Домовой, которого любили...

Тоска в сердце

Как ни крепился, как ни пытался отвлечься Иннокентий, все-таки он крепко затосковал.

Ему снова захотелось увидеть Картину.

Он пошел в кабинет.

Писатель уже сочинять за компьютер уселся.

Волосы у него от вдохновения растрепались, глаза от монитора не отрываются, а руки так и летают по клавиатуре... И пишет он такую чепуху о параллельных мирах, что даже смешно!

Иннокентий решил пошалить. Может быть, это поможет ему от тоски избавиться?

Он всю свою телепатическую силу в один луч собрал, сосредоточился, уставился, не отрываясь, на компьютер и — он “завис”!..

И не включается, и не выключается!..

Александр сплюнул от досады, что пришлось в самый разгар вдохновения прерваться, и кинулся звонить приятелю.

Что делать?

Приятель по телефону принялся руководить процессом исправления: “Нажми ту клавишу... А теперь нажми эту!..”

Иннокентий, оставаясь невидимым, быстро набрал текст на клавиатуре. И на мониторе появилось: “Ерунду ты пишешь, хоть и писатель!”

Александр остолбенело уставился сначала на клавиатуру, которая сама по себе отщелкивала буквы, потер глаза, сам себе не веря...

Потом еще раз посмотрел на надпись на мониторе.

А потом в трубку телефона приятелю обижено заорал:

— Издеваешься надо мной, остряк недобитый! — и трубку сердито бросил.

Он уселся за компьютер, с подозрением посмотрел на клавиатуру и осторожно убрал обидную строчку с экрана. И только потом откинулся в кресле и задумчиво почесал затылок.

Иннокентий похихикал потихоньку, но развлекаться тут больше не стал и пошел искать Ангелину Степановну.

Она сидела в комнатке Дарьи и тоже была при деле: носки из распущенных старых свитеров, кофточек и шапочек внуку Федору быстро-быстро вязала.

Только спицы поблескивали под настольной лампой, которую она зажгла, чтоб посветлее стало в этот темный зимний день...

Иннокентий — щелк! — и выключил лампу!

Ангелина Степановна перегнулась через ручку кресла и включила свет снова.

Иннокентий выждал чуть-чуть — щелк! — снова выключил.

Ангелина Степановна очень удивилась и стала проверять провода и выключатель, а потом недоуменно пожала плечами и снова зажгла лампу.

Иннокентий решил со светом больше не играть, чтоб она не догадалась, что это он озорничает. Другую шалость придумал.

Хоп! И с ее колен он скатил большой клубок красной шерсти. Под шкаф его!

Ангелина Степановна стала на колени, рукой под шкафом пошарила, достала сбежавший клубок и снова в кресло уселась.

А Иннокентий за это время успел так нитку спутать, что пришлось Ангелине Степановне ее рвать, а потом концы наново связывать...

А тут клубок синей шерсти почему-то упал и далеко под кровать закатился!

— Иннокентий, не шали! — выпрямилась в кресле и строго сказала она.

Он засмеялся и возник перед ней:

— Как ты догадалась, что это я?

— Больше некому! Ну-ка, доставай сам!

Иннокентий с удовольствием полез под Дашину кровать, выкатил клубок и радостно сказал:

— У! Как у вас чисто под кроватью! Совсем пыли нет!

— Ты чего расшалился? — спросила Ангелина Степановна, снова принимаясь вязать.

— А у меня печаль в сердце... — тихо проговорил он.

Ангелина Степановна встревожилась:

— Ты не заболел? Ну, хочешь — поиграем?

Иннокентий головой покачал.

— А поесть?

Иннокентий и есть не хотел.

— А ты читать умеешь?

Иннокентий очень оскорбился, глаза сверкнули:

— Конечно! Я же тебе говорил! Забыла?

— Тогда почитай что-нибудь, — предложила она.

— Не хочется, — вздохнул он. — Я всю ночь читал, пока вы Дарьюшку лечили... У вас в книгах все очень страшно: воюют, убивают, или воруют, или кого-то обманывают... Очень красиво написано, но очень страшно!.. А ты способна кого-нибудь убить?

— Да что ты, Кеша! — удивилась она.

— Вот и я думаю, что не можешь. И сын твой не может, и Мария не может, и Федя, и Петя, и Даша тоже не могут. Даже дворник Иван Петрович, хоть и сердитый бывает, хоть и ругается часто, а и он убить не может... — рассуждал Иннокентий. — Я, когда в Медведе у бабки Явдошки проживал, понял — она тоже всех жалела и никого убить не могла. Даже своего слепого петуха... Зачем же в книгах так плохо о людях говорят? Разве не лучше — о хорошем? Для примера доброго.

Ангелина Степановна обдумывала ответ, а руки ее работали, спицы мелькали...

— Зачем в ваших книгах так пишут? — допытывался Иннокентий.

— Наверное, потому, что это есть в жизни... Есть и добро, есть и зло... Ты из-за этого печалишься?

— Нет! Я — Картину увидел!.. — вздохнул Иннокентий.

— Какую Картину? Где? — удивилась Ангелина Степановна.

Иннокентий заметил, что сонная Дашенька раскрылась, хотел укрыть, но Ангелина Степановна опередила его, аккуратно одеяло под матрас подоткнула...

Иннокентий подумал, что она уже про свой вопрос забыла.

Но она села, взяла вязанье:

— Так какую Картину ты увидел? — спросила.

Взгляд у нее был добрый, ей, действительно, хотелось знать, отчего у него тоска в сердце...

А, может, она посоветует ему что-нибудь дельное или как-то сумеет помочь?

И Иннокентий рассказал ей все-все!..

Рассказал, как он проник в кабинет, чтоб разобраться, что такое эти компьютеры, подошел, поднял голову и...

Увидел Картину! А на ней — его прекрасный, такой родной мир!

Родник, вытекающий из под корней Олунги, дерева-великана...

Цепь холмов, уходящих вдаль и теряющихся за горизонтом...

Зеленые и красные травы, огромные синие цветы Звенции на лугах...

И деревья на холмах все в сиреневой дымке — это начала цвести джезказганга!..

И, похоже, что справа, за лесистым холмом, должен быть его дом. А там вся его родня, и братья, и сестры... Наверное, тоскуют по своему непослушному сыну и братцу!..

Сколько раз они мудро предупреждали его: “Не пытайся пробить пространство — в ловушку попадешь и не вернешься!”

Иннокентий рассказал и то, как Главный Друг призвал его к себе и долго увещевал не торопиться отправляться на Землю, убеждал сначала стать Знающим, только тогда он может как-то помочь этим бедным существам по имени “люди”...

Конечно, Иннокентий знал, что только Избранные Знающие с полным правом этим занимаются.

Они с огромным интересом исследуют параллельный мир, находят его родственным своему, пожалуй, во многом. Но чрезвычайно агрессивным...

Поэтому с ним нельзя иметь никаких дружеских контактов. Нельзя даже сообщать о себе! Иначе эти существа по имени “люди” придумают что-нибудь, чтоб проникнуть к ним — они такие изобретательные! А это грозит страшными потрясениями их миру...

Главный Друг снова и снова объяснял, как тяжело Иннокентию будет на чужой Земле. Хоть она и похожа на их планету: она в другом, параллельном пространстве существует, поэтому и жизнь и мысль на ней по-другому развивались, говорил Главный Друг.

Иннокентий, кажется, до сих пор слышал эти увещевания Главного Друга:

— И ценят они совсем другое, чем мы! Так что и понять их трудно! Ты представляешь, чтоб из-за того, что они называют ”деньги” можно было убить живое существо? А там могут убить! Это опасный мир!

Но кого в молодости страшат опасности?! Наоборот — опасности влекут!

— И нас не любят там! Если кто-то из наших Знающих там обнаруживается, его величают “домовым”, гонят и боятся! — терпеливо — и не раз! — повторял ему Главный Друг.

А Иннокентий всё искал щелочку в параллельный мир.

Он не мог поверить, что нельзя будет вернуться. Как-то все-таки другие возвращались, раз в его мире знали о народе “Люди”...

Иннокентий читал многое о параллельной Земле, а кое-что узнавал по всепланетной телепатической связи.

Он твердо решил, что сам тоже станет исследователем. Он даже уже начал учиться и две ступени Высокой Академии окончил...

Но ждать еще триста лет, пока повзрослеешь и выучишься!..

И он нашел-таки путь. Случайно нашел, это правда. Сам не ожидал, как в один миг оказался на Земле!

Сначала торжествовал: кто ищет, тот всегда найдет!

А потом запечалился: как обратно попасть?! Он пытался найти лазейку, пытался снова оседлать случай! Не получалось! Случай знания не заменял...

Ох, как он скучал по дому все это время!..

Конечно, пока он скитался в чужом мире, он попривык уже к мысли, что никогда не вернется. Он даже научился не особенно тосковать.

А вот теперь эта Картина-напоминанье!..

Ангелина Степановна слушала его с огромным интересом. Даже про носок, который вязала, забыла.

— Невероятно! — изумилась она, когда он умолк. — Значит, ваша планета тоже Земля, только в параллельном мире?

— Именно так! — подтвердил он.

— Это же открытие мирового значения! Надо сообщить об этом нашим ученым! Надо тебе выступить по всемирному телевидению! — зажглась Ангелина Степановна.

— Дудки! — сказал Кеша. — Ни за что! Я лучше умру! Нельзя, чтоб ваши агрессивные первопроходцы попали к нам! Я же тебе объяснял!

— Да-да! Конечно!.. — огорченно согласилась Ангелина Степановна. — А если мой сын роман напишет?..

— Фантасты давно о чем-то подобном пишут, и некоторые очень хорошо, но им ведь, слава Богу, никто не верит! Ты ведь говорила “домовой! домовой!” И тебе тоже никто не верил! Вот пусть так и будет, пока человечество не изменится! — уверенно закончил Иннокентий.

— Жаль!.. — вздохнула Ангелина Степановна. — Вы бы могли нам какие-нибудь технические изобретения сообщить, и у нас жизнь легче бы стала...

— Да у нас и того, что вы “техникой” называете, и нет почти, — засмеялся Иннокентий.

— Почему? Вы пошли не по пути изобретений и усовершенствования техники?..

— А о чем же я говорю! Мы с Природой не боролись. Мы не жадничали, мы щедро сотрудничали с ней! Тысячелетиями и поколениями развивали возможности всех живых существ. Поэтому мы многое можем и умеем. Гораздо больше, чем вы!.. Несравненно больше!

— А летать вы можете? — послышался слабый голосок Дашеньки.

Иннокентий радостно повернулся к ней:

— Можем!

И он поднялся над полом и завис посреди комнаты, а потом двинулся влево, потом вправо...

Дашенька захлопала в ладоши, засмеялась.

Ангелина Степановна, всегда такая решительная, сейчас не знала, как поступить: то ли изгонять Кешу и говорить Дарье, что это всё ей снится, то ли познакомить их и попросить внучку не выдавать тайну...

Единственно, что ее радовало, так это то, что Дашенька ну ни капельки Иннокентия не испугалась.

— А еще что вы можете? — Даша села на кровати, и вид у нее был уже совсем-совсем здоровый.

Кеша опустился на пол, рядом с Ангелиной Степановной:

— Я могу немножко мысли читать!

— Да? А о чем я сейчас думаю? — и Дашенька крепко зажмурилась и стала усиленно думать.

— Ты думаешь: “Как хорошо, что скоро Новый Год! А потом и Рождество!”

Дашенька всплеснула руками:

— Правда! Правда!

— А бабушка твоя думает: “Что делать? Что делать?”

Дашенька недоуменно посмотрела на Ангелину Степановну.

— Тоже правда, — сказала Ангелина Степановна. — А еще я думаю, сумеешь ли ты сохранить тайну, что у нас Иннокентий живет?

— А зачем? Разве это плохо? — широко раскрыла глаза Даша.

— Да нет, не плохо. Только очень странно... Домовой в городском доме! А потом... Вдруг мальчики испугаются?

— Мальчишки не испугаются! — авторитетно сказала Даша. — Вот за маму я боюсь! Она такая нежная, такая трепетная! Вполне может испугаться и запротестовать!

И тут Иннокентий вступил в разговор:

— Мария — удивительный человек! Она меня больше всех любить будет!

— Откуда ты знаешь? — удивились и бабушка, и внучка.

— А я умею будущее предвидеть. Правда, пока только очень близкое будущее. Чтоб далекое предугадывать, надо долго учиться, — сказал Иннокентий. — А трудности у вас с отцом будут...

— Ну, с папой мы договоримся. Правда, бабушка?

Ангелина Степановна только плечами пожала, собрала свое вязание в корзиночку и хотела уже что-то сказать, но тут дверь открылась.

— О, папа! — обрадовалась Даша. — А мы обсуждаем, понравится ли тебе, если у нас Кеша будет жить...

— Никак кота хотите завести? Ни в коем случае! — строго сказал отец, а погладил дочку по голове ласково, за косичку потрепал весело.

— Да нет! Иннокентий — не кошка!

— А кто он?

— Он — домовой!

— А-а! Вспомнил! Бабушкин приятель! — протянул отец весело. — Серый, пушистый, с горящими глазками! Регулярно появляется в самых неожиданных местах, что-то высматривает, выискивает, на ус наматывает...

— У него усов нет! А вообще ты все правильно угадал! — обрадовалась девочка.

Ангелина Степановна попыталась перевести разговор на безопасную тему:

— Дарья, перестань! Сашенька, пойдем покормлю...

— Я всегда не прочь! — отозвался отец, улыбаясь.

Но Даша не захотела помолчать, хоть как ей Ангелина Степановна не подмигивала:

— Папа, я не шучу! У нас, правда, поселился домовой Иннокентий! Он умеет летать и предвидеть будущее! Он и меня научит!

Александр укоризненно на мать посмотрел:

— Ну, это же надо так убедить ребенка! В ее возрасте не стоит уже верить в сказки!

— Сказки детям полезны! — убежденно заявила Ангелина Степановна и попыталась, дергая сына за рукав куртки, увести прочь.

— Бабушка, ты же знаешь, что это правда! Почему ты не подтвердишь? — и Дашенька заплакала.

Она ведь всё-таки больная еще была, слабенькая, и слезы у нее были близко.

Иннокентию стало ее невероятно жаль: надо же так обидеть человека недоверием!

— Пожалуйста, не плачь! — попросил он ее.

И тут же материализовался из ниоткуда и стал перед отцом.

Неважно, что отец был писателем. Неважно, что он писал фантастический роман о параллельных мирах. Увидев Иннокентия, он остолбенел и лишился дара речи.

Потом, все так же не веря своим глазам, наклонился медленно и опять застыл, разглядывая его вблизи.

— Правильно, — недоуменно бормотал он, — так в старых книжках и писали: серенький, пушистый, с горящими глазами... Ручки, ножки... На ручках — пальчики...

— Пусть он у нас живет! — просила Дашенька. — Он — добрый! Он так много умеет!.. И мы с бабушкой уже его любим!..

— А усов, действительно, нет... Подумать только — нет усов!.. — озадачено бормотал отец, не слушая дочку.

Александр сделал шаг вперед и попытался схватить Иннокентия.

А тот в одно мгновение исчез, будто его и не было тут никогда!..

Александр поводил руками в пустом пространстве, очумело огляделся, безвольно опустился в кресло, вытер пот со лба и спросил:

— Это что? У меня галлюцинация?

— Нет, Сашенька! — огорчаясь, что пришлось признаваться, сказала Ангелина Степановна. — Это я его к нам жить пригласила. Он там в подвале к теплым трубам жался...

— Все, мать! Или он, или я! Негоже нечистой силе тут ошиваться! — и Александр выскочил из Дашенькиной комнаты, хлопнув дверью.

— Ну вот! Опять ссоры начались! А уж так стало хорошо в доме! — вздохнула Ангелина Степановна.

Кеша тут же материализовался:

— Да-а!.. Говорил же я, что с отцом у вас проблемы будут!.. Но ничего, утрясется!

Ангелина Степановна только головой покачала недоверчиво.

— Ну, бабушка, домовому надо верить! — убежденно сказала Дарья. — Иннокентий умеет мысли читать и будущее предвидеть!