Двадцать (СИ)

Глава 21

Прошло шесть месяцев

Тяжело вставать с постели. Тяжело втройне когда особо вставать не хочется. Только одно и держит – шевелящийся внутри ребенок. Как будто вцепился в меня крошечными ручками и не дает утонуть в трясине безнадежности.

Слезы выплаканы, боль пульсирует внутри и разъедает день за днем мое сердце. У меня больше никого нет кроме этого малыша. Если бы не он наверное сунула голову в петлю и все бы закончилось. Если бы знала тогда что вижу его в последний раз сказала бы что люблю. Сказала бы что он значит в моей жизни и как вытащил меня из могилы безразличия, поднял со дна неверия в себя.

Истерик не было, скорее оцепенение, отупение и лишь одно понимание – нельзя так горевать. Для ребенка вредно. Моя врач предлагала мне психиатра и что можно даже в моем положении подобрать антидепрессанты, но я не решалась. Травить малыша лекарствами. Какая-то жизнь от УЗИ до УЗИ. Увидеть, услышать младенца и понять, что я живу не зря. Что вообще все это было не зря. Всего лишь два эпизода любви, всего лишь несколько встреч. Мне даже вспоминать почти нечего… а я вспоминаю. Бесконечно и мучительно вспоминаю его лицо, которое почему-то иногда выглядит смазано, его глаза, его ресницы.

Вспоминаю и стараюсь держать себя в руках, чтобы не взвыть и не начать орать до разодранного горла. Да, у нас не было будущего. У нас не было ничего с ним, что могло бы стать нашим общим и любви даже не было. Мы и говорить о ней не успели.

Долгими вечерами я смотрела в темноту и разговаривала с НИМ. Говорила все то, что не успела сказать. Лежала в обнимку с его вещами, с фотографиями, на его кровати, в его комнате и говорила то, что сказать так и не успела.

Надолго ли я здесь? Не знаю. Ира успела переписать дом на меня. Когда только я даже не знаю. Успела оформить документы еще в больнице. Я могла распоряжаться имуществом, могла в нем жить, имела все права. И все что у меня осталось от преданной и настоящей подруги - это ее могила, куда я приходила с цветами и по долгу сидела на деревянной лавочке с соседней могилки. Памятника еще нет, только табличка с именем и датами рождения и смерти. Сижу часами и говорю с ней о ее сыне, рассказываю о внуке. Потому что уже знаю, что жду мальчика. У меня скоро появится свой маленький Женя. Потому что я даже и назвать его иначе не смогу. Только так. Только именем его отца. Я думаю Ира очень этого хотела бы.

- Прости…я ничего не смогла сделать. Прости, что он не здесь с тобой. Мне не дали.

Тело Жени мне не дали даже увидеть потому что я чужая и не имею никаких прав. Не жена, не мать. Посторонний человек.…Так как тело вообще никто не запросил Женю хоронили на тюремном кладбище под номером 3521. Моя адвокат добилась, чтоб меня впустили. Один раз. Впустили и дали постоять у могилы. Дали просто увидеть всего лишь пять минут. Пять минут провала в адскую темноту и отчаяние на грани с безумием.

Никто не объявился ни родственники, ни какие-то знакомые. На похоронах Иры никого не было кроме двух соседок и меня.

Потом заявилась Аня. Спустя три месяца пришла. Уже с животом. Мы столкнулись возле калитки и ее глаза невероятно округлились когда она заметила как я выхожу.

- Твою ж мать, значит это правда! Ты здесь хозяйничаешь! – выругалась она и помрачнела, рот сжался в тонкую полоску. Для нее это явно было очень неприятной неожиданностью. В руках у девчонки был ключ. И я понятия не имею, где она его взяла. Болезненно поморщилась, глядя на ее живот. Мой прикрывало просторное платье кардиган. Лето выдалось не самым теплым. Сегодня с утра лил дождь и ураган выкручивал деревья.

- Что тебе надо?

- Дом свой хочу осмотреть? – нагло заявила и вздернула подбородок.

- Твой дом? – переспросила я и не подумав ее впустить внутрь.

- Да! Дом моего и Жениного ребенка! Я ношу от него дочь! Между прочим, уже девять месяцев!

- Дом принадлежит мне! Ирина так захотела перед смертью!

