Дворцовые интриги на Руси

Рюрик Ростиславич — князь и монах

Удивительно, но эта драматическая история взаимоотношений двух близких родственников — Рюрика Ростиславича, великого киевского князя, и Романа Мстиславича, Волынского и Галицкого князя — почти не нашла отражения в киевском летописании. Подробно, хотя и не без определенной предвзятости, она изложена лишь в Суздальской летописи, которая вводит в нее еще одно действующее лицо — Всеволода Юрьевича — старейшину русских князей. Кроме кровного родства, названных князей объединяли и семейные узы: Роман Мстиславич был женат на дочери Рюрика Ростиславича, а дочь Всеволода была замужем за сыном Рюрика — Ростиславом.

Казалось, были все условия если не для семейно-дружеских, то хотя бы для добрососедских отношений. Тем не менее в реальной жизни все сложилось по-другому. Князья вели себя так, будто никакие родственные узы их вовсе и не связывали. В продолжение последних пяти лет XII в. и первых пяти XIII в. они изощренно плели друг против друга интриги, а иногда и скрещивали мечи. Летописец списывает возникновение княжеской вражды на происки дьявола, который не хотел мира в роде христианском. Истинные причины вражды были иные: власть, владения, имения.

Сидя во Владимире-на-Клязьме, Всеволод зорко следил за жизнью Южной Руси. Обозначившийся союз Рюрика Ростиславича и энергичного Волынского князя Романа Мстиславича показался ему нежелательным, опасным для его номинального, по сути, старшинства среди русских князей. Всеволод настойчиво ищет повод расстроить этот союз и в конце концов находит его. Коварство замысла суздальского князя было столь велико, что последствия его реализации сказывались в течение всего обозначенного периода.

Зная, что Рюрик Ростиславич дал Роману крупный надел во главе с Торческом, Треполем, Корсунем, Богуславом и Каневом, Всеволод требует наделить аналогичным образом и его. Рюрик, разумеется, не возражает, но хитрый Всеволод настаивает на той волости, которую киевский князь только что отдал Роману. Причем не просто отдал, но закрепил этот акт крестным целованием и обещанием «не отдати никому же». Рюрик, не желая нарушать крестное целование, просит Всеволода согласиться на любую другую волость. Но тому нужна именно эта, ибо цель его требования — не столько новые приобретения, сколько разжигание вражды среди князей. Рюрик не уступал, и тогда Всеволод пригрозил походом на Киев.

Трудно сказать, осуществил бы он свою угрозу, не дрогни Рюрик. Он обратился к митрополиту Никифору за советом. Тот заявил, что они (митрополиты) поставлены от Бога предотвращать кровопролитие в Русской земле, а поэтому он снимает с Рюрика крестное целование Роману и просит передать волость Всеволоду, как старшему. Взамен отобранной Роману следует дать другую. Рюрик отправил гонцов к Волынскому князю с изложением совета митрополита, и Роман неожиданно согласился с ним. Более того, он не против не только взять другую волость, но и получить за отобранную денежную компенсацию: «А мнѣ любо иную волость в тое мѣсто даси, лубо кунами даси за нее»[236].

Получив согласие Романа, Рюрик с чистой совестью передал его волость Всеволоду Юрьевичу. Казалось, инцидент исчерпан, но не тут-то было. Всеволод строит новые козни, которые должны были разрушить согласие Романа. В четыре города — Корсунь, Богуслав, Треполь и Канев — суздальский князь сажает своих посадников, а пятый отдает своему зятю Ростиславу, то есть сыну Рюрика. Весть о том, что Торческ оказался в руках Ростислава, буквально взбесила Романа. Он воспринял это как личное оскорбление. Решив, что вся затея с передачей волости Всеволоду была задумана только для того, чтобы обеспечить благополучие Ростислава, Роман шлет в Киев послов и обвиняет Рюрика в неискренности. Тот оправдывается и еще раз просит Романа согласиться с этим переделом. Главным аргументом явилось якобы старейшинство Всеволода среди русских князей. «Ты же знаешь, — говорит Рюрик Роману, — что намъ безо Всеволода нельзя быти, положили есмы на немь старѣшинство вся братья во Володимерѣ племени»[237]. Но Роман уже не принимает объяснений тестя. Он оскорблен и жаждет отмщения. Союзниками в этом он видит черниговских князей и понуждает их выступить вместе на Рюрика. В случае успеха Роман обещает отдать Киев Ярославу Всеволодовичу Черниговскому. К антикиевскому союзу Роман пытается подключить еще и поляков, однако из этой его затеи ничего не вышло.

