Эдера

Глава 19

Получая письма из Италии, Бетси чувствовала себя ещё более одинокой, чем прежде. Андреа писал, что любит её, скучает по ней и с нетерпением ждёт ответа. Ответа, однако, не было, и в последующих письмах всё отчётливее стала проступать обида на Бетси: как могла она так скоро его разлюбить! «Ничего, милый, — плакала над этими письмами Бетси, — пусть я в твоих глазах буду выглядеть предательницей. Я вынесу это! И ты меня когда-нибудь сумеешь забыть…»

Она запрещала себе даже думать об Андреа, но не только письма заставляли вспоминать о нём: вначале ей предложили поехать в Рим на конгресс экологов, а потом… Потом Бетси обнаружила, что она беременна!

Открытие это не ошеломило Бетси и не испугало, а лишь обратило её мысли из прошлого в будущее. Теперь, вспоминая Андреа, она представляла, будто это её подросший сын, ей нравилось, что он такой красивый и добрый.

Отправляясь в Италию, Бетси дала себе слово не встречаться с Андреа и не звонить ему. Но она не могла удержаться от соблазна хоть издали взглянуть на Эдеру.

— Это вы — владелица магазина? — спросила Бетси у продавщицы.

— Нет, — ответила ей Фабиола, — синьора будет здесь после обеда. Вам нужна именно она?

— Не обязательно. Я хотела бы примерить вон, то чёрное платье.

— Да, пожалуйста, — Фабиола провела покупательницу в примерочную.

— Немного маловато в боках, — сказала Бетси, возвращая Фабиоле платье.

— Это не беда! Мы можем выпустить пару сантиметров, — предложила Фабиола.

— Спасибо. Я оплачу покупку и зайду…

— Послезавтра! — подсказала Фабиола. — Но мы можем послать вам платье и на дом.

— Не стоит. Я сама его заберу.

Вознаграждение, полученное от Валерио Сатти, позволяло приобрести дом, и Манетти занялся подготовкой к этому событию с необычайной основательностью. Дом в его представлении всегда ассоциировался с просторной кухней, в которой хозяйничает добродушная женщина, похожая на Лючию, и в ожидании вкусного обеда по пятам за ней следуют трое-четверо розовых крепышей. Мечту о таком доме Манетти лелеял с юности, но долгое время ему приходилось довольствоваться лишь случайными тесными каморками, не говоря уж о тех печальных периодах, когда жизненное пространство вообще сужалось до размеров тюремной камеры. Однако жажда деятельности и неистребимая вера в справедливость, не покидали Манетти ни при каких обстоятельствах, за что он, вероятно, в конце концов, и был вознаграждён.

Теперь у него было всё, что необходимо нормальному человеку: хорошая работа, приличные деньги, любимая жена, даже дом он уже присмотрел… Не было только ребятишек.

Для кого-нибудь другого это могло стать серьёзным препятствием на пути к счастью, но не таков был наш Манетти! Прежде чем оформить покупку дома, он отправился в детский приют.

— Дядя, вы хотите завести себе сыночка? — подбежал к нему шустрый негритёнок, едва Манетти успел ступить во двор приюта. — Заведите меня!

— А разве сюда все приходят только за этим? — спросил Манетти, внимательно посмотрев на мальчика.

— Нет, — ответил тот с грустью, — не все.

— Но меня ты всё-таки почему-то остановил. Почему? На всякий случай?

— Нет, мне показалось, что вы идёте за сыночком.

— А ты не мог бы объяснить, почему тебе так показалось? — Манетти был явно заинтригован.

— Вы… волновались, — не совсем уверенно произнёс мальчик.

— Однако ты наблюдательный! — восхитился Манетти. — Из тебя мог бы получиться прекрасный детектив.

— Правда? — обрадовался мальчик. А вы — