Двигатель бесконечности

Брокл

– Преступники задержаны, – доложил Брокл под личиной ИИ «Высокого замка». – Никаких связей с Пенни Роялом не выявлено. Похоже на обычную попытку повредить государственный военный корабль.

– Какое облегчение, – саркастически заметила Графтон, обводя взглядом четырех членов экипажа, находившихся в рубке вместе с ней.

Впрочем, поверила она каждому слову. Почему бы и нет, ведь произносил их надежный ИИ, которого она знала много лет и который управлял «Высоким замком»?

– Однако, как вы видите, перед нашим последним прыжком я получил другие приказы от Земли-Центральной.

– Ну да. – Графтон глянула на звездное поле, развернувшееся на одном из экранов рубки. – Я заметила.

Согласно маршруту, они должны были перенестись в точку, расположенную в световом месяце от гипергиганта системы, где находился Цех 101. Там им предстояло записывать всё, что происходит вокруг станции, пока корабли Королевского Конвоя не уйдут, а потом последовать за штурмовиками. Ввязываться в бой воспрещалось; только записывать, после чего привлечь научную группу при поддержке военных к анализу результатов. Однако, поскольку дело касалось Пенни Рояла, в случае, если что-то пойдет не так, они должны были принять командование на себя. К сожалению, несмотря на участие Пенни Рояла, оказалось, что всё сводилось к тому, чтобы не допустить попадания военных активов станции в чужие… клешни. Однако сейчас люди обнаружили, что очутились на участке пространства, которое никак не могло быть ни Погостом, зоной, лежащей между прадорским Королевством и Государством, ни Далями, территорией за пределами вышеупомянутых.

– И, – добавил Брокл, – пришла пора вам узнать истинный характер нашей миссии, как и то, что на Авиа мы приняли на борт пассажира.

– Что? – вдруг рассердилась Графтон.

Брокл изучал экипаж в поисках признаков подозрения и сомнений.

– Позвольте сперва ознакомить вас с некоторыми фактами, – продолжил ИИ. – Вы осведомлены, что «Высокий замок» отлично оснащен для задания, первоначально задумывавшегося как научное, но среди боеприпасов имеются снаряды-дезинтеграторы У-пространства. На борту они оказались не случайно.

Пока он говорил чистую правду. Только недавно было решено, что всякий военный корабль, отправляющийся за пределы Государства, в район Погоста, должен иметь такие снаряды. Просто потому, что любая подобная миссия может включать погоню за каким-нибудь разбойным кораблем, которому нельзя позволить бежать туда, куда нет хода государственным военным силам, – на Погост. Графтон и ее команда этого пока не знали. А Брокл уже впитал все воспоминания ИИ «Высокого замка» и был в курсе того, что данная тема в обсуждениях не поднималась.

– И? – поторопила Графтон.

– Мы их используем, – ответил Брокл и, не давая Графтон возможности спросить еще что-то, продолжил: – Одному уникальному ИИ удалось составить схему трафика данных Пенни Рояла во всем известном пространстве.

Как раз это смущало Брокла. Дозорный спутник возле Цеха 101, записавший события, которые привели к отправке государственного флота, засек У-характеристики отбывавшей «Черной розы». Странно, что Пенни Роял, находясь на борту столь современного ударного корабля, не позаботился эти характеристики скрыть. И вдвойне странно, что государственные ИИ, узнав курс Черного ИИ, не сочли нужным организовать погоню.

– Данная схема позволяет, – гнул свое Брокл, – определить наиболее вероятный маршрут Пенни Рояла и «Черной розы» – от Цеха Сто один к Погосту. Наша задача – перехватить «Черную розу», вышибить ее из У-пространства и уничтожить.

– Какого хрена?

Подходящего ответа Брокл придумать не смог, поэтому продолжил:

– Мы установим У-пространственные детекторы на обширном участке. – Определение это Броклу не нравилось, но лучшего среди доступных человеческому пониманию терминов не нашлось. – Таким образом мы получим данные о любом приближающемся объекте и выпустим дезинтеграторы, если масса этого объекта будет соответствовать массе «Черной розы». Взрыв выбросит судно в реал и помешает Пенни Роялу вовремя развернуть разработанное им криволинейное силовое поле.

И еще – зачем вообще Пенни Роял разработал это поле, которое то и дело появлялось в У-пространстве и обладало практически бесконечным потенциалом? Каким энергиям оно способно противостоять? Кроме того, где находились три украденных ИИ телепорта и что он с ними делал?

– Поскольку ударный корабль израсходовал У-прыжковые снаряды на Цех Сто один, опасность для нас должна быть минимальна. Затем атомные лучи уничтожат и судно, и ИИ, – закончил Брокл.

Взрыв ПЗУ был бы надежнее, но электромагнитное излучение, производимое этим противоземным устройством, помешало бы определить наверняка, разрушен ли корабль.

– Так просто? – удивилась Графтон. – А что там насчет пассажира?

– Пассажир – тот самый ИИ, который начертил наиболее вероятный маршрут Пенни Рояла, – ответил Брокл. – Это аналитический ИИ Брокл.

После долгой паузы Графтон сказала:

– Мне хотелось бы увидеть данные приказы.

Что ж, Брокл отправил приказы, состряпанные им лично, на пульт Графтон.

– Прости мое невежество, – капитан нахмурилась, – но мне казалось, Брокл… изолирован? Вроде бы потому, что определенные аспекты его поведения сочли небезопасными в цивилизованном обществе, хотя и полезными в компании особ не слишком цивилизованных.

– Это правда, – Брокл с трудом подавил гнев, – но Земля-Центральная выдала ему специальное разрешение на расследование, а также снабдила информацией о некоторых аспектах нашей миссии. Его подход уникален, он приспособлен для разборок с такими, как Пенни Роял, гораздо лучше других доступных ИИ.

– Не могу сказать, что чувствую себя спокойно, когда на борту у нас этот персонаж.

– Есть же приказ. – На самом деле Броклу больше всего хотелось сказать ей, чтобы она заткнулась и выполняла, что ей велено, но это было бы совершенно не в духе ныне погруженного в спячку ИИ «Высокого замка». – Иногда чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер.

– Полагаю, Брокл попал на борт на Авиа вместе с припасами, – заметила Графтон. – К чему вся эта секретность?

