26

Мы вместе поднялись в канцелярию отделения, и Янош попросила Мэрили достать личное дело Дон Херберт. Карточка пять на восемь дюймов.

— Это что, все? — спросила Янош, нахмурясь.

— Мы сейчас пересматриваем старые дела, доктор Янош, помните?

— Ах да. Как это правильно…

Мы с доктором Янош прочитали карточку: вверху стоял красный штамп «ОТЧИСЛЕНА». Ниже — четыре отпечатанные на машинке строчки:

Херберт, Д. К.

Программа: доктор философии, биостатистика.

Дата рождения: 13.12.63.

Место рождения: Покипси, штат Нью-Йорк.

Бакалавр. Математика. Колледж Покипси.

— Не так уж много, — заметил я.

Янош холодно улыбнулась и вернула карточку Мэрили.

— У меня сейчас семинар, доктор Делавэр. Прошу прощения.

Она вышла из канцелярии.

Мэрили не двигалась с места, держала карточку и выглядела так, будто стала невольным свидетелем семейной сцены.

— Всего хорошего, — наконец проговорила она и отвернулась от меня.

* * *

Я сидел в машине и пытался распутать узлы, завязанные в моей голове семьей Джонс.

Дедушка Чак что-то делает с больницей.

Чип и/или Синди делают что-то с детьми.

Эшмор и/или Херберт знают что-то или все об этом.

Информация Эшмора конфискована Хененгардом. Информация Херберт выкрадена Хененгардом. Херберт убита человеком, вероятно, похожим на Хененгарда.

Идея шантажа очевидна даже для случайных наблюдателей, таких, как Янош.

Но если Эшмор и Херберт оба замышляли что-то, почему она должна была умереть первой?

И почему Хененгард так долго ждал, а не начал поиски дисков сразу же после ее смерти, ведь забрал же он компьютеры Эшмора на другой день после убийства токсиколога?

Это могло случиться только в том случае, если он узнал о данных Херберт после прочтения записей Эшмора.

Я некоторое время обдумывал все варианты и установил возможную хронологию событий.

Херберт первой заподозрила связь между смертью Чэда Джонса и болезнями Кэсси — студентка повела за собой учителя, потому что учитель абсолютно не интересовался пациентами.

Она изъяла историю болезни Чэда, медицинская карта подтвердила ее подозрения. Дон записала свои открытия — зашифровала их в таблице случайных чисел — на университетском компьютере, переписала на диск, запрятала его в свой аспирантский шкафчик и стала давить на семью Джонс.

Но не раньше, чем сделала дубликат на одном из компьютеров Эшмора, без его ведома.

Через два месяца после ее убийства Эшмор нашел файл и тоже попытался использовать его.

Жадный, несмотря на свою субсидию в миллион долларов.

Я думал о деньгах фонда Ферриса Диксона. Почему так много денег за то, что Эшмор собирался делать на них? Почему химический институт выказал такую щедрость по отношению к человеку, который критиковал химические компании? Институт, который никому особо не известен, который предположительно занимается исследованиями в области биологии и родственных ей наук, но, кроме Эшмора, субсидию от этого института получил только экономист.

Неуловимый профессор Зимберг… секретарши, говорящие одно и то же, — что в офисе университета, что у Ферриса Диксона.

Какая-то игра…

Вальс.

Может быть, Херберт и Эшмор действовали в разных направлениях.

Он нажимал на Чака Джонса потому, что понял, какие финансовые махинации тот проворачивает. Она пыталась доить Чипа и Синди, полагая, что они жестоко обращаются со своими детьми.

Два шантажиста, действующих в одной и той же лаборатории?

Я пытался разобраться.

Деньги и смерть, доллары и наука.

Я не мог выстроить логическую цепочку.

Красный флажок парковочного счетчика, свидетельствующий о нарушении, подпрыгнул, как ломтик хлеба из тостера. Я посмотрел на часы. Полдень. Больше двух часов до назначенного времени посещения Кэсси и мамочки.

