Дом для Пенси

4-13

Дрожь и нарастающий гул появляются на рассвете. От этого внезапного звука Пенси подбрасывает на месте, она сонно моргает и не сразу понимает, что собственно происходит. А потом ее охватывает паника: земля дрожит и с каждой секундой всё сильнее. Потом гул становится грохотом, от которого закладывает уши, а перед глазами мелькают вспышки. Пенси пытается вскочить на ноги, но Фалетанотис крепко прижимает ее к себе и тянет под скальный выступ. Крыша из веток и снега, натрушенного сверху за ночь, рассыпается. От скал откалываются камешки и тяжело летят вниз, выбивая искры. Но всё это не страшно. Осыпающаяся мелочь не страшна. Над ними только отвесные и гладкие скалы, а эпицентр происходящего чуть восточнее. Она боится не за свою жизнь. Ужас охватывает ее от другого: им прекрасно видна соседняя гряда, нависающая над лесом, она более низкая и пологая, с тяжелой снежной шапкой. Пенси зажимает рот, хотя ее крика не услышал бы и Фалетанотис. И огромная масса снега и камней всё быстрее и быстрее двигается вниз с горы, поднимая белые клубы и расползаясь во все стороны.

Не больше десяти секунд требуется волне снега, чтобы достичь края леса и врезаться в него. В небо взметается огромный слой снежной пыли, образуя сплошной туман. Лавина сметает всё на своем пути, заполоняет пространство вокруг и продолжает движение как вглубь, так и в стороны.

— Держись, — орет ей на ухо Фалетанотис и еще сильнее прижимает ее и драгоценный видерс к скале и земле. А потом снежная волна настигает и их.

* * *

Когда Пенси приходит в себя, то первым делом пугается, что ослепла и оглохла. По потом рядом шевелится Фалетанотис, немного сдвигает ее, она различает его тень — и страх пропадает. Она не пострадала, просто снег поглощает звуки и в толще его темно.

— Ты как? — она хрипит, но не помнит, когда успела так сорвать голос. Неужели она кричала?

— Всё болит. Живой, — отзывается руинник.

— Больше не трясется, — Пенси обнаруживает камень, стоит протянуть руку в сторону. Никакой дрожи и гула.

— Меня не это беспокоит, — голос Фалетанотиса звучит глухо. Наверное, из-за снега.

— А что?

— Это было странное землетрясение.

— Почему?

— Ты тоже бы так посчитала, знай, какое оно — обычное землетрясение. Как оно начинается. Как ощущается. Я бы предвидел. Но это… оно просто возникло. Странно.

— Давай сначала выберемся, — вздыхает Пенси. — Мне даже страшно подумать, что там — в лесу.

— Мы поможем им, — отвечает Фалетанотис.

И они начинают осторожно выбираться из снежной западни: с жар-камнями, силой руинника и чутьем самой Пенси это оказывается не так уж сложно. Когда же наконец показывается дневной свет, то она видит плотные груды снега, посреди которого торчат ветви, остатки деревьев и каменные глыбы. Черный изломанный лес, кружащие над ним птицы, почти голая горная гряда, усыпанная острыми темно-серыми камнями — всё кажется вывернутым, безжизненным.

Пенси даже жаль этот лес. Некогда страшная чаща теперь изувечена, так же как и всё выжившее здесь. Мимо пробегает стая сагаликов, совсем крошечная, не более десяти особей. Они даже не обращают внимания на идущих куда-то опасных существ: так торопятся покинуть лес. Чем дольше они идут, тем страшнее Пенси.

— Где потерпевшие? — вертит головой Фалетанотис. — Я не чувствую, всё смешалось.

— Туда, — у Пенси выходит определить направление, она показывает рукой. — Много людей там и в той стороне. Постой, к нам движется кто-то. Наверное, выбрался из-под завала.

Они спешат вперед. Пенси прижимает к груди рюкзак с видерсом. Сложное решение — применять ли его для лечения. Но тогда вдруг Кейре не хватит того, что она собрала? Со слов Фалетанотиса она поняла, что рожки будут расти в течение долгого времени, а также постепенно будут проявляться и способности дочки. Небольшие, по крайней мере, сначала, но те самые, которых никогда не будет у Пенси. Ведь у нее нет дейд. Даже весь видерс в мире не поможет им вырасти.

— Стой, — Фалетанотис хватает ее за руку и дергает к себе за спину. И Пенси сначала не может понять, что именно он имеет в виду. Но человеческий силуэт внезапно оказывается ближе, чем она ожидает. А еще тот, к кому она шла на помощь, держит их под прицелом огнестрела. Пенси не сразу узнает этого человека: под глазами черные круги, лицо бледное, а волосы в беспорядке и отрасли, кажется, что он стал выше и худее. Но это Алар Тоннор, в этом она не сомневается.