Рис. 38. Вступление дружин Романа Мстиславича в Киев и отправка грамоты Рюрику Ростиславичу

Казимировичи заявили, что рады ему помочь, но боятся своего дяди Мешка, который хочет вытеснить их из волостей. Они предлагают выступить сперва на Мешка, а уже потом — так же дружно на Рюрика. Роман принимает это предложение и выступает против Мешка. Тот не хочет войны и просит Романа примирить его с племянниками. Боясь лишиться союзников в походе на Киев, Волынский князь отказывается пойти навстречу Мешку. В состоявшемся сражении он, однако, терпит сокрушительное поражение, получает ранение и несолоно хлебавши возвращается во Владимир.

Разумеется, после этого ни о каком походе на Киев нечего было и думать. Пришлось слать в Киев послов и просить прощения у Рюрика и митрополита Никифора. Рюрик принимает покаяние Романа, приводит его к присяге верности и передает ему волость во главе с Поденным, а также еще какой-то надел на Корсуныцине.

Рис. 39. Взятие и разграбление Киева войсками Рюрика Ростиславича

Как покажут последующие события, покорность Романа была тактической, вызванной обстоятельствами. В действительности между ним и Рюриком пролегла непреодолимая трещина вражды. Оказалось, что его начал тяготить и брак с дочерью Рюрика Предславой, которую он пытается постричь в монахини. Попытка эта не удается, и Предслава уходит от Романа к отцу в Киев. Теперь волынский князь чувствует себя свободным от каких бы то ни было обязательств перед Рюриком. Его ориентация на союз с черниговскими Ольговичами становится определяющей. Периодически Роман осуществляет наезды на Киевскую землю, а также на владения брата Рюрика Давида и сына Ростислава.

Великокняжеское положение Рюрика становится все менее прочным. Все южнорусские князья в ссоре друг с другом, все создают противоборствующие коалиции. Рюрик не справляется с ролью киевского князя. Все происходит в полном соответствии с замыслом Всеволода. Он пытается играть роль высшего арбитра, мирит Романа Мстиславича и Ольговичей с Рюриком Ростиславичем, сажает князей в Новгороде, Переяславле. Суздальский летописец явно преувеличивает общерусское значение Всеволода Юрьевича, но разлад в стане князей, безусловно, помогал ему создавать видимость своего старейшинства.

Рис. 40. Крестное целование Рюрика Ростиславича Всеволоду Юрьевичу

Около 1201 г. противоречия между Рюриком и Романом вылились в открытое военное противоборство. Договорившись с черниговскими князьями, Рюрик решает выступить на Романа и примерно его наказать. В Киев прибывают черниговские дружины, но вместо того, чтобы, соединившись с киевскими, продолжить путь на Галич, становятся в столице на длительный постой. Тогда же весть о приготовлениях Рюрика доходит до Романа. Он осуществляет стремительный марш-бросок к Киеву и овладевает столицей Руси.

Беспечность Рюрика не имеет объяснений. Он пировал в княжеском дворце с Ольговичами, а в это время в Киев уже вступали полки Романа Мстиславича. Вступали без малейшего сопротивления со стороны киевлян. Наоборот, они перешли на сторону галицкого князя и открыли ему Подольские ворота в Копыревом конце. Въехав на Подол, Роман шлет послов в Верхний город к Рюрику и Ольговичам с предложением сдаться.

Ультиматум Романа был принят с непонятной поспешностью. Будь Рюрик и Ольговичи похладнокровнее, они могли бы исправить свою оплошность. В Верхнем городе было достаточно сил для отражения неприятеля, а киевская крепость являлась практически неприступной для него. Однако союзники, видимо, деморализованные случившимся, и не помышляли об обороне. Ворота крепости были открыты, и Роман Мстиславич торжественно въехал на княжеский двор.

