Другая история

Глава 30. Чай.

Я сижу в кабинете профессора Люпина и пью чай. Интересно, почему все пытаются напоить меня чаем? Как же я его терпеть не могу. У меня появилась дурная привычка выливать этот напиток в первый попавшийся цветок, если он находился где-нибудь поблизости, пользуясь тем, что собеседник отвлекся. А от второй чашки я мог уже с чистой совестью отказаться.

В последнее время меня часто вызывает к себе директор, говорит о каких-то пространных непонятных вещах. У меня иногда мелькала глупая мысль: а он сам понимает, о чем говорит? Мне всегда безумно жаль этого часа, посвященного монологу директора и попыткам незаметно вылить осточертевший чай в фикус, который стоял прямо перед моим креслом. Цветок в последнее время расцвел, похоже, директор забывал его поливать.

А теперь я сижу в кабинете профессора Люпина и мрачно смотрю в чашку, потому, что в кабинете профессора ЗОТИ цветов не было.

— Гарри, я недавно говорил с Молли, она не понимает, что произошло, и почему ты перестал общаться и с Роном, и с близнецами, и с Джинни. Постоянно шушукаешься о чем-то с Малфоем, неужели он стоит многолетней дружбы?

— А она была, дружба? — пробормотал я, и снова уставился в чашку. Не хочу пить чай, не буду.

— О чем ты говоришь? — вот не нужно, профессор, это же не вы говорите, это кто-то попросил вас. А вам на наши отношения с Роном наплевать, вы выглядите больным даже вне полнолуния. Это потому, что Сириус не хочет разговаривать с вами, а вы сами боитесь первым связаться с ним.

— Я говорю о том, что вы сейчас действовали непедагогично, профессор, заявляя, что Драко Малфой настолько плох, что общение с ним пятнает мою честь.

— Гарри, что ты такое говоришь? — профессор просто опешил.

— Профессор Люпин, вы бы поговорили с моим крестным, а? Ну что вы как дети, ей богу, — я все-таки поставил чашку на стол, — я же вижу, что вам обоим плохо, но я не понимаю, какие кошки между вами пробежали.

— Я не... — профессор закрыл лицо руками. — Я был уверен, что это Сириус, он... иногда он был ненадежен.

— Я знаю, что однажды Сириус очень неудачно пошутил, — я старался говорить мягко, но меня не покидало чувство какой-то брезгливости. Профессор удивленно посмотрел на меня и замолчал.

Я не видел, какой он волк, но что-то мне подсказывает, что такой же жалкий. Как наставник, профессор меня устраивал. Учитывая абсурдность самого предмета, он довольно неплохо справлялся и больше не повторял таких отвратительных выходок, как на нашем первом уроке. Однако уроки профессора Снейпа были и интересней, и намного продуктивнее. После Патронуса он начал преподавать нам дезиллюминационные чары. Вот на них все и застряли, причем, похоже, что надолго. Как я слышал из разговоров остальных учащихся, все курсы, начиная со второго, занимались одним и тем же. А первый осваивал Агуаменти. Видимо, профессор решил облегчить себе жизнь, но вот облегчение жизни студентов в его планы, похоже, не входило. Сложнейшие заклятья, которые даже не изучались в школе — это он хорошо придумал. Всем сразу захотелось обратно на первый курс, который только и делал, что брызгался водой в коридорах. Для меня подобные чары были в новинку, поэтому я страдал вместе с остальными.

В нашем неофициальном расследовании наступало временное затишье, Хагрид не хотел откровенничать ни с наставником, ни со мной. Оставалось ждать, что могут откопать Гермиона с Драко. Пока у них тоже не выстраивалась стройная цепочка, что невероятно их злило.

Время у нас было, поэтому, по взаимной договоренности, мы решили не спешить. Лучше не торопясь во всем разобраться, чем наломать дров.

С ребятами я продолжал заниматься, что вызвало у них просто какой-то нездоровый энтузиазм.

