Драйверы

Глава третья

Город был наводнен, или лучше сказать «наспиртован», веселящей жидкостью до предела. Чисто «самопальные» и не очень «самопальные» водки, настойки, наливки, ликеры разливались в бутылки едва ли не в каждом подвале и сарае. Грузовики-спиртовозы, железнодорожные цистерны из дальнего зарубежья и бывших братских республик шли в город непрерывным потоком, обеспечивая утоление ненасытной жажды миллионов россиян и занятость десятков тысяч людей. Объемы огненной воды измерялись кубо-километрами. И хотя цены на сивуху за последние годы сильно не поднялись, деньги в этом деле крутились очень большие, астрономические деньги.

Отказавшееся в начале своего зарождения от монополии на водку, юное российское государство наконец-то хватилось, включило свои механизмы принуждения и насилия. Но остановить раскрученный маховик рыночной ликеро-водочной стихии оказалось непросто. Энергия этого маховика оказалась столь сильна, что затягивала в свою орбиту и разрушала любые неокрепшие государственные структуры и механизмы.

Говоря более простым языком — государственные чиновники, призванные восстановить государственную монополию, или на корню «покупались», или, что также иной раз случалось, попросту уничтожались. Физически.

Но государство, когда костлявая рука кризиса реально сомкнулась на тощей шее демократии, осознало значительность своих потерь и решило не уступать. Государство подключало к винно-водочной войне все новые и новые силы. Борьба шла с переменным успехом, но сивушные дельцы хоть и были обречены «по определению», не сдавались.

В процессе борьбы веселящая влага, произведенная не на «казенных» заводах, конфисковывалась государственными структурами десятками тысяч тонн. Водка, спирт и прочие алкогольные продукты, конфискованные обэповцами, собровцами, руоповцами и другими милицейскими подразделениями, после соответствующей экспертизы и непременной дегустации самими конфискаторами в конечном итоге должны были уничтожаться путем слива в канализацию. И уничтожались. Путем слива. Иногда. А иногда не уничтожались, но исчезали в неизвестное никуда.

В одной солидной конторе армянин Эдик Бархударян очень дешево взял партию хорошей белорусской «Зубровки». Рынок сбыта у Эдика был накатан, но случилось непредвиденное: менты «наехали». Такой вот «нежданчик»…

Где-то около шести вечера, завывая сиренами, подлетели к складу Эдика бойцы ОМОНа на двух автобусах, и понеслось. Сам Эдик благополучно улизнул из ангара через запасной выход, иначе чего доброго и отпинали бы «доблестные омоновцы» тяжелыми башмаками.

Менты «бомбили» склад Эдика часа два с половиной, до девяти вечера, и все это время — от начала и до самого конца — он наблюдал из своей машины за лихим налетом.

Налет как налет — не хуже и не лучше других. Вполне стандартная тактическая операция озверелого государства против своего народа.

В конце концов «омоновцы» вынесли со склада пару ящиков товара — на «экспертизу», коробку с документами, мимоходом поколотили резиновыми палками по спине двоих грузчиков и парнишку охранника, составили какие-то протоколы, опечатали двери и уехали.

Сначала Эдик «дернулся», хотел было найти старшего группы, обратиться к нему, договориться, но потом понял — бесполезно. Этим ничего не объяснишь и не докажешь. Могут и покалечить. А здоровья ведь ни за какие деньги не купишь, верно?

Командовал операцией какой-то амбал в камуфляже и, разумеется, в маске. С такими, как правило, не договариваются. А из обычного ментовского начальства, из тех, кого Эдик знал сам, — во время налета на склад никто не явился. Это бы еще ничего — разные службы: правая рука не знает, что делает левая, но странным образом Эдик и по мобильнику никого из знакомых ментов из тех, кто мог что-то конкретно решить и как-нибудь повлиять на ситуацию, не нашел.

Впрочем, он сильно не волновался о судьбе своего товара. Конечно, какие-то неизбежные потери обязательно будут, не считая тех двух ящиков, что увезли на «экспертизу», в принципе, хотя и неприятно — ничего страшного. Всегда можно договориться.

«Сядем, поговорим по-мужски, и решим все вопросы», — думал он. Но, подъехав рано утром к складу, обнаружил, что за ночь весь товар вывезли. Весь! Открытые настежь двери, мусор на полу, все раскидано, разворочено. И даже телефон из кабинета утащили, сволочи. Товар стоимостью в двенадцать с половиной тысяч долларов исчез в неизвестном направлении. Причем, двенадцать тысяч пятьсот — закупочная цена, а цена реализации в два с лишним раза выше.

Для относительно небогатого Эдика Бархударяна это была серьезная потеря. Он отчетливо понимал, что после потери такой суммы подняться ему будет практически невозможно. Нет, денег, конечно, еще могут дать — люди его знают и верят, что он, Эдик, человек честный и трудолюбивый и опять сможет раскрутиться. Но…

Но где гарантия, что и в следующий раз с ним не случится такого же? Ведь ничего же не ясно. Кто, зачем, почему? «Кинули» раз, вполне могут «кинуть» и еще. А что тогда? Опять деньги под проценты брать?

