Драйверы

Глава тридцать восьмая

Утром Мага подъехал к дому Исы, поднялся к квартире на третий этаж по лестнице — лифтом он не пользовался — и набрал на «трубке» номер босса.

— Сейчас выйду, — ответил Иса и действительно через две минуты вышел из квартиры.

Мага вежливо поздоровался и никак не выдал своего огорчения тем, что Иса на сей раз не пригласил его зайти в квартиру, а заставил ждать на лестнице. Его самолюбие было задето, но он понял, что шеф чем-то недоволен. На улицу Мага вышел первым, быстро и внимательно огляделся и распахнул заднюю дверцу стоявшего неподалеку «мерседеса».

Когда машина тронулась, Иса, почти не повышая голоса, спросил:

— Что с этим армянином, с Эдиком? Он звонил прямо мне. Представляешь?

«Ага, вот в чем дело», — сообразил Мага.

— Плохо… — сказал Мага. Он понимал, что Исе надо говорить все, всю правду, только так можно сохранить его доверие. — Машину отследили на севере, у города Кандалакша… Мне Костя сегодня из Мурманска позвонил.

— Ну, а что тут плохого?

— Их убили…

— Кого? — не понял Иса.

— Тех двоих ребят, что машину засекли. Они с Костей на связи были. Он им дал команду догнать грузовик, а потом — взрыв. Сегодня утром Костя звонил и сказал, что машину с ребятами кто-то взорвал. И в Олонце этот «КамАЗ» мимо наших людей проскочил…

— Знаю про Олонец, — сказал Иса. — Не просто проскочил…

— Да… Ничего не понимаю. Это ведь не танк — грузовик и три человека, а едет и едет… Просто не могу придумать даже, что делать? Может, мне навстречу ему самому поехать? Если прямо сейчас на «джипе» с ребятами рванем — километров за двести-триста от города успеем их перехватить.

— Мага, я тебя очень уважаю и ценю как специалиста. Ты мне нужен здесь… Можешь, конечно, съездить, но ненадолго. Понимаешь? Ведь этот вор, что водку Эдика в Мурманске продал, никуда не денется. Он же все равно сюда приедет. Так?

— Да, Иса. Конечно, он сюда приедет. Может быть… Или приедет, но успеет деньги спрятать.

— Ну, ты его поспрашивай хорошенько, он тебе сам расскажет — куда спрятал, зачем спрятал, сколько спрятал. Так?..

— Я все же думаю, что лучше его на дороге перехватить. Один раз я ошибся, когда эту машину из города выпустили, второй раз мои ребята за Олонцом… Там — вообще позор!

— Не надо, не надо, Мага, ругать себя. Ты ведь давно у меня работаешь и ни разу ничего такого нехорошего не было. И дела у нас идут неплохо. Ты хорошо работаешь. А в этот раз… Ну, будем считать, что в этот раз ты немножко ошибся. Но ты же все исправишь и сделаешь как надо. Правда? — Мага угрюмо промолчал. — Мне совсем не интересно, что за машина? Почему так едет? Танк это, или нет? — продолжил Иса. — Мне совсем не надо знать, кто в ней едет. Мне надо знать только одно: этот армянин — Эдик, да? — будет меня по-прежнему уважать, или не будет. Сейчас уже не надо разбираться с таджиками, не надо милиционеров убивать… Мы, чтобы не потерять свой авторитет — имидж, да? — должны защищать всех этих Эдиков. Тогда они нам будут платить… Ну, ты меня понял. Сегодня разберись с этим вопросом. Да?

— Да, я понял, — сказал Мага и сжал зубы. — Я справлюсь с этой проблемой.

— Сегодня! — уточнил Иса. — Или отними деньги у таджика, или… Разберись.

— Да, парни, влипли вы крепко, — как-то неестественно криво ухмыляясь, сказал Гена, возвращаясь из-за перегородки, за которой пиликали непонятные радиосигналы.

— Что еще? — спросил Борис Евгеньевич, облизывая ложку из-под сгущенки.

— Ворох информации. Опять сезон охоты на вас открыли.

— Почему это «вы» влипли, а не «мы»? — уточнил я.

— Ты прав, Виктор Сергеевич, — проблемы, конечно, общие.

— Спасибо вам, дяденька… Я тебе зачем позвонил, а? Я тебе, как специалисту по всей этой бандитской шушере, всего один вопрос задал — стоит с этой халтурой связываться, или нет? Если ты уже тогда в курсе всей этой срани был — почему не предупредил, что такая свистопляска может получиться? Некачественно вы ко мне относитесь, полковник. Когда ты у меня работал — я ли тебя не холил, я ли тебя не лелеял? Портянки, как сейчас помню, новые выдал, в свою командирскую палатку вас с Зальцманом жить пустил. Собаку из-за вас на улицу выгнать пришлось. Забыл? А ты?..

— Ну, предположим, палатка у тебя самая драная в отряде была и в дождь всегда протекала. И печка постоянно чадила… — Гена отвел взгляд.

— Тоже мне Слащев нашелся… Печка ему чадила. Трубу надо было чаще чистить.

— За портянки и палатку, конечно, спасибо, но хочешь — верь, хочешь — нет, получается, что все это — стечение обстоятельств, Витя. Переплелось все самым немыслимым образом. Ты… вернее — вы, с Борисом и Ахметом, по моим прикидкам должны были всего-навсего заскочить сюда к нам на пару часов. Впрочем, больше мы вас и не задержим, но… все остальное, как говорится — нештатная ситуация. Какая-то кутерьма из простого дела получилась.

Кстати, меня-то лично совершенно это не удивляло. У меня почему-то всегда так: какую-нибудь сложную, большую работу делаю — и все нормально, все по графику, как таблица умножения, а на ерунде — так сразу и начинается: непонятки и заморочки. Логинову, конечно, я ничего этого говорить не стал.

— Но, думаю, разберемся и с этими нештатными проблемами. И с милицией разберемся, и… Да не вешайте вы нос, парни, все будет нормально, — оптимистично продолжил Логинов. — Жизнь без таких вот фокусов теряет остроту. Ладно, слушайте: машина милиции пасла ваш транспорт от поворота на Кандалакшу. Еще раньше вас зацепили какие-то, похоже местные, бандиты. Двое. Ну, этих уже нет…

— Этот взрывчик с яркой вспышкой… Грохнули их, да? — догадался я. Гена кивнул головой.

— Да. То ли гранату под колеса им сунули, то ли еще что… Пока не знаю. Знаю только, что там, на месте взрыва, уже криминалисты из Кандалакши фрагменты трупов в мешки укладывают. А милицейской группе, той, что вслед за вами ехала, прямо сейчас отбой дадут. Ахмет понимающе кивнул головой.

— А кто бандитам гранату подсунул? Не милиционеры же бандитов взорвали? — спросил я. — Милиция — раз, бандиты — два, но ведь и еще кто-то есть? Такой расклад получается.

— Получается, — согласился Гена. — Для меня это сейчас самое интересное. Надо их точно устанавливать и вести…

В продолжении нашего разговора, Боб с нехорошим прищуром смотрел на меня, поигрывал желваками и задумчиво качал головой. Наконец не выдержал:

— Я так и думал — с самого начала снюхались, договорились обо всем, а меня за болвана в кабине держали.

— Нет! — категорически запротестовал я. — Тебе же русским языком Гена сказал — случайность…

— А почему же ты, собака вшивая, из Питера маршрут кривой выбрал? Знал, все с самого начала знал!

— Гадом буду — ничего не знал. Ты что, думаешь, этот секретник хренов — я указал на Гену — мне сказал что-нибудь? Да он и меня за попку держал. Заскочи, говорит, на обратном пути — и все. Вон, Ахмет — и то до самого места ничего не знал. А они оба — бойцы, блин, невидимого фронта. Но, наверное, из разных полков. Так что, не надо мне корчить грозные рожи. Я тут не при чем.

— При чем, не при чем… Стрельба, взрывы эти… А я все въехать не могу — что там блеснуло и грохнуло? Гена, а откуда ты-то обо всем этом знаешь? Мы же километров тридцать от того места отмахали!

— Александру Степанычу и итальянцу Маркони — спасибо. Великая штука — радио… Старик, ты не поверишь, но сейчас на меня работают штук пять спутников. А может, и больше. Я слушаю не только, о чем эти болваны по своим трансиверам между собой говорят, но и гораздо больше. Весь эфир и вся трасса от Петербурга до Мурманска под контролем. Под полным контролем. И постоянное визуальное наблюдение передвижными и стационарными группами ведется за трассой. И еще куча всяких хитрых штучек задействована. Вы проехали почти полторы тысячи километров в одну сторону и почти четыреста с небольшим в другую… Ты хоть одну мою машину засек?

— Нет, — честно признался Боб. — Но я особо и не приглядывался.

— А мои оперативные группы, чтобы никому глаза не мозолить, километрах в пяти позади и впереди вас ведут. Только в городе близко держались — мы вас там взяли под наблюдение прямо от Московского проспекта, десять. А на трассе — со спутников… Практически все отрезки — в реальном времени. И ваше приключение за Олонцом четко видели. Хочешь, пару снимков покажу?

— Значит, обманули вы меня, маленького. Подсунули пустой фантик. Аферисты. Оба вы темнилы хитрые, только ты, Витька, имей в виду… — Борька не стал уточнять, что мне следовало иметь. — Ладно, с этим более менее ясно. Ну, а дальше-то что? Долго мы здесь еще торчать будем, как лом в дерьме?

— Через полтора часа, — Гена глянул на свои наручные часы, — вернее, через час двадцать поедете дальше.

— А почему именно через час двадцать? — не унимался настырный Боб.

— Боря, ты же взрослый мужик… Зачем тебе знать лишнее? Меньше знаешь — крепче спишь. Ну, предположим, я тебе скажу — зачем? — а тебя допросят…

— Если нас, как ты образно выразился, «допросят», — подстегиваемый любопытством, не выдержал я, — то какая разница, скажем мы чуть больше или чуть меньше? Если дело дойдет до ногтей и иголок — я лично сразу во всем сознаюсь. У нас что, в кузове какая-нибудь срань подложена? А, Гена? Давай колись, служака ты наш секретный. Я в вашу армию не записан и в твоем тайном подразделении не служил, не служу, и надеюсь — не буду. Понял? Так что, мы с Бобом имеем право знать. Имеем! Что в контейнере? Наркота, оружие, валюта в пачечках?

Гена как-то посерьезнел лицом, помолчал, глянул на Ахмета. Тот по-прежнему сидел с непроницаемым выражением.

— Вообще-то, как привлеченные к операции, вы действительно имеете право знать. Не все, разумеется, но… Нет, Виктор Сергеевич, в кузове у вас не наркотики и не валюта — там у вас контейнеры с оружейным плутонием!

Я вздрогнул, словно через меня пропустили разряд тока, а Гена невозмутимо продолжал:

— Сейчас их мои специалисты потрошат в одном из капониров. Ну что, Витя, легче тебе стало от этой информации?

— Легче — не легче, не в этом дело. Не люблю, когда меня втемную используют, — ворчливо сказал Борька. Похоже, он даже не понял смысла того, что сказал Гена. Тоже мне — филолог…

Оружейный плутоний! Этого нам только не хватало!

— И много мы успели схватить? — поинтересовался я.

— Ничего вы не «схватили», — успокоил нас Логинов. Материал защищен настолько надежно, что на этих контейнерах можно годами сидеть.

— Вот и сиди на них сам годами. Посмотрим, что из этого выйдет, а я лично не желаю ни сидеть, ни лежать даже поодаль от этой заразы. Сколько?

— Сорок микрорентген в час.

— Не очень, конечно, но и не мало… При фоне — двенадцать.

— Здесь, в Карелии, почти везде двадцать пять…

— Знаю, знаю… Но ты все же объясни нам с Борькой — в чем соль вашей хохмочки? В чем смысл всей этой бодяги с переодеванием? На кой фиг вообще понадобилось нам сюда заруливать? Довезли бы спокойно эту срань до Питера, а там бы уж вы и подключались…

— Э-э-э… — неожиданно сказал Ахмет. — Это такая большая операция, дядя Витя, что все о ней знает только несколько человек. Я думаю, что даже товарищ полковник всего не знает. И я не знаю.

— Слюшай, ты, восточный чилавек, — несмешно передразнил Ахмета Боб. — Кто спрашивает о всей вашей дюже секретной операции? Ты объясни мне — каким образом в нашем железном ящике контейнеры с оружейным плутонием оказались? Вот уж чего не понимаю! Водку мы выгрузили — ящик был пустой, потом металлолом погрузили, ящик закрыли и поехали. Эти ваши контейнеры как в кузов попали? Их что, те мариманы под Мончегорском туда сунули? Так я же наблюдал за погрузкой в тундре. Витька в кабине спал, а я все время рядом был, смотрел и даже помогал по мере сил. Никаких мешков с ураном и бочек с плутонием морячки нам не грузили. И контейнеров я что-то не приметил.

— А ты хоть представляешь, как они выглядят? — спросил Логинов. — Визуально их даже специалисты от крупных кусков металлолома не отличат. А радиоактивность у них, благодаря сильной защите, практически чуть выше фоновой. Вот так, Борис Евгеньевич. А мариманов тех горемычных не поминайте нехорошим словом — из них только один в курсе был, но мы его уже взяли, — Гена опять посмотрел на часы, — два часа назад. Завтра в Москву переправим… Все, мужики, не обижайтесь, но диспут закончен. Больше я вам все равно ничего не скажу. Вы уже и так лишнее узнали. А дальше так — хотите мне помочь — часа через полтора выезжаете отсюда и двигаетесь на машине до места разгрузки. Не хотите — через три часа отправлю вас вертолетом в Питер, а вместо вас с Ахметом других людей пошлю. Я понимаю — вы в это дело попали случайно, так что с моей стороны к вам — никаких претензий…

— Слышь, Витька, он нас благодарит за службу и отпускает на все четыре стороны. Добрый человек… — задумчиво сказал Боб. — А ведь получается, что теперь мы слишком много знаем. Не думаешь, что нас мочить скоро будут? Или, выражаясь профессионально, — уберут.

— Тьфу на тебя, — сказал Гена. — Большой, а дурак…

— Сам дурак — отхамился Борька. Ему, сержанту запаса, обозвать полковника дураком, наверное, было очень даже в кайф.

Мага взял с собой двоих бойцов — больше ни к чему — и на своем джипе «тойота» устремился по Мурманской дороге навстречу «КамАЗу». В принципе, мог послать кого-нибудь из своих заместителей, но за последние два дня он очень рассердился на таджика, на Ахмета этого, и хотел сам снять с него деньги и сам отдать их армянину. И лучше всего — деньги отдать в присутствии Исы. Надоела ему уже эта возня с Эдиком…

В машине у него был спутниковый радиотелефон, так что при необходимости он мог связаться с любой из своих бригад и в Питере, и в Мурманске и — где угодно.

«Хорошая вещь, — спутниковая связь, — подумал Мага. — Очень умные люди ее придумали. Инженеры…» Мага уважал умных инженеров, поэтому своему старшему сыну, которому уже исполнилось восемнадцать лет, не разрешал даже приближаться к своему делу. Он за хорошие деньги устроил сына Мусу учиться на инженера в хороший заграничный институт. В Швейцарию отправил… Очень дорого, но для образования сына Мага решил не жалеть никаких денег. Пусть учится, инженером будет, начальником. А еще — очень он жалел, что остальных воров-милиционеров из тюрьмы достать не удалось… Одного только под подписку выпустили, да и то почти случайно. Аллах теперь ему судья.