Друзья бога

Глава 7

Капитанская шлюпка неспешно входила в бухту Порт-Ройаля. Мардзокини объяснил нежелание швартоваться именно спецификой своей миссии. На корме шлюпки устроились Андреа с Топо. Так как их одежда после стольких приключений выглядела затрапезно, капитан велел выдать им, как он сказал, «безделицы» из собственного гардероба. Друзья сейчас выглядели наряженными по последней итальянской моде, в приталенных камзолах и шелковых рубашках из тончайшего крепдешина. Однако в одежде присутствовала некоторая странность. Хоть и были пошиты камзолы прекрасно, с изящным кроем, но предназначались они для служащих Ватикана и отличались аскетической скромностью. Кроме того, капитан подарил Андреа шпагу венецианской работы, решив, что офицеру без оружия сходить на берег не пристало. Шпага немедленно стала предметом зависти Топо.

На берегу шлюпку ждали офицеры из службы Моргана. Некоторые из них знали Андреа еще до похода и тепло его приветствовали. Здесь же друзья узнали о том, что эскадра так и не вернулась в порт и, по слухам, полностью уничтожена в бою превосходящими силами испанцев. Впрочем, встречающие в основном были заняты капитаном Мардзокини и успели переброситься с Андреа только парой слов. Во дворце вице-губернатора молодому лейтенанту предложили отдохнуть в гостиной в силу крайней приватности встречи Моргана с Ренато Мардзокини. Андреа и Топо давно поняли, что миссия Ватикана очень специфична, и не возражали. Вслед за капитаном в кабинет Моргана четверо моряков с «Прегьеры» внесли большой сундук, который прибыл вместе с капитаном на шлюпке. Аудиенция у вице-губернатора оказалась достаточно краткой, друзья даже не успели заскучать в приемной.

Покинув кабинет вице-губернатора, Мардзокини по-дружески распрощался с Андреа и Топо и сообщил, что он немедля отправляется на борт своего корабля. Он пожал руку Андреа, очень внимательно заглянув ему в глаза, словно ища ответа на какой-то вопрос, известный ему одному.

Как только Роберто покинул резиденцию, распахнулись двери кабинета Моргана, и тот, широко улыбаясь, вышел навстречу молодым людям. Сэр Генри по-отечески обнял Андреа, даже обменялся кратким рукопожатием с Топо, которого в предыдущих встречах не замечал, и пригласил обоих в свой кабинет. Там он немедленно велел подать в честь возвращения из похода шампанского, безумно дорогого на Ямайке. Андреа скромно и справедливо заметил, что поход никак нельзя назвать удачным, скорее трагическим. На это Морган сообщил, что остатки эскадры все-таки дошли до Эспаньолы[43] и что божье провидение спасло именно тот галеон, на котором были сосредоточены трофеи с Ла-Коруньи.

— Мне достоверно известно о вашем достойном поведении и как офицера во время боя за Ла-Корунью, и как джентльмена при конфликте с командой. Я думаю, что у нас еще найдется время послушать вашу историю. Я также весьма удовлетворен и верностью вашего денщика. — Морган бросил взгляд на Топо. — Но я бы не хотел досаждать вам своими расспросами. Вам предстоит много работы в ближайшие дни. Сейчас же я предлагаю вам занять вашу резиденцию.

— Мою резиденцию? — не выдержал и перебил Андреа.

— Да, вашу. — Вице-губернатор сиял, довольный произведенным эффектом. — Стремление папской миссии совершенно совпало с моими намерениями, и я, пользуясь данной мне властью, выделяю вам в собственность… Впрочем, сами все увидите. Я думаю, что прислугу вы сможете нанять и завтра, определившись в потребностях. Ну а несколько негров, не самых ленивых, я пришлю вам вечером, пусть это будет подарок от меня. Завтра утром жду вас в порту. У меня для вас еще один сюрприз. Нет! Не спрашивайте какой! Но знайте, все это не даром, службу вашу никто не отменял. Имею честь откланяться, вас проведет Денис Габор, мой адъютант.