- Я в суд подам! И посмотрим на чьей стороне он будет! Я его невеста! Мы не успели пожениться… ты помешала! А так мой ребенок имел бы все права на этот дом! Отойди в сторону я хочу осмотреть его. Завтра сюда придут покупатели! Ты здесь живешь на птичьих правах! Никаких документов у тебя нет!

- Кто придет, прости?

Я смотрела на нее и не понимала откуда в людях берется такая наглость, откуда она прорастает или впитывается с молоком матери? Ничего более бредового я никогда в своей жизни не слышала.

- Покупатели. Люди придут смотреть. А тебе пора выматываться. Я буду претендовать на этот дом, у меня есть свидетели, что он мне кольцо на палец надел. Я докажу, что мы гражданским браком жили. Я продам дом моего ребенка и куплю нам квартиру.

- А что мы с моим ребенком и дарственной от Иры будем делать?

- С твоей дылдой? Какое право она имеет на этот дом?

- Нет, вот с этим ребенком! – я распахнула кардиган и она опустила взгляд на мой живот, ее глаза стали похожи на два блюдца. Она побледнела и даже схватилась за ограду.

- Тоже девятый месяц.

- И… и кто его отец?

- Женя.

- Это еще надо проверить!

- Кто ты такая чтоб что-то проверять. Хотя любой тест ДНК покажет, что это его ребенок!

- Ты ему никто! Это я была невестой и…

- Невестой! Что ж ты, невеста, тело его не запросила? Его похоронили под номером в безымянной могиле!

- Не твое дело… я сюда с адвокатами приду!

- Какими? Что за блеф, Аня?! У меня дарственная и я жду ребенка от Жени. Какие адвокаты тебе помогут? Ты или дура или притворяешься! Иди вон отсюда! Ты не на что не имеешь прав!

- Да пошла ты! Сука старая! Чтоб у тебя камни родились! Чтоб он сдох твой ребенок! Тварь!

Развернулась и пошла прочь к машине в которой ее кто-то ждал.

- Твои речи тебе же в плечи! – послышался старческий шепот, и я увидела бабу Нюру соседку. Она меня перекрестила, - Не бойся проклятий, кто такое желает обычно сам бывает наказан. Проклятия всегда возвращаются к тому, кто их послал так или иначе. Пошли ко мне я тебя молочком напою. Парное. Только корову подоила. Идем.

- Спасибо, тетя Нюра, я сейчас не хочу. Мне в магазин надо.

- Анька та еще сучка вся в мать свою. А насчет ребенка проверять надо чей он. Хотя и поговаривают, что Женька у нее единственным был, мать следила чтоб ее продать повыгоднее. Но черт ее знает дрянь такую. Ушлая, хитрая.

- Я как раз за хлебом вышла. Потом на обратной дороге зайду. Попьем молока.

- Иди, дочка, иди.

Слушать про Аню и Женю мне не хотелось… и так от боли все тело скручивало. И дом этот его пустой с фотографиями и вещи, которые еще сохранили его запах. Я хотя бы увидеть его успела, поцеловать. Только и осталось вспоминать его губы на моих губах. И эта тьма, где лучик света пинает меня изнутри и напоминание ради чего я живу. Ради чего я вообще существую и дышу этим воздухом.

Иногда я ощущала, что до безумия хочу к нему. Хочу столько всего сказать и спросить…

Только подумала об этом как меня что-то невероятно сильно ударило в бок, я распласталась на капоте чьей-то машины а потом упала на дорогу. Машина заверещала покрышками и быстро исчезла из вида, а я с ужасом схватилась за живот и закричала. Наверное именно в эту секунду я остро осознала, что мне есть ради кого жить и я и правда умру если потеряю ребенка!

***

- Что там?

Заорала я на УЗИ, когда датчик прошелся по животу. От ожидания и волнения в горле так пересохло, что я даже вздохнуть не могла.

- Так сколько там у нас? Тридцать шесть недель и пять дней. Раскрытие полтора сантиметра. Все хорошо. Шевелится. Испугался правда, но живой и здоровенький. В отличии от мамочки. Руку ушибла, и вся в синяках. Есть тонус матки, но не критично. Покапаем тебя, расслабим и отпустим, до родов еще есть время. По дорогам больше не бегай.

Молодая врач помогла мне вытереть гель с живота и поправила на мне больничный халат.

