Двадцать (СИ)

Глава 16

- Пощади моего сына!

Это первые слова, которые говорит Ирина, когда врывается в мой дом. А я кутаюсь в шаль и меня всю трясет, мне кажется, что у меня зуб на зуб не попадает. И так уже сутки. Валерианка не помогает, все тело онемело и не отпускает. В ушах стоит выстрел и последний стон Артема…а еще лицо Женьки без маски. Мне все еще плохо…Я все еще до конца не пришла в себя. Мне не верится, что Артема нет, мне не верится, что это мог сделать Женя. Тело в морг забрали, Лера пьяная от горя домой только недавно уехала. Окно вставить пока не дали, говорят через него кто-то успел удрать. Я ничего не соображаю. В голове вата и туман. Виски разрывает от боли, тело ломит. Я не спала и вряд ли вообще смогу уснуть. Мне страшно оставаться одной здесь, где убили моего мужа. Возле дома толпятся зеваки, фоторепортеры. Нас постоянно фотографируют, люди снимают дом на свои сотовые. А мне все равно. Меня это даже не трогает. Мне кажется что я сама сейчас какая-то мертвая и ничего понять не могу.

- Я не убивал…, - сказал он мне в лицо, когда полицейские его уводили. Сказал, глядя в глаза своими невероятными глазами, от которых у меня сердце замирало и переставало биться.

И теперь я смотрела на его мать, как она вся бледная, осунувшаяся, такая же дрожащая, как и я стоит передо мной и мне больно…мне втройне больно видеть ее лицо, видеть скорбные складки у губ перепуганный умоляющий взгляд.

- Он…он убил Артема. – я сама себя плохо слышу, собственный голос звучит глухо, он какой-то чужой.

- Я не верю в это, слышишь? Не верю! Мой сын не мог! Мой сын не убийца! Ты… ты и так соблазнила его, ты влезла в нашу семью, ты обманывала меня. Теперь ты тянешь его в болото! Моего мальчика!

От одной мысли, что она все знает краска приливает к щекам, а потом так же резко волной, назад, так что я сама чувствую, как мертвею.

- Я впустила тебя в свой дом! Я поверила тебе! А ты….ты кувыркалась с моим сыном в постели! Об этом тоже узнают! Если мой сын сядет, то и ты будешь в грязи! Твоя дочь! Вся твоя семья! Думаешь ты останешься в стороне? Я не стану молчать!

Она говорит, а я просто смотрю на ее лицо и чувствую, как мое сердце пропускает удар за ударом. Мне смертельно холодно и безумно стыдно. Перед ней. Перед Артемом, которого больше нет, перед дочерью. Мне нечего сказать Ире. Любое оправдание прозвучит фальшиво, мерзко, недостойно.

- Не порть ему жизнь! Ты и так влезла! И так соблазнила… Боже! Ты же в матери годишься! Ты моя подруга! Была! Лучшая! Как ты могла…Лена, Лена заклинаю не порть Женьке жизнь. У него … Анька беременная, они жениться надумали. А если его посадят ребенок без отца останется! Ты же не видела, как он стрелял. Женька не мог! Он не такой!

Я молчу, только отхожу от нее все дальше и дальше. Потому что от каждого ее слова дыра в сердце все больше, кажется, там огромная воронка и я истекаю кровью. Мне страшно, мне адски больно и мне очень плохо. Словно я больна и стою перед ней с высокой температурой, от которой меня беспощадно тошнит.

А Ирина на колени падает и руки мои хватает.

- Заклинаю, нашей дружбой, прошлым нашим. Не трогай его. Придумай что-то. Спаси! Муж твой… сама знаешь подлый негодяй, он бросил тебя, изменял. Не хорони Женю моего, не надо. Я же не промолчу, я и тебя за ним потяну. Все узнают. Может…может и ты станешь виновата, может ты Женьку моего подговорила!

- Ира…что ты такое говоришь! – прошептала, еле шевеля губами, а она в руку мою вцепилась сильнее.

- Женьку спаси. Заклинаю. Молю. Не должен он сесть. Не убивал он. А я о вас молчать буду. И Анька промолчит. Никто не узнает.

- Ты сейчас шантажируешь меня, Ира?

