Двойное чудо для генерального

Глава 42

Мария

Я просыпаюсь от негромких детских голосков.

— Думаешь, маме понравится? — шепчет Алина.

— Конечно. Мама всегда любила розы, а такой большой букет е й никто никогда не дарил.

— Ты прав. Как думаешь, сколько бутылочек нужно собрать, чтобы купить такой?

— Очень много, — серьезно отвечает Олег. — Думаю, наш папа очень богатый. У него большая квартира, большая новая машина, и он всегда покупает нам все игрушки, которые мы хотим. И никогда не говорит, что они дорогие.

— Точно, Олег. Нам повезло. Теперь мамочка может не работать так много и больше времени с нами играть, — радостно заключает Алина.

На моем лице расползается улыбка. Солнышки мои.

Сердце сжимается от теплоты, когда слышу их разговор. Неужели они думают, что теперь всё будет так просто? Но, в любом случае, приятно знать, что для них это счастье.

Когда думаю о произошедшем со мной, такой страх берет. Как дети без меня были бы? Кто дарил бы им материнскую любовь?

— Мамочка проснулась! — радостно восклицает Алина, когда замечает, что я открыла глаза.

— Привет, мои хорошие, — шепчу я, пытаясь приподняться на подушках. Рука всё ещё болит, но боль уже не такая острая, как раньше.

Они подбегают ко мне, обнимают осторожно, стараясь не задеть гипс. В их глазах вижу искреннюю заботу и тревогу.

— Мама, у тебя болит рука? — спрашивает Олег, глядя на меня серьёзным взглядом, как будто это он здесь взрослый.

— Немного, — отвечаю я, улыбаясь, чтобы их успокоить. — Но с вами рядом мне уже гораздо легче.

— Мы принесли тебе цветы, мама. Тебе нравится?

Показывает на огромный букет белых роз.

— Очень, — киваю я, ощущая, как в душе растекается тепло. — Спасибо вам, мои родные.

Дверь в палату открывается, и на пороге появляется Артур. Он держит в руках бумажный пакет с логотипом службы доставки. Вид у него спокойный, но я замечаю в его глазах усталость и лёгкое напряжение.

— Привет, — говорит он, улыбаясь мне. — Принёс тебе нормальной еды. Больничная пища — это не то, что тебе сейчас нужно.

— Спасибо, на самом деле я безумно голодна, вчера аппетита не было, а вот сегодня слона бы съела, — с благодарностью произношу я, чувствуя, как сердце замирает от его внимания.

Он подходит ближе, ставит пакет на столик и, не говоря ни слова, садится рядом. Распаковывает боксы с едой, кормит меня, хотя у меня вообще-то есть еще одна рука!

Дети тут же начинают рассказывать мне как они без меня проводили время, перебивая друг друга.

Мы проводим вместе несколько часов, болтая, смеясь и просто наслаждаясь обществом друг друга.

— Завтра тебя выпишут, — внезапно говорит Артур, и в его голосе слышится облегчение. — Всё уже улажено. Тебя ждёт небольшая реабилитация, но ничего серьёзного.

— Правда? — спрашиваю, и на моём лице расползается счастливая улыбка. Я так устала от больничных стен и от всего этого напряжения.

Он кивает, улыбаясь в ответ.

— Ты поедешь домой, а я позабочусь о том, чтобы тебе было комфортно. Я рад, что всё обошлось, Маша.

— Я тоже, — шепчу, глядя в его глаза. — Я очень счастлива, несмотря на это небольшое происшествие, — демонстрирую руку в гипсе.

На следующий день меня выписывают. Артур, как всегда, организован и внимателен к деталям. Он приезжает в больницу с детьми, они радостно бегут ко мне, а он, следом за ними, идёт с уверенным видом, держа в руках документы на выписку.

— Мамочка, мы заберём тебя домой! — радостно кричит Алина.

— Конечно, заберёте, — улыбаюсь я, крепко обнимая их одной рукой. — Я уже соскучилась по нашему дому.

Артур, подходя ко мне, мягко касается моего плеча и нежно смотрит в глаза.

— Всё готово, Маша. Едем, — говорит он тихо, в его голосе слышится забота и облегчение.

Я киваю, чувствуя, как тепло разливается по всему телу от его слов. Он помогает мне подняться, и мы вместе направляемся к выходу из больницы.

Уже в машине, пока дети болтают между собой на заднем сиденье, Артур поворачивается ко мне.

— Мы проведём еще несколько дней в городе, ты не против? — спрашивает он. — Вдруг тебе понадобится помощь доктора? К тому же, я хочу проконтролировать процесс расследования по поводу водителя, сбившего тебя.

— Это хорошая идея, — соглашаюсь я, понимая, что Артур прав. Мне действительно нужно немного времени на восстановление.

Мы едем к нему домой, и я чувствую, как напряжение, копившееся все эти дни, начинает отступать. Артур заботится обо мне так, как никто никогда не делал.

Когда мы оказываемся дома, Артур помогает мне устроиться на диване, а дети тут же устраиваются рядом, показывая свои новые игрушки и пытаясь развеселить.

— Я разогрею обед, — говорит он, направляясь на кухню. — Ты пока отдыхай.

Я пытаюсь возразить, но он лишь улыбается и машет рукой, как бы показывая, что мне лучше не сопротивляться.

Вскоре квартира наполняется ароматами вкусной еды, и мы все собираемся за столом. Артур продолжает заботливо накладывать мне еду, хотя я и пытаюсь протестовать.

Внезапно раздаётся звонок в дверь. Артур настораживается, глядя на меня.

— Кто это может быть? — спрашиваю я.

