Дом смерти

Глава 23

— Нам надо поговорить.

После просмотра фильма народ расходится по спальням, и мне удается поймать Луиса на лестнице. Том уже вовсю жалуется на вонь в нашей комнате. Понять его можно. Эшли вернулся из церкви, и теперь жуткий запах просачивается в коридор, будто у нас в спальне кто-то знатно напердел. Надеюсь, хоть кто-то из Божественного Отряда не отвернется от Эшли. Как минимум Гарриет точно не перестанет ходить в его церковь. Хотели мы того или нет, у всех здесь появились связи, и меня это радует. Если и есть что-то важное в жизни, то это точно любовь. Эшли был прав.

Луис выдергивает руку из моих пальцев и пытается меня обойти.

— Иди к черту. В сотый раз тебе говорю: не смей со мной разговаривать.

— Речь о повторном анализе.

Тут он останавливается и настороженно смотрит на меня:

— И что с ним?

— Хочу тебе кое-что показать. Только не здесь.

Разрываясь между ненавистью ко мне и желанием все узнать, гений жует нижнюю губу.

— Хорошо.

Он решительно шагает к ближайшей ванной, а я с бешено бьющимся сердцем иду за ним и закрываю за нами дверь. Потом молча достаю сложенный лист бумаги и отдаю Луису.

Довольно долго он пялится на бумажку. То сводит, то разводит брови. Принять такое нелегко. Когда так долго живешь со страхом, он почти становится тебе другом. Единственное, в чем мы были уверены, — это наше неизбежное будущее.

В конце концов Луис поднимает голову.

— Где ты это взял?

— В кабинете Хозяйки.

Он снова смотрит на листок и начинает дрожать с ног до головы.

— Но ведь… Ничего не понимаю. Почему она ничего не сказала? — Он заглядывает мне в глаза. — Почему мы до сих пор здесь?

— Помнишь медсестру, которая нравилась Уиллу? Она еще про книжку рассказывала.

Услышав имя Уилла, Луис вздрагивает.

— Помню, и что?

— Она хотела что-то для нас сделать, а Хозяйка забрала ее в лазарет.

— То есть как это?! — У гения широко распахиваются глаза. — Откуда ты знаешь?

— Просто знаю. — Терпение потихоньку кончается, хотя я и понимаю, что у меня, чтобы свыкнуться с новостью, было несколько дней, а у Луиса — всего несколько минут. — Сам видел.

До Луиса наконец доходит:

— Что она теперь с нами сделает?!

— Это не важно. — Я сажусь на край ванны, старательно делая вид, будто не замечаю призрака Уилла. Наверняка Уилл одобрил бы наш план. — Мы сваливаем.

— Она отправит нас в лазарет, — еле слышно говорит гений, в чьих глазах сияет дикий ужас.

— Не успеет. Слушай меня внимательно… У меня есть план. — Я хватаю Луиса за плечо и слегка трясу. — Мы сбежим.

В конце концов Луис смотрит на меня и по-настоящему прислушивается к моим словам.

— Куда?

— Сегодня ночью придет катер. С продуктами и всякой фигней для дома. К тому моменту, когда катер отчалит, мы с Кларой будем на борту. Мы все спланировали. — В моих устах все звучит гораздо организованнее, чем есть на самом деле. Может быть, Луис придумал бы что-то поумнее, если бы мы посвятили его в свой план раньше. — Ты должен пойти с нами.

— Клара об этом знает? — спрашивает он и снова смотрит на бумажку.

— Нет. — Внутренне я весь сжимаюсь, но стараюсь ничего не выдать голосом. — Я ей позже все расскажу. Но ты должен пойти с нами. И ты прекрасно это знаешь.

Несколько долгих секунд гений пристально смотрит на меня, и я почти слышу, как у него в голове вращаются шестеренки. Пальцы крепче сжимают бумажку.

— То есть мы просто возьмем и сбежим?

— Да. Сегодня ночью. Не пей таблетку. Притворись, будто спишь. Когда в доме все стихнет, мы уйдем. Еще до того, как медсестры встанут разбираться с доставкой.

— Приключение, — тихо вздыхает Луис. — Уиллу ты то же самое говорил.

Я наклоняюсь вперед и крепко беру его за руки.