- Я сейчас прошу тебя как мать, я молю тебя не портить жизнь моему сыну, ты и так… влезла, и так мерзость сделала. Исправь. Ты же можешь. Скажи ремонтировал что-то в доме, а воры вошли, придумай. Пистолет схватил, и ты видела как. Не знаю. Ты же писательница, Лена. Вот и сочини…Только если сядет Женя… я и тебя потяну, поняла?

Встала с колен и на меня с ненавистью смотрит, с яростью. А мне не страшно. Пусть кому угодно рассказывает. Я не боюсь. Я только думаю вдруг он и правда не виноват. Хочу думать…А не получается, потому что пусть и наивная, но не настолько. Он в дом наш залез. Неужели не знал кто хозяин? Хотя…дом записан на родителей Артема.

- Уходи…Ира.

- Прокляну!

- Проклинай!

Ответила и развернувшись к дому пошла, с неба сорвались первые капли дождя, а потом хлынул ливень. Но я даже не обернулась и в дом ее не позвала. Пропасть между нами разверзлась величиной с бездну.

***

- Мам, как не видела? Ты же выбежала, ты же напротив них стояла! – Лера кричит на меня, сжимая кулаки и сверкая глазами. Она взвинчена, ее лицо залито слезами и под глазами огромные синяки. Я вижу, что она в ужасном состоянии и мне до боли хочется ее обнять, но

я игнорирую дочь и смотрю на следователя, который пришел к нам домой и помешивает ложкой сахар в стакане чая, который я ему приготовила. Пока допрашивают в непринужденной обстановке, потом начнут вызывать в отделение. Им не верится, что я говорю правду. Они уже нашли виновного и хотят закрыть дело, но мои показания все меняют.

- Елена Анатольевна, то есть если я правильно понимаю вы утверждаете, что парень, который держал пистолет, в вашего мужа не стрелял?

- Нет! Не стрелял! – четко ответила я и сама отпила чай. Мне стоило огромных усилий не дрожать, не трястись как осиновый лист и не стучать зубами. Я по-прежнему чувствовала себя больной. Как будто все кости выламывает. Уже несколько дней так и слабость адская, просто невыносимая. Голова кружится и пол под ногами шатается. Наверное, давление упало. У меня такое иногда бывает и анемия часто. Вот перенервничала и снова плохо стало.

- Расскажите как все было еще раз, пожалуйста. Вы не против если я запишу на диктофон?

- Да, записывайте. Конечно, я не против. Я понимаю, что это нужно для следствия.

Сколько раз я писала об этом в своих романах, сколько раз описывала допросы, потому что мои книги – это любовные детективы, но никогда не думала, что сама окажусь в такой ситуации. Нужно взять себя в руки и отвечать одинаково, не сбиться, не завраться. Я подготовилась. Записывала на бумагу все, что нужно сказать и запоминала, чтобы это всегда выглядело одинаково. Я подготовилась очень хорошо и теперь надеялась, что смогу так же достоверно сыграть, солгать, как и раньше лгала перед зеркалом, когда говорила сама с собой.

- Женя вечером ремонтировал кран, он у нас ночевать остался. Здесь в зале на диване. И он первый побежал, когда раздался выстрел, потом я. Преступники выпрыгнули в окно, а Женя он…схватил пистолет и тоже к окну бросился. Может им вслед выстрелить хотел. Не знаю. Он очень горячий парень, эмоциональный.

- То есть вы хотите сказать, что подозреваемый уже был в вашем доме?

- Да. Он остался ночевать. Мы сами его пригласили.

- В каких вы отношениях?

Удар по нервам так что еле сдержалась чтоб не дернуться. В каких мы отношениях? Я с ним сплю. Я его люблю. Я от него без ума. И мне …невыносимо, адски больно представлять его убийцей.

- Женя сын моей школьной подруги. Отношусь к нему как к сыну.

Краска все равно прилила к щекам, и я радовалась, что на кухне полумрак из-за деревьев в саду. Как к сыну. Звучит ужасно. Словно призналась самой себе в каком-то инцесте. Как будто оговорила сама себя. А точнее нет…точнее сказала наконец-то правду. Женя годится мне в сыновья, а я с ним трахалась. Вот она правда!

- Преступников было двое?

- Я рассмотрела одного, который быстро выпрыгнул в окно. Но мне кажется их было двое.

- Почему вам так кажется?

- Не знаю. Вот есть такая уверенность. Словно вначале один прыгнул, а потом другой.

- А вы не думаете, что Женя мог быть наводчиком или подельником. Кто открыл преступникам дверь?

