Двадцать четвертая лошадь

Глава 2

Инспектор Люк Брэдли из отдела по расследованию убийств беспокойно заметался на постели и наконец открыл глаза. Кто-то дубасил в дверь его квартиры. Брэдли протянул руку, зажег свет и взглянул на наручные часы. Четверть третьего!

Он ощупью нашел домашние туфли, поднялся и натянул синий халат. Стук в дверь усилился. Но Брэдли не спешил. Он провел пятерней по коротко остриженным волосам, расправил воротничок халата и лишь тогда побрел к двери.

— Не стучите так, — попросил он. — А то весь дом сбежится! — Он снял цепочку и распахнул дверь.

Перед ним стоял пожилой джентльмен. Он-то и колотил по двери костяной ручкой своего зонтика. Старомодный коричневый котелок, надвинутый на лоб, и каракулевый воротник черного пальто, доходившего ему чуть ли не до щиколоток, почти скрывали его лицо. Из правого кармана торчала слуховая трубка. Он подозрительно посмотрел на Брэдли.

— Пьянствует, наверное! — Это замечание было адресовано молодому человеку с побелевшим от волнения лицом, который стоял за его спиной. — Неужели не можете избавиться от этой вредной привычки? — добавил он, обращаясь к Брэдли.

— Мне жаль вас разочаровывать, мистер Джулиус, — сказал Брэдли. — Но это не так. — Его мягкие серые глаза светились юмором. Он взглянул на молодого человека.

— Этого парня зовут Кэртин, Джонни Кэртин, — отрекомендовал своего спутника мистер Джулиус. — А теперь забудьте о нем! Мне нужно задать вам один вопрос.

— Сначала вам лучше войти, а потом уж спрашивать, — заметил Брэдли и повернул выключатель, находившийся возле двери.

Комната была переделана из большой кухни старой частной квартиры. Одну сторону занимал широкий, выложенный кирпичом камин с небольшой жаровней. К полке над камином была подвешена керамическая посуда, очевидно с декоративной целью. Перед камином стояли кушетка и кресло. На крепком квадратном столе разместились настольная лампа, синяя китайская ваза, наполненная трубками, и табакерка из красной меди. Кровать инспектора, расположенная между двумя глубоко сидящими окнами, была встроена в толщу стены, как корабельная койка. Деревянная облицовка стен и застекленные книжные шкафы были когда-то светлыми, но теперь потемнели от времени и дыма. В дальнем углу находилась дверь со стеклянным верхом, выходящая в небольшой садик.

Брэдли жестом пригласил гостей сесть на кушетку. В камине еще тлели угольки, он подбросил немного щепок для растопки и пару яблоневых поленьев и ручными мехами стал раздувать пламя, пока оно не охватило щепки.

Мистер Джулиус положил шляпу, зонтик и слуховую трубку на стол, снял пальто, размотал на шее шарф и, снова взяв свою слуховую трубку, занял место посреди кушетки.

Джонни выжидательно стоял у камина, глядя на Брэдли. Когда тот выпрямился, их глаза встретились. Взгляд инспектора был дружественным, но удручающе проницательным.

— Итак, — сказал Брэдли, повернувшись к старому Джулиусу.

— Что вы сказали? — Слуховая трубка повернулась в сторону Брэдли.

Тот посмотрел на Джонни и улыбнулся. Несмотря на глубокие морщины на лбу, инспектору нельзя было дать больше тридцати пяти лет.

— Опыт подсказывает мне, что вы не можете заставить вашего старшего друга сразу приступить к делу, — сказал он.

— Ошибаетесь! Я могу приступить к делу без всякой подготовки! — отрезал мистер Джулиус. Видимо, он прекрасно услышал Брэдли и без слуховой трубки. — Я приехал сюда специально для того, чтобы задать вам один вопрос. Вопрос технического плана. И пожалуйста, без всяких «гм» и «ага»! Отвечайте прямо!

— Постараюсь, — ответил Брэдли. Выбрав из синей вазы одну из трубок, он начал набивать ее табаком из медной табакерки.

— Суть в следующем, — начал мистер Джулиус. — Каким образом дело об убийстве может попасть именно в ваши руки?

Брэдли усмехнулся:

— Распоряжением комиссара.

— Предположим, убийство произошло в Бронксе. Вы могли бы взяться за розыски трупа?

— Мог бы, — ответил Брэдли, — если бы комиссар счел, что я самый подходящий в данном случае человек. Как правило, делом сперва занимается полиция того района, где произошло преступление.

