E-mail: белая@одинокая

Глава шестая

Я дождалась, когда часы показали 7.30 утра, и позвонила Кайли. В глубине души я находила унизительным ловить каждое слово двадцатидвухлетней девчонки в мини-юбке — но должна же я была все узнать!

— Она была такая высокая, — рассказывала Кайли. — Даже немного выше твоей подруги, как ее, Хилари. Они сидели у окна в пиццерии. Довольно хорошенькая. Хотя, конечно, не такая, как ты.

Это я пропустила мимо ушей. Обычная квинслендская школьная болтовня.

— Где?

— На Оксфорд-стрит.

Черт, как раз возле его работы.

— И на что это было похоже?

— Похоже… Ну, ты знаешь.

— Как будто у них все заладилось?

— Ну да… У нее татуировка на руке, — вспомнила Кайли.

Ох нет. Татуированная Адвокатиха — только не это.

— Что за татуировка?

— Роза… Или что-то такое.

Это она, Татуированная Адвокатиха! Она уже несколько лет работала с Дэном. Напяливала короткие хлопчатобумажные шортики на юридические барбекю и рассказывала всем и каждому, что предпочитает защищать байкеров и наркоманов: они, видите ли, настоящие люди. Каждый раз, как нас знакомили, она через пять минут меня забывала. Может, я не была настоящим человеком, не знаю. И вот теперь Татуированная Адвокатиха спит с Дэном! Или, по крайней мере, обедает с ним, а это означает, что секс не за горами. С Дэном всегда так. Никакой выдержки.

Вот так я ему и позвонила. Просто поразительно: набрать телефонный номер — самое легкое упражнение для пальцев, а сердце колотится так, словно ты на учениях в армии. Но мне требовался контакт. Я должна была его услышать.

Как заведено, внутри все точно оборвалось, когда он снял трубку, — и завязался один из тех невыносимо скучных, нудных разговоров, на которые способны только свежерасставшиеся люди. Уйма новостей (я подключилась к Интернету, и я на концерт ходила — а мы в прошлую субботу матч выиграли), и ни слова о том, что действительно хотелось узнать: о том, как ты сходишь с ума без меня, о том, что ты вот-вот поймешь, как необходимо нам сейчас же обвенчаться, — и т. д. и т. п.

И еще мне безумно хотелось узнать все о Татуированной Адвокатихе, просто жизненно необходимо было узнать! Но спросить я не могла. И не спросила — такие вопросы в подобных разговорах не затрагивают. И когда он повесил трубку, на меня нахлынуло такое ощущение пустоты, что привело это к новому потоку слез. Потом я умылась, наложила на лицо грим, накрасила глаза, посмотрелась в зеркало — и снова расплакалась. Оранжевые глаза мне были обеспечены. Выглядела я как ведьма.

И тут я сделала то, чего не делала никогда прежде. Нашла журнал и позвонила экстрасенсу. За три доллара девяносто пять центов в минуту. На объявлении красовалась особа с плохо нарисованными бровями, в свободном серебристом платье и с серебряным ожерельем. Кто ее разберет, может, она и сексом по телефону занимается. Уж не безумная ли это неделя? У меня начинались Безумные Недели Хилари!

Собственно, поэтому я и взялась за телефон. Хотела Хилари узнать о своем библиотекаре — ей там все и рассказали. И я хочу знать о Дэне, хочу, чтобы мне рассказали о нем. Уму непостижимо — я даже, похоже, согласна была услышать самое худшее.

Когда я называла по телефону номер своей кредитной карточки, голова у меня шла кругом. В результате надиктовала лишнюю пятерку; начала заново — и сбилась на девятке. Дохлый номер.

— Сегодня мы представим вас Каре. Это одна из лучших ясновидящих, работающих в «Хрустальных контактах». Сейчас она подготовится и будет с вами. Пожалуйста, оставайтесь на линии, Виктория.

И я осталась, хотя и думала, что еще не поздно бросить трубку. Только ведь они знают номер моей кредитной карточки, и вообще они там умеют читать мысли — мало ли какие грядут неприятности, если я повешу трубку. И тут Кара (и почему я должна доверять свою жизнь кому-то по имени Кара?) появилась.

— Привет, Виктория. Я не гадалка на картах Таро, но ясновидящая. Мы не станем заглядывать в карты, я просто хочу, чтобы ты расслабилась и сосредоточилась, дыши глубоко, так, хорошо, а теперь мы почитаем твою судьбу. Пожалуйста, сконцентрируйся.