– Думаю, ты сама поймешь, капитан Графтон.

Только закончив говорить, Брокл сообразил, что серьезно отклонился от роли ИИ, которым прикидывался. Впрочем, неважно.

– Потому что Пенни Роял способен проникнуть в государственные потоки данных?

Отлично, она ничего не заметила.

– Именно так. Поэтому я и отключил У-пространственную связь. Пенни Роял не должен узнать о нашей операции. У нас есть только один шанс уничтожить страшную угрозу Государству, и нам нельзя упускать его.

Графтон задумалась, но беспокоило ее не отсутствие коммуникации.

– И где же сейчас этот Брокл?

– Он занял анфиладу.

«Высокий замок» часто принимал большое число пассажиров и членов экипажа, вот и теперь в ряде кают на другой стороне корабля находились всевозможные исследователи, но анфилада предназначалась в основном для всяких планетарных сановников, поэтому ее частично изолировали от остальных корабельных помещений, так чтобы гостям было довольно трудно бродить по другим, рабочим секторам. Кроме того, эта территория находилась под хорошей защитой, там отсутствовали какие-либо боевые средства, и располагалась она довольно далеко как от шара ИИ, так и от корабельного У-пространственного двигателя. Брокл не был трусом, но если нападение на «Черную розу» сорвется, Пенни Роял обрушит ответные удары сперва на ИИ «Высокого замка», затем на его оружие, а потом – на двигатель.

– Возможно, мне следует пойти и поприветствовать его, – предложила Графтон.

– Не думаю, – откликнулся Брокл. – Мне, как и тебе, неуютно от его присутствия, и я считаю, нам лучше держаться на почтительном расстоянии от него.

– Пока операция не будет завершена и он не отправится обратно на «Тайберн»?

– Точно.

Теперь Броклу действительно стало неуютно, ведь Графтон, похоже, знала куда больше, чем он предполагал. Он видел, как она устало махнула рукой и коснулась экрана дисплея, перенося приказы на свой форс, чтобы изучить их внимательнее. Разговор был окончен.

Пора двигаться.

Брокл принялся извлекать свои единицы из окружавшего ИИ «Высокого замка» шара, оставив лишь несколько, чтобы перехватывали передачи и данные и отправляли их основному телу. Разделенный на сотни серебряных червей, он пополз-запрыгал по полу, мимоходом приказав связникам открыть двери. Выбравшись из бронированной сферы, он заскользил по коридорам к анфиладе, постоянно проверяя камеры впереди и убеждаясь, что его никто не увидит – камеры теперь контролировал он и стирал все записи о своем присутствии.

Вскоре Брокл прибыл в главный салон анфилады, сгустился в излюбленную форму лысого толстяка, заглянул в несколько кают и выбрал себе ту, что располагалась в конце коридора. Войдя внутрь, он припомнил последнюю беседу с Землей-Центральной:

«Ты прекрасно знаешь, что если разум поселился в ИИ-кристалле большой емкости мыслей и памяти, это еще не гарантия здравой психики».

Разговор касался голема, посланного на разведку, – в него загрузили разум человеческого существа. Это вот «ты прекрасно знаешь» очень возмутило Брокла – его собеседник явно намекал на то, что Брокл безумен. В любом случае, Земля-Центральная ошибалась во всем. Брокл и сам когда-то был человеком, и его загрузили, только не в кристалл, а в субстрат ДНК, а позже – в рассредоточенную серию отдельных атомных металлоорганических процессоров, обычные ИИ-кристаллы и рядом не лежали. И он чувствовал себя абсолютно нормальным, нормальнее любого другого ИИ Государства.

Брокл изучал собственные мысли и прочие внутренние процессы и ни тогда, ни сейчас не находил никаких просчетов в рассуждениях. Позиция других ИИ в отношении Пенни Рояла была ошибочной. Конечно, Черный ИИ продемонстрировал альтруизм, исправляя, хотя и странным манером, прошлые прегрешения. Он превратил Трента Собеля в человека, неспособного совершать преступления, которые тот совершал когда-то. Он не позволил Свёрлу стать ключом к бунту в Королевстве, а тот точно привел бы к возобновлению войны с Государством. И попутно спас массу жизней. Он потратил накопленную энергию временного займа, развернув часть ударной волны взрыва суперновой, хотя, конечно, этого бы не потребовалось, не укради он сперва эвакуационные телепорты…

Однако другие факты очевидны: связавшись с Изабель Сатоми, запустив трансформацию этой преступницы в эшетерскую боевую машину, Пенни Роял отдал власть в лапы Ткача, существа, представлявшего собой странный сплав утконоса, гусеницы и Будды, только размерчиком покрупнее, единственного живого представителя древней расы эшетеров. Ткач обрел независимость, что определенно было не в интересах Государства. Влезая во временные займы, ИИ рисковал вызвать катастрофические разрушения. Своими действиями он продемонстрировал полное равнодушие к безопасности Государства. Он оставался потенциальной меняющей парадигму сущностью, оставался угрозой – и должен был быть уничтожен.

Брокл опустил тучное тело в удобное кресло и раскинул мыслесеть, с определенным удовольствием изучив ассортимент арсенала, в особенности – У-прыжковые дезинтеграторы. Их хватит на покрытие обширной территории, Броклу же осталось только сидеть и ждать в самом центре этого пространства.

Рисс

Когда Рисс шлепнулась на пол, она испытала едва ли не разочарование. Она уже поняла, что Спир был прав. Пенни Роял ничего не сотворил с ней, только уничтожил иллюзии и выплеснул последнюю каплю надежды на то, что она служила какой-то цели. ИИ поиграл с ней немножко и отбросил. И сделал это не по злобе, просто понятие «мораль» к нему неприменимо, просто для него страдания или удовольствие не более чем функции, как строчки программы в компьютере прежних времен, еще до Тихой войны. Преображение невежества Рисс в жажду мести стало своего рода решением, опорой, но ее возраставшее понимание того, чем был Пенни Роял и чем он перестал быть, даже эту опору подтачивало. Однако вместо того, чтобы остановиться, начать с чистого листа, Рисс попыталась воссоздать цель и вернуть себе ненависть. Ошибка, ошибка…

Нападение на Свёрла заставило ее понять, что она не способна овеществить прадоров, особенно этих прадоров, не может мысленно низвести их до привычного уровня «плохих парней». Слишком много она узнала. Вот в чем штука-то: пускай она и чувствовала себя пустой, но эта пустота постепенно заполнялась знанием, опытом и, возможно, мудростью.