Как же распорядился он своей бескровной победой? Ольговичей он привел к присяге и отпустил в Чернигов. Рюрика Ростиславича отослал в его родовое владение в Овруч. В Киеве Роман посадил луцкого князя Ингваря Ярославича, своего двоюродного брата. Суздальский летописец утверждает, что Ингваря возвели на киевский престол Всеволод и Роман, но это следует отнести на счет его местного патриотизма.

На первый взгляд может показаться, что Роман не полной мерой воспользовался благоприятной ситуацией. Прежде всего вызывает удивление, почему он сам не сел в Киеве. Конкретного ответа на этот вопрос у нас нет. Не исключено, что причиной этому был Галич. Роман только недавно овладел стольным городом Галицкой земли и, возможно, боялся потерять его, уйдя в Киев. А может быть, сознательно не хотел связывать себя формальными обязательствами относительно Киева, который и так фактически был в его руках. Ведь займи он киевский престол де-юре, и ему пришлось бы столкнуться с претензиями многих князей. Вряд ли он был настолько наивен, чтобы думать, будто у него не будет в этом соперников.

Оказалось, однако, что и при таком решении проблемы борьба за Киев не прекратилась. Законным его владетелем по-прежнему считал себя Рюрик Ростиславич, который занимал киевский престол с конца 70-х гг. XII в. Теперь он сидел в Овруче, но ждал благоприятного случая, чтобы вновь возвратиться в Киев. Таковой, как свидетельствует Суздальская летопись, подвернулся уже в следующем году. Воспользовавшись тем, что Роман ушел в поход на половцев, Рюрик с помощью Ольговичей и половцев овладел Киевом. Летописец отмечает, что «створися велико зло в Русстѣи земли, якого же зла не было от крещения надъ Кыевомъ»[238]. Он живописует картину страшного погрома. Подол был сожжен, Гора взята, митрополья и Десятинная церковь разграблены, в монастырях содраны иконы, забраны «кресты честные и сосуды священные, и книгы, и порты блаженных первых князей, еже бяху повѣшали в церквахъ святыхъ на память собѣ»[239]. Старые и немощные монахи и священники были перебиты, молодые «дщери и сыны» уведены половцами в плен.

Рис. 41. Захват и пострижение в монастырь Рюрика Ростиславича Романом Мстиславичем

Не может быть сомнения, что автор этого сообщения принадлежал к числу недоброжелателей Рюрика. Конечно, обозленный коварным предательством киевлян в предыдущем году князь мог казнить какое-то их число. Могли взять ясырь как плату за помощь в овладении Киевом и половцы. Что-то, безусловно, было разграблено и сожжено. И все же есть основания думать, что бесчинства Рюриковой рати в 1202 г. сильно преувеличены. Суздальский летописец намеренно сгустил краски, по-видимому, чтобы уравновесить это взятие столицы Руси с тем, которое было предпринято в 1169 г. союзниками Андрея Боголюбского. То событие описано киевским летописцем практически так же, как и это — суздальским. Археологические исследования, осуществленные в разных частях старого города, не подтверждают свидетельств летописцев о его тотальном разгроме ни в 1169, ни в 1202 г. С точки зрения Рюрика, пытавшегося вернуться на свой престол, разорение Киева выглядит вообще бессмысленным.

Новое утверждение Рюрика на великокняжеском престоле, как утверждает летопись, произошло с согласия Всеволода Юрьевича и Романа Мстиславича. Роман якобы посоветовал Рюрику послать ко Всеволоду посла с просьбой отдать ему Киев, а тот, будучи боголюбивым и милосердным и не помня зла Рюрикового, согласился исполнить ее. Обмен посольствами между названными князьями был вполне возможен, он обуславливался этикетом междукняжеских отношений, но считать, что Киев преподнесли Рюрику Роман и Всеволод как подарок судьбы, вряд ли возможно. Во-первых, он был единственным его законным владетелем, а во-вторых, подтвердил свое право силой. Всеволоду и Роману пришлось лишь согласиться с тем, что произошло без них.