И я сконцентрировалась — насколько это возможно, если по лицу размазан грим пополам со слезами.

— Мне кажется, ты несколько расстроена. Ты ведь расстроена?

— Да…

(Охрипшим голосом.)

— Знаешь, Виктория, если заглянуть на пять лет вперед, то все выглядит несколько иначе. И, знаешь, для него это еще не окончательный вариант, так говорит мой дух-проводник.

— Для Дэна?

— Гм, интересно — мой дух-проводник говорит, что его зовут Дон. Ну что же, Дэн так Дэн. Он ведь здоровый парень, и ему нужно как-то отвлечься от работы, верно?

— Он играет в футбол.

— Там он и потерял зуб, да? Что?

— Нет.

И тут я вспомнила. Дэн сломал коренной зуб как-то в университете, когда неудачно уводил мяч. Еще много лет тому назад ему поставили коронку.

— Ладно, но я прошу тебя сосредоточиться на другом. У него впереди еще очень и очень много романов. То, что у него сейчас, — не окончательный выбор.

— Значит, они вместе!

— Та, с которой он сейчас, — не окончательный его выбор, — повторила она так, будто читала объявление на вокзале.

— А про нее вы видите что-нибудь? — вырвалось у меня.

— Это не просто подружка. Это страсть — но она быстро угаснет.

— А еще что-нибудь?

— На руке у нее роза… Виктория, я хочу, чтобы ты помнила: у судьбы немало припасено для нас, и жизнь — это то, что порой случается, когда мы строим совсем другие планы.

Вот дерьмо. Он не вернется.

— Увлечение компьютером, так? Это может оказаться важно.

— У меня есть компьютер!

— Не упускай этот шанс, Виктория. Ты хотела бы продолжать этот разговор, дорогая?

Я всегда могу взять деньги, что отложены на аренду квартиры и хранятся в чайнике.

— Ага.

— Может, тебе стоит записывать — многие так делают. Просто чтобы не забыть. У тебя такая красивая ручка с нарциссом на кончике, почему бы тебе ею не воспользоваться?

О господи! Ручка, которую я купила в прошлом году на День нарциссов. Я от души надеялась, что Кара не видит косметики, размазанной по всей моей физиономии.

— У меня есть ручка с нарциссом.

— Да, дорогая, я знаю, что есть. Тебя удивляет, что я вижу такие вещи, верно? Ну что же, теперь, когда мы все записываем, я могу сказать тебе, что в следующие полгода компьютер станет твоим другом. Я достаточно медленно говорю?

— Да…

— Но он не для работы. Я вижу, как при помощи компьютера ты встречаешь новых людей — и очень хороших людей.

Я выводила: компьютер — не работа — хорошие люди.

— Кое-кто мне как раз пишет по электронной почте.

— Да?

— Присылает письма через компьютер.

— О, это очень интересно.

— Разве?

— Да-а. Потому что проводник подсказывает мне: своего избранника ты встретишь именно благодаря электронным письмам.

— Моего избранника?

— Да, у всех нас есть избранник, и мы встречаем его, когда готовы к этой встрече.

— А Дэн не был моим избранником? — спросила я упавшим голосом.

— Он был одним из тех, кого я называю случайным попутчиком, — возвестила Кара, как будто снова делала объявление на вокзале. — Но я говорю о твоем истинном избраннике, Виктория. И ему еще только предстоит появиться.

Она умолкла и откашлялась — немного не спиритуалистично.

— Ты бы хотела продолжать разговор, милая?

— А сколько там накапало? — спросила я.

— Сейчас переключу.

Механический голос уведомил меня, что «стоимость этого звонка составила сорок долларов и тридцать центов». Тайничок в чайнике придется опустошать всерьез. Но теперь я, кажется, узнала все, что хотела. А если и нет — все равно так спокойно мне не было уже давно. Я даже управилась и с тональным кремом, и с подводкой для глаз, и в почти пустом поезде отправилась на работу.

— Я тут всем сказала, что ты кашляешь кровью, — сочувственно произнесла Кайли, когда я ввалилась в контору почти перед самым ланчем.

— Спасибо.

— Извини за вчерашний вечер. Я не думала, что ты так расстроишься.

— А я уж решила, что у тебя степень по психологии.

Прямо видно было, как это тикает, тикает у нее в мозгу — где-то над сережками — и наконец доходит.

— Извини… Мне очень жаль, Вики.