Адъютант Моргана, молодой человек в нежно-розовом камзоле, из-под которого выбивались волны брюссельских кружев, в немыслимой голубой шляпе с радужным плюмажем, с громадным солитером в мочке уха, церемонно пригласил друзей на выход. Денис придерживал эфес шпаги двумя пальцами, оттопырив остальные, словно боялся порезаться. Широко расставляя носки ботфортов, он направился к выходу, приглашая следовать за ним.

— Мне очень приятно помочь таким симпатичным молодым мужчинам, — произнес Габор, выйдя из тени и прохлады резиденции в знойный воздух Порт-Ройаля. — Тут вот Морган попросил вам передать.

Денис долго путался в складках своего немыслимого камзола, но в конце концов отстегнул от пояса увесистый кошель.

— Это вам на первое время, ведь нельзя же совсем без денег. Вы знаете, Морган не любит сам давать деньги, поэтому попросил меня…

Топо пресек словесный поток жеманного адъютанта и достаточно грубо отнял кошелек.

— Ого, — удивился Топо, развязав серебряный шнурок, — да тут…

— Да, вы теперь многое себе можете позволить. — Денис посмотрел на Андреа долгим, нескромным взглядом.

Несмотря на жару, ладони адъютант прятал под тонкими оранжевыми лайковыми перчатками. Он время от времени поправлял их и, отведя руку, рассматривал, насколько гладко лежит лайка на ладонях.

— А что случилось? — Андреа не мог и представить, почему у него так изменился статус.

— Из всех офицеров эскадры адмирала Мозли осталось только десять человек. С учетом всех затрат, пай лейтенанта весьма высок, — с видом большого знатока изрек Денис. — Ну а с учетом папской миссии…

— А какое это отношение имеет ко мне? — удивился Андреа.

— Депозит на ваше имя от Ватикана в размере миллиона пистолей, это существенно, — сообщил Габор с превосходством человека очень осведомленного.

— А ты и вправду мыс Горн обошел под парусом? — совершенно неожиданно спросил Топо.

— Эта па-ачему? — нараспев спросил Денис, удивившись.

— Ну, серьга в ухе…[44]

— Что за глупости? Я не переношу качки, — почему-то возмутился Денис и прекратил разговор, гордо отвернувшись.

Впрочем, через мгновение адъютант опять начал болтать.

— Вот ваша вилла, ее прошлого хозяина, полковника Моурильо Де Альвадо, повесили. Испанец, на что они еще годятся? — Габор повел рукой в воздухе, очерчивая белоснежное бунгало, наполовину укрытое в зарослях банана. — После того как испанцев с Ямайки прогнали, здесь сначала была временная резиденция губернатора, а потом, когда закончили дворец, здание было в резерве вице-губернатора. Вот теперь, я думаю, господин Морган хорошо продал недвижимость.

Ничего не поняв из слов адъютанта о продаже недвижимости, друзья поднялись на порог дома. Денис отстегнул от пояса ключ и отпер входную дверь. Из темноты пахнуло прохладой и цветами.

— Помещение убиралось и содержалось в порядке, не беспокойтесь. — Раскачиваясь на ходу, как жеманная девица, Денис вошел в здание и распахнул шторы на окнах. В громадную гостиную хлынул свет.

Холл был уставлен мебелью, закрытой от пыли парусиновыми чехлами. Вдоль стены наверх уходила резная лестница темного дерева.

— Там наверху спальни, — улыбнулся в очередной раз Габор. — Хотите, я вам покажу?

— Нет, не надо! — встревожился Топо. — Потом!

Габор смерил Топо уничтожающим взглядом и продолжил:

— Сейчас к вам негры придут, заставьте их навести порядок. А я пока прощаюсь, дорогие мои.

— Тьфу, гадость, — резюмировал Топо общение с Денисом, когда тот скрылся из виду.

Очень скоро пришли негры — три молодых парня в белых парусиновых штанах и две толстые тетки в цветастых платьях-балахонах и с намотанными на головы большими платками. Андреа не имел опыта общения с рабами и замялся, не зная, что с ними делать. Но его товарищ проявил невероятные организаторские способности. Он заставил мужчин прибрать помещения, расчехлить мебель и доставить питьевую воду, а женщин Топо отправил за провиантом, вручив им одну монету из кошелька.