А тем временем почему бы не нанести визит папочке?

Я воспользовался платным телефоном в административном здании, чтобы переговорить с муниципальным колледжем Уэст-Вэлли и узнать, как к ним проехать.

Поездка займет сорок пять минут, если дорога не будет загружена. Выехав с территории университета с северной стороны, я свернул на запад, на бульвар Сансет, и попал на 405-ю дорогу. На разъезде повернул на шоссе Вентура, направляясь к западному окончанию Долины, и съехал с него у бульвара Топанга-каньон.

Направляясь на север, я миновал участок торгового центра: поднимающиеся террасами рыночные площади, все еще делающие вид, что «капельная экономика» действует успешно, фирмы с жалкими витринами, которые с самого начала не верили в это, сборные торговые галереи без какого-либо идеологического фундамента.

Над Нордхоффом улицу окружили жилые кварталы, и вдоль дороги потянулись многоквартирные дома, автостоянки и кондоминиумы, залепленные плакатами с обещаниями хорошей жизни. Несколько ферм и цитрусовых рощ все еще сопротивлялись прогрессу. Аромат навоза, нефти и лимонных листьев, но даже он не мог полностью заглушить запах раскаленной на солнце пыли.

Я направился к перевалу Санта-Сусанна, но дорога по непонятной причине была закрыта и заблокирована барьерами Калифорнийской транспортной службы. Я доехал до конца Топанги, где разъезд на шоссе прижат вплотную к горам. Направо виднелась группа холеных женщин, галопирующих на красивых лошадях. Некоторые из наездниц были одеты для охоты на лисиц; все они выглядели довольными.

Я увидел указатель дороги номер 118 на пандусе внутри бетонного кренделя, проехал на запад несколько миль и очутился перед совершенно новым съездом с надписью «ДОРОГА В КОЛЛЕДЖ». Муниципальный колледж Уэст-Вэлли располагался в полумиле от шоссе, кроме него никаких строений вокруг видно не было.

Ничего похожего на территорию университета, которую я только что покинул. В первую очередь колледж заявлял о себе громадной, почти пустой автостоянкой. За ней расположились однотипные сборные бунгало и трейлеры, беспорядочно разбросанные на десяти акрах лоскутного одеяла из бетона и земли. Планировка участка была предварительной и местами явно безуспешной. Небольшие группки студентов бродили по асфальтированным дорожкам.

Я вышел из машины и направился к ближайшему трейлеру. Долина блестела, как фольга, под лучами полуденного солнца, и мне приходилось щурить глаза. Большинство студентов гуляли в одиночку. Сквозь марево просачивались отдельные разговоры.

После нескольких неудачных попыток мне удалось отыскать того, кто смог объяснить мне, где находится отделение социологии. Бунгало от «три-А» до «три-F».

Канцелярия отделения располагалась в бунгало «три-А». Секретарша, худая блондинка, была похожа на недавнюю выпускницу средней школы. Казалось, она почувствовала себя обманутой, когда я спросил, где находится кабинет профессора Джонса, но все-таки ответила:

— Через два здания, в «три-С».

Между бунгало голая, в рытвинах земля растрескалась от жары. Такая твердая и сухая, что на ней не видно ни единого следа ног. Да, далеко до «Лиги Плюща».

Кабинет Чипа Джонса располагался в маленьком здании, оштукатуренном в розовый цвет и состоящем из шести комнат. Дверь закрыта на ключ, карточка, на которой обычно пишут часы работы, гласила:

ВСЕГДА ПРИШЕДШИЙ ПЕРВЫМ БУДЕТ И ОБСЛУЖЕН ПЕРВЫМ

Все другие кабинеты тоже были заперты. Я отправился обратно к секретарше и поинтересовался, находится ли профессор Джонс на территории колледжа. Она взглянула на расписание и сказала:

— Ах да. У него занятие по социологии. Группа сто два, здание «пять-J».

— Когда закончится занятие?

— Через час — это двухчасовой семинар. Идет с двенадцати до двух.

— А перерыв есть?