- Там тебя ждут.

- Нет. Не ждут. Ко мне никто не приедет.

- Так мы позвонили… и уже приехали. Осторожно только. По коридорам не бегать сразу в палату и в кровать.

Я с ее помощью поднялась с медицинского топчана и поплелась в коридор. Она ошиблась ко мне некому приезжать. У меня совсем никого не осталось.

- Мама!

Вздрогнула, подняв голову увидела Леру. Похудевшую. Какую-то бледную. И сердце болезненно сжалось. Как же я соскучилась и как же мне все это время было больно от одной мысли о ней. Как же неожиданно!

- Мамааа!

Подбежала ко мне, обняла. Я в ответ тоже обняла ее левой рукой, правая сильно болела и была забинтована. Она отстранилась…опустила взгляд на мой живот. Я вся сжалась в ожидании презрительного взгляда, но вместо этого увидела как она судорожно глотнула воздух, а потом тихо спросила:

- Девочка?

- Мальчик…, - ответила я с какой-то гордостью и почувствовала как по щекам потекли слезы.

- Мама! – она снова меня обняла, - Я так испугалась! Они позвонили сказали, что ты в аварию попала! Я чуть с ума не сошла, сразу к тебе поехала. Идем, я помогу тебе в палату дойти. У тебя ничего не болит? Ты целая?

- Руку ушибла… а так ничего. Жить буду.

- А ребенок?

- С ним все хорошо, спасибо.

- Мама! – она сжала мое запястье и заглянула мне в глаза.

- Я скучала по тебе, ма! Очень скучала! Позвонить боялась…боялась, что прогонишь опять…

В ней словно что-то изменилось и я не могла понять что именно, что-то было совершенно другим, сама на себя не похожа.

- Что-то случилось, Лер?

- Да! Я вдруг ужасно испугалась, что потеряю тебя как папу!

Мы зашли в палату, и я села на кровать, а она на стул напротив меня.

- Прости я ничего не привезла. Но я завтра привезу. Обещаю. Что тебе можно? Апельсины? Бананы? Я на работу устроилась! Мам…

Она посмотрела на дверь, потом на меня.

- Я… тогда нашла записи с камеры.

Я резко подалась вперед и даже в животе что-то кольнуло.

- Он не стрелял… я это увидела.

Выдохнула и медленно закрыла глаза. Я это знала, я всегда верила в то, что Женя не мог этого сделать. Болезненно потянуло низ живота. Очень болезненно и неожиданно сильно.

- И из сейфа он взял только документы. А еще…мам, я увидела, как Света в наш дом какого-то мужика приводила. И целовалась с ним на пороге. Приводила, когда папа тебя уже выгнал, а она к нам переехала. Мразь она конченая. Я ей сказала, а она…она выставила меня, обматерила. Как отец мог все ей оставить? Как она его так уговорила? Я адвоката взяла…хорошая женщина. Она сказала у нас есть все шансы! Слышишь, мам? Мы дом вернем ваш с папой!

Я ее слушаю. А напряжение в животе нарастает. Болезненные резкие схватки, которые начались внезапно и сдавливают всю брюшину словно распирая изнутри.

- Мам…что такое? Ты побледнела… мам, тебе плохо?

- Кажется у меня воды отошли…, - прошептала я и посмотрела, как прозрачные струйки потекли по лодыжкам на пол, образуя лужицы.

- Мам! Я сейчас! Я врача позову! Ты ляг… я сейчас!

Она выбежала из палаты, а я медленно легла на кровать и закрыла глаза. Наверное, я впервые за все время ощутила какое-то странное умиротворение.

- Так! Что тут у нас!

Доктор прибежала и склонилась надо мной, ощупывая живот.

- Схватки начались? И воды отошли! Сейчас процесс пойдет очень быстро! А ну давай я раскрытие посмотрю.

- Доктор… а не страшно срок еще не наступил!

- Нормально тридцать семь недель почти. В самый раз. Карапуз и весит немало. Оооо… у нас и правда процесс пошел. Вроде ж только смотрела.

- Светлана Владимировна, там роженицу привезли. Упала со ступеней в торговом центре. Есть кровотечение, схватки. Орет как резаная!

Доктор усмехнулась мне.

- И такие бывают. Пойду посмотрю, что там и вернусь. У тебя еще точно время есть.