— Ничего подобного. Тогда все было иначе. Сам знаешь, Уилл болел. — Я смотрю в глаза Луису. — Ты должен пойти с нами, Луис. Должен.

— Зачем? — Он вырывается из моих рук, оставляя бумажку в моей ладони. Он все еще злится на меня, причем так сильно, что вполне может все испортить. И для себя, и для нас. — Чтобы тебе стало легче после того, что ты сделал с Уиллом?

— Нет, — отзываюсь я и наконец нахожу правильные слова: — Ты должен пойти, потому что так хотел бы Уилл.

Луис снова плачет, и из его груди вырываются тяжелые рыдания. На этот раз он плачет не только из-за Уилла, а из-за всего сразу. Из-за бумажки, из-за меня, из-за всей этой чертовой жизни, из-за Хозяйки и медсестры. Хочется его утешить, но я сдерживаюсь. Он должен выплакать все это из себя, а за него я это сделать не могу. Впервые за все время я вижу в нем не только гения, но и маленького ребенка.

— Ночью медсестры делают последний обход, чтобы убедиться, что все мы спим. Поэтому притворись спящим. Не пытайся со мной заговорить. Даже шепотом. Потом нам придется действовать тихо и быстро. Не знаю, будет ли Хозяйка дожидаться доставки, поэтому обуй кроссовки. И надень что-нибудь теплое. Договорились?

Шмыгнув носом, Луис кивает.

— И никому ничего не говори. Пожалуйста.

— А кому мне теперь что-то рассказывать? — почти улыбается он.

На этом я его оставляю и иду в спальню за туалетными принадлежностями, чтобы почистить зубы. Все вены в теле гудят. Мы это сделаем. Мы и правда это сделаем!

В спальне холодно, потому что Том открыл окно. Однако вонь уже просочилась в каждый угол. Я вжимаюсь лицом в простыню, но все равно чувствую едкий сладкий запах, словно что-то гнилое впиталось в саму ткань. Когда приходит медсестра с таблетками, она слегка морщит нос. Беда Эшли играет нам с Луисом на руку, потому что второпях медсестра даже не смотрит толком, глотаем мы «витаминки» или нет. Она пытается понять, кто из нас источает вонь, и быстро находит источник.

Сегодня никто не бесится, когда Эшли начинает молиться, стоя на коленях у своей кровати. В его Бога я не верю, но все равно молча отправляю куда-то туда добрые пожелания для Эшли. Пусть пользы от этого не будет, но и вреда тоже. Когда свет выключается, я думаю о том, как Клара лежит в своей постели и ждет. Точно так же, как мы с Луисом. От волнения и нервов все тело покалывает. Пусть все пройдет, как надо, — умоляю я не то судьбу, не то природу, не то саму удачу. Пожалуйста, пусть все получится!

Том и Эшли засыпают, а мы с закрытыми глазами лежим в полной тишине, пока не заканчивается последний обход. Я жду, когда наконец почувствую неуловимую перемену в атмосфере дома, которая подскажет, что наступило затишье. Медсестры ушли в свое крыло. Дети спят. Осторожности ради я жду еще немного. Наверное, уже готовая к побегу Клара сидит на своей кровати и нетерпеливо постукивает ногой по полу.

В доме тихо. Никто не шевелится. Даже мыши.

Не знаю, откуда приходит давно знакомый ритм, но он громко звучит у меня в голове, и я вылезаю из-под одеяла. Что ж, пора мышкам сбежать. А может быть, мы просто крысы, бегущие с тонущего корабля. Плевать. Мы здесь не останемся. Сердце стучит где-то в горле, когда я осторожно хлопаю Луиса по плечу. Он тут же садится, и мы молча одеваемся. Гений на меня не смотрит, но его лицо отражает сосредоточенность и решительность. Мое, наверное, тоже.

— Готов? — шепчу я, когда Луис уже натянул кроссовки, и он кивает в ответ.

В последний раз я оглядываюсь на Тома с Эшли и в последний раз выхожу из четвертой спальни. Чувствую, как изнутри меня жалит что-то печальное, но все же отворачиваюсь и целиком отдаюсь волнению. Хватит оглядываться назад. Впереди нас уже заждалось будущее. От нервов и восторга сердце несется вскачь.

