Другая история

Глава 22. Агалиарепт.

Я впервые вызывал демона без присутствия рядом со мной наставника-демонолога. В случае прорыва то, что от нас останется, можно будет хоронить в табакерке.

Я понятия не имел, кто может появиться в пентаграмме без заданных условий вызова, которые я просто не умел задавать. Мой самый первый эксперимент по вызову конкретного демона, а именно суккуба, закончился в прошлый раз как-то не очень хорошо, поэтому я решил не рисковать.

Сам обряд прошел ровно, без особых эксцессов. Демон тоже был довольно обычный, и, кстати говоря, знакомый. Когда-то мне удалось договориться с ним о том, что в обмен на яблоки он отвечает на один мой вопрос, если знает на него ответ и убирается восвояси без обычных проблем. Чем объяснялась такая его любовь к яблокам, было необъяснимо. Сам же демон не спешил раскрывать свой секрет.

— Привет, Агалиарепт, — я вздохнул. Хоть я и являюсь ревностным христианином, но фанатиком я никогда не был, поэтому не считаю зазорным пообщаться с падшим ангелом. Никогда ведь не знаешь, куда в итоге попадешь, так что подобные знакомства лишними не бывают.

— Наконец-то, я уж думал, что ты никогда не догадаешься вызов произвести. Значит так, слушай и запоминай. В то время, когда ты, из-за своей глупости пролетев через века, угодил в тело этого мальчишки, тот благополучно отбросил копыта, пораженный ядом василиска. Причем само отравление легко и качественно излечил феникс, когда рыдал над мальчиком. Так что тело тебе досталось относительно здоровое. Однако яд василиска повлиял не очень хорошим образом на некую сущность, избравшую своим обиталищем это тело. Отправившись туда, куда ей, собственно, было нужно — а именно, к нам — эта сущность утянула за собой душу мальчика. В канцелярии, конечно, разобрались, что к чему, но ушло время и вернуть пацана обратно не представлялось никакой возможности. Поэтому он отправился в кущи и довольно счастлив на сегодняшний момент.

— Зачем ты мне это говоришь? — я нахмурился. С демонами нельзя разговаривать долго, это небезопасно.

— Я же просил — не перебивай. Я и так пытаюсь говорить кратко. Значит так, я ждал твоего вызова из-за этой странной сущности, точнее, одной восьмой одной довольно мерзкой душонки. Это отвратительно, Гарри. В тот же час, когда произошло это несчастье с вами обоими, к нам попал еще один кусок этой души. Итого, здесь, в этой реальности, осталось шесть осколков этой мерзости, — демон скривился. — Отправить их по назначению, а именно, в нашу канцелярию, вообще-то, тебе даже более выгодно, чем нам: мы-то можем и подождать, а вот ты в этом теле можешь отправиться вслед за Гарри Поттером, так как тот, кому принадлежат эти куски души, явно неравнодушен к мальчишке.

— Что я должен сделать? — у меня пересохло в горле, это как же нужно себя не любить, чтобы пожертвовать своей бессмертной душой! Ради чего? Кто этот псих, было понятно — Волдеморт. Но мне что, придется искать крестражи — ведь засунуть куски души можно было только в эти, специально подготовленные, сосуды — в количестве шести штук, представляющих из себя неизвестно что и находящихся неизвестно где? Мерзость. Вон, даже демоны считают это мерзостью.

— О, не беспокойся, тебе не придется посвятить свою жизнь поискам осколков. Ты демонолог, а расколотая душа приближает носителя к нам, поэтому тебе понадобится два простеньких обряда: слияние и изгнание. Ах, да. Носитель должен обладать телесной оболочкой, — и один из верховных демонов улыбнулся. Я затряс головой и обернулся. Гермиона смотрела на стоящего в центре пентаграммы демона как зачарованная, даже рот слегка приоткрыла. Наставник же рассматривал падшего ангела с каким-то жадным любопытством. Пора завершать аудиенцию.

— А тебе от этого какая выгода?

— Я же сказал, мне эта мерзость просто неприятна, я же эстет. Кстати, я готов ответить на парочку твоих вопросов и причем совершено бесплатно. Твой дружок Малфой дергал нас практически ежедневно, пока не выяснил интересную новость, которую сразу же побежал докладывать твоему отцу, а именно: Гарри Бонам не числился на тот момент ни в адской канцелярии, ни в кущах, ни в чистилище.