— Я никого не жду, — Артур поднимается со стула и направляется к двери.

На пороге стоит его мать. Она выглядит немного нервно, её лицо слегка напряжено, но во взгляде нет той враждебности, которую я видела раньше.

— Здравствуй, Артур, — говорит она, входя в квартиру, не дожидаясь приглашения.

Артур смотрит на неё, затем бросает быстрый взгляд на меня. Видимо, он тоже не ожидал её появления.

— Мама, что ты здесь делаешь? — спрашивает он, стараясь сохранять спокойствие, но я чувствую, что его голос слегка напряжен. Скандалы — последнее, чего нам сейчас хотелось бы.

Она обводит взглядом квартиру, затем останавливается на мне и детях. Я вижу, как её взгляд смягчается, но остаётся настороженным.

— Ты говорил, что вы уезжаете, я принесла детям кое-какие подарки и пришла попрощаться, — говорит она, её голос звучит немного взволнованно.

Я напрягаюсь. Подарки? Она пришла попрощаться? Это что-то новенькое.

Артур кивает, но в его глазах читается недоверие.

— Хорошо, мама. Мы как раз обедаем. Присоединишься?

— Нет-нет, не хочу вас беспокоить, — отвечает она, но, несмотря на свои слова, уже делает шаг в сторону стола, разглядывая его обстановку. Её взгляд задерживается на детях.

— Привет, бабушка! — смущенно произносит Алина, спрыгивая со стула. Она беззаботно обнимает её за талию, как будто это самое естественное в мире. Её невинность разбивает напряжённую атмосферу, и я чувствую, как сердце сжимается от неожиданной нежности.

Олег тоже подходит ближе, немного более сдержанно, но с интересом разглядывая пакеты, которые держит мать Артура.

Я пока молчу, не знаю что сказать.

— Это вам, — она отдает пакеты детям. А потом садится за стол напротив меня.

Артур ставит перед мамой чашку с чаем и тарелку с пирогом.

— Да, я… — она замолкает на мгновение, её взгляд встречается с моим, и я вижу в её глазах какую-то неопределенность, как будто она борется с собой. — Я хочу, чтобы вы знали, я... я не всегда была права. И, возможно, слишком резко реагировала на всё это.

Это признание, пусть и робкое, заставляет меня на мгновение замереть. Я замечаю, как Артур напрягается ещё сильнее, но держит себя в руках. Он становится позади меня, его рука на моем плече. Он всем своим видом пытается показать матери, что я для него важна. Что он готов защитить меня даже от нее. И мне безумно приятно от этого.

— Мы все иногда совершаем ошибки, — говорю я, пытаясь вступить с ней в диалог. — Но я была бы рада, если бы у детей была еще одна бабушка, которая бы их любила.

На самом деле эти слова даются мне безумно сложно, после всего что произошло между нами. Она нелестно отзывалась обо мне и детях, она явно была настроена против меня. А ее муж на шесть лет разделил нас с Артуром. Не уверена, что от этой семьи стоит ожидать чего-то хорошего.

Она кивает, затем поворачивается к детям, активно опустошающим пакеты.

— Я надеюсь, что вам понравится, — говорит она с робкой улыбкой.

— Конечно, спасибо! Мам, посмотри, этот та машинка, на которую мы собирали сдавая бутылочки! — радостно кричит Олег.

— Сдавали бутылки? — переспрашивает Тамара Андреевна, хватается за сердце и в ее глазах отражается ужас.

— О, это не то о чем вы подумали, — спешу разъяснить, краснея. — Я учу детей сортировать пластик и стекло, чтобы сохранить окружающую среду.

Честно говоря, уже жалею об этом. С этими бутылками они меня только подставляют каждый раз. Вот теперь и мать Артура считает, что мы настолько нищими были, что приходилось бутылки сдавать, чтобы игрушки детям покупать.

— Мам, успокойся. У Маши свой бизнес. Дети ни в чем не нуждались.

— Правда? Они выросли чудесными, — говорит, ее голос становится мягче, менее напряжённым.

— Да, они действительно чудесные, — говорит Артур. — И несмотря на все обстоятельства, я очень рад, что они есть у меня. — Он целует меня в висок и делает глоток кофе.

Я ощущаю, как постепенно атмосфера начинает смягчаться. Артур, хотя и выглядит слегка настороженным, тоже старается поддерживать разговор.

— Бабушка, смотри, она на батарейках! — радостно объясняет Олег, показывая, как машинка быстро ездит по полу.

Тамара Андреевна улыбается, и я вижу, как её напряжённое лицо расслабляется, когда она смотрит на своих внуков. В этот момент она кажется более человечной, менее строгой и холодной.

Напряжение отпускает меня, только когда Тамара Андреевна уходит.

Артур убирает со стола. Загружает посуду в посудомойку. Я просто сижу на диване и наблюдаю за ним.

Этот уют мне так по кайфу. Пусть это длится вечность.

Поздно ночью, после того как Артур прочитал несколько сказок детям, он наконец-то ложится рядом со мной. Я в его постели, в его спальне.

— Удобно? Может, еще одну подушку принести? — суетится он вокруг меня.

— Выдыхай, Золотарев. Я не инвалид, — улыбаюсь, облизывая губы. — Испортили нам весь медовый месяц.

— И не говори, — качает он головой. — Но я безумно рад, что с тобой все хорошо, Маша. Я жизни своей без тебя не представляю. Без тебя и наших детей.

Он целует меня в губы.

.

А я понимаю, что жизнь прекрасна.

Наконец-то я абсолютно счастлива. Без каких либо «но», «если» и «когда-нибудь».