— Черт возьми! — загремел мистер Джулиус. — Я прошу у вас прямого ответа, а что получаю? Неужели так важно, в какой части города произошло преступление или обнаружен труп? Вам могли бы поручить расследование?

— Да, если комиссар…

— Хватит! — Джулиус повернулся к Джонни: — Ну, что я говорил? Он сразу стал уклоняться! Никогда не может ответить прямо… Послушайте, Брэдли, все очень просто: мы нашли для вас дело, речь идет об убийстве, и мы хотим, чтобы этим делом занимались вы, поскольку тут замешаны мои друзья… Скажите, где для этого должен быть обнаружен труп?

Брэдли зажег спичку, но забыл поднести ее к трубке. Пламя добежало доверху и обожгло ему пальцы. Он ойкнул и бросил спичку.

— Давайте яснее, — нетерпеливо сказал он. — Вы нашли дело об убийстве для меня? И вас интересует, где должен быть обнаружен труп, чтобы дело попало в мои руки? И вы можете все это устроить?

— Стал бы я спрашивать, если б не мог!

Брэдли зажег спичку во второй раз и все-таки закурил. Его серые глаза устремились на Джонни. Но выражение лица молодого человека говорило о том, что это была отнюдь не шутка.

— Может быть, нам лучше начать сначала? — предложил инспектор. — Это убийство уже совершилось?

— Естественно! И не задавайте вопросов! Отвечайте на мои!

— И вы собираетесь перенести труп, чтобы он оказался в пределах моих полномочий? — спросил Брэдли.

— Если это будет необходимо, — вежливо ответил мистер Джулиус.

— А вы знаете, что вам грозит за перенос трупа до того, как его осмотрят надлежащие власти? Это же преступление!

— Вы думаете, человек за семьдесят лет ничему не может выучиться? Я бы не прикоснулся к трупу и десятифутовым шестом, но я никогда не слышал, чтобы закон запрещал передвигать то место, где обнаружен труп.

— Передвигать место? — Брэдли со страхом посмотрел на мистера Джулиуса.

— Вот именно! Передвигать место…

Брэдли перевел дух:

— А что, вы мне можете сказать, где сейчас находится этот труп?

— Разумеется, могу, — ответил мистер Джулиус. — Он в багажнике автомобиля.

— А где автомобиль?

— Вот это мы и пришли у вас выяснить! — с раздражением сказал мистер Джулиус.

— Пощадите! — вскричал Брэдли. — Вы собираетесь выяснить у меня, где находится автомобиль с трупом в багажнике?

— Да нет же, дурень! Мы пришли спросить, где он должен находиться, чтобы дело попало именно к вам. Труп находится в багажнике… Именно там его обнаружил наш молодой друг Джонни.

— Ну а сама машина где сейчас? — повторил Брэдли.

— Машина, — ответил Джонни, — стоит у вашего парадного. Мистер Джулиус и я приехали на ней к вам.

Минут за сорок пять до появления Джонни и мистера Джулиуса у Люка Брэдли перед кирпичным зданием на Девяносто первой улице восточнее парка остановилось такси.

Когда-то здание это было складом товаров, но потом второй и третий этажи были перестроены и превращены в квартиры с выходом на Мэдисон-авеню. А на Девяносто первую улицу выходила широкая арка подворотни, в которой сейчас стоял фургон для перевозки лошадей. Справа от входа черная с золотом вывеска гласила, что здесь размещается школа верховой езды «Кнут и шпоры», руководимая капитаном Джорджем Полэмом и мисс Патрицией Прейн.

Пат Прейн вышла из такси и заплатила шоферу.

— Сдачу оставьте себе, — сухо сказала она. — Это не мои деньги.

Обойдя фургон, она вошла в школу. Свет мощных ламп, висевших на потолке, отражался от побеленных стен. На противоположной стороне пустого круга стояли трое: шофер фургона, Питер — старший конюх и капитан Джордж Полэм.

Заметив Пат, Полэм подошел к ней:

— Хотите поставить свою машину во двор, Пат? Он сейчас уберет с дороги фургон.

Пат рассмеялась, но ей было совсем не весело.

— Я не хочу ставить машину во двор, Джордж, потому что у меня ее нет. Еще никогда в жизни меня не оставляли в таком дурацком положении.

От острого взгляда Полэма не укрылось, что, несмотря на смех, Пат была готова вот-вот расплакаться.

— Что случилось? — спросил он.