— Поэтому отец составил такое странное завещание? — я готовил изгнание, демон это видел, поэтому начал отвечать быстрее. Они очень не любили оставаться что-то кому-то должны. Их это расстраивало и не лучшим образом сказывалось на тех, кому они, собственно, задолжали.

— Да, надеялся, что сынуля где-то когда-то всплывет, и, как оказалось, не зря.

— Когда начались изменения в магическом мире? — мне не нужно было уточнять, он все равно знал, о чем я пытаюсь спросить.

— Ты хочешь сказать, застой, который постепенно отбрасывал магов в обратном направлении? — я кивнул. — Где-то за сто лет до рождения Дамблдора, который Альбус. Все, твой лимит исчерпан. Давай, говори свои омерзительные слова, мне уже трудно сдерживаться. Здесь находится очень молоденькая девушка, ну, ты понимаешь, — и демон похабно мне подмигнул.

Я с видимым облегчением выпустил заклинание изгнания. Демон исчез без всяких вспышек и дыма. Просто исчез и все.

— Агалиарепт? — послышался задумчивый голос наставника. Я еще раз вздохнул. Придется объясняться.

— Ему скучно, вот и является. Разумеется, все очень пристойно. К тому же, он один из падших ангелов и среди смертных у него нет соперников, да и сам он связываться со студентами считает неспортивным. А вот поболтать иногда он любит, — наставник хмыкнул, но ничего не сказал. Ну, на самом деле, откуда я знаю, зачем этот демон появляется в пентаграмме? Почему-то он не говорит о своих мотивах всем подряд.

— Гарри, что это было? — раздался слабый голос Гермионы.

— Это был демон по имени Агалиарепт, — любезно ответил вместо меня Мастер. — Можете отмереть, мисс Грейнджер, он уже ушел. И не вздумайте сейчас кричать, что это была наитемнейшая магия, не вводите меня в искушение познакомить вас с безумной Беллой. Она бы быстро все для вас по полочкам разложила.

— С кем? — Гермиона соображала с трудом и никак не могла сфокусироваться на профессоре. Ее взгляд постоянно возвращался к пентаграмме.

— Неважно, мисс Грейнджер. Гарри, подробно запишешь, что и как ты делал. Я изучу на досуге.

— Вы же не будете сами пытаться обряд провести? — надеюсь, мой голос не звучал жалобно.

— Я что, похож на идиота?

— Нет, конечно, нет, — попытался я исправить свой промах.

— А что имел в виду тот демон, когда говорил, что изменения в магическом мире начались за век до рождения Альбуса Дамблдора? — Гермиона начала, наконец, думать и теперь ее просто разрывало от любопытства.

— Это значит, мисс Грейнджер, что примерно две с лишним сотни лет назад маги начали потихоньку деградировать. Началось все это настолько постепенно, что никто ничего не замечал. Например, из школьной программы некоторые предметы стали исчезать или заменяться на новые, гораздо более упрощенные. Вот Гарри это увидел, потому, что контраст очень уж большой, по сравнению с тем, что было в его времени и к чему он привык. А мы никаких изменений, естественно, не замечаем.

— Но зачем все это было сделано?

— Не знаю, возможно, властям просто не нужны по настоящему сильные личности, — задумчиво пробормотал наставник. — Бунтарей никогда не любили, а большое количество знаний неминуемо ведет к бунтарству.

— По себе судите, профессор? — не удержавшись, вставил я. Взгляд, которым меня одарили, быстро заставил меня пересмотреть мое собственное «бунтарство» и быстренько заткнуться.

— Но, а как же самообразование? Ведь библиотеки никто не отменял, — попыталась возразить Гермиона.

— Мисс Грейнджер, вы сейчас говорите чушь. Положа руку на сердце, ответьте мне: допустим, я сейчас дам вам допуск в запретную секцию, и вы рванете туда со скоростью звука. Допустим, что там вы даже найдете описание обряда, который сейчас проводился. Вы, основываясь на этих знаниях, без руководства опытного наставника — а вы нигде бы сейчас не нашли вообще никакого наставника, разбирающегося в демонологии — смогли бы сделать то, что сделал сейчас Бонам? Голая теория без практики — ничто. Это вам любой маг-практик скажет. Так что, мой вам совет: прекращайте забивать себе голову ненужной информацией и сосредоточьтесь на практике.

