Другая сторона доллара

Глава 20

Было много разговоров, некоторые велись прямо на месте, другие у шерифа. С моей поддержкой и с помощью лейтенанта Бастиана да еще имея такое свидетельство в свою пользу, как громадная рваная рана на голове, Бену удалось убедить людей из уголовной полиции и службу шерифа, что убийство было непреднамеренное. Но это принесло им немного радости. Да и мне тоже. Я позволил убить своего единственного свидетеля.

Правда, еще один человек мог бы стать моим свидетелем, если бы только он захотел говорить.

В середине дня я опять стоял у дверей квартиры Сюзанны Дрю. Стелла спросила, не открывая:

— Кто там?

— Лью Арчер.

Она впустила меня. Выглядела она очень неважно: под глазами синие тени, да и все лицо синеватого оттенка.

— Ты как будто испугана? — спросил я. — Что-то случилось?

— Нет. Меня угнетает только одно: надо звонить родителям, я не хочу. Они заставят возвратиться домой.

— Тебе придется вернуться.

— Нет.

— Подумай немного и о них. Ты заставила их провести пренеприятную ночь, не имея на то основательной причины.

— Нет, такая причина есть. Я хочу еще раз встретиться с Томом сегодня вечером. Он ведь сказал, что, если ему не удастся сделать это прошлым вечером, он будет на автобусной станции сегодня.

— В котором часу?

— В то же самое время, в девять вечера.

— Я встречу его вместо тебя.

Стелла не стала спорить, но было видно, что я ее не убедил.

— Где мисс Дрю, Стелла?

— Она вышла позавтракать. Я была еще в постели, и она оставила мне записку. Написала, что скоро вернется, но ее нет уже почти два часа. — Стелла сжала пальцы в кулак и стала постукивать костяшками одной руки о другую. — Я очень беспокоюсь.

— О Сюзанне?

— Обо всем. О себе. Все становится хуже. Я жду, когда все это закончится. И я сама изменилась. Меня теперь, наверное, не узнать.

— Все кончится, Стелла, и ты вновь станешь прежней.

— Я? Но я не чувствую, что это возможно. Как мы с Томми можем быть опять счастливыми? Я не знаю!

— Главное не это... — Я старался подобрать нужные слова, чтобы утешить девочку, но это едва ли было возможно. — Счастье приходит ненадолго, урывками. Чем старше я становлюсь, тем больше его у меня. А твой возраст был для меня самым тяжелым.

От удивления она подняла брови.

— Действительно? Мистер Арчер, что вы подумаете, если я задам вам один личный вопрос?

— Итак?

— Вы интересуетесь мисс Дрю? Вы понимаете, что я имею в виду? Серьезно.

— Думаю, что да. А что?

— Я не знаю, должна ли я вам это говорить... Она ушла завтракать с другим мужчиной...

— Это ее право.

— Я не знаю. На самом деле я даже не видела его, но хорошо слышала его голос, а на голоса у меня отличная память. Я думаю, что это женатый мужчина.

— Как ты можешь судить об этом только по голосу?

— Это был отец Томми, мистер Хиллман.

Я сел и с минуту не мог ничего выговорить. Африканские маски на освещенной солнцем стене строили мне рожи.

Стелла со встревоженным лицом подошла ко мне.

— Мне не надо было говорить? Вообще-то я не сплетница. Только я чувствую себя в ее доме, как шпионка.

— Ты поступила правильно, но не говори больше никому.

— Ни за что. — Выложив все начистоту, она успокоилась.

— Они по-дружески разговаривали, Стелла?

— Не совсем. Я не видела их самих, потому что осталась в комнате, чтобы они не увидели меня. Она не была довольна, что он пришел сюда, это я точно могу сказать, но они разговаривали интимно.

— Что ты имеешь в виду под этим словом?

Прежде чем ответить, она подумала.

— Ну, так, будто понимают друг друга с полуслова. И не было такой, знаете, формальной вежливости.

— Что же они говорили?

— Вы хотите, чтобы я пересказала их разговор слово в слово?

— Да, с того момента, как он вошел.

— Я не слышала всего. Во всяком случае, когда он вошел, она сказала: «Я думала, у тебя больше благоразумия, Ралф». Она называла его на «ты» и по имени. Он ответил: «Мне не до благоразумия. Положение совершенно отчаянное». Я не знаю, что мистер Хиллман хотел сказать.

— А что предполагаешь?

— Томми и вообще все. Но тут было что-то большее. Он сказал: «Я думал, ты сможешь уделить мне немного внимания». Она ответила, что она вся — внимание, а он сказал, что она тяжелая женщина, и затем что-то сделал, я думаю, попытался ее поцеловать, а она сказала: «Не надо этого».

— Она сказала это сердито?

Стелла посмотрела на потолок и, казалось, вся обратилась в слух.

— Нет, не очень. Только не заинтересованно. Он сказал: «Кажется, я тебе совсем не нравлюсь». Она ответила, что этот вопрос уже давно исчерпан и она не думает, что сейчас время возвращаться к нему, тем более что у нее гость. Он сказал: «Почему ты сразу не сказала об этом? Там мужчина?» Потом они стали говорить тише и через некоторое время ушли завтракать.

— У тебя хорошая память...

Она без всякой гордости согласилась.

— Это помогает мне в школе, но не всегда удобно. Я ведь помню не только хорошее, но и дурное.

— А разговор, который ты слышала утром, тебе показался дурным?

— Да. Не знаю почему, но он напугал меня.

Он напугал и меня. Хорошее дело — узнать, что именно Хиллман, возможно, и был тем близким мужчиной с двадцатилетней Сюзанной. В разной степени, но они оба беспокоили меня. Особенно Сюзанна, так как именно через нее я собирался продолжить свое расследование. На данном этапе все стало зависеть от нее. Сейчас расследование представляло собой запущенную в ход машину, и никто не знал, как ее остановить. И надо признать, что я не стал бы ее останавливать, даже если бы знал как. Это уже было выше моих сил.

— Покажи записку, которую оставила тебе мисс Дрю.

Стелла принесла из кухни записку, нацарапанную карандашом на фирменном бланке: «Дорогая Стелла, я вышла позавтракать и скоро вернусь. Содержимое холодильника в твоем распоряжении. С. Дрю».

— Ты что-нибудь ела? — спросил я Стеллу.

— Выпила стакан молока.

— И еще съела вчера вечером шницель. Ничего удивительного, что ты так выглядишь. Сейчас пойдем завтракать. Это как раз то, что тебе нужно.

— Хорошо, спасибо. А потом?

— Я отвезу тебя домой.

Она повернулась и пошла к стеклянной двери, которая выходила во внутренний дворик. Наверное, ей надо было побыть одной и о чем-то подумать. На улице небольшой ветерок шелестел в кронах растущих во дворике миниатюрных пальм. Вернулась Стелла какая-то обновленная, словно на нее подействовали солнечные лучи и ветер.

— Я согласна, что мне надо ехать домой. Я не могу волновать маму.

— Ты добрая девочка. Позвони ей и скажи, что уже едешь.

— Я позвоню, если вы не станете слушать, — ответила она, обдумав мое предложение.

— Как я узнаю, что ты говоришь?

— Я никогда еще не лгала вам, — сказала она с чувством, — потому что и вы ни разу не обманули меня даже для моей же пользы.

В первый раз за все утро она улыбнулась. Думаю, и мне стоило улыбнуться, хотя утро было из рук вон плохим.

Я отправился в большую изысканную ванную комнату с синими ковриками на полу и с удовольствием принял душ. Затем, разыскав в шкафчике среди косметики лезвие, побрился. На день у меня была запланирована целая серия важных встреч, но их еще надо было добиться.

Стеллу я застал в комнате, на щеках ее гулял румянец.

— Я позвонила домой. Думаю, нам не стоит завтракать, поедем прямо туда.

— Мама очень волновалась?

— Я разговаривала с папой. Он обвиняет вас. Извините меня.

— Он прав, я виноват. Я должен был отправить тебя домой еще вчера ночью. Но мне необходимо было кое-что сделать.

«Получить еще одного мертвеца», — с горечью подумал я.

— Нет, это я виновата, — заговорила она. — Но я хотела наказать их за обман насчет Томми, меня и машины.

— Я рад, что ты понимаешь это. Отец очень расстроен?

— Очень. Он говорил даже о школе в «Проклятой лагуне». Но он, конечно, говорил не всерьез. — Однако тень пробежала по ее лицу.

Через час мы ехали по направлению к Эль-Ранчо. Неожиданно для себя самого я свернул с шоссе на дорогу, ведущую к «Проклятой лагуне». Мы подъехали, машина прошла автоматическое устройство, ворота поднялись.

— Вы не намерены оставить меня здесь? — тоненьким голоском спросила Стелла.

— Конечно, нет. Мне надо задать вопрос одному человеку.

— Лучше и не пытайтесь засадить меня сюда. Я убегу отсюда навсегда.

— Могла бы придумать что-нибудь поновее.

— Что мне еще остается делать, — проговорила она возбужденно.

— Оставаться в безопасности дома со своими близкими. Ты еще слишком молода, чтобы жить самостоятельно. У тебя не такие уж плохие родители, возможно, они даже лучше, чем у многих других.

— Вы не знаете их.

— Я знаю тебя. Ты же не возникла из духа.

Строгий сторож вышел из своей будки и заковылял к нам.

— Доктора Спонти сейчас нет.

— А миссис Маллоу?

— Она здесь. Вы найдете ее внизу в Восточном корпусе, — он указал на здание с небольшими окнами.

Оставив Стеллу в машине, я постучал во входную дверь Восточного корпуса. Спустя довольно продолжительное время мне открыла миссис Маллоу. На ней был все тот же форменный костюм, и от нее все так же попахивало джином.

Она улыбнулась мне, как в прошлый раз, и отступила от солнечного света.

— Мистер Арчер, не правда ли?

— Как поживаете, миссис Маллоу?

— Не задавайте мне этого вопроса по утрам. В любое другое время, когда я способна подумать над ответом. Сейчас я просто существую.

— Хорошо, не буду.

— Но вы приехали сюда не затем, чтобы справиться о моем здоровье?

— Я хотел бы на несколько минут повидать Фреда Тандала.

— Сожалею, — сказала она, — но мальчики на занятиях.

— Это очень важно.

— Вы хотите задать Фреду несколько вопросов?

— Только один. Это не займет много времени.

— Это будет что-нибудь страшное?

— Думаю, нет.

Она оставила меня в комнате отдыха и вышла в кабинет Патча, чтобы позвонить. Я блуждал глазами по запущенной неуютной комнате, представляя себе, что должен почувствовать мальчик, когда родители оставляют его здесь. В комнату возвратилась миссис Маллоу.

— Фред сейчас освободится.

Пока мы ждали, миссис Маллоу поведала мне историю своих брачных союзов, включая последний — с бутылкой. Затем в лучах солнца, ни один из которых, казалось, не дотрагивался до него, появился Фред. Он помешкал в дверях, ожидая, что ему скажут, в чем он провинился.

Я встал и медленно подошел к нему.

— Хэлло, Фред.

— Хэлло.

— Помнишь разговор, который был у нас на днях?

— У меня с памятью все в порядке. — И добавил со своей мгновенно исчезающей улыбкой: — Вы — Лью Арчер Первый. Еще не нашли Тома?

— Нет. Но, думаю, ты поможешь мне найти его.

Он потер ботинок о косяк двери.

— Я не знаю как.

— Расскажи мне все, что знаешь. Одно я могу тебе твердо обещать: сюда его не вернут.

— А что мне до этого? — спросил он безнадежно.

Я не нашел ответа.

— О чем я должен рассказать?

— Мне кажется, ты кое-что утаил в прошлый раз. Но я не упрекаю тебя: ты ведь не знаком со мной с самого рождения. Конечно, ты мало меня знаешь и сейчас, но прошло три дня, а Тома еще нет.

По лицу его я видел, что он слушает меня серьезно. Но долго оставаться серьезным он не мог и проговорил с едва уловимой иронией:

— О'кей. Все расскажу, все выболтаю.

— Я хочу спросить тебя вот о чем. Когда Том убежал отсюда в субботу ночью, не было ли определенного человека или места, куда он намеревался идти?

Он быстро кивнул в знак согласия.

— Да, думаю, что было.

— Ты знаешь, куда он ушел?

— Том не сказал, хотя говорил кое-что другое. О том, что нашел своего настоящего отца. — Голос мальчика прервался, он не мог совладать со своими чувствами. — Это большое дело, — добавил он.

— Что он под этим подразумевал, Фред?

— Он сказал, что его усыновили.

— Это действительно так?

— Не знаю. Многие здешние ребята склонны думать, что их усыновили. Мой терапевт говорит: это типичный фрейдистский семейный комплекс.

— Как ты думаешь, Том серьезно это сказал?

— Уверен, что да. — И снова лицо его стало серьезным, и я смог заметить глубоко спрятанную человеческую зрелость в этом, казалось бы, немного недоразвитом парне. — Он говорил, что не знал, кто он, пока не смог точно узнать, кто его отец. — Конец фразы он бросил как бы между прочим: — Я все время стараюсь забыть своего папашу.

— Не сможешь.

— Попробую.

— Заинтересуйся чем-нибудь другим.

— Здесь нет чего-нибудь другого.

— Будет.

— Когда?

Миссис Маллоу прервала нас:

— Вы все спросили, что хотели, мистер Арчер? Фреду следовало бы возвратиться в класс.

Я спросил:

— На сей раз ты ничего не утаил, Фред?

— Нет, сэр. Честно. Мы ведь мало разговаривали.

Мальчик направился к выходу, но у дверей вдруг обернулся и глубоким изменившимся голосом сказал мне:

— Я хочу, чтобы вы были моим отцом.

Он повернулся и скрылся в лучах солнечного света.

Возвратившись в машину, я спросил Стеллу:

— Том когда-нибудь говорил тебе, что он усыновленный?

— Усыновленный? Этого не может быть.

— Почему?

— Не может быть, и все!

Дорога огибала заросшее тростником болото. Черные с красными крыльями птицы пищали в тростнике, напоминая издаваемыми звуками скрип раскачивающегося сухого дерева. А может быть, и скрипку.

— Кроме того, он похож на своего отца, — добавила Стелла после долгого молчания.

Усыновленные дети бывают обычно похожи. Их даже подбирают с этой точки зрения.

— Как это ужасно! Как это бесчеловечно! Кто сказал вам, что он приемный сын?

— Он говорил об этом со своим приятелем по школе.

— С девочкой?

— С мальчиком.

— Я уверена, что он это выдумал.

— Он часто фантазировал?

— Не часто, но бывало. У него было несколько очень смешных мыслей на эту тему. Он рассказывал мне прошлым летом, что, возможно, его подбросили эльфы. Представляете? Что они заменили им какого-то другого ребенка в больнице и что мистер и миссис Хиллман не настоящие его родители. — Она забралась на сиденье с ногами, подложила их под себя и резко повернулась ко мне. — Думаете, это может оказаться правдой?

— Может быть. Случиться может все, что угодно.

— Но вы же не верите в это!

— Я не знаю, во что я верю, Стелла.

— Вы — взрослый, — сказала она с чуть заметной насмешкой. — Вам полагается знать.

Я оставил это без внимания. В полном молчании мы доехали до ворот Эль-Ранчо.

— Интересно, — сказала Стелла, — что мой отец собирается сделать со мной? — Она смутилась и добавила: — Извините, что я впутала вас во все это.

— Все в порядке.

Джей Карлсон, которого я еще не видел и, надо сказать, не исключал встречи с ним, стоял перед дверью, когда мы подъехали. Это был упитанный моложавый мужчина с ясными, синими, как у Стеллы, глазами. Но сейчас он был буквально серый от злости. Его трясло.

Из дома вышла Рея Карлсон, чья прическа напоминала сигнал бедствия, и направилась к машине. Муж шествовал позади и выглядел, как человек, который очень расстроен и не может этого скрыть. Женщина заговорила первой.

— Что вы сделали с моей дочерью?

— Охранял ее как только мог. Она провела ночь у моей хорошей знакомой. Сегодня утром я уговорил ее вернуться домой.

— Я намерена тщательно проверить эту историю. Как зовут вашу предполагаемую знакомую?

— Сюзанна Дрю.

— Он говорит правду, Стелла?

Она кивнула.

— Ты что, не можешь говорить? — закричал отец. — Ушла на всю ночь и теперь даже разговаривать с нами не хочешь!

— Не надо волноваться, папочка. Я виновата, что уехала в Лос-Анджелес, но... Он говорит правду...

Отец не мог дождаться, когда она закончит фразу.

— После того, что ты наделала, я имею полное право волноваться. Мы даже не знали, жива ли ты вообще!

— Прости меня, папа. — Стелла опустила голову.

— Ты жестокая, бесчувственная девчонка, — заявила мать. — Я теперь никогда не смогу тебе верить. Никогда.

— Она не такая, миссис Карлсон.

Ее муж резко обернулся ко мне:

— Вас это не касается!

Возможно, он даже хотел ударить меня, но не решился. Тогда он схватил за плечи Стеллу и начал трясти ее:

— Ты соображаешь, что делаешь?!

— Оставьте ее, мистер Карлсон.

— Она — моя дочь!

— Так и обращайтесь с ней, как с дочерью. Стелла провела трудную ночь.

— Она провела трудную ночь? Что случилось?

— Она старается вырасти, повзрослеть, несмотря на трудности и на то, что вы ей не очень-то помогаете.

— Единственное, что ей нужно, это дисциплина. И я знаю, где она сможет ей научиться.

— Если вы имеете в виду «Проклятую лагуну», то думаете совсем не о том. Стелла очень хорошая девочка, одна из лучших...

— Меня не интересует ваше мнение. Предлагаю вам убраться отсюда, пока я не вызвал полицию.

Я оставил их одних, трех полных самых хороших намерений людей, которые, видимо, так и не смогут перестать причинять боль друг другу. У Стеллы хватило храбрости помахать мне рукой.