В коридоре холодно и темно. Мы идем к спальне Клары, и половицы удивительно к нам добры — ни одна не скрипнула. Как будто этой ночью дерево стало нашим молчаливым союзником. Глупо, конечно, но мысленно я прощаюсь даже с деревяшками. Света нигде не видно. В доме царит полный покой. Беспокоиться нужно только о кабинете Хозяйки. Жуть берет, как подумаю, что приду в кухню, а она там. Или что дверь ее кабинета распахнется, и она поймает нас на полпути к свободе. Но все эти страхи могут подождать. Для начала нужно забрать Клару. С ней я всегда чувствую себя храбрее.

По пути к спальне девочек мы молчим. Луис жмется ко мне, как ребенок — к своему родителю. Очень осторожно я открываю дверь и уже улыбаюсь, предвкушая, как увижу сияющее лицо Клары. Я так взволнован по поводу будущего, что не сразу замечаю изъян в настоящем.

Клары в комнате нет. Улыбка гаснет, и я хмурюсь. Неужели она уже ушла? Или я неправильно понял ее слова? Я застываю. Луис проталкивается в спальню мимо меня и подходит к аккуратно застеленной кровати.

— Тоби, — шепчет он, — иди сюда. — Берет с покрывала сложенный лист бумаги и протягивает мне. — Тут твое имя.

Я разворачиваю листок. В мыслях пляшут догадки, но ни одна из них и близко не похожа на то, что там написано.

Долго-долго я смотрю на записку и не понимаю ни слова. Как это она не может пойти? И куда она делась? Думаю о том, как странно она вела себя в последние два дня. Как много спала. Как расстроилась, что в последнюю ночь я ее не разбудил. Как легко согласилась на мою просьбу взять Луиса. Теперь я понимаю почему. Она знала, что не пойдет с нами. У нее был свой собственный секрет. «Я заболела и больше не могу притворяться, будто ничего не происходит». Я вижу эти слова, но не могу их осознать. Это неправильно. Наверняка это ошибка. Вспоминаю о синяке на бедре Клары, о том, как она вздрогнула, когда я к ней прикоснулся, и как не хотела заниматься сексом, пока мы не окажемся на свободе. Как была полностью одета, а не появилась в привычной ночной сорочке. Земля уходит из-под ног, и кровь стынет в жилах.

— Она заболела? — спрашивает Луис и облизывает губы, как всегда, когда нервничает.

— Нет, — машинально отвечаю я, мну листок и заталкиваю в задний карман.

Теперь в каждом кармане по бумажке. Для равновесия. Инь и ян. Аж тошно.

— Пойдем, — шепчу я, — надо ее найти.

Без Клары мы никуда не сбежим. Так нельзя. Все это ее идея. О вопросе Луиса я даже не думаю. Болен Эшли, а не Клара. Она ошиблась, вот и все. Мы обыскиваем пустые спальни, но Клары нигде нет. В комнате отдыха — тоже. Понятия не имею, куда она могла пойти.

В конце концов мы крадемся мимо кабинета Хозяйки, но на этот раз тонкая полоска оранжевого света под дверью меня нисколько не пугает. Плевать, спит Хозяйка или нет. Все это уже не важно. Важно лишь отыскать Клару, но и в кухне мы ее не находим. Она буквально исчезла.

Мне плохо. Сердце дико колотится. Скоро придет катер, а я не знаю, как быть.

— Тоби, мы идем? — беспокоится Луис.

Я сам вселил в него надежду, а теперь должен ее уничтожить. Сбежать без меня он не сможет, потому что не знает, где дом и причал. Но смогу ли я уйти без Клары, даже не попрощавшись? Смогу ли увести за собой Луиса к далекому солнечному свету? Луис самый умный из всех, кого я знаю. Если кто и сможет найти деньги и пересечь границу за границей, то точно он. Он заслуживает жить.

В темноте я долго смотрю на заднюю дверь, взвешиваю варианты и вдруг слышу собственный голос:

— Да, идем.

Как только я принимаю решение, мне сразу становится легче. Действуем мы быстро и слаженно. За считанные минуты забираемся на урны и перелезаем через ворота. На улице темно, но небо ясное, и на дорогу лужицами падает лунный свет. На секунду мы останавливаемся. Со смешанными чувствами я оглядываюсь на дом. Больше никогда я не увижу ни сам дом, ни тех, кто внутри. Темные окна подмигивают, словно птичьи глаза. Откуда-то появляется уверенность, что дом одобрительно кивает. В конце концов, это место и правда стало нашим домом. Если у него есть душа, атомы или что-то еще, то его построили для защиты. Уверен, дом хочет, чтобы мы обрели свободу. Я вспоминаю об инициалах, вырезанных в коре дуба, чьи ветви сейчас тихо шелестят в ночном ветерке. Надеюсь, дерево будет жить долго-долго.

— Тоби? — шепчет Луис и выводит меня из ступора.

Я беру его за руку, как всегда брал Клару, но на этот раз веду я. На этот раз я тот, кто уверен в каждом шаге. Повернув за угол, мы спускаемся к воде, тяжело дыша.

На втором этаже домика у причала горит свет. Жестом я велю Луису молчать, и мы тихонько пробираемся вперед. Катера не видно, значит, время еще есть. Я облегченно вздыхаю и веду Луиса к причалу.

— Что дальше, Тоби?

Сейчас Луис выглядит совсем как ребенок. Куртка застегнута на «молнию» до самого подбородка. На лице явно написан шок. За короткое время ему многое пришлось переварить, но впереди ждет еще больше. Ему придется быстро повзрослеть, но он справится. В этом я не сомневаюсь. Пора освободить гения.

— Внизу гребная лодка.

Мы передвигаемся почти на корточках, чтобы нас не увидели из окна маленького домика и не поймали посреди скрипучего причала. Я свешиваюсь с края и вижу привязанную к столбику лодчонку. Вокруг нее холодная черная вода. Я стараюсь об этом не думать.

— Залезай в лодку.

Луис послушно спускается в суденышко, а я ложусь на край причала и смотрю на него сверху.

— Когда придет катер, греби к его задней части и залезай на борт. Спрячься в спасательной шлюпке, если она будет на катере. А если нет, найди самый дальний угол и спрячься там.

— Что ты имеешь в виду? — хмурится Луис. — Почему говоришь мне, что делать?

— Как для гения, временами ты кошмарно тормозишь, — улыбаюсь я, достаю из кармана мятый листок с результатами анализов и протягиваю Луису. — Сделай с этим что-нибудь. Скопируй и разошли в газеты. Ты самый умный человек из всех, кого я знаю. Наверняка что-то придумаешь.

— Но ведь ты тоже сбежишь.

— Нет, Луис, — качаю я головой. — Нет.

— Тоби…

У него такой вид, будто он вот-вот расплачется. Я смотрю на него, и в горле встает ком, а в носу начинает щипать, но я беру себя в руки.

— Домой не суйся и даже не пиши родственникам. По крайней мере в первое время. Это небезопасно.

— Но…

— Ты все понял? Скажи, что ты все понял.

Луис смотрит на меня огромными глазами и тихо говорит:

— Я все понял.

— Ты должен справиться, Луис. Ради всех нас. Пусть это станет делом всей твоей жизни. Согласен?

Теперь приходится глотать слезы. Луис кивает.

— И мне очень жаль, Луис. Прости меня за Уилла. За все прости.

— А ты прости, что я разозлился. — Он тянется вверх, берет меня за руку и так крепко сжимает, что, боюсь, не сможет отпустить. — Пожалуйста, давай сбежим вместе.

Я осторожно вырываюсь из его пальцев, пока не передумал и не прыгнул к нему в лодку.

— Не могу, Луис. Просто не могу.

Я улыбаюсь. Легко и широко. Удивительно, как естественно дается мне сейчас улыбка. Последние угольки сгустка ужаса в животе разлетаются в морском бризе. Я свободен, как птица. Я — хозяин собственной судьбы.

— Удачи, Луис. И не будь ботаном всю жизнь.

Луис улыбается мне, и на короткое мгновение все прекрасно.

— Прощай, Луис, — говорю я.

— Прощай, Тоби.

Через секунду я сбегаю с причала и со всех ног мчусь мимо домика обратно на дорогу. Теперь я знаю, куда идти. Домой.