— Это все Джонни, — ответила Пат. — И все это очень странно, Джордж. Он примчался ко мне после чемпионата… сказал, что хочет поговорить со мной немедленно, сегодня же вечером… Завтра ему уже не годилось. Я… ну, я подумала, что он принял какое-то новое решение… и согласилась. Я предложила ему подождать меня и поехать вместе со мной. Я вынесла к машине кучу вещей и попросила его уложить их в багажник, пока я попрощаюсь с Майком и еще кое с кем… Когда же я вернулась, Джонни уже исчез вместе с машиной.

— Вот щенок! — вырвалось у Джорджа.

— Но до этого он был очень внимателен, Джордж! Ведь Джонни такой джентльмен, вы же сами знаете. Он даже оставил полицейскому деньги, чтобы я могла взять такси.

— Черт возьми! И как вы думаете, какая муха его укусила?

— Он сказал полицейскому, что больше не может ждать.

— Клянусь богом! — воскликнул Джордж. — Когда я до него доберусь, я…

— Тише, Джордж. Вы же знаете, что Джонни не может отвечать за свои поступки. Он влюблен. — Улыбка, с которой Пат взглянула на Джорджа, была чуть-чуть грустной. — Только до сих пор не решил в кого…

— Забудьте его! — сказал Полэм и обнял Пат за плечи. — Мне все никак не удавалось сказать вам, как я горжусь вами, котик. Вы дали Танжерину проявить себя наилучшим образом.

— Спасибо, Джордж. Я… Мне почти жаль, что Мартинсон купил его. Отличная лошадь!

— Э-э! Но вы теперь вошли в дело, малышка! И теперь вы не можете позволить себе всякие там сантименты. Семь тысяч долларов спасут нас от голодной смерти.

— Знаю… будь они прокляты! — сказала Пат.

— Кстати, о голодной смерти, — спохватился Полэм. — Ваш отец и тетя Селия приготовили для нас наверху что-то вроде ужина. Линда тоже там. Я обещал отвезти ее потом домой.

Пат вздохнула:

— О господи! Как хочется спать! Кажется, я проспала бы целый месяц без просыпу… Эти соревнования так выматывают, Джордж.

— Вы чудо! — улыбнулся Полэм. — Пошли! Мы можем проскользнуть с черного хода.

Гостиная Прейнов была заставлена мебелью, которая явно осталась от лучших времен в жизни их семьи, — мебелью, с которой расстаются только в случае крайней нужды.

Дуглас Прейн сидел в кресле у камина. Ему было уже под шестьдесят, и в волосах его все больше и больше проступала седина. Старомодный костюм из твида делал его похожим на провинциального сквайра, который случайно оказался в этой нью-йоркской квартире.

Когда Пат и Полэм вошли в гостиную, он поднялся им навстречу:

— Поздравляю, родная!

Пат с удивлением взглянула на него:

— Ты же там не был, папа…

— Разумеется, был! И ты была просто великолепна!..

— И ты ходил в этом костюме?! — Это был почти вопль со стороны Пат.

Дуглас Прейн с любовью посмотрел на свой поношенный костюм.

— Н-нет… Но я снял накрахмаленную сорочку, как только вернулся домой…

— Ты просто чудище, папа! Мне никогда не удается увидеть тебя нарядно одетым, а ведь ты чертовски красив в своем выходном костюме!

— Как бы то ни было, я там был. Линда Марш очень мило пригласила меня и Селию в свою ложу. Они сейчас на кухне. Готовят какое-то блюдо из омаров… Тебе налить, Джордж?

— Спасибо, я сам. — Полэм подошел к буфету и налил себе виски. — За счастливый год для «Кнута и шпор»! Выступление Пат будет сильно способствовать этому.

— Я гордился тобой, — сказал Дуглас Прейн, а потом лицо его омрачилось. — Я надеялся, что Глория тоже придет. Но видно, она где-то загуляла со своими друзьями.

— Да, конечно! — поспешно кивнула Пат. — Пойду посмотрю, не нужно ли помочь с ужином.

Мисс Селия Девон, тетушка Пат, стояла перед электрической кастрюлей, помешивая в ней омаров. Поверх нарядного черного платья на ней был надет передник. Селия Девон была в свое время красавицей и теперь все еще производила впечатление своей зрелой красотой. Хотя она вела все хозяйство Прейнов — готовила и убирала квартиру, — но как-то всегда ухитрялась внушать гостям, что «сегодня у прислуги выходной день».

— А я уже начала сомневаться, явишься ли ты вообще домой! — сказала она, взглянув на Пат. — Мы собирались ужинать без тебя…

— Тетя шутит, — засмеялась Линда Марш. Она раскладывала бутерброды на блюдо овальной формы. — После твоего сегодняшнего выступления, мой ангел, мы бы ждали тебя до скончания века! Я бы пожертвовала даже зубами, Пат, лишь бы ездить верхом так, как ты!