— Но... Хотя, ладно, я могу сейчас спорить с вами, но в итоге каждый останется при своем мнении, — Гермиона тряхнула головой и обратилась ко мне. — А я не могу стать демонологом?

— Нет, — я улыбнулся. — Ты пола не того. Женщинам это запрещено, но ты и сама все видела. Свою реакцию на падшего. А ведь он даже не обращал на тебя внимания.

— Гарри, о профпригодности мисс Грейнджер вы будете говорить в гостиной своего факультета, а пока ответь мне на следующий вопрос: что говорил демон о кусках чьей-то души?

— Ваш этот, неназываемый, похоже, действительно в темную магию ударился, — профессор Снейп фыркнул и перебил меня.

— Гарри, то, что Темный Лорд занимался исключительно темной магией — далеко не новость, так что не отвлекайся на мелочи.

— В общем, в своем желании чего-то непонятного, он разорвал душу и создал крестражи.

— Вот как, — наставник задумался. — Это вполне возможно. Но причина в таком поведении очень простая: он хочет стать бессмертным.

— А-а-а, ну тогда понятно, что именно демонам не понравилось. Хотя, возможно, и все в совокупности. Его желание жить вечно вызывает у них недоумение и желание сделать как раз наоборот, а душа, которая доставляется к ним по частям, а не в виде единого целого, приводит их, мягко говоря, в бешенство. Кстати, профессор, я давно хотел вас спросить, а как маги договорились с дементорами?

— Никак. Маги позволили им охранять заключенных, а правительство, время от времени, подкидывает им неугодных личностей для пропитания, за это дементоры охраняют Азкабан и не покушаются на остальных людей, и то не всегда. В свою очередь, маги не трогают дементоров и разрешают им и дальше существовать. Хотя, подозреваю, что все просто забыли — как именно их изгонять.

— О, это просто. Я сейчас вам покажу.

— Покажешь, обязательно покажешь, но позже. А сейчас вы дружно встанете рядом и начнете практиковаться вызывать Патронус. А то как-то нехорошо получается, дементора отпугнул, а повторить не можешь.

Я пожал плечами и отошел от пентаграммы. Она еще не потухла и излучала приглушенный свет.

— Экспекто Патронум, — мой голос слился с голосом Гермионы. Из палочки девушки вылетел серебристый дымок. А у меня ничего.

Я опустил палочку. И попытался вспомнить что-нибудь по-настоящему радостное и светлое, но у меня ничего не получалось, ничего не подходило, так как той жизни уже не было.

— Профессор, а что вы с Драко сделали? — наконец, спросил я.

— Ничего. Драко Малфой сейчас очень занят: он тщательно изучает биографию Мунго и все, что связано с его сыном, чтобы выяснить с кем еще, кроме Малфоя, Гарри Бонам был знаком. Все это делается для того, чтобы выпытать у тебя в ближайшее время подробности и использовать полученную информацию себе во благо.

— Малфой не мог сам до этого додуматься, — улыбнулась Гермиона, и вновь подняла палочку.

— Скажем так, я немного ему подсказал, в каком направлении нужно копать, — наставник был абсолютно спокоен. А я внимательно смотрел на девушку. Мне вдруг вспомнилось, как мы сидели на кухне и ели нелепый торт из конфет и смеялись. У Гермионы была такая светлая улыбка в тот момент, а растрепавшиеся волосы придавали ей какое-то очарование.

— Экспекто Патронум, — взмах палочкой, и выскочившее животное начало носиться по комнате, правда, недолго, всего пару секунд.

— У тебя получилось! — взвизгнула Гермиона и повисла у меня на шее. — А кто это был?

— Если я правильно разбираюсь в кошачьих, то это был снежный барс, — наставник вдруг замер и дотронулся до уха. — Так, быстро уходим отсюда.

— Что случилось?

— Объявлен общий сбор всех преподавателей. В замок проник посторонний.