Дыхание

Предисловие от издателя

Роман впервые был опубликован под названием «Нефельхейм» летом 1999 года в журнале «Южный Север».

По словам автора, работа над книгой проходила в четыре этапа. На первом был написан собственно текст в его нынешнем виде. На втором автор занялся различными усовершенствованиями, на третьем решил испортить и уничтожить текст, а на четвертом вернулся к исходному варианту. Круг замкнулся, работа была завершена. Публикация черновиков в журнале относится ко второму этапу, публикации в литературных ресурсах Бодинета — к третьему. Всевозможные «неизвестные версии» романа, о которых мне приходилось слышать, являются фальшивкой. Нет ничего странного в том, что идеологический отдел Конфедерации не сидел сложа руки.

Нынешнее местонахождение Навъярова неизвестно. Одни говорят, что он уехал в Индию, другие — что он живет в Париже (инкогнито), третьи уверяют, что видели его могилу в одной из деревень близ города Закутска. Мне доводилось слышать о разгроме (?) еретической секты, укрывшейся в одном из саянских монастырей; в этой истории мелькнуло имя Навъярова. Вообще, Навъяров снискал невероятную массу слухов, что неудивительно в эпоху истеричного PR, заменившего мышление и общение в разлагающемся мире Параэкхарта. Вся достоверная информация о нем засекречена или отсуствует. Виталий Рогге, давний приятель Навъярова (ныне находящийся в международном розыске за антифашистскую пропаганду и подстрекательство к объединению мировых религий) передал мне письмо, где сообщает, что возведение новых монастырей во Внутренней Монголии не обошлись без его, Навъярова, посильного участия. В последних воззваниях ересиархов я чувствую его стиль, на сей раз лишенный сумбурности.

Критика, обрушившаяся на текст, ничем не помогла автору и ни в чем ему не помешала. К счастью, несмотря на противодействие Конфедерации, российский читатель имеет возможность знакомиться с современными книгами, авторы которых стремятся к осознанию и передаче Истины, пусть даже форма изложения находится в стадии творческого роста и порой встречается непотребная агрессия. Негативный опыт, несомненно, уйдет со временем, а форма передачи будет видоизменяться. Нужно признать, что любая форма в приложении к Истине приобретает анекдотическое свойство, чем, вероятно, и обусловлен способ передачи, примененный Иисусом, авторами буддийских произведений и Упанишад.

Навъяров полагал, что литературе предстоит эра поисков для выражения темы недвойственности, которая лежит в основе всего сущего, но сформулировать которую в принципе невозможно. Это спасение и для мира в целом, и в частности для литературы, поскольку все существующие доктрины, включая в первую очередь религиозные, находятся в стадии глубочайшего кризиса, если не сказать вырождения. Потому (добавлял Навъяров) не будет слишком оскорбительным признаться, что многие эпизоды книги написаны под влиянием интеллектуальных, эстетических и прочих феноменов, проще говоря, в состоянии омраченного ума, привязанного к объектам внимания и в том числе к литературе. Тем не менее это состояние сходно с грозовым небом за несколько секунд до вспышки молнии. Говоря точнее, это картина чистого неба, которому кажется, что оно закрыто тучами. В общем, это книга о поиске выхода из трех сосен, или о выходе из тени мирового ясеня Иггдрасиль, или дерева джамбу, бодха или nyagrodha; уточнения в этом вопросе автор оставил специалистам по ботанике.

В целом метод, используемый в данной работе, можно обозначить как sublimatio de profundis (подъем, возвышение из пропасти), с тем уточнением, что путь из пропасти ведет только в другую пропасть, если, конечно, не придавать слову «пропасть» положительный или отрицательный смысл.

Текст может показаться довольно мрачным (я уже слышал обозначения «новая русская готика», «drug-реализм» и «хроники зеленого змия», но все они относятся скорее к феноменам сознания изобретателей сих обозначений). Нельзя забывать, что действие романа происходит в российской провинции в последний год второго тысячелетия, и прибавлять ему жизнерадостных оттенков было бы по крайней мере неадекватно. Желая счастья каждому живому существу, автор принес извинения за резкость некоторых высказываний и выразил надежду, что никто не останется в обиде.