У Линды Марш были черные как смоль волосы, молочно-белая кожа и крепкие алые губы. Ее часто называли одной из самых элегантных женщин в городе — и неудивительно, ибо одежда была ее бизнесом. Магазин дамского платья Линды Марш пользовался популярностью в Голливуде.

— Вот пришла бы и взяла несколько уроков, — ответила Пат. — Нам очень нужны деньги.

— Если бы у меня было время!

— Мне кажется, — заметила Селия Девон, — что Глория хотя бы приличия ради могла подойти к ложе и поговорить с отцом! Уже три дня о ней ни слуху ни духу. Я спрашивала Линду, чем она так занята, но Линда, очевидно, не в курсе.

Линда и Пат быстро переглянулись.

— Когда она приходит, я уже сплю, — сказала Линда. — А когда ухожу, она еще в постели. Придется ее перевоспитать.

— По-моему, — сказала Селия Девон, — с ее стороны просто неделикатно навязываться к вам, как будто у нее нет своего дома…

— Но мне приятно, что она у меня, — ответила Линда, поглощенная раскладкой бутербродов.

Мисс Девон выключила кипящую кастрюлю и поставила ее на поднос.

— Несите бутерброды, Линда, — сказала она. — А ты можешь прихватить кофе, Пат!

— Хорошо, тетя Селия… — Как только та вышла, Пат спросила Линду: — Ничего нового?

— К сожалению, дорогая, ничего.

— С твоей стороны было очень мило сказать отцу и тете Селии, что она у тебя, — заметила Пат. — Но если она не появится и завтра, боюсь, придется открыть им всю правду. Возможно, случилось что-то серьезное…

— Я бы не стала слишком беспокоиться, — ответила Линда. — Просто она отправилась куда-то кутить со своей компанией и забыла вас предупредить.

В холле резко зазвонил телефон.

— Я пойду! — кивнула Пат через плечо и, войдя в холл, взяла трубку: — Алло?

— Пат!..

— Джонни!.. Джонни Кэртин, такой наглости я еще не…

— Пат, прошу вас, выслушайте меня внимательно! Я ничего не могу сейчас объяснить насчет машины, да и вы, я знаю, не можете обо всем говорить по телефону… Причина, почему я уехал без вас… ну, словом, это из-за Глории…

— Джонни, вы знаете, где…

— Да, Пат. — Голос Джонни прозвучал глухо и мрачно. — Да, я знаю, где она. Послушайте, Пат, вы должны сейчас же приехать… Вашингтон-Плейс, номер дома 22б… Спросите Брэдли. Запомнили?

— Да, Джонни… Но мои домашние… Я хочу сказать, что они устроили небольшой ужин, и я…

— Приезжайте немедленно, Пат! И послушайте, дорогая, дела в общем-то не очень хороши… То есть я хочу сказать, что произошел несчастный случай…

— Да что вы, Джонни!

— И вы должны приехать, Пат…

— Да-да, конечно!.. Вашингтон-Плейс 22б, Брэдли.

Она вернулась на кухню, где Линда Марш с блюдом в руках как раз собиралась идти в гостиную. Пат устремила на нее свои огромные и испуганные глаза:

— Линда! Это звонил Джонни… по поводу Глории… Он говорит, что произошел несчастный случай…

— Что ты говоришь, Пат?!

— Он не сказал, что именно, но я думаю, случилось что-то серьезное. И я не хочу говорить нашим… скажи им, что я кое-что забыла в манеже. Я выйду по черной лестнице…

— Конечно, мой ангел, — сказала Линда. — Хочешь, я поеду с тобой?

— Там Джонни, — ответила Пат. Она была уже в холле, но что-то в тоне Линды остановило ее.

— Пат, послушай! — Линда вышла в холл и с тревогой взглянула на Пат. — Если с Глорией действительно что-нибудь случилось, ты сразу же дашь мне знать, хорошо?

— Непременно, Линда… Джонни мне ничего не объяснил… — Пат лихорадочно надевала пальто.

— Это очень важно, — сказала Линда Марш. — Потому что, если с ней действительно стряслось несчастье, я, возможно, помогла бы…

— Я знаю, что ты помогла бы, Линда, дружочек, но это наша семейная беда…

— Ты не понимаешь, Пат… Я боюсь… боюсь уже недели две, что с ней может что-то случиться. Поэтому дай мне знать немедленно, Пат! Обещаешь?

— Обещаю.