— Я ждал здесь, на Ямайке, чего угодно, но не такого оборота дел, — довольно произнес он, устроившись на дорогой оттоманке посреди гостиной.

Топо затянулся дымом громадной сигары, которую он обнаружил на письменном столе в глубине холла. Пуская сизые кольца в потолок и время от времени рассматривая свои грязные ноги в стоптанных штиблетах, он, похоже, наслаждался жизнью впервые за много лет. Потом, вспомнив что-то, Топо стал изучать содержимое шкафов и комодов. В одном шкафу он обнаружил то, что искал. Теперь уже он курил, прихлебывая ром из хрустального графина, не удосуживаясь налить жидкость в бокал.

— Жизнь прекрасна, — голосом абсолютно удовлетворенного человека произнес Топо.

— А я не люблю таких поворотов, боюсь, за это все придется платить. — Андреа не мог успокоиться.

— Ну и что, разве у нас нечем платить? — Топо тронул носком башмака кошелек на столе. — Да успокойся ты! Наслаждайся!

Наслаждение прервали негритянки с продуктами. Судя по всему, сумма, выданная им на покупки, была великовата. Еду привезли на двух телегах, запряженных волами. Рабы кинулись разгружать десятки кур, окорока, морские деликатесы и неописуемые горы экзотических фруктов. Бочонок с вином был достойным завершением этого изобилия.

— Зачем так много? — удивился Топо.

— Масса велел купить на все, но на все не получилось сразу. Завтра подвезут остальное, — сообщила самая толстая служанка. — Господин позволит приготовить обед?

Андреа не успел ответить, как Топо многозначительно кивнул и жестом удалил прислугу.

— С каких пор ты у нас господин? — возмутился Андреа.

— Ну, для них я господин, а ты… ты — недостижимый господин, — ничуть не смутился приятель. — Да и ждать, пока ты что-то решишь, — так скорее с голоду помрешь.

— Тоже мне голодающий, — незлобно буркнул Андреа.

К тому времени, когда расторопная прислуга приготовила ужин, у друзей уже слипались глаза. Смоль тропической ночи упала на побережье, принеся с собой вечерний бриз и прохладу. Дружно, словно ими кто-то дирижировал, затрещали цикады, открывшиеся ночные цветы наполнили воздух благоуханием и невинной негой. Андреа, несмотря на усталость, решил выйти на террасу, расположенную по обе стороны от входа на виллу. К звукам и ароматам ночного сада примешивался рокот недалекого океана, где ни на секунду не прекращался легкий, умиротворяющий прибой. Внезапно из темноты густых зарослей донесся слабый звук, скорее писк. Кто-то жалобно плакал. Не рискуя шагнуть в темноту сада, Андреа вернулся в дом, снял со стены просмоленный факел, зажег его и уже собрался выйти наружу, как сонный ворчливый голос Топо остановил его.

— Тебя и тут чудища преследуют? Ты куда собрался?

— Там какой-то звук странный, как будто кто-то плачет. Может, надо помочь?

Топо тяжко вздохнул и, словно это была его обязанность, поднялся с оттоманки, забрал у друга факел и отправился в сад. Андреа последовал за ним.

— Вон там, — показал он рукой, — словно кто-то просит о помощи.

Топо жестом приказал замолчать и вслушался в ночные звуки. Не прошло и нескольких секунд, как кто-то опять пискнул в гуще.

— Тоже мне, — произнес Топо, — ты что, вообще среди людей не жил? Кыс-кыс-кыс!

На этот клич из сплетения кустов испанского дрока немедленно выскочил маленький котенок, как будто все это время ждал приглашения.

— Ты, наверное, в жизни кота не видел! Животное голодное, накормить надо. — Топо, не задерживаясь, отправился в дом.