Тогда лучше уж самому из своего «вальтера» застрелиться — иначе накажут. Сначала поставят на счетчик, подождут месяц, может, два — для приличия, а потом убьют. Убьют медленно и мучительно. Не будет никаких разговоров, запугиваний — просто кто-то «наверху» из тех, кто работает не с десятками тысяч баксов, а с миллионами, решит, что так надо, — и все. Вызовет к себе исполнителей и скажет: «С этим, с армянином Эдиком, — хватит…» И — смерть. Другим в назидание. И нигде не спрячешься, найдут. Такой закон.

У него, Эдика, был на подкорме «свой» майор Сергей, начальник районного ОБЭПа, которому он вчера вечером безуспешно пытался дозвониться. Этот майор «стриг» Эдика уже два года, и в принципе должен был заранее «снимать» такие проблемы. Однако не снял вот. И мобильник отключил, сука!

Хотя… Неужели Сергей решил таким образом ему насолить? Недавно намекал на «тонну» баксов… Дополнительная мзда. Совсем оборзел майор, зажрался! Впрочем, куда денешься? Пришлось бы «заслать». Но не сразу.

Ну не смог Эдик сразу отстегнуть майору Сергею эту «тонну» — не было налички, вся в товаре. Так что же теперь — за горло брать?! Не по-человечески это.

С утра Эдик решил подъехать к майору Сергею, поговорить, разобраться, но после того, что увидел на складе, — понял, что разговаривать с майором не будет. Это — уже ментовский беспредел. Пусть с ним теперь другие люди говорят — те, кто действительно что-то решают. Серьезные люди так не поступают, за это придется кое-кому ответить. Предстояло выяснение отношений на очень высоком уровне.

«Ну что же, — подумал Эдик, — из-за гораздо меньших сумм людей убивают. А то, что менты… Так они тоже люди. Не с Марса прилетели, здесь живут. Пусть с ними теперь Иса разбирается».

Когда рухнуло здание социализма и на незащищенные головы мирных советских граждан внезапно посыпались железобетонные глыбы демократических преобразований, многие не выдержали и потеряли не только присутствие духа и уверенность в завтрашнем дне, но и вообще все потеряли. И милую родину, и вклады на сберкнижках, и работу, и самое неприятное — уверенность в завтрашнем дне.

Что уж теперь говорить — надо признать честно: была при коммуняках она, была эта самая уверенность. Пусть иллюзорная, ненастоящая, но…

Многие потеряли, но некоторые наоборот — кое-что приобрели.

Сергей Радзевич работал в той милицейской организации, которая раньше ОБХСС называлась, теперь — ОБЭП. Это как раз те бравые ребята, которые проклятых расхитителей за руку хватают. С поличным. И — по рогам им, по рогам!

В сущности, у организации только название и изменилось, а все остальное сохранилось в прежнем виде. Даже замполиты остались на своих местах. Их по-другому стали называть, но все же не турнули на улицу, оставили в подразделениях. На всякий случай, наверное.

Известно, милиция, или полиция, как медицина и педагогика — во всем мире самые консервативные институты. Им революционные изменения ни к чему, они эволюционируют. Стоят на страже, бдят, храня нравственное и физическое здоровье сограждан, то есть россиян, понимаешь.

Невысокого роста, светловолосый и очень уверенный в себе Сергей Радзевич в должности старшего инспектора районного отделения ОБЭП, при звании майор милиции, боролся с экономическими преступлениями. Боролся усердно и активно уже восемь лет. И за эти восемь лет борьбы сменил уже четыре машины; путем сложного обмена с доплатой купил новую, более удобную и просторную квартиру; и дачку приобрел на Карельском перешейке. Не трехэтажную хоромину, какие сейчас себе эти зарвавшиеся новые русские возводят, но все же…

До начала борьбы с экономическими преступлениями, еще при социалистическом тоталитаризме, Сергей Радзевич окончил некий строительный ВУЗ. Потом в течение трех лет подвизался в отделе снабжения крупного машиностроительного предприятия. Затем, в связи с кончиной социализма, больше года был заурядным безработным. Ну, почти безработным — мелкие халтуры и спекуляции не в счет. Одним словом, дорожка была кривая и неперспективная. Все же ему повезло — нашлись добрые люди, помогли.

На прямую дорогу его вывел дядя Леша — двоюродный брат покойного отца, бывшего начальника одного из крупных ленинградских СМУ, к глубокому сожалению Сергея, не дожившего до расцвета российской рыночной экономики.

«Эх, был бы жив батька…» — иногда с непритворной тоской вздыхал Сергей.

Дядя Леша Баштай — полковник запаса КГБ — имел свое «дело». Солидное хорошо поставленное «дело» — торговлю металлоломом, но Серегу в свою фирму почему-то не взял. Наоборот даже — еще в самом начале перестройки настоятельно рекомендовал идти работать в милицию. Точнее — в ОБЭП. И не просто рекомендовал, а связался с кем нужно, после чего все прошло как по маслу. Специальные курсы при ГУВД, стажерство и наконец — офицерские погоны. Потом — скромный банкет, табельное оружие, должность.