Она не смогла убить вторинца, которого встретила по дороге к Свёрлу, потому что увидела в нем индивидуальность – порождение природы и воспитания. Не дикаря, с какими сталкивалась во время войны. То же относилось и к Бсоролу с Бсектилом, которые, как ни странно оказалось признаваться в этом самой себе, со временем ей даже понравились. А Свёрл – пример еще более яркий, ведь это он изменил своих детей. Он был разумным существом, а не жестоким хищником. Но она поступила правильно: Свёрлу пришлось умереть, чтобы другие могли жить, наибольшее благо для наибольшего числа…

Рисс переслала запись его гибели Королевскому Конвою, но ужас содеянного нескончаемым потоком вливался в ее пустоту.

Она хотела умереть.

– Это было решение, – раздался голос.

Электромагнитный импульс едва не ослепил Рисс. Большинство сенсоров отключились, тело работало неправильно, хотя повреждения и сравниться не могли с теми, которые она получила в прошлый раз. Она вполне осознавала, что Бсорол собирался поджарить ее, а потом бросил. И даже успела включить внутреннюю защиту против компьютерной атаки.

– Похоже, ты нуждалась во встряске, – сказал голос. – Хотела убить снова и понять, что это не заполнит, не сможет заполнить твоей пустоты.

Пустоты…

Внутренние нано- и микроботы уже занялись ремонтом. Они восстанавливали сожженные электромышцы и перегревшиеся оптические волокна. Переформировывались разумные вещества и памятливый металл. Заново прокладывались связи в ИИ-кристалле. Скоро она станет такой же, какой была; все части соберутся вместе и начнут функционировать как единое целое. Потребуется лишь подзарядка сверхъемкого аккумулятора и инъекция некоторых необходимых материалов. Не оттого ли Рисс чувствовала, что возрождается более плотным, более интегрированным целым? Неужели закрылась широкая брешь? Как бы то ни было, вскоре она сможет отыскать источник голоса, этого треклятого «тактического ИИ».

– Кислота сожгла нас обоих, – продолжал голос, – и решила наши проблемы. Теперь ты можешь жить, не чувствуя необходимости исполнять свою первоначальную функцию.

Зрение в широком диапазоне электромагнитного спектра уже вернулось к Рисс, но она еще не была готова открыть черный глаз, чтобы видеть дальше. Бсорол стоял над ней, Спир застыл рядом с огорошенным видом, на другой стороне комнаты находились Бсектил и трое вторинцев. И все смотрели на серебристый керметовый скелет Свёрла. Скелет спустился с пьедестала, он двигал ногами-протезами, он щелкал клешней. Почему Рисс не увидела этого? Почему не поняла, что для Свёрла такое возможно? Ответ был прост: Рисс слишком поглотило собственное горе, чтобы она могла заметить.

– А каково решение для тебя? – спросила дрон наконец.

– Сперва обрисую дилемму, нуждавшуюся в решении, – ответил ИИ-Свёрл. – Пенни Роял инициировал перемены, превратившие меня в гротеск, дикую шутку, на физическом уровне, но также сплавившие воедино сознания прадора, человека и ИИ. Если я был слишком мягок, это был человек. Если слишком жесток – прадор. А если слишком холоден и логичен – ИИ. Мне следовало серьезнее задуматься о Флейте.

– Он полностью загрузился в свой кристалл. – В сознании Рисс забрезжило понимание.

– Я хотел чего-то от Пенни Рояла, только вот не представлял, чего именно. Чтобы меня снова сделали мстительным прадором? Чтобы я обернулся настоящим человеком? Или стал полноценным ИИ? Похоже, три моих разума находились в постоянном конфликте.

– И теперь ты – ИИ?

– Ты уничтожила мое кошмарное тело, вынудив загрузить всё из моего смешанного органического мозга в кристалл. Но скажи, разве человеческое или прадорское сознание, помещенное в кристалл, перестает быть человеческим и прадорским? И разве разум ИИ, загруженный в тело человека или прадора, уже не ИИ?

– Я не философ, – откликнулась Рисс.

– Тогда я отвечу тебе: ярлыки не имеют значения. Другие могут называть меня прадором, человеком, ИИ, но я ни первое, ни второе, ни третье.

– Тогда что ты?

– Я – Свёрл.

– А я – Рисс. Прости за то, что причинила тебе такую боль.

– Рад встрече, Рисс, и никто из нас не должен сожалеть – ведь оба мы обрели ясность.

Это была правда, и теперь по крайней мере часть ее вины испарилась. Рисс почувствовала себя уютно в собственной коже, но понимала, что кожа тут ни при чем. Возможно, когда они выберутся со станции, она перегрузит себя в голема или корабль или построит себе какое-нибудь особое тело… а может, и нет. Всё это неважно, потому что она – Рисс, и она больше не определяла себя целью, для которой была создана.

Спир

– Ты жив, – выдавил я, кляня себя за глупость. – Цворн будет доволен, если и он жив, – глухо закончил я.

Корабельный разум Флейт был сплавом органического ганглия прадора и кристалла ИИ, и, когда охлаждающая система сломалась и ганглий перестал функционировать, Флейт переписал всего себя в кристалл. Проклятье, я был так поглощен собой, что не видел ничего вокруг. Да разве внутри моего собственного черепа не сидел мемплант, когда я отправился на войну больше ста лет назад? И разве сейчас я не владел таким же? Ведь мой разум тоже скопировали с мозга в камень.

Между Свёрлом и Рисс происходил какой-то обмен информацией, из которого я уловил лишь самый конец. Можно было бы порыться в памяти Рисс и извлечь всё остальное; наверное, я мог бы проникнуть и в разум Свёрла, но не хотел. Это казалось грубостью. Свёрл отвернулся от змеи-дрона и шагнул ко мне. Интересно, как он вообще видит? У скелета имелись и ноги, и движки для них, только вот глаз что-то заметно не было.