Андреа, никогда не ожидавший от своего приятеля сострадания, пожал плечами и пошел за ним. Не выпуская котенка из рук, Топо отыскал глиняную плошку, налил в нее молока и поставил на столе. Потом осторожно посадил рядом котенка и погладил. Животное, не раздумывая, опустило в молоко мордочку по самые уши и, заурчав, стало жадно лакать, словно его не кормили с прошлого лета. Напившись, котенок, моментально заснул, даже не слез со стола. И во сне он не перестал мурлыкать.

— Назовем его Барбаросса![45] — сказал Топо. — Он рыжий, рыжие коты приносят удачу.

— Ты его хочешь оставить здесь жить? — удивился Андреа.

— Всю жизни мечтал дома кота иметь. Но сначала родители не позволяли, а потом… — замялся Топо, — потом у меня дома не было.

— Ну, как хочешь, только… Если мы в море пойдем, кто за ним следить будет?

— Пусть слуги за ним ухаживают, — спокойно сообщил Топо так, словно у него слуги были всю жизнь. — Можно купить негра, который будет котом заниматься. Что не так сделает — повесим!

— Кота? — изумился Андреа. — Повесить бедное создание?

— Ну, ты и скажешь. Негра, конечно. Кота же за что вешать? — совершенно спокойно заявил Топо. — Ладно, давай спать, а то шумим тут, можем его разбудить.

Возражений не было. На втором этаже здания друзья нашли уютные спальни, в которых предусмотрительная прислуга уже все приготовила ко сну. Андреа с трудом добрался до роскошной кровати и немедленно провалился в целительный сон.

Утро ворвалось ярким светом в окна, которые Андреа не догадался зашторить с вечера, и громкими разговорами из сада. Для начала он снял с головы кота, который притопал к нему среди ночи и уснул на подушке. Потом спустился вниз и увидел, что завтрак уже сервирован. Со стороны кухни доносился волшебный запах кофе. Не дожидаясь Топо, Андреа устроился у накрытого кофейного столика. Словно чертик из табакерки выскочил чернокожий раб с подносом в руках. Раб был одет в белоснежные штаны и курточку с начищенными медными пуговицами. Юноше казалось, что все происходящее с ним нереально. На подносе рядом с кофейником лежало приглашение от вице-губернатора Генри Моргана прибыть сегодня в одиннадцать часов утра на адмиральскую пристань порта. Андреа уже допивал кофе, когда сверху спустился заспанный Рикардо. Он шел со второго этажа, держа под мышкой кота. Кот не возражал.

— Эй, там!

Топо пощелкал пальцами в воздухе, вызывая прислугу.

— Накорми Барбароссу, причеши его и спроси у женщин, что у них есть от блох, — деловито озадачил Топо подбежавшего негра. — И если обидите кота — повешу.

— Как-то не по-христиански ты, — пробормотал Андреа. — С утра о коте думаешь, а не о молитве.

В ответ товарищ только неопределенно хмыкнул и передал кота подоспевшей женщине.

Топо, словно он с младых ногтей привык к такой роскошной жизни, подождал, пока слуга нальет ему кофе, и, прикурив сигару, уселся с чашкой в кресло на веранде.

— Ты не рассиживайся, нас к одиннадцати на пристань вызывают. Не знаю, что еще Морган задумал.

— М-да… — задумчиво протянул Топо, выпустив кольцо дыма. — Вот только я заметил, что тут не носят такое, как нам выдали на «Прегьере». То ли мода не дошла, то ли тут нравы другие…

— Слушай, ведь несколько дней назад ты болтался посреди океана в шлюпке, а сейчас тебя покрой камзола не устраивает? — возмутился Андреа. — Быстро собрался, и идем, время не ждет!

— Да еще целый час. — Топо как ни в чем не бывало вытащил из бокового кармана часы, блеснувшие тусклым золотом.

— А это у тебя откуда?

— Пока некоторые дрыхнут, мы с Барбароссой дом изучили. Ты знаешь, предыдущие хозяева сбежали отсюда, оставив много полезных вещей.

— Нехорошо брать чужое! — сердито произнес Андреа.

Рикардо засмеялся, сначала сдержанно, потом громко и в итоге просто залился хохотом.