— Не знаю.

Она отвернулась. Я проговорил:

— Извините, — и ухитрился заставить ее рассказать мне, где находится здание «пять-J», потом отправился туда.

Здание оказалось трейлером, одним из трех на западном конце территории, с видом на неглубокий овраг.

Несмотря на жару, Чип Джонс проводил занятие на свежем воздухе, на небольшом клочке травы, в жидкой тени молодого дуба, сидя лицом к десятку студентов, вернее, студенток — там было лишь двое молодых людей. Они сидели сзади, а девушки расположились поближе к коленям Чипа.

Я остановился в сотне футов от них.

Чип сидел вполоборота ко мне. Его руки беспрестанно двигались. На нем была белая рубашка-поло и джинсы. Несмотря на позу, он был в состоянии вложить много чувства и смысла в свои слова. По мере того как он поворачивался из стороны в сторону, головы студентов следовали за ним, и много длинных женских волос колебалось в такт этим поворотам.

Я понял, что мне нечего сказать ему, — у меня нет оснований, чтобы находиться там, — и повернулся, чтобы уйти.

В этот момент я услышал возглас, повернул голову и увидел, что Чип машет мне.

Он что-то сказал группе, вскочил на ноги и побежал ко мне. Я подождал его. Когда Чип приблизился, он выглядел испуганным.

— Я так и подумал, что это вы. Все в порядке?

— Все прекрасно, — ответил я. — Не хотел пугать вас. Просто подумал заехать вначале сюда, а уж потом отправиться к вам на дом.

— О, конечно. — Он с облегчением вздохнул. — Ну, это успокаивает. Я просто хотел бы, чтобы вы предупредили меня о своем приезде, тогда я спланировал бы свои занятия так, чтобы мы смогли поговорить. Но сейчас у меня двухчасовой семинар, он продлится до двух. Я буду рад, если вы посидите на нем, но не могу себе представить, чтобы вас заинтересовала беседа о структуре организаций. А после занятия, до трех, будет факультетское собрание, потом еще одно занятие.

— Да, похоже, сегодня у вас трудный день.

Он улыбнулся:

— День как день. Обычный. — Улыбка исчезла. — Но на самом деле у кого тяжелая работа, так это у Синди. Я могу найти отдушину. — Он пригладил бороду. В сегодняшней серьге был крошечный сапфир. Голые руки Чипа были загорелыми, безволосыми и жилистыми. — Вы хотели поговорить о чем-то конкретном? — спросил он. — Я могу устроить перерыв на несколько минут.

— Нет, ничего особенного.

Я оглядел пустую территорию колледжа.

— Не совсем Йель, — согласился Чип, будто угадав мои мысли. — Я постоянно твержу, что несколько деревьев значительно улучшат вид. Но мне нравится присутствовать в самом начале действия, создавать что-то с нуля. Все окружающее пространство — это быстро растущий район бассейна Лос-Анджелеса. Приезжайте сюда через несколько лет, и жизнь здесь будет бить ключом.

— Несмотря на экономический кризис?

Он нахмурился, подергал себя за бороду и сказал:

— Да, думаю, да. Население может двигаться только в одном направлении. — Вновь улыбка. — По крайней мере, так говорят мои друзья-демографы. — Он повернулся к студентам, которые пристально смотрели в нашу сторону, и протянул руку: — Вы знаете, как отсюда добраться до нашего дома?

— Приблизительно.

— Давайте расскажу поточнее. Выбирайтесь обратно на шоссе номер 118, сворачивайте с него на седьмом съезде. Потом не заблудитесь.

— Прекрасно, не буду вас задерживать.

Он посмотрел на меня, но, казалось, мысли его были далеко.

— Спасибо, — проговорил он. Еще раз оглянулся. — Это то, что удерживает меня от сумасшествия, что дает мне иллюзию свободы. Уверен, что вы меня понимаете.

— Абсолютно.

— Ну что ж, — сказал он, — пожалуй, мне пора обратно. Привет моим дамам.

Загрузка...