– Цворн больше не проблема, – сказал он. Голос исходил откуда-то из глубины скелета. – Не сомневаюсь, ты видел, как Королевский Конвой напал на его корабль, но ты наверняка не в курсе, что к этому моменту он был уже мертв. Возможно, надеясь остановить атаку Конвоя, один из детей Влерна, Сфолк, передал интересную запись, демонстрирующую, как Цворн варится заживо в собственном брачном бассейне.

Свёрл кинул мне файл, который я, по-прежнему доверяя ему, тут же открыл. Взрослый прадор с ногами-протезами карабкался на бортик бассейна, где бурлила кипящая вода. В процессе он потерял одну из конечностей. Вот он уже лежал на бортике, время от времени ворочаясь, а потом оставшиеся конечности выпали из пазов, и из дырок засочилась черная, вареная прадорская кровь.

– Э?

Теперь я вспомнил, что Влерн был еще одним взрослым прадором, после войны бежавшим на Литораль. Это его дети стали союзниками Цворна, угнали KB-дредноут, а потом сделались рабами всё того же Цворна, управлявшего ими через биотехнологические форсы. Один из них, видимо этот самый Сфолк, как-то освободился и по обычаю чудовищным образом отомстил своему мучителю.

– Это не помогло, – добавил Свёрл.

– Э? – глупо повторил я.

– Не остановило атаку.

– Ну да…

– Так что Цворн не проблема, но другие, неотложные проблемы есть, – продолжил Свёрл, – оставшиеся местные ИИ еще могут объединиться, когда узнают, что я уничтожил некоторых из них, пытаясь дестабилизировать ситуацию.

Он как-то элегантно повел клешней, словно обрисовывая положение. Гул, сотрясавший автофабрику, не утих, и я точно слышал стук о внешнюю броню. Надо, надо соображать быстрее…

– Так это ты был «тактическим ИИ» Рисс?

– Я. – Свёрл чуть качнул телом-скелетом, подтверждая мои слова. – И я послал голема Грея убить других ИИ.

– Зачем?

– Хотел захватить контроль над всей станцией.

– Значит, убийство по-прежнему не претит тебе, – с горечью уронил я, – если способствует достижению цели.

– Дай шанс этим ИИ, они поступили бы точно так же. Они сами – убийцы и по вашим государственным законам предстали бы перед лицом… были бы списаны.

– Тебе не обязательно захватывать станцию. Помоги вернуть мой корабль, и мы все уйдем отсюда.

– И куда я пойду? – спросил Свёрл. – Я не могу отправиться назад в Королевство и сильно сомневаюсь, что Государство примет меня. – Он снова махнул клешней, на сей раз нетерпеливо. – Здесь я создам дом для себя и своих детей. Тут есть ресурсы, тут можно что-то построить.

Мне пришлось согласиться с ним. Пытаясь спасти свой корабль, Свёрл разломал его на части перед тем, как прибыть сюда, но Королевский Конвой многое уничтожил. Очевидно также, что, подобно большинству прадоров, он хотел образовать вокруг себя толстую-толстую защитную капсулу – хотел обрести дом. Я не имел права ему препятствовать. К тому же я был обязан ему жизнью.

– А Пенни Роял? – спросил я.

– Наш спектакль близится к завершению, – ответил Свёрл. – Но ИИ еще должен сыграть одну маленькую роль.

– Каким образом?

– Мне нужно воспользоваться шипом, – Свёрл протянул клешню.

Я инстинктивно сжал иглу крепче.

– Зачем и как?

– Ты видел, что с его помощью я пробил блокировку в сознании Рисс. И сам знаешь, как он умеет проникать в любой разум. При нынешних беспорядках на станции этот шип поможет мне вскрыть здесь очаг инфекции, прибрать к рукам всех ИИ и восстановить некоторое здравомыслие.

Верил ли я ему? И гораздо важнее – был ли у меня выбор?

– И, – добавил он, – если ты не разрешишь мне воспользоваться шипом, твои спутники, которые сейчас в местном госпитале, могут не выжить.

Сердце мое споткнулось. На какой-то момент я совершенно забыл о них, а ведь в эту минуту среди творившегося бедлама они могли драться за свои жизни. Я оглянулся на остальных и принял решение. Я выставил вперед руку с шипом. Свёрл аккуратно сомкнул на нем клешню и подтянул шип к себе.

Миг – и мистер Грей принялся распутывать оптико-силовой кабель, обмотанный вокруг основания шипа, и ввинчивать его куда-то внутрь скелета Свёрла. Сжатый клешней бывшего прадора шип изменился. Каким-то образом он активировался и стал чернильно-черным. Кроме того, Свёрл, должно быть, успел выслать какие-то распоряжения, потому что в старую автофабрику вошло еще несколько вторинцев, которые деловито потянули оптические провода от разъемов в стенах к отцу-капитану. Бсектил исчез, а Бсорол – как я заметил, оглянувшись, – занялся той же работой: открыл люк в полу и выкатил оттуда бобину толстого сверхпроводящего кабеля.

А шум становился всё громче. Что-то неустанно колотило в одну из секций брони. Потом шлюз открылся, и в проем влетели вторинцы, слипшиеся друг с другом, как крабы в рыбьем брюхе. Их раскаленная, исцарапанная и помятая броня дымилась. С некоторым облегчением я опознал в одном того, кого парализовала Рисс.

Когда прадоры расцепились, оказалось, что в шлюзе они были не одни. Нечто вроде ребристого угря, приподнявшись, взмахнуло хвостом, хлестнув вторинца так, что тот покатился кувырком, а парочка жуков-печатников метнулась к стене, подняв, защищаясь, печатающие головки.

– Оставь их, – приказал Свёрл.

Два печатника отключились, раскинув по полу ножки. Угорь вдруг изогнулся и свернулся идеальной спиралью. Теперь я чувствовал, как Свёрл устанавливал связи, проверяя силу того, что я дал ему. Когда Бсорол вставил кабель в тело отца, незримое давление повысилось, и у меня тотчас заболела голова. Зрение помутилось, но я еще увидел, как один из вторинцев сбросил дымившуюся броню, потом я привалился к стене и сполз на пол, почувствовав, как меня потянула за собой неумолимая сила и продолжила тянуть даже тогда, когда стук снаружи прекратился.

Трент

Большая ошибка. Огромная ошибка. Вот что думал Трент.