— Ну, ты шутник, — утирая несуществующие слезы, проговорил Топо, окончив смеяться. — Нельзя брать чужого… Это ты скажи в Ла-Корунье! Расскажи великому пирату Моргану! Пока есть деньги и есть места, где денег много, мы всегда будем брать чужое!

— Кто мы? — не понял Андреа.

— Мы — пираты! Мы властелины морей и жизней!

— Я не пират! Я честный офицер английского флота! — Андреа даже вскочил в запале.

Вошла служанка и, увидев, что хозяева ругаются, поставила котенка на стол и немедленно вышла из гостиной.

— Во-первых, никакой разницы, во-вторых, чем отличаются каперы от пиратов, ты не знаешь случайно? — не унимался Топо.

— Мы воюем с Испанией! Мы…

— Да успокойся, Андреа. — Топо резко перешел на примирительный тон. — Жизнь — штука не одноцветная. Ответь, ты в жизни сделал что-то ужасное, за что тебе стыдно?

— Нет, — решительно сказал Андреа.

— Ну, вот и успокойся! Я тоже так думаю. А пиратом тебя объявить могут и на ровном месте, в силу политической необходимости. Пока ты нужен власть имущим — ты герой и друг Бога. Как станешь поперек дороги — сразу станешь преступником и пиратом. И врагом всех людей.

— Но красть — это грех!

— Ты про часы? — искренне удивился Топо. — Так я, может, взял их поносить, пока хозяина нет. Чтобы смазка механизма не загустела. Кстати, там еще кое-что нашлось, идем покажу.

Андреа покорно последовал за товарищем. Тот же, водрузив причесанного котенка на плечо, отправился на веранду и, выйдя в сад, пошел к тыльной стороне здания. Там находилась небольшая дверь, которая, как оказалось, вела в оружейную. Топо отпер дверь одним из ключей в громадной связке, которую он нес, держа за кольцо.

— Я еще вчера эти ключи нашел, они в моей спальне в тумбочке лежали, — объяснил он.

— Как это ты все находишь постоянно, откуда такие способности?

— Жизнь научила, — буркнул Топо.

Оружейная комната скорее походила на музей или арсенал, чем на хранилище оружия на одинокой вилле. Вдоль стен в сумрачном свете, проникающем через щелеподобные окна, затянутые решетками, на стеллажах лежало холодное оружие, пистолеты, мушкеты. В углу стояло несколько бочек с порохом.

Андреа, зачарованный, прошел вдоль деревянных стоек. Пальцы словно сами по себе касались драгоценных эфесов, покрытых серебром рукоятей, филигранных ножен. Обойдя всю комнату по периметру, он резко остановился и, не колеблясь ни на минуту, выхватил с полки шпагу. Блеснув темным металлом, лезвие со свистом распороло воздух.

— Ты выбрал? — поинтересовался Топо.

— Она меня сама выбрала. Прекрасный клинок. Вот только что это за вензель?

Андреа поднес поближе к глазам оружие, пытаясь разобраться в вязи узора на гарде.

— Похоже на греческий, хотя клинок явно толедский.

Потом он снял со стеллажа ножны, лежавшие рядом со шпагой, и набросил на плечо перевязь.

— Вот лучшее украшение офицера, а совсем не атласный камзол! Ты обойдешься кортиком или?.. — Андреа нетерпеливо глянул на товарища.

Топо обиженно засопел, вытащил с полки ужасающего вида крис[46] и, прицепив его к поясу, всем видом показал, что готов идти на встречу к Моргану.

— Ты как любил в детстве громадные палаши и бессмысленные тесаки, так и не изменился, — рассмеялся Андреа. — Ладно, потом определимся окончательно, пошли, пора.

— Но ты же не отдашь мне ту шпагу, что тебе подарил Мардзокини.

— Ладно, подарю, только ты оставь этот ужас тут. — Андреа показал на крис.

Топо, довольный удачным приобретением, немедленно положил оружие на место. Через минуту он уже тщательно пристегивал венецианскую шпагу к поясу.