Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым

19

Василей Буслаев молиться ездил. Впервые у Якубовича, № 19. Обзор вариантов исследований сюжета: Астахова, I, стр. 557—560; II — стр. 704—706; Пропп, стр. 466—477.

Второй сюжет о Василии Буслаеве (см. выше: «Про Василья Буслаева»). Часто встречается в соединении с первым — о столкновении Василия с новгородцами. Основной смысл былины состоит в том, что здесь он бросает вызов вере, для его времени господствующей и полной предрассудков, преклонению перед судьбой и т. д. Василий Буслаев заявляет, что он не верует «ни в сон, ни в чох», а верует «в свои червленный вяз», т. е. в реальную свою силу; ему не страшны грозные предупреждения, написанные на камне, и он их нарушает; он плюет на слова «пустой головы», предрекающей ему гибель. Поездка Василия в Иерусалим лишь внешне носит характер покаяния; на самом деле эта поездка знаменует решительный отказ Буслаева от смирения; у него нет каких-либо благочестивых намерений, и он кощунствует в Иерусалиме.

Гибель Васьки Буслаева вовсе не означает его осуждения или признания бесплодности его борьбы. Он гибнет как герой, смело нарушающий современные ему принципы морали; «он погибает потому, что он начинает борьбу слишком рано... Былина о Василии Буслаеве отражает первые смутные проблески сознания того, что старый мир со всеми его порядками и со всеми его предрассудками должен быть разрушен» (Пропп, стр. 476—477).

Текст Кирши Данилова и в данном случае — один из лучших. Весь сюжет разработан здесь очень обстоятельно, эпизоды хорошо мотивированы. Образ Васьки Буслаева — бунтаря раскрыт в варианте Кирши Данилова с исключительной полнотой и силой. В отдельных местах запись сделана с пересказа, несколько строчек соединены в одну; попытка реконструкции этих мест была предпринята П. Бессоновым (Киреевский, IV, стр. 80).

Строка 71—72. Прямым путем в Ерусалим-град Бежать семь недель ...

Строки 178—179. Побежали по морю Каспицкому, Будут оне во Ердан-реке. Водный путь из Новгорода в Иерусалим, описанный в былине, фактически невозможен. Этот путь связан, конечно, с эпическими представлениями певцов. Но важно то, что Васька Буслаев, отправляясь в Каспийское море, повторяет путь, обычный для новгородских ушкуйников; в былине несомненно отразились реальные воспоминая об этой стороне истории средневекового Новгорода.

Строка 88. На ту ли гору Сорочинскую. Сорочинская — т. е. сарацинская. В вариантах эта гора именуется Спасской, Фаворской, Сионской; все эти названия указывают, что гора связана с местами священными; тем самым усиливается момент кощунствования Василия.

Строка 111. И в том-та подпись подписана. В тексте Кирши Данилова надпись на камне носит запретительный характер; Василий нарушает запрет и гибнет. Такой мотив надо признать очень архаичным. По вероятному предположению Проппа, камень этот представляет надгробную плиту, и запретительная надпись на нем связана с представлениями о загробном мире (стр. 474—475). В большинстве вариантов запрещения нет, а есть либо вопрос («Кто этот камень скочит да перескочит?»), либо прямое предложение совершить скачок. Этим, конечно, несколько снижается острота конфликта.

Строка 204. Почто вы купаетесь во Ердан-реке? Эпизод купанья изложен здесь не вполне ясно. Согласно обычаю, в Иордане — реке священной — купаться можно было только в одежде. В других вариантах Василия Буслаева иногда предупреждают об этом, но он дает на это циничный ответ и купается нагим, совершая тем самым кощунство.