Пока Флоренс едва удерживала тех, кто пытался пробраться в дыру в стене, Трент трясущимися руками размотал аккумуляторный кабель атомарника и вставил универсальный штепсель в стенную розетку. И едва успел взмахнуть пушкой, чтобы шмякнуть нечто слишком многоногое, прошмыгнувшее рядом, – а там уже автодок поймал и расчленил его. У дверей Сепия, экономя оставшиеся заряды лазерного карабина, стреляла одиночными; Коул орудовал своей импровизированной дубинкой. Долго это длиться не могло. Они проигрывали.

Отражавшийся на экране визора столбик, который указывал уровень заряда, начал расти, но ему все равно еще было далеко до красной черты. Трент прицелился в нечто ребристое и змееподобное, проскользнувшее мимо Флоренс, выстрелил, разнеся твари голову, но тут пушка зашипела и сдохла. Мужчина отбросил оружие, схватил сгоревший автодок и обрушил его на очередного скорпиона. Как и Коул, он научился метить в скопления сенсоров, поскольку полностью обездвижить эти штуки было трудно, а вот ослепить – запросто.

– Отступаем, – сказала Флоренс. – Пора отступать.

– Только вот куда, черт возьми?

Трент запнулся обо что-то, врезавшееся в его ногу. Подхватив штуковину, он шмякнул ее о стену, потом опустил глаза и увидел пузырившуюся, окровавленную полипену, старавшуюся залатать дыру в штанах скафандра; боли он пока не чувствовал. Еще один робот бросился на человека, швырнув его на ту же самую стену. Хаотичная масса вращавшихся колесиков стукнулась о визор, в очередной раз подтверждая глупость роботов – прокусить щитостекло не стоило и пытаться. Внезапно тварь отлетела прочь, а над Трентом навис Коул и поднял его на ноги.

Тем временем Флоренс отступила от орды, заполнившей дыру в стене, и выдвинула какой-то телескопический манипулятор. Трент не понимал, что она собирается делать столь непрочным предметом, пока штучка не принялась плеваться молниями, проникавшими в самую гущу роботов. Источники питания взрывались, металл плавился, а Флоренс повернулась к двери и помчалась прочь.

Они отступали по коридору. Но как далеко им удастся уйти, зависело, вероятно, от степени энергообеспеченности большого хирургического робота. Трент пригнулся, подхватил атомарник и стал ждать. Только когда Флоренс, Сепия и Коул проложили себе дорогу, он выдернул зарядный кабель и бросился за ними. Судя по показаниям дисплея, сделать ему разрешалось ровно два полноценных выстрела – и всё. Впереди Флоренс вновь метала молнии, превращая в шлак толпу мелких роботов. Выполнив задачу, она осторожно прошла по дымившейся груде, за ней, точно телохранители, проследовали Сепия и Коул. Трент поспешил нагнать спутников. Сепия меж тем палила в каждого, кто слишком уж приближался к ним, но вот и ее карабин захлебнулся, заглох – и тоже превратился в дубинку.

Еще один разряд, и тут что-то большое ударило Флоренс, опрокинув ее на груду обломков. Лицо Сепии исказилось от ужаса, и Трент обернулся посмотреть, что же за его спиной так напугало женщину. Ага. Скелет-голем вышиб крышку люка в полу и теперь вылезал оттуда. Трент прицелился, выстрелил, попал в грудь голема, и керметовые кости затлели. Но двигаться тот продолжал. Пришлось стрелять снова, и на этот раз голем развалился пополам. Но пушка опустела, а из люка, оттолкнув нижнюю часть приятеля, выбирался новый голем. Трент огляделся. Флоренс лежала. Коул тоже растянулся на полу, отчаянно пытаясь налепить аварийную заплату поверх большущей дыры в скафандре. Сепия отмахивалась от каких-то сегментированных червей. А позади них возник еще один голем. Трент перехватил пушку, превратив ее в дубинку, и подумал, что заслуживает смерти за то, что привел сюда остальных. И смерть эта, как ни крути, не за горами.

Прости, Риик.

Возможно, она выживет. Возможно, Спир вытащит отсюда людей – «моллюсков» и передаст их Государству…

– Ситуация критическая, – тихо проговорил голос из коммуникатора. – Отвлечение ресурсов…

Рука скелета легла на плечо Трента – и застыла. Один за другим роботы, способные двигаться, отключались, замирали… кроме одного.

– Кто? Кто? – Флоренс отпихнула противника-голема и поднялась на ноги.

– Я Свёрл, – представился голос. – И я теперь главный.

Свёрл

Свёрл потянулся к субразуму, который был ближе всего к нему как в реальном, так и в виртуальном мире. Работал тот менее чем с пятипроцентной отдачей. Огромные куски сознания отключились в попытке спрятаться от Цеха 101. Над другими потрудились вирусы, черви и прочие программы-разрушители, потому ИИ отделил их, предотвращая распространение заразы. Оставшийся огрызок выглядел не разумнее человека эпохи, предшествовавшей Тихой войне, причем человека не слишком умного. Впрочем, сравнение было не вполне корректно, ведь рассудок ИИ стремился уцелеть в совершенно иной реальности, чем человек. Он мало что помнил, охватывал лишь внутреннее пространство Цеха 101 и только непосредственную внешнюю угрозу станции. Остатки разума и памяти были плотно сжаты и жестко вмонтированы в ограниченное существование.

Этот субразум, как и его раскиданные по заводу приятели, едва теплился и порой взбрыкивал. Всесторонне изучив и оценив его, Свёрл задумался и решил было уничтожить недоумка. Однако, несмотря на то что он обосновал Спиру, зачем послал Грея и Рисс убивать ключевых ИИ, при мысли, что придется прикончить еще кого-то, делалось неуютно. Те, с которыми расправились голем и дрон, были в лучшем состоянии и потому представляли угрозу. Значит, больше никаких убийств.

Пользуясь огромными мощностями шипа, Свёрл скопировал субразум и разъял копию. Исследовав пораженные участки, он счел все паразитические формы компьютерной жизни слишком агрессивными и полностью стер разделы, содержавшие их. Потом он нащупал все связи, соединявшие раньше субразум с его хозяином, ИИ Цеха 101, и подменил их, обозначив хозяином себя. Восстановив затем подавленные части сознания, он принялся наблюдать, будто следил, как кто-то просыпается. Отдача быстро возросла до десяти процентов, но модель ИИ была смущена, испугана и даже, как примитивный человек, начала создавать программные аналоги религии, придавая смысл своему существованию. Свёрл быстро пресек поползновения и запустил выборочное копирование собственной памяти и базы данных из разделов науки и истории. ИИ резко возбудился, потом подуспокоился, дорос до двадцатипроцентной эффективности и начал потихоньку открывать разные части разума, сортируя данные. Что ж, пожалуй, достаточно.

