воины бросились к воротам Гата.

— Этого филистимлянина мы не знаем, но точно известно, что его сразил меткой стрелой Ионадав бен Шамма.

Давид лежал на ложе и слушал доклад Авишая и Иоава.

— Итма зашел им с тыла и ударил в походящий момент. Он вместе с Реи поверг их порядки в смятение. А после удачного выстрела Ионадава они окончательно дрогнули.

— Теперь у них не осталось столь опытных военачальников. Осаду продолжим и, Гат непременно падет. Но вам мой царь не стоит больше ходить в походы и участвовать в сражении. Если погибнешь ты, то погаснет светильник Израиля. Вспомни, что произошло, когда погиб Саул все воины дрогнули сердцем и разбежались.

Это уже говорил Иоав. Сегодня было много смертей, но и храбрецов немало. Этот моавитянин Итма и Реи заслуживают, чтобы их отметили. Итма не желал ему служить но, пребывая здесь, встретил в Иерусалиме много тех, кого он знал. Давид узнал, что рабыня моавитянка была нареченный возлюбленной Итмы и, освободил ее. После этого Итма поклялся в верности царю Давиду.

Давид вспомнил, как однажды в свите Вирсавии заприметил молодую девушку явно не еврейку, он даже было подумал взять её наложницей. Версавия специально держала при себе молодых девушек, чтобы был случай порадовать царя и мужа, но Давид делать этого не стал. К тому же Вирсавия не желала прихода девушки, со стороны помня, как сама пришла во дворец и стала любимой женой.

Он старел и чувствовал это всё сильнее и сильнее и в этот поход он пошел, пытаюсь доказать что ещё что-то может. Сегодня он увидел, что его время быть впереди своих воинов прошло. И молодых девушек он больше не желает делать своими наложницами, достаточно было тех десяти затворниц, которых осквернил Авессалом.

— Макаца важный город, но постоянно держать там гарнизон мы не можем. От этого Реи я узнал, что его хотели сделать князем Макацы под властью Экрона. Я сделаю его князем Макацы, а Итма будет его военачальником, пусть наберёт людей и защищает своё княжество.

Иоав и Авишай переглянулись, Иоав осторожно произнёс:

— Будут ли они верны вам мой господин, что если они перейдут на сторону Экрона. Возможно, Реи и будет вам верен, но в отношении Итмы есть у нас сомнения.

— Я понимаю ваши сомнения но сегодня Итма бился на нашей стороне и достоин стать одним из тридцати моих военачальников. Я дам ему почести которые он не получал в Гезере и думаю он будет служить мне верно.