Степени по психологии у Кайли и в самом деле нет. В ее дипломе по информатике говорится что-то о людских ресурсах. Поэтому ее, наверное, и наняли писать про «Сухие завтраки».

— Кажется, ты нравишься Лайму, — сказала она, видимо, в порядке компенсации.

— С чего ты взяла?

«Своего избранника ты встретишь благодаря электронным письмам».

— Он был такой обиженный, когда я сказала ему, что ты ушла.

Так Лайм обиделся? Вот это интересно. Даже больше, чем интересно. И еще он послал мне письмо. И значит, когда эти глаза, эти темные-темные глаза были устремлены в пространство, он думал обо мне. Думал обо мне! А я встречу своего избранника благодаря компьютеру. А мысли Лайма заняты мной.

Забавно, как порой бывает достаточно одного толчка. Примерно так получилось и с Энтони Андерсоном. Он вечно болтался где-то поблизости, оказывался в компании приятелей чьих-то приятелей, и вот однажды вечером, слегка выпив, сказал мне, что я напоминаю ему Скарлетт О'Хара. После этого я впервые в жизни посмотрела «Унесенных ветром», посмотрела очень внимательно, то и дело заново прокручивая те сцены, где Вивьен Ли выглядит особенно сексуально, и надеялась, что именно этот эпизод или вот этот напомнил Энтони обо мне.

Когда я снова встретила его, то заметила вещи, на которые прежде не обращала внимания. Он умел рассмешить всех вокруг, его любили приятели-дайвингисты, и он забавно откидывал обеими руками волосы назад, когда хотел на чем-то сосредоточиться. И всего несколько вечеринок спустя мы с ним оказались на ковре прямо возле его кислородных баллонов.

С Леоном Мерсером получилось несколько иначе. Целую вечность он в упор меня не замечал — может, потому, что я в то время одевалась как было принято в пригороде, а он носил армейское обмундирование и крутые футболки. А потом как-то вечером я смеялась над его остротами и придвинулась поближе, чтобы он прикурил от моей сигареты, — и это оказалось толчком для него.

Но мне совсем не хотелось бы, чтобы примерно так же вышло и с Лаймом. Не хочу влюбиться только потому, что это удобно, а Кара считает его избранником. У меня вечно все получается не так. А я хочу, чтобы все удалось. Рисковать больше не собираюсь.

Потом я заметила, как он пробирается по залу, и поняла, что у меня едет крыша. Я все еще любила Дэна и всегда буду любить, пусть даже Кара права и все действительно кончено. Я так любила Дэна, что, появись сейчас сам дьявол и скажи, что одного из нас надо бросить в жерло вулкана, я вызвалась бы первой. Словом, я любила Дэна так, что помешать этому не могла даже вся моя ненависть к нему. Но Лайм… Что-то здесь было. Пока что-то совсем неуловимое, но я буду беречь это. Если хотите, это что-то вроде прогулок с Фисташкой. И это, конечно, лучше, чем боль. И лучше, чем Армия сорокалетних разведенцев.

А Лайм в своем замшевом пиджаке выглядел так сногсшибательно, что каждая женщина кивала ему, как маргаритка из-за своей перегородки, когда он проходил мимо. Он приближался к нам. Он улыбался. И прошел мимо, помахивая своей папкой и даже не взглянув мне в глаза.

— Привет, Виктория и Кайли. Пока, Виктория и Кайли.

Что?

Кайли подпрыгнула и высунула голову из-за своего экрана. Рот у нее был открыт, а на лице написано: «Вы это видели?!»

А он действительно ушел — вот так.

— Это потому, что ты его прокатила! — прошипела Кайли.

— Это было не свидание.

— Надо было остаться. Он же был великолепен! Весь «ВОС» был великолепен! Они так мило играли эти песенки…

— Не скажи ты мне о Дэне…

— Я должна была это сказать, — возмутилась она. — Ведь никто другой не сказал бы.

— Да уж, за пять минут до концерта.

— Ну и ладно, я умолкаю. И когда я снова задумалась о Дэне и Татуированной Адвокатихе, кое-что всплыло у меня в памяти. Одно словечко, которое Дэн говорил, просто чтобы меня подразнить, — вот что мне вспомнилось. Перчик. Появляется в телевизоре какая-нибудь шлюха, и он говорит: «А она ведь перчик, да, Виктория?» Я тут же делаю вид, будто сейчас кину в него подушку, хватаюсь за пульт или еще что-нибудь такое. Это была старая, только нам двоим понятная забава. А вот теперь мне плохо стало при одном воспоминании об этом слове. Дэн однажды назвал так во время ланча адвокатиху, назвал при мне и вообще при всех! Некоторые смеялись. Я — нет.