Свёрл осмотрел созданную им модель разума, после чего стер у ИИ концепцию личности и втянул модель в себя, поглотив ее. Вся операция заняла меньше двадцати секунд. Теперь, найдя правильный способ и устранив кое-какие… несоответствия, он снова переключился на сам ИИ и опять запустил ту же последовательность. Возникли некоторые сложности с внешним подавлением враждебных программ, но субразум быстро набрал обороты и нашел способ бороться с ними самостоятельно.

Результат последовал почти сразу же. Блуждавшие нано- и микроботы сперва приостановили кто бессмысленное разрушение, кто бесцельное строительство, потом или полностью отключились, или приступили к работам в соответствии с запущенной Свёрлом процедурной программой. Ремонтники чинили, печатники восстанавливали стены и поврежденную инфраструктуру – всё сообщество роботов начало функционировать как единое целое. А на субразум, который узнал свою историю и историю станции, вдруг снизошло прозрение.

– Кто ты? – резко спросил он.

– Я Свёрл, – ответил Свёрл и отправил информацию о своем прошлом.

– Мы больше не воюем с прадорами, а ты к тому же больше не прадор…

– Ты понял.

– Мобилизации не требуется.

– Только лечение и продолжение существования.

Во время этого короткого разговора субразум попробовал выйти за пределы границ, установившихся за сотню лет после появления здесь Цеха 101, - и на виртуальном уровне, и выслав некоторых роботов на сбор данных. Несколько минут он разбирался в новой информации и взвешивал ситуацию; эффективность его уже возросла до пятидесяти процентов. И субразум пришел к заключению, на которое рассчитывал Свёрл.

– Мне нужны подробности процесса.

Свёрл передал всё, что имел, разъясняя, как он вытащил субразум из болота, куда тот погрузился за столько лет.

– Сложно, – решил тот, – но выполнимо.

Конечно, субразум не обладал ресурсами, доступными Свёрлу, – особенно шипом, – но все равно был способен изолировать окружавшие его субразумы завода-станции – по одному каждые восемь минут. Выбрав первого, он тут же открыл переговорный канал и приступил к работе. Свёрл присматривал за ним, контролируя, но не в полную силу – так, легонько касаясь сознания.

Чуть медленнее, чем планировалось, но эффект домино распространится. Передоверив процесс изоляции, он очень скоро возьмет под контроль все разумы в непосредственной близости от автофабрики, и они пополнят его ресурсы. Скоро, да не слишком. Следующим Свёрл выбрал разум, находившийся почти в пяти километрах от него. Этот, как и те, которых уничтожили Грей и Рисс, являлся скорее индивидуальным ИИ, чем субразумом Цеха 101 и был, таким образом, поврежден по-другому. С ним Свёрл начал работать точно так же, но постоянно подстраивал процедуру под обстоятельства. ИИ оказался под контролем через минуту тридцать секунд. А уже через двенадцать минут Свёрл номинально управлял участком станции радиусом в шестнадцать километров – и быстро распространял свое влияние.

С госпиталем дела обстояли чуть иначе. Свёрл тянулся туда, надеясь добраться вовремя, со всеми своими ресурсами, прежде чем ситуация станет совсем уж безнадежной. Однако атаковавшие субразумы, выведя со склада големов, заставили Свёрла действовать раньше, чем планировалось, он перенапрягся, и всё прошло не слишком удачно. Что ж, теперь обретение полного контроля займет двести пятьдесят минут вместо намеченных ста тридцати четырех.

Он справлялся легко, но осознавал, что без фемтопроцессоров шипа у него ничего бы не получилось. Очередная манипуляция Пенни Рояла? Может, и нет, потому что Черный ИИ планировал захватить объект, а прибытие Свёрла просто совпало по времени. Теперь, когда его разум чрезвычайно расширился, он гораздо лучше понимал Пенни Рояла и знал, что обожествлять того не стоило. Но все-таки…

Через локальные микрокамеры Свёрл взглянул на обретенный недавно предмет. Предмет, который, попав в правильные руки (или, точнее, в правильные клешни), способен подчинить двенадцать отдаленных ИИ и больше трехсот субразумов, пускай даже и деградировавших. Этот шип создан из того же вещества, что и Пенни Роял. Этот шип работал как Пенни Роял. Черный ИИ, которого видел Свёрл, обладал – Свёрл сверился с воспоминаниями – девяносто восемью подобными шипами, и все они были объединены, и все работали совместно. А поскольку Пенни Роял представлял собой сущность, склонную разделяться как ментально, так и физически, Свёрл вполне мог видеть не всего Пенни Рояла. Тем не менее в том облике, который ИИ вроде бы предпочитал, он должен был обладать – даже по самым грубым прикидкам – воистину божественной силой.

– Чуть меньше поклонения, пожалуйста, – сказал Спир.

– Да, я тебя почувствовал, – откликнулся Свёрл.

– Кажется, меня тащит отлив. – Спир умолк, потом выругался. – Черт, ну и бардак же тут.

– Всё можно восстановить, и быстро.

Свёрл показал человеку внешний вид солнечных панелей, обращенных к гипергиганту, и выслал их технические характеристики.

– Проклятье…

– Да, это солнце в миллион раз ярче твоего, а панели, хотя и выпущенные второсортными ИИ, работают более чем с девяностопроцентным КПД. У нас есть энергия, теперь ее нужно только направить.

– Как насчет Трента и его намерений? – осведомился Спир.

– Не вижу причин не позволить ему продолжать.

– Никаких моральных сомнений?

– Человеческая мораль, – пренебрежительно уронил Свёрл и сосредоточился на своей работе.

Теперь, когда процесс изоляции и поглощения всех разумов Цеха 101 шел непрерывно, на очереди был ремонт, и Свёрл занялся изменениями и пересылкой схематических чертежей завода. Он поставил задачу по всей станции расширить предназначенные для людей переходы, чтобы они могли служить прадорам. Он запустил топки и мастерские, чтобы переработать обломки и бессмысленные конструкции, сотворенные роями роботов. Он начал столько рабочих процессов, что температура на станции поднялась выше, чем во время атаки Королевского Конвоя.