— Гарри, — наконец, отмер профессор. — Значит, ты знаешь о моих... проблемах.

— Так получилось, что знаю.

— И тебя это не смущает?

— А почему меня это должно смущать? — я пожал плечами. Хоть я и считаю, что школа — это не место для оборотня, но здесь все, видимо, под контролем.

— Не знаю, политика Министерства...

— Я много, эм, читал про оборотней. Когда их волновала чья-то политика? Уж работу в сфере охраны или в том же Аврорате любой оборотень легко найдет. Если бы я был начальником этой структуры, я бы наплевал на любую политику, чтобы только заполучить себе такого бойца, а если он еще и маг...

— Ты говоришь странные вещи, Гарри.

— Ну, конечно. Профессор Снейп никому тогда ничего не рассказал. По-моему это был прекрасный повод попробовать начать с ним нормально общаться. Вы этот повод упустили. Сейчас Сириус, которому стыдно, и который готов обвинять себя во всех смертных грехах, и что? Вы и этот шанс упустите? — он смотрел на меня широко открытыми глазами. — Почему вы мечетесь от одной крайности к другой? Что должно произойти, чтобы вы начали думать? — я уже не разбирал, что несу. Мне почему-то было просто жизненно важно заставить его почувствовать себя волком, а не страусом. — Сириусу хватило двенадцати лет Азкабана, а профессору Снейпу перерождения Патронуса. Что у вас должно случиться, чтобы вы перестали себя жалеть и начали предпринимать хоть какие-то действия?

— Гарри...

— А что Гарри? Оборотни лучшие бойцы, и даже не потому, что они очень сильны физически и мало кто может им что-то противопоставить в прямой схватке, а потому, что к оборотням практически невозможно ментальную магию применить. Ни Обливиэйт, ни Империус на них не действует из-за двойного сознания: человека и зверя. А может, кто-то внушил вам, что вы ничего собой не представляете, что вы всего лишь этакое чудовище? Но, учитывая все вышесказанное, как это вообще кому-то удалось?

— Гарри...

— Извините, профессор, за то, что я вам здесь наговорил, но накипело просто. Я пойду, пожалуй. Еще раз извините, — я поднялся со своего стула и двинулся в сторону двери.

— Гарри, подожди, — профессор Люпин остановил меня в тот момент, когда я уже взялся за дверную ручку. Я остановился и обернулся. — Артуру Уизли удалось достать несколько билетов на финал чемпионата мира по квиддичу. Он надеется, что ты и Гермиона составите им компанию и уладите те недоразумения, что возникли между Роном и вами.

— Хорошо, я с удовольствием поеду, — я смотрел на больного даже на вид наставника.

— Я передам Артуру. Он заберет тебя из дома твоих опекунов в середине августа, а остаток каникул ты проведешь в Норе.

— Хорошо, — повторил я. — Только забирать меня нужно не от Дурслей, а из дома Сириуса или Гермионы. Нужно будет уточнить, где я в августе обитать буду. Да, и пусть мистер Уизли свяжется с Сириусом, скажет, какие билеты, места, ну или что там еще? Подозреваю, крестный захочет присоединиться к нам.

— Я не думал, что ты можешь быть настолько серьезным. Знаешь, кроме внешности, ты абсолютно ничем не похож на своих родителей.

— Ну, наверное, условия становления наших личностей несколько отличались, — протянул я. — У них, я надеюсь, никакой маньяк не убивал родителей?

— Я расспрашивал профессора МакГонагалл об учениках. Она характеризовала тебя совершенно не таким, каким ты видишься мне сейчас.

— Я не уверен, что профессор МакГонагалл знает своих учеников в той мере, чтобы давать им характеристики. За последний год она ни разу не зашла в гостиную факультета, чтобы узнать: как там ее подопечные, не поубивали ли еще друг друга? — оборотень нахмурился и я привычно опустил взгляд. — Извините еще раз, профессор, я предупреждал, что нам не нужно продолжать этот разговор, я сегодня не совсем владею собой.

