Фу няо фу. Цзя И

«Фу няо фу» («Ода сове») написана Цзя И (Цзя Шэн, 201-169 гг. до н. э.). Это произведение занимает видное место в истории литературы эпохи Хань. Эрудиция и литературный талант автора рано обратили на себя внимание современников. Двадцати с лишним лет он попадает к императорскому двору, получает звание боши, которое присваивалось лучшим умам государства, выступает с проектами реформ молодой Ханьской империи. Блестящий полемический дар снискал молодому ученому благосклонность Просвещенного государя — ханьского императора Вэнь-ди (179-156 гг. до н. э.) — и одновременно ненависть менее удачливых соперников. По их наговору Цзя И был отправлен в почетную ссылку в Чанша наставником князя.

По пути в Чанша, проезжая места, связанные с именем великого поэта Цюй Юаня, он пишет оду «Дяо Цюй Юань фу» («Плач по Цюй Юаню»), в которой осуждает стоявшую у власти чернь, неспособную понять возвышенных устремлений «благородного мужа». Свою знаменитую «Фу няо фу» он создает уже в Чанша. В этом произведении Цзя И излагает взгляды на мир, близкие мировоззрению Чжуан-цзы и других даосов.

После почти пятилетней опалы поэт был возвращен ко двору и назначен наставником одного из сыновей императора. Видимо, именно тогда из-под его кисти вышел знаменитый трактат «Го Цинь лунь» («Рассуждение, порицающее династию Цинь»), в котором он исследует причины возвышения и гибели предшествующей династии. Цзя И критиковал ее методы управления, основанные на жестокости и насилии, неспособность перестроить политику при переходе к этапу стабилизации нового государства, за пренебрежение конфуцианскими принципами гуманности и справедливости, наконец — за нежелание использовать мудрых советников. Цзя И призывал ханьский царствующий дом извлечь урок из опыта дома Цинь, ибо «прошлое — учитель будущего». Этот трактат приводит в «Ши цзи» Сыма Цянь; в качестве составной части он входит также в современный текст «Синь шу» («Новая книга») Цзя И (аутентичность сомнительна).

Цзя И умер 33 лет от роду, вскоре после трагической смерти своего воспитанника, которую он тяжело переживал. Кроме указанных сочинений до нашего времени дошло несколько его од и докладов императору. В философском отношении наиболее интересна «Фу няо фу». Ее перевод выполнен по тексту «Вэнь-сюань» («Литературного изборника»), составленного в VI в. (Издание «Шанъу иньшугуань». Т. 1. Шанхай, 1959).

И. С. Лисевич

Ода сове

Когда И был наставником князя Чанша, на третий год влетели в обиталище И совы, уселись возле него. Сова же птица неблаговещая[434]. Когда И был сослан на жительство в Чанша, Чанша было [местом] жалким и сырым, И убивался и скорбел, полагая, что долго не протянет, и написал [эту] оду, дабы к нему проявили великодушие. Она гласила следующее:

В год шаньэ[435],

В четвертый месяц, когда начинается лето,

На исходе дня гэн-цзы,

Совы слетелись к моему обиталищу,

Расселись возле меня

С видом невозмутимым и безразличным...

Когда во множестве являются необычные существа,

Про себя дивишься причине этого;

Вынул книгу, чтобы погадать,

И книга указала число,

[А предсказание под ним] гласило:

«Если дикая птица влетела в дом,

Хозяин его покинет!»

«Разреши спросить тебя, о сова,

Почему я уйду?

Если по причине благой — скажи мне,

Если из-за несчастья — объясни, в чем беда.

Скоро ли, долго ли ждать ее Укажи мне срок!»

Сова вздохнула печально,

Голову подняла, расправила крылья...

«Если уста твои говорить неспособны,

Прошу — отвечай тайниками сердца!»[436]

«Тьма вещей претерпевает изменения и превращения,

И нет им ни отдыха, ни покоя.