– У меня пострадавшие, – сообщил чей-то голос.

Свёрл бросил взгляд на источник и обнаружил Флоренс, субразум давно скончавшегося больничного ИИ. Он отменил изменения, предназначенные госпиталю, позволив Флоренс продолжать возвращать больнице первоначальные функции. В процессе обнаружилось, что Спир наконец-то выбрался из своего потока.

– Мой корабль, – проговорил человек.

Е-676 проявил некоторое сопротивление перепрограммированию, поскольку, будучи ИИ корпуса, обладал меньшей ограниченностью, чем те, что находились внутри станции. Раздосадованный Свёрл сконцентрировался на нем и, пользуясь мощью шипа, вогнал бунтаря в рамки всего за три секунды. Покорившийся Е-676 сохранил больше воспоминаний о прежнем себе, чем другие ИИ, и чувствовал замешательство, отзывая своих роботов и отправляя их на переработку. Пока суд да дело, Свёрл «выглянул» наружу и засек появившиеся неподалеку суда: камикадзе-приманки и штурмовик, управляемый Флейтом. Выслав руководство по стыковке, он снова переключился на Спира.

– Можешь возвращаться на свой корабль прямо сейчас. Я велю Флейту садиться. – Свёрл отправил координаты цеха конечной сборки, расположенного возле госпиталя. – Советую отвести корабль туда, чтобы принять Флейта на борт и посодействовать перемещению людей – «моллюсков» в больницу.

Спир долго смотрел на Свёрла, затем коротко кивнул и отвернулся.

Безусловно, у человека были сомнения насчет происходящего здесь, но вскоре они перестанут его тревожить, и он продолжит путешествие, которое началось с момента его воскрешения. Крохотным фрагментом своего неуклонно возраставшего разума Свёрл наблюдал, как Спир уходит; одновременно Свёрл направил дополнительные ресурсы в отсек, куда послал человека, но основное его внимание было сосредоточено совсем на другом. Он уже дотянулся до У-пространственного и термоядерного двигателей Цеха 101 и определенно не собирался оставаться здесь, поскольку не сомневался, что некие силы вполне готовы двинуться против него.

Спир

Преображение сделалось очевидным, едва я вышел из автофабрики и отправился к своему кораблю. Роботы, всего час назад наскакивавшие на прадоров и друг на друга, теперь сосредоточенно трудились. Большая часть парившего мусора уже исчезла. Атомные ножницы, недавно терзавшие соперника, сейчас резали обломки и скопления нанонаростов, которые затем быстро вывозились. Балки и панели вставали на места, силовые и оптические кабели прокладывались, где нужно, там и тут прилаживались крупные детали. Все вокруг суетились, но, если можно так выразиться, в мажорном ключе. Я видел, как нано- и микроботы аккуратно покрывали поверхности, как в трещинах пузырилась монтажная пена, как рои невидимых по отдельности механизмов парили в вакууме разумным туманом. Всё, к чему бы я ни прикасался, вибрировало и трепетало даже больше, чем во время бомбардировки.

– Есть те, кому это не понравится, – заявила Рисс.

– Неужто? – рассеянно отозвался я.

– Прадор, слившийся с человеком и ИИ, отныне полностью ставший ИИ, теперь управляет одним из крупнейших военных заводов-станций…

Она была права. Королевский Конвой ушел, потому как прадоры считали, что Свёрл мертв, но они непременно вернутся, узнав, что он в некотором роде жив. И сильно сомневаюсь, что случившееся проигнорируют государственные ИИ. Они засекретили информацию о произошедшем со станцией, распространив слухи, что ее разрушили, – поэтому, возможно, они предпочтут и дальше держать всё в тайне. И как они отнесутся к – номинально – прадору, захватившему контроль над военным заводом? Пускай Цех 101 поврежден, пускай он в упадке, но я видел, что Свёрлу не потребуется много времени, чтобы привести всё в порядок. И что потом? Свёрл получит возможность производить собственные ИИ. А также боевые корабли, боевых дронов… даже собственную флотилию дредноутов. А Государство не любило, когда отдельные личности получали в распоряжение собственные армии…

Но к этому ли стремился Свёрл? Мне казалось, он преследует свою цель и хочет лишь, чтобы его оставили в покое. Сила ему нужна для защиты… но, опять-таки, сумеет ли тот, кто обладает подобной силой, не перейти черту? Захватив контроль над столь обширной территорией, любой позаботится, чтобы его не тревожили. Ладно… Я тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, и двинулся дальше к своему кораблю.

«Теперь мы должны вернуться к твоему началу…»

То же самое я чувствовал на Масаде, когда все тревоги канули в прошлое. Пришла пора мне уйти и отправиться по своим делам, которые, несмотря ни на что, по-прежнему касались Пенни Рояла.

Когда мы наконец добрались до сборочного отсека, Рисс удивленно охнула, так велика оказалась разница между тем, что было, и тем, что стало. Помещение просто сияло чистотой – весь летавший в изобилии мусор собрали у стен, и сейчас толпы роботов стремительно выносили его. Гора «взрытого» металла неподалеку от моего корабля превратилась в холмик – она как будто сдулась, словно проколотый шарик. Справа лежал один из огромных роботов, которого потрошили его меньшие собратья; он напоминал труп, где копошились личинки. Территория вокруг корабля была расчищена, трап – на месте, возле внешнего люка, через который «вышел» Свёрл. Чувствовал ли он себя виноватым? Возможно, поскольку выбитая створка уже стояла на месте. В последний раз, когда я видел ее, она, кувыркаясь, улетала от корабля. Приблизился я с опаской, чувствуя, что всё не может быть так вот просто.

– Проверю. – Рисс растворилась, включив невидимость.

Я медленно шагал к трапу, и, когда добрался до него, Рисс появилась снова.

– Врагов нет.

– Хорошо.

С некоторой неохотой я связался через форс с корабельными системами, но, сделав это, очень обрадовался, обнаружив там копии нескольких программ, стертых Рисс. Удостоверившись, что всё закрыто крепко-накрепко, я запустил диагностику – надо ведь было проверить, не оставил ли Е-676 что-нибудь в системе. В конечном счете я признал, что корабль снова мой, целиком и полностью. После этого я включил усилитель сигнала и произвел вызов.