— Я ждал тебя, — говорил он. — Ты оказалась очень полезной: приручила зверя, принесла мне видерс. Это же он, я чувствую. А теперь медленно кинь мне рюкзак, иначе я пристрелю твоего рогатого друга. Я уверен, что его рога не спасут от очереди из огнестрела.

— Нет, — выдыхает Фалетанотис. Но Пенси понимает, что не может поступить по-другому. В том, что Тоннор выстрелит, она не сомневается. Ей жалко не видерс, а заботливо вырезанные и отполированные фигурки, то единственное, что осталось от каренов, которые дали ей жизнь. Но она бросает рюкзак.

— Молодец. Предки, — качает головой Тоннор. — Такие люди, как ты, вызывают у меня только жалость. Твои действия так легко предугадать.

— Зачем ты это делаешь? — проглатывает рвущиеся бранные слова Пенси. — Если тебе нужны деньги, я их дам.

— Зачем мне деньги? — фыркает он. — Мне нужно другое. Счастье.

— Что? — недоуменно переспрашивает Пенси.

— Тут ты меня должна понять, — на лице Тоннора появляется дружелюбная улыбка: — Разве вся эта охота в действительности делает кого-то счастливым? Ты сама говорила о смертях и о горе, об ужасе и бедах. Так почему бы действительно не уничтожить все Черные леса: с руинниками, руинами, проклятыми городами и дивностями? Разве это не замечательно? Людям больше нечего будет бояться.

— Но подожди, союз… — она растерянно пытается понять, о чём это он.

— А что союз? — поводит огнестрелом Тоннор из стороны в сторону. — Кучка болванов, которые верят чудовищам? Или торгашей, которые заставляют других рисковать жизнями? Или просто трусов, не способных дать отпор тому, что нам угрожает?

— О чем ты, Алар? — кричит она ему и делает шаг вперед. Фалетанотис пытается ее удержать.

— О том, что стоит рядом с тобой и держит тебя за руку. Об этом уродстве. Вы мне еще спасибо скажете, когда я уничтожу всё это. Останутся люди — и никаких ночных страхов. Никаких разрушенных судеб.

Кажется, она рвется вперед так сильно, что Фалетанотис не в силах остановить ее. Но стоит ей сделать всего несколько шагов, как раздается легкий хлопок. За спиной слышится стон. Пенси тут же оборачивается: снаряд впивается в живот Фалетанотиса, тот падает на колени, прижимает ладони к ране, и кровь тут же заливает их.

— О, Предки!

Она кидается к раненому, но второй снаряд взбивает снег у ее ноги.

— На твоем месте я бы просто оставил всё как есть и ушел из леса. Все эти уродства обречены, но ты человек. Ты еще поймешь, пусть и не сразу, что я прав. Уходи в сторону от Черного леса.

Это и тот Тоннор, которого она знает, и не тот. Определенно, он был не в себе еще в Ледяном краю, но сейчас он просто сума сошел. Ненависть, откуда она? Тоннор уходит, а Пенси склоняется над Фалетанотисом и заставляет его перевернуться на спину. Снаряд впился глубоко, но не смертельно. Хотя крови много. Может, снаряды чем-то смазали? Она быстро достает из поклажи руинника аптечку, хорошо, что он настоял, что понесет всё самое нужное и тяжелое. Пузырьков немного, но лекарства из дивностей, кажется, на Фалетанотиса действуют. Пенси щедро заливает рану одной настойкой, протирает руки жидкостью из другого пузырька и, собравшись с силами, лезет в рану пальцами. Хорошо, что у снарядов этого оружия есть удобные бороздки, за которые их нелегко, но можно вытащить. Фалетанотис глухо стонет сквозь зубы.

— Прости-прости, — шепчет Пенси и теперь заливает рану из третьего пузырька. Поверх накладывает толстый слой мягкой ткани. Потом берет за руку руинника и показывает, как держать, чтобы кровь перестала течь, а лекарства подействовали. Хорошо бы был видерс под рукой… Без него она никому не сможет помочь: ни Фалетанотису, ни людям под лавиной, ни своей дочери.

Она достает из поклажи Фалетанотиса свой огнестрел, хорошо, что она спрятала его туда и оружие не снесло с пояса лавиной. Ей нужно всего ничего: догнать Тоннора, забрать видерс и лишить его возможности сотворить что-то ужасное. Не зря он настоятельно советовал уходить из этого места.

— Я быстро, — обещает она руиннику и срывается в бег. Она — Пенси Острая, охотница, Удачливая, совсем каплю руинница, и уж с другим таким же охотником она справится. Она точно знает, где Тоннор. Ему не уйти.