- Нет! Я так не думаю! Женя сын моей подруги, он хороший парень и…

- У него были проблемы с законом, не такой уж он и хороший парень, Елена Анатольевна.

- Ну у многих из нас разное прошлое и разные проблемы, это ведь не делает человека убийцей!

- То есть вы не считаете, что вторым подельником мог быть сам Женя?

- Нет! Конечно нет!

- Хорошо. Давайте еще раз вернемся на момент выстрела…

Я говорила, а сама смотрела вроде как и в глаза следователю, но сквозь него. Я лгала. Понимала и прекрасно осознавала, что это ужасно, но остановиться уже не могла. И крики Иры в голове звучат и хриплый шепот Женьки «Я не убивал». И мне до боли в костях хочется верить, что не убивал…только внутренний голос говорит о том, что не ко мне он в гости пришел, а ограбить дом, они весь сейф перевернули и его подельник украл ценные вещи. Деньги Артем в сейфе никогда не хранил. У него там золото было.

Я лгала и не только для него, но и для себя. Струсила если все узнают о том, что между нами было. Соседи, родственники и больше всего дочь. Для меня страшнее всего было посмотреть в ее глаза и увидеть там ненависть. Даже сейчас, когда я видела в них непонимание мне уже было не по себе. Она не простит. Не поймет. Я потеряю дочь навсегда. Как потеряла мужа и совесть.

А еще в голове крутилось, что он жениться будет на Ане своей, что она ребенка ждет. Все мысли об этом. Даже ночью снилось как я у них на свадьбе стою. Точнее ее вижу в свадебном платье, с животом. Она на меня смотрит и улыбается, а еще говорит одними губами «он мой». А я во сне кричу, что мой. Кричу и слезами обливаюсь, потому что все тело на части разламывает. Жуткий сон меня после него все утро мутило и в унитаз выворачивало наизнанку. Казалось, все кишки там оставила.

- Хорошо, я все записал. Если у нас возникнут еще вопросы мы вызовем вас в отделение.

Следователь записал что-то на бумаге, несколько раз подчеркнул. Его лицо оставалось бесстрастным, но я была уверена, что он злится. Мои показания очень сильно им мешают, и они не могут посадить Женю. Я обещала Ире, что именно так и будет, что я сделаю все, чтоб его не посадили. Все, что в моих силах. В обмен на ее молчание…

- А…Женю отпустят?

- Зададим ему несколько вопросов и посмотрим.

Я очень надеялась, что к нему пустят Иру и она успеет сказать то, что сказала я следователю или адвокат передаст информацию. Надеялась, что все это время он молчал, потому что имел на это право. Мы должны говорить одинаково, он должен повторить мою историю слово в слово. Чтоб не было никаких различий, чтоб не придраться. Ира обещала, что встретится с ним.

Я столько всего налгала, что теперь сама в это верила, сама себе говорила о том, что он не виноват. Иначе я бы свихнулась. Мои нервы не выдержали бы понимания того, что я влюбилась в убийцу своего мужа. А то что я в него смертельно влюблена я уже знала. Иначе не смогла бы вот так лгать. Никогда не думала, что я вот такая, что способна на это.

Когда провела следователя дочь на меня набросилась как фурия, схватила за руку.

***

- Мама…ты же врешь, да? Скажи, что ты им врешь. Только я не пойму зачем?

Лера смотрит мне в глаза, и вся дрожит от ярости. И мне страшно, что именно она может прочесть меня как открытую книгу. Лера всегда была очень проницательной.

- Нет, я не лгу. Зачем мне лгать?

Пожимаю плечами и снова чувствую. Как горлу подкатывает тошнота. Начинает мутить и кружиться голова. Это все от нервов.

- Не знаю… Я не знаю. Может потому что это сын твоей подруги и…

- Если бы он убил Артема я бы не лгала!

- Значит все же лжешь!

- НЕТ!

- Я не верю, что папа согласился бы, чтоб кто-то ночевал у нас дома! Он бы не позволил какому-то …нищеброду спать в нашем доме!

- Лера!

- Что Лера? Я знаю папу! И он бы не позвал какого-то пацана что-то ремонтировать. У отца были свои люди. Они всегда приезжали если что-то было неисправно. Что он ремонтировал?

- Потекло под ванной. Лер…давай не сейчас. Я себя плохо чувствую. Правда. Очень плохо.