Следующий конфликт между Рюриком и Романом случился, по-видимому, около 1203 г. Его ничто не предвещало. Князья поддерживали добрые отношения и совместно воевали с половцами. В очередной поход выступили Рюрик Киевский, Ярослав Всеволодович Переяславльский, Роман Галицкий и другие князья. Военная акция оказалась очень успешной. Домой русские вернулись с богатой добычей. «И бысть радость велика всѣм хрестьянам Руской земли», — подытожил свой рассказ летописец.

После победы над половцами они собрались в Переяславле на мироположение волостей. Предполагалось, очевидно, определенное перераспределение владений согласно реальным заслугам того или иного князя перед Русью — «Кто како терпелъ за Рускую землю». Этот Переяславльский съезд князей напомнил Любечский как по характеру обсуждавшихся вопросов, так и, к сожалению, по его последствиям. Согласно утверждению летописца, всемогущий дьявол учинил великое смятение в князьях, и встреча, которая обещала быть форумом согласия, закончилась новым раздором.

Конечно, трудно было ожидать, чтобы князья самокритично оценили свои заслуги перед Русью и по справедливости разделили ее волости. Не исключено, что на съезде в Переяславле по этому поводу возникли споры. Возможно, какие-то претензии последовали и со стороны патриарха южнорусских князей Рюрика Ростиславича. Реакция Романа была быстрой и неадекватной. Он приказал пленить киевского князя, отвезти в Киев и постричь в монахи. Аналогичную участь определил Роман жене Рюрика, а также его дочери, своей венчальной жене. Они были отосланы в монастырь и пострижены. То, что не удалось осуществить в 1196 г., было сделано теперь. Сыновей Рюрика — Ростислава и Владимира — Роман пленил и увел с собой в Галичину: «Романъ емъ Рюрика, и посла в Киевъ, и постриже в чернци, и жену его и дщерь его»[240].

В Новгородской летописи указывается, что исполнителем этой акции был некий Вячеслав, вероятно воевода Романа.

Завершив Переяславльский съезд отправкой в монастырь великого киевского князя Рюрика Ростиславича, Роман дал князьям наглядный урок на тему, кто в доме хозяин. Вряд ли такое усиление позиций галицкого князя могло понравиться Всеволоду Юрьевичу. Происшедшее, как уверяет летописец, сильно опечалило его. Он шлет своих послов в Галич к Роману и требует освободить сына Рюрика и его зятя Ростислава. Роман не посмел ослушаться Всеволода и отпустил Ростислава в Киев, где тот был провозглашен киевским князем.

Таким образом, события 1203 г. принесли удовлетворение Роману, который, наконец, расквитался с Рюриком за поругание своей чести, и Всеволоду, фактически возведшему на киевский стол своего зятя Ростислава. Судьбой Рюрика, по-видимому, не обеспокоился ни один из соперничавших князей. Вероятно, он так и прожил бы остаток своих лет благочестивым монахом, в одном из киевских монастырей (возможно, в Михайловско-Выдубицком), не избавь его от такой участи неожиданная смерть Романа Мстиславича. В 1205 г. он был убит поляками под Завихостом.

Узнав эту радостную для себя новость, Рюрик немедленно сбросил монашеские одежды и вновь занял киевский престол: «Рюрик же слышавъ се, оже убьенъ бысть Романъ, иже бѣ и постриглъ, и смета с себе чернечьские порты, и сѣде Кыевѣ»[241]. Он хотел расстричь и свою жену, но та уже отвыкла от бурной княжеской жизни и не пожелала уйти из монастыря.

Смерть Романа Мстиславича не принесла облегчения княжеской судьбе Рюрика. После 1205 г. у него появляется новый сильный соперник — черниговский князь Всеволод Чермный. В 1206 г. он изгоняет из Киева Рюрика, который вновь уходит в Овруч. Собрав силы, он в том же году возвращает себе киевский престол. Аналогичные изгнания случались также и в 1207 г. Попеременное владение Киевом закончилось тем, что в 1210 г. князья обменялись престолами. Всеволод занял Киев, а Рюрик — Чернигов. Здесь же в 1212 г. он и закончил свою драматическую жизнь. Характерно, что в том же году умер и третий герой этого очерка — Всеволод Юрьевич. Только на два года пережил их Всеволод Чермный.