Из коридора доносились громкие крики, дикие можно сказать вопли.

- Чего орем? В чем дело!

- Больно!

- Тшшш! Не надо орать. Зовут тебя как?

- Анна!

***

- Сорок два года, а роды как по учебнику. Любая молодая обзавидуется. Такой мальчишка чудесный. Как чувствуешь себя?

- Бывало намного лучше, - ответила я, не отрывая взгляда от комочка у себя на руках. Крошечный, такой маленький, несмотря на свой вес в четыре килограмма. Меня перевели в палату из родового отделения и уже вручили младенца.

- Любовь с первого взгляда случается именно в этом месте. Любовь к единственному мужчине всей жизни. Вечная и негасимая. Какой богатырь. И не скажешь что родился на тридцать седьмой неделе. Если б все сорок выносила вымахал бы под шесть кило. Ручки в кулачки сжал. Готов уже прямо сейчас за маму заступаться. Молоко дня через три придет…пока что кормим каждые два часа. Ребенок в прекрасном состоянии. Апгар девять. Если что звони мне я прибегу посмотрю.

Наверное рождение сына – это и было то что выдрало меня из лап обреченности. Я раскрыла глаза и сделала свой первый вздох. Она была права – это любовь с первого взгляда. Это мощное, захватывающее все твое существо торнадо. Новое осознание смысла твоей жизни. Да, у меня есть Лера. Но она взрослая и она уже не нуждается во мне. Я больше не источник жизни для нее. Рождение ребенка полностью переворачивает твое восприятие мира на все триста шестьдесят градусов. И ты вдруг понимаешь, что больше не принадлежишь себе. И сердца у тебя теперь тоже нет. Оно полностью принадлежит ребенку и бьется вне твоего тела.

- Как назовешь малыша?

- Женя.

- Ух ты. У нас теперь рождаются Архипы, Елизары, а иногда и Себастьяны. Женя теперь редкое имя.

- Так звали его отца…, - тихо сказала я и погладила светлый пушок на лобике младенца, потрогала нежную щечку.

- Я искренне сочувствую…Я пойду. Если что-то потребуется зови девочек или меня.

- Хорошо, спасибо вам огромное.

- Сестра когда придет твоя?

- Сестра?

- Ну девушка, которая все роды бегала возле зала.

- Это моя дочка – Лера. Приедет вечером.

- Очень хорошо. Ты смотри дочка. А я думала сестричка.

Врач ушла, а я осталась наедине с малышом, положила его в кроватку на колесиках с прозрачными бортиками. Малыш наелся. Хотя я сомневалась, что можно наесться молозивом. Приход молока еще ждать.

Лера все время родов была возле палаты. Я слышала ее голос как она все спрашивает у врачей. Это было очень неожиданно для меня, очень волнительно потому что какое-то время я действительно думала, что потеряла дочь. Наверное смерть отца стала для нее ужасным стрессом.

Она была первой кто увидел маленького Женю после того, как я сама перерезала пуповину и мне положили его на грудь.

- Боже, мама! Какой он маленький! – воскликнула она и прижала руки к груди, и я снова узнавала свою маленькую Леру, которая была такой ласковой в детстве.

- Мам…а у тебя все для него есть?

Я отвела взгляд и посмотрела на светло-бежевую стену. Нет, у меня ничего не было. Я не успела купить даже самое необходимое. Рассчитывала на еще одну выплату от издательства, но она еще не поступила.

- Ничего как-нибудь справлюсь.

- Мам…у меня есть деньги. Этот…этот козел вернул мне все что был должен. Положил на карту…. А еще папа. Он постоянно пополнял депозит. Я могу его открыть.

- Лера! Ты что!

- Мам…, - она взяла меня за руку. – Я много думала все эти месяцы. Много. Я очень хочу чтобы ты меня простила. Прости меня, пожалуйста… я была жестокой по отношению к тебе, была несправедливой. Смерть папы потрясла меня. Я обозлилась и мне, наверное, было легче считать тебя виноватой во всем. Я злилась что вы с папой расстались. Мне казалось, что это твоя вина….Мам, я очень хочу помочь. Я куплю все что нужно. Можно я выберу? Сама? Для малыша…для брата.

- Можно…- прошептала я, чувствуя, как по щекам покатились слезы. – можно. Выбери все сама.