— Ничего, Гарри, — профессор откинулся на спинку стула и закрыл глаза. — Я подумаю над твоими словами, — подумайте, профессор, подумайте. Я вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Выйдя из кабинета, я сразу же направился в ритуальный зал, который был временно оккупирован Гермионой и примкнувшими к нам парням. Вначале Гермиона с Драко попытались читать в библиотеке, из которой были выдворены мадам Пинс за излишний шум. Вообще-то они почти подрались, но увязавшийся за ними Невилл сумел их разнять до того момента, как к занимаемому этой троицей столу подлетела разъяренная мадам.

— Нет, ты ошибаешься, — раздался голос Невилла. — Мой прадед умер от несчастного случая — упал с метлы.

— Вот об этом я и говорю, — голос Гермионы звенел.

— Так, вам что-то удалось выяснить? — я вышел из-за колоны и подошел к расположившимся прямо на полу приятелям. Пола вокруг них не было видно из-за разложенных пергаментов, исписанных какими-то графиками.

— И, да и нет, — рассеянно пробормотала Гермиона.

— У Грейнджер какая-то странная теория вырисовывается, по мне, так бредовая, но определенное зерно во всем этом есть, — Драко задумчиво разглядывал пергамент.

— Рассказывайте.

— Понимаешь, Гарри, я разделила представленные в этой книге семьи на три группы: большинство из них, Малфои, например, живут и здравствуют без каких-либо особых катаклизмов — это первая группа. Вторая группа — это те семьи, у которых не осталось наследников по мужской линии, среди них есть и исчезнувшие фамилии — это те, девочки которых ушли в другие семьи, а не привели в род мужчину, настояв на принятии фамилии жены. К таким вот исчезнувшим родам относится род Принцев, кстати.

— А чем этот род так знаменит, что ты приводишь мне его в пример?

— О, а ты не знаешь? — усмехнулся Драко. — Декан мой — последний представитель, только по материнской линии.

— Интересно, но бывает. А третья группа?

— А третья группа — самая интересная. Вроде все у них было нормально, обычные чистокровные снобы, которые потихоньку вырождались, но... Примерно в начале сороковых годов практически у каждой этой семьи начались неприятности. То несчастный случай с главой семьи, то арест по какому-нибудь несущественному обвинению и скорая смерть в Азкабане, то еще какая-нибудь неприятность, но обязательно со смертельным исходом. Дальше больше, различного рода неприятности начали преследовать все поколения этих семей, включая наших современников. Смотри, самые классические примеры: Блэки, Лейстренджи, Лонгботтомы, Пруэтты, Поттеры, всего тридцать фамилий. С момента прихода к власти Темного Лорда, — они все начали называть его так; по мне, так это было удобнее, чем всякие дурацкие прозвища, — абсолютно все представители этих фамилий разделились на два лагеря. И если среди представителей других групп были те, кому все Темные и Светлые ордена были по барабану, то эти все были пристроены в разные лагеря, а иногда представители одной семьи были по разные стороны баррикад, но самое главное не это, — Гермиона сделала театральную паузу.

— А что самое главное? — я усмехнулся.

— Самое главное то, что практически все представители этих семей либо в Азкабане, либо погибли.

— Либо находятся в больнице, основанной твоим отцом, практически между жизнью и смертью, — тихо проговорил Невилл.

— Единственное исключение составляют несовершеннолетние, но сейчас, судя по тому, что произошло с Поттером, я уже ни в чем не уверен, — Драко протянул мне пергамент, где ровным почерком Гермионы были выведены фамилии. Я вытащил палочку, откопал из кучи на полу четыре чистых пергамента и скопировал список. Затем раздал по одному экземпляру Драко и Невиллу.

— Попробуйте показать родным, и очень деликатно поинтересуйтесь подробностями. А эти я покажу Сириусу и профессору Снейпу.

— А до каникул чем будем заниматься?

— Потренируемся, я вам еще пару интересных заклятий покажу.