- И вместо сантехника отец позволил позвать какого-то пацана? Всем плохо, мама! И мне плохо! Мне плохо от мысли, что ты так лжешь! Я же чувствую!

- Как ты говоришь нищеброда, да? Женя прекрасно разбирается в ремонте я сказала об этом папе и он согласился. Он теперь во многом со мной соглашается…соглашался.

Борюсь с тошнотой, прижимая руку к верху живота, потом не выдерживаю, бегу в ванну, падаю на колени и меня выворачивает в унитаз. Рвет долго, болезненно…чаем. Лера стоит сзади и не унимается.

- Ложь! Я в это не верю. Понять не могу зачем ты покрываешь этого…этого убийцу! Зачем?

Тяжело дыша, встаю с колен, умываюсь, промываю рот. Меня все еще шатает.

- Лера, думай, что говоришь. Я никого не покрываю. Женя не убивал Артема. Если бы это было иначе я бы не защищала его. Он пришел к нам в дом помочь, а я помогла ему заработать немного денег. Вот и все. В благодарность Ире, у которой все это время жила. За ее счет, между прочим. Потому что твой отец отобрал у меня деньги. А теперь выдохни и помоги мне…нужно составить список тех, кто придет на похороны отца.

- Я не верю…мне кажется с тобой что-то случилось и это не ты мне говоришь.

- Со мной случилась смерть папы, Лера. Папы больше с нами нет. Понимаешь? А ты пытаешься обвинить не виновного человека и меня вместе с ним. Я понимаю, что ты в шоке, что горе раздавило тебя, но так нельзя! Прекрати!

- Нельзя быть такой равнодушной, как ты! Ты даже не заплакала! Ты… ты какая-то вся спокойная, рассудительная. Я не знаю, что с тобой происходит. Ты пришла от этой Иры какая-то совсем другая. Мамааааа! Папа умер! Папы больше нет!

Лера разрыдалась, и я обняла ее, привлекая к себе, прижимая ее голову к своей груди.

- Тшшшш, моя хорошая, тшшшш…да, папы нет. Мы теперь с тобой остались только вдвоем. Ты и я. У тебя Толик есть. Он ждет тебя он…

- Нету Толика, мама! Он ушел! Он …мы расстались.

- Почему?

Схватила дочь за лицо и заставила посмотреть себе в глаза.

- Как ушел? Когда?

- Я…я нашла его паспорт, мама. Он женат! Слышишь? Толик врал мне он женат. Поссорился с ней… ушел из дома. У него сын есть. Ему пять лет. Я его выгнала. А тут …папа…вообщем боже…моя жизнь рушится.

- Лерочка моя…, - баюкаю ее, а сама чувствую, как предательски рада, что это мурло не будет в ее жизни, что он исчезнет и она встретит кого-то другого, достойного, хорошего человека.

- Хорошо, что ты все узнала, хорошо, что он дальше не морочил тебе голову, а ведь и ты могла забеременеть…

- Мам… я дура, такая дура. Я все деньги на него тратила, все что папа давал. У него вроде как бизнес просел, и я помогала. Он еще…Боже…какая идиотка, он о свадьбе говорил, что мы поженимся. А я слушала и верила и…

- Лер, когда один человек уходит освобождается место для другого. Нужного. Для того, кто должен был появиться, но все было занято. Понимаешь?

- Понимаю… Толик ушел, папа умер. У меня словно все перевернулось…

- Ты приезжай домой. Поживи пока здесь со мной.

- Нет, мам… я уже привыкла там одна. А тут…тут все о папе напоминает, а его нет. Я не смогу. Прости, что накричала на тебя.

- Все хорошо, я же понимаю, что нам всем сейчас очень тяжело. Уверена, что не хочешь ко мне?

- Уверена. Я там сама. Вещи его повыбрасываю, вышвырну все к чертовой матери, уберу. Ко мне Светка приедет. Поживет со мной.

- Хорошо, хорошо, милая. Делай как знаешь.

- Мам…ты ведь полиции правду сказала?

- Конечно правду. Все правда. Я бы не стала в таком обманывать.

- Хорошо…прости меня, я сама не своя. Прям как будто в голове все мутное. И я болею. Словно температура.

- Ты…ты не беремена?

- Нет. Я тест делала и даже анализ сдала. Нет, слава Богу.

Да уж, точно, что слава Богу. Только этого не хватало.