- Я найду список в интернете и буду звонить тебе по видео связи, хорошо?

- Хорошо, спасибо, моя родная. Спасибо тебе.

- Я люблю тебя, мама. Я никогда больше не хочу терять тебя…Ты знаешь я думала о том, что если бы ОН был жив как бы я отнеслась к вам. Думала и поняла, что я хочу, чтоб ты была счастлива и улыбалась. Хочу, чтобы тебя любили. Да… я бы мечтала, чтобы это был мой отец. Но…ты больше его не любила. Я видела, как ты смотрела на того парня. И злилась. Меня разрывало от злости, что ты так смотришь на кого-то, а не на папу…Потом я поняла, что у папы были долгие годы для того чтобы ты на него и так смотрела… но он предпочел тебе Светочку. Ты имела полное право устроить свою жизнь. А я была просто капризным ребенком. Недавно я видела Толика…С женой в магазине. С ребенком. Он обнимал ее, сын сидел у него на плечах. И я вдруг поняла, что я и есть та самая Светочка…а его жена – это ты. И мне стало так мерзко. Я ощутила отвращение к себе и к нему. Потому что он предатель. Тогда я увидела поступок отца совсем другими глазами. Не глазами ребенка. Ладно. Я побегу куплю тебе все необходимое на сейчас, а потом приеду вечером.

Она вернулась через час привезла памперсы, влажные салфетки, все что ей выдала в списке медсестра и привезла мне поесть. Мне бы хватило и больничной еды, но Лера наотрез отказалась приносить ее мне, а я еще была слишком слабой. У меня сильно кружилась голова. Меня хватало только на то, чтобы встать к младенцу.

Поднялась с кровати, чтобы помыться в душе и переодеть чистый халат, как вдруг услышала голоса в коридоре.

- Ну что там с этой Аней?

- Отказывается даже кормить. Видеть отказывается. К ней какой-то хахаль приезжал. Не отец ребенка. Они что-то там смеялись, обсуждали. Я с малышкой зашла, а она заорала, чтоб я ее унесла, что она таблетки приняла, чтоб молока не было. И что за этой уродкой ухаживать не будет.

Спросила, чего не сделала аборт после анализов. Сказала, что даже на УЗИ не ходила и про диагноз ей было неизвестно. Вот так вот…

- Так что у нас отказница с Синдромом Дауна?

- Получается да. Только этого не хватало. Светлана Владимировна уже сама с ней говорить пошла…а она ни в какую. Говорит не нужна она ей. Такая девочка хорошая. Три с половиной килограмма, светленькая, миленькая. Это ж сейчас не приговор, и живут даже нормальной жизнью. Солнечные детки. Имя ей даже не дала. Уродом называет. У меня душа разрывается…ведь никто не возьмет. Так и вырастет не нужная никому. Таких особенных деток даже не усыновляют.

- И такое бывает. Раз в месяц стабильно есть отказники. А с таким диагнозом и не удивительно.

- Девочкиии!

Кто-то бежит по коридору.

- Представляете Анька эта Евсеева. Сбежала с больницы. Палата пустая. Вещи все забрала. Записку оставила, что от ребёнка отказывается.

- Охренеть. Вот тварь! И что теперь?

- Не знаю. Пока у нас будет, потом к отказникам. Оформить все надо и по правилам подождать. Хотя, что там ждать эта сволочь не вернется. Я ее утром видела. Накрашенная, при параде с каким-то типом целовалась.

Евсеева…Я об стену облокотилась и глаза закрыла. Евсеева. Разве у той Ани не такая фамилия? Кажется, Ира говорила. Я вернулась к постели, взяла свой сотовый и набрала адвоката.

- Да, здравствуйте, Алиса Сергеевна, это Елена Анатольевна Соколова….Да, родила как раз вчера. Спасибо большое. Мальчика….Женей назвала. Алиса Сергеевна, скажите, пожалуйста, может быть, у вас где-то записана фамилия девушки Евгения. Той, что давала показания на суде против него. Как? Евсеева? Вы уверены? Анна Геннадьевна Евсеева….я поняла. А год рождения? Спасибо вам огромное преогромное.

Я отключилась и смотрела в одну точку не отрываясь. Аня бросила ребенка Жени, отказалась от дочери. Внутри все перевернулось и будто стало трудно дышать. Синдром Дауна…Женина малышка. Сотовый в руки взяла… и поисковик открыла. С младенцем у груди до поздней ночи читала про диагноз. Читала и понимала, что не испытываю ни страха ни отчуждения… а стыд испытываю. Испанский. Как будто это не Аня малышку бросила, а я. Как будто это я отвернулась от нее и назвала уродкой.

Ночью слышала, как где-то кричит младенец надрывно, жалобно. Я с маленьким Женей на руках просидела, глядя в пустоту. Около пяти утра, толкая прозрачную кроватку пошла в детскую. Туда, откуда плач доносился надрывный. Я почему-то знала кто это плачет. Всех остальных разобрали по палатам. Там если и плакали то не долго и не так жалобно и одиноко.

Толкнула дверь и вошла внутрь. Медсестер нет, никого нет, и один младенец кричит разрывается. Подошла к кроватке, а на табличке фамилия Евсеева и дата рождения. Я малышку осторожно из кроватки взяла на руки, к себе прижала.

- Тшшш, маленькая. Тшшш. Сейчас покормлю тебя.

Присела на стул, приложила к груди. Малышка присосалась и зачмокала губками. И правда очень милая, совсем светленькая. Голодная, такая одинокая, такая несчастная. У меня от одного взгляда на нее защемило внутри и больно стало. Погладила по крошечной глловке, покачала, что-то напевая под нос.

- Это что у нас тут?

Я резко вскинула голову и увидела Светлану Владимировну. Она стояла в дверях и озадаченно смотрела на меня. Казалось, она совершенно растерялась и не ожидала увидеть меня здесь.

- Она плакала и я… я решила покормить. – набрала в легкие побольше воздуха и выпалила, - Я хочу ее удочерить.

- У нее Синдром Дауна.

- Я знаю.

- Это серьезная процедура, требует проверок и…

- Мой сын и эта девочка брат и сестра. По отцу. Я бы очень хотела ее забрать и дать ей семью. ЕЕ папа погиб. Его убили. Для меня эти дети – вся моя жизнь. У меня нет денег заплатить…правда. Совсем нет.

Светлана Владимировна какое-то время смотрела то на меня, то на девочку у меня на руках, потом на только что подбежавшую медсестру, потом снова на меня.

- Я в принципе могу оформить ее как двойню. Да, Дашка? Можем?

- Можем! И Настя молчать будет! Можем оформить! Вся команда будет молчать.

***

Я их кормила то одновременно, то по очереди. Лера мне очень помогала. Я думала у нас будет тяжелый разговор о малышке, но она восприняла все иначе.

- Мам…наверное так должно было быть. Вы не просто так вместе рожали. Ты молодец что забрала. Синдром Дауна не приговор. Мы в универе проходили такую тему. Все хорошо будет. Мы справимся. И я тебе помогу. Перейду на заочный. Работа у меня есть – прорвемся.

Не ожидала от Леры, она говорит, а у меня глаза наполняются слезами, хочется кричать от радости, от гордости, от неверия.

- Новости хорошие есть. Адвокат сказала, что можем дело выиграть насчет завещания. Отсудить у нее дом. Кажется завещание поддельное. Наняли специального человека подпись проверить, нотариус, который якобы заверял бумаги – пропал. И фирму свою закрыл. Попахивает мошенничеством. Мы еще все вместе к нам домой вернемся.

- Лер…у меня с работой сейчас все очень плохо, да и писать я пока не могу. Даже не знаю, как все будет.

- Нормально будет. Бог дал ребенка даст и на ребенка, а в твоем случае и на двух.

Это зашла Светлана Владимировна с выпиской.

- Здесь все оформлено как положено и свидетельство о рождении тоже есть. И маленькая Настенька и Евгений теперь носят фамилию папы. Потемкины. Фамилия знаменитая! Пусть носят ее достойно! Поздравляю вас! Я там номера телефонов врачей положила скажете, что от меня. Девочку держать на учете. Ну с Богом!

Из роддома мы уезжали вместе. Я, Лера и дети. Без фото, букетов и празднеств. На такси. Наверное, в этот момент я снова ощутила полноту счастья. Ощутила полноту жизни. Сделала несколько глотков и снова наполнилась любовью. Как будто пустота внутри меня исчезла.

И только дикая пульсация отчаяния внутри… Я так и не сказала ему, что люблю его.