Единственное, что смущало — это оклад. Оклад был, но не очень. Оклады в милиции почему-то всегда устанавливают невысокие. Наверное, для стимуляции сотрудников. Однако скоро Сергей понял, что служба в милиции, а тем более в ОБЭПе, занятие почетное и важное, а человек жив не хлебом единым, хоть и создан для счастья. А оклад… Ну, что же — оклад, он и есть оклад.

То, что у него без каких-либо усилий выходило помимо оклада, обеспечивало достаточно приличное существование. И даже молодая красивая жена его была почти довольна состоянием семейного бюджета. Почти — потому что в мире нет жен, полностью довольных этим самым бюджетом.

И никакого риска, как убедительно ему разъяснили еще в самом начале милицейской службы старшие товарищи. Вот если начнешь принципы гнуть и от коллектива отрываться, тогда — да, тогда извини: залетишь на нары в престижную Нижнетагильскую зону мгновенно. Это был очень тонкий намек на то, что подставить в милиции, а тем более в ОБЭПе, могут любого. Дураком надо быть, чтобы идти против традиций и коллектива. Коллективист по натуре, Сергей дураком не был. И намек старших товарищей понял быстро и правильно: кто не с нами, тот, естественно, — против.

А товарищи попались мудрые и опытные — гнали «налево» конфискованную водку. Не всю, конечно, но значительную часть ее. Что-то и уничтожали, разумеется, «давили и сливали». Хороший, накатанный бизнес.

Проверив Сергея на мелочах и убедившись в том, что он не дурак, «товарищи по оружию» почти сразу же взяли его в «тему». Сначала он, конечно, побаивался, остерегался и даже, слегка как бы угрызения его какие-то мучили. Потом почувствовал уверенность, привык и успокоился. И спал крепко. Это понятно — к хорошему всегда быстро привыкаешь: к вкусной пище, удобной мощной машине, мобильному телефону, просторному жилищу. К комфорту, в общем.

Через определенное время Сергей Радзевич получил в подчинение группу, майорскую звезду и относительную самостоятельность. Это давало солидную прибавку к окладу. В несколько раз… Сергей не «зарывался», исправно засылал долю наверх, и все было тип-топ.

С вечера Сергей позвонил домой шефу и отпросился с работы на весь следующий день — здоровье, мол, пошатнулось, то да се. Шеф был «в курсе», так что без базара дал отгул. А Сергей сразу в «тачку» и к ангару, где ребята уже конфискат в контейнер начали грузить. Не сами, ясное дело — наняли бичей у ближайшего магазина.

До трех ночи валандались, пока все бутылки со склада в контейнер бичи перетаскали. Потом закрыли склад, рассчитались с бичами «Зубровкой», выправили все необходимые документы, и — машиной на Север, где через знакомых военторговцев эта водяра в один день разлетится. А деньги — сюда, в Питер.

Транспортировкой и реализацией товара, чтобы самим не светиться, у Сергея таджики занимались. Примерно с полгода назад ребята из Приморского отдела зацепили двоих беженцев. Эти орлы организовали на Сенном рынке какое-то свое небольшое дельце, машину «КамАЗ» в аренду взяли… Торгаши, одним словом. Ну, таджики эти где-то светанулись пару раз, а дальше — дело техники, на «крюк» их взяли. Один наркоманом оказался, а второй… Второй — просто беженец. Но и «просто беженца» запросто можно тряхнуть-копнуть как следует и на зону отправить. Как говорится, был бы человек, а статья всегда найдется.

Впрочем, этого и не требовалось — ребята смышленые оказались. И со своей рыночной торговлей справлялись, и в транспортировку конфиската сходу вписались. Не виляли и не мажорили. Да и не особо-то сложная работа у них была: контейнер конфиската, прикрытый «правильными бумагами», — на север, а деньги — на юг. И незачем этим таджикам налево вилять, когда хорошее дело в руках есть. На хлеб с маслом всегда заработать можно. Особенно, если и дальше с милицией дружить будут. Не то что этот придурок Эдик, у которого вчера «Зубровку» омоновцы с подачи Сергея оприходовали.

Заигрался Эдик, намеки нехорошие стал делать. Мол, все под Богом ходим… Ну что же-в ответ получил намеком на намек. В другой раз будет знать, урод, что с властью шутить опасно!

И почему-то ни Сергей Радзевич, ни его товарищи-подельники не задумывались о том, что есть при Главном управлении внутренних дел небольшое специальное подразделение — Отдел внутренних расследований, в котором на каждого из них уже заведено особое досье. И с другой стороны — Эдик Бархударян тоже не был мирным ягненком, сдуру задумавшим попастись на лугу российского винно-водочного бизнеса. За ним стояла темная и беспощадная сила преступного сообщества, задевать интересы которого было небезопасно даже сотрудникам ОБЭПа…