– Привет, как вы там? – спросил я небрежно, хотя в животе ворочался тугой холодный ком.

– Немного побиты, но живы, – откликнулась Сепия.

– Нужно что-нибудь?

– Я не была бы человеком, если бы мне было ничего не нужно, – ответила она, – но если ты о том, что срочно необходимо здесь и сейчас, то лучше поговори с Трентом.

Я открыл общий канал связи для всех троих:

– Трент, какова ситуация?

– Чертовски грязно, – ответил он, – но уборка идет быстро. Ты-то как?

Я сообщил им всё, что случилось с тех пор, как они ушли, после чего Трент (периодически его перебивали остальные) поведал, что было с ними. О Свёрле они знали, поскольку тот возвестил о себе, не позволив орде роботов убить людей.

– Теперь нам нужно только доставить «моллюсков», – закончил Трент.

– Что ж, я все равно собирался переместиться поближе к Свёрлу, и к тебе, выходит, тоже.

– Ждем с нетерпением.

Вот и всё, и больше ни слова от Сепии.

Я отправился прямиком в каюту – сбросить наконец скафандр и налепить на запястье пластырь с лечебными нанитами. Подумав, я пришлепнул еще один к основанию черепа, и тут же гудение в голове стихло. Теперь хотелось принять душ и перекусить, но вместо этого я снова натянул скафандр, так как никоим образом не считал, что все опасности миновали, прихватил мензурку с кофе и двинулся в путешествие по кораблю, лично проверяя все участки, куда мог забраться, после чего вернулся в рубку.

Сев на место, я глотнул кофе, сложил геккоопору и запустил рулевые движки, уводя «Копье» от стены отсека. Убедившись в отсутствии препятствий, я прибавил скорость и чуть подтолкнул корабль, врубив термоядерный двигатель, который вывел судно прямо в сияние гипергиганта. Там я остановил «Копье» параллельно заводу и принялся изучать завод посредством корабельных сенсоров.

Цех 101 шипел, как сырое полено, брошенное в костер. Большинство корявых наростов на его корпусе уже исчезло, остальные сильно сократились в размерах. Повсюду различные отверстия извергали струи горячего газа и потоки отходов. Снова переключившись на внешнее наблюдение, я увидел, что ударный корабль Флейта находился всего в нескольких сотнях километров от нас, и включил связь.

– Расскажи, что с тобой было.

– О, я тут повеселился, – ответил Флейт. – Цворн пытался прикончить меня, но в последний момент сдулся и отвалил. Да, и у меня пассажиры.

– Что?

Флейт выслал изображение, которое я тут же открыл в отдельном окне на экране. Передо мной возник трюм штурмовика. И среди разнообразного багажа – трое припавших к полу вторинцев-прадоров. Все в броне, хотя один откинул крышку панциря и частично вылез наружу, выпростав из специальных чехлов мандибулы, пережевывавшие здоровенный кус чего-то. Заметив завитки и рубцы на панцире и жвалах, я догадался, что это трое детей Свёрла.

– Объясни, – велел я.

– Свёрл дал мне еще одно задание, – начал Флейт. – Во время боя с Цворном у Литорали ему пришлось оставить эту троицу, вот он и велел мне забрать их. Кстати, убедить их подняться на борт оказалось не так-то просто – они, кажется, наслаждались отпуском.

Рисс фыркнула:

– Что, мазались кремом для загара и попивали коктейли?

Я оглянулся на дрона. Острота была слабовата, но Рисс всё же нашла в себе силы пошутить. Не сомневаюсь, когда мы снова отправимся в путь, эта парочка опять начнет подкалывать друг друга.

Откашлявшись, я сказал:

– Ладно, иди к нам и пристыковывайся.

– Будет исполнено, босс.

– Уверен, что он до сих пор твой босс? – Рисс намекала о том времени, когда Флейт находился под контролем Свёрла.

– Заткнись, Рисс, – отрезал я. – Твое поведение было тоже не слишком примерным.

Рисс передернулась всем своим длинным телом, точно пожала плечами, и отвернулась.

Легким мысленным толчком я послал «Копье» к сборочному отсеку, примыкающему к госпиталю. ИИ тут же попытался установить со мной контакт, но я, вместо того чтобы дать разрешение, вывел на экран собственное изображение и активировал звук.

– Вот стыковочные координаты, – сообщил ИИ, и на экране появились координаты отсека. – Я могу включить силовое поле и поместить тебя в фиксаторы, или, если предпочитаешь и это будет понятно, можешь воспользоваться ногой-прилипалой.

Речь ИИ звучала вполне разумно, и он явно знал, сколько неприятностей мне пришлось пережить недавно. Я решил довериться ему:

– Активируй силовые поля и фиксаторы.

Мы скользили над чем-то вроде индустриального ландшафта, не видя дальней стены отсека – ее заслонял от нас огромный ромб государственного дредноута. Корабль был серьезно поврежден, сквозь прожженные в корпусе дыры виднелся закопченный интерьер. Там, где снаряды не смогли пробить броню, выделялись покоробленные вмятины. Чернели оплавленные антенны. Какой-то мощный внутренний взрыв выбросил наружу массивную сферу-бойницу, которая висела теперь, как выбитое глазное яблоко. Интересно, поработал ли тут Цех 101 или уже позже потрудились конфликтующие ИИ?

Силовые поля приняли «Копье», мягко подтянули его к нетронутому участку у стены отсека – и только тогда включились стыковочные фиксаторы. Осмотревшись, я увидел одного из камикадзе Свёрла, стоявшего едва ли в сотне метров от нас. Разглядывая его, я заметил, как неподалеку открылось бортовое отверстие, и меня скрутил приступ острой паранойи, когда из него появился крупный робот-укладчик. На геккоколесах, со множеством захватных крючьев спереди и телом-клетью сзади, он приближался к моему кораблю.

– Для чего этот треклятый робот? – спросил я ИИ.

– Как я понимаю, тебе надо выгрузить пострадавших, – ответил он.

– А, ну да.

Не раздумывая, я приказал открыть люк трюма. Пускай Трент позаботится о людях – «моллюсках» – для меня они только помеха.