[Они] движутся в водовороте:

Тот, кто начал движение, — возвращается.

[Зримые] формы и ци сменяют друг друга,

Подобно [личинке] цикады, [сбрасывающей кожу][437].

Глубину, сокровенность и беспредельность этого

Речь человеческая выразить не в силах!

О беды! На них строится счастье!

О счастье! За ним скрываются беды!

Скорби и радости толпятся у [одних] ворот,

Добро и зло [обитают] в одних и тех же местах.

Вот ведь царство У было великим и могучим,

А Фу-ча потерпел поражение;

[Царство] Юэ оставалось [только] в Гуйцзи,

Но Гоу Цзянь стал властвовать миром[438];

[Ли] Сы в странствиях своих достиг успеха,

А скончался от пяти казней[439];

Фу Юэ был каторжником,

А стал канцлером У-дина![440]

Как разделить свившиеся в жгут

Нити счастья и бед?

Судьбу предсказать невозможно Кто знает ей предел!

Если воды быстры — будет засуха[441],

А если стрелы быстры — [летят] далеко!

Тьма вещей влияет одна на другую,

Побуждая и откликаясь, вершит взаимный круговорот.

Когда испарения восходят к тучам — выпадает дождь;

[Все] взаимно связано, спутано и переплетено.

Великий Гончарный круг[442] разбрасывает вещи Безбрежность [его] не имеет границ.

Небо невозможно постичь мыслью,

Дао невозможно учесть в своих замыслах.

Кто знает свой срок?

Скоро ли [он наступит] — зависит от судьбы».

Итак, Небо и Земля — вот плавильная печь,

Созиданье и превращения — вот плавильщик,

Инь и ян — вот [его] уголь,

Мириады вещей — вот [выплавленная им] бронза.

Сочетание и рассеяние, исчезновение и покой...

Разве существует что-то неизменное?

Тысячи изменений, мириады превращений Не бывало еще им конца!

Нежданно-негаданно стал ты человеком Но стоит ли за это цепляться?

Превратился в иную вещь И тоже стоит ли горевать?!

Малая мудрость себялюбива,

Презирает [все] остальное, дорожит [лишь своим] "я".

Для тех же, кто проникает в суть и видит великое,

Нет среди вещей ни одной недостойной.

Бедняк жизнь отдаст за богатство,

Удалой молодец — за славу,

Тщеславный умрет ради власти,

Но обычный человек жаждет жизни.

Некоторые рабы принуждения и соблазнов

Стремятся то за тем, то за другим,

Но великие люди не сгибаются:

Бесчисленные изменения [для них] равны и одинаковы.

Глупцы опутаны обычаями,

Стеснены ими, словно закованные [в кандалы] каторжники...

Только человек совершенный, отринувший вещи,

Один в паре с Дао.

Все люди мятутся в заблуждениях,

Добро и зло теснит им грудь Один лишь человек Истины безмятежен и невозмутим,

Только он дышит [в ритме] Дао.

Освободившийся от пут мудрости, отринувший зримые формы,

Перешагнувший через жалость к себе самому,

[Он] безбрежен и пуст, смутно-неясен, [как сновиденье].

Он стремится вниз по течению

И прекращает свой бег, достигнув тверди.

[Он] отпускает на волю тело, полагаясь [лишь] на судьбу,

Не считая его своей собственностью.

Жизнь для него — плаванье по воле волн,

Смерть для него — обретение пристанища.

[Он] спокоен, словно гладь глубокого источника;

Носится по волнам, словно челнок без привязи;

И потому не считает [свою] жизнь [только] своим сокровищем,

Пестует в себе пустоту и податливость [течению].

Человек дэ ничем не обременен,

Знает судьбу и не печалится...

Так стоит ли предаваться сомнениям

По пустячному, как горчичное зернышко, поводу?!

Загрузка...