Надо было делать что-нибудь, чтобы не позвонить Каре снова, и все остальное время я разрывалась между здравым смыслом (она же сказала, что найдешь ты своего избранника, — так что еще тебе нужно?) и психозом Безумной Недели в стиле Хилари.

В конце концов я стащила мобильник и позвонила Хилари с автостоянки.

Она сидела в детской библиотеке.

— Я очень занята! — прокричала она, пытаясь переорать целую толпу детворы.

— Извини.

— Да нет, говори, что стряслось. Просто тут кого-то вырвало на игрушку, а она не виниловая, а бархатная. Ладно, что случилось?

— Я позвонила экстрасенсу, — сообщила я.

— Ой нет, Виктория, ты же и так все знаешь!

— Мне ничего не оставалось.

— А кто это был? — спросила Хилари.

— Кара.

— Не слышала о такой.

— Она сказала, что все правда. Дэн с другой женщиной. То есть совсем с ней. Не просто с ней. Ну, ты понимаешь.

— Да, понимаю. Нет, Джейсон и Дэвид, я разговариваю! Извини. Нет, это просто ужасно. Он что, не тех грибов наелся и тронулся? Может, тебе стоит ему позвонить?

— Нет! — вырвалось у меня. — И я знаю, кто она, эта другая!

— О-о… Кто?

— Татуированная Адвокатиха. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Она была на том барбекю, куда мы все отправились. У нее на руке вытатуирована роза. И она все время наклонялась в своих шортиках.

— Ой нет.

— Кара сказала, что Дэн ее бросит и следующие пять лет будет встречаться еще с уймой народу.

— А потом вы снова сойдетесь?

— Нет, — мрачно сказала я.

— А она уверена? Ой, да что я говорю, эти экстрасенсы всегда уверены.

— Но я кого-то встречу. Избранника. Найду его в Интернете.

— Джейсон, будь добр, вынеси корзину. Не надо мне показывать, что такое неприличное нарисовали в этой книжке, Дэвид, просто отнеси ее мистеру Мерфи — пусть он сотрет. Нет, мне это неинтересно, я такое уже видела, и это совершенно обыкновенная часть тела. Извини, Вик… — она вернулась в нормальное состояние. — А что она имела в виду — в Интернете? О-о, только не мистер Боксерские Трусы!

— Вполне может быть.

— Это же просто фантастика!

— Только он со мной не разговаривает.

— Эго! У всех музыкантов пунктики с эго.

— Он не музыкант, он только считает себя музыкантом. Недавно прошел мимо. По-моему, он меня ненавидит.

— А ты напиши ему письмо, — предложила Хилари.

— Не могу.

— Послушай, Виктория! — взорвалась Хилари. — Если не будешь звонить Дэну, не будешь писать Лайму, как же, по-твоему, у тебя хоть что-нибудь наладится? Слушай, мне пора, мы тут делаем танк. Просто окажи мне любезность, ладно? Позвони Дэну и убедись, действительно ли права эта Кара. И не звони больше экстрасенсам. Я на них разорилась.

Бредя к своему закутку, я спрашивала себя: может, Хилари и права. Не могу же я всю жизнь терзаться из-за сплетен двадцатидвухлетней соплячки с мохнатым зверьем на перегородке и из-за сомнительных сведений от ясновидящей Кары. Словом, довольно. Я взрослая. Мне тридцать, и с проблемами я справлюсь сама. И мне нужно знать, как обстоят дела.

И я позвонила Дэну на работу. Большая ошибка. Колоссальная ошибка.

— У меня люди.

— Просто скажи мне только одно, я должна знать правду.

— Да.

— Да? Ты с кем-то встречаешься?

— Да.

Вот и узнала.

— Адвокатша?

— Да, — бросил Дэн. — Я тебе потом позвоню.

— С татуировкой?

— Слушай, можно потом?

Значит, там кто-то по делу, и он меня будет проклинать до конца года.

Тело-перчик, секс-перчик, может, и нос тоже перчик, и ужимки. И оттого что я кое-что знаю (спасибо тебе, Кара), а адвокатиха — нет, мне нисколько не легче. Это та ярость, от которой буквально трясет. Адвокатов можно скрещивать или они спариваются только между собой? Они еще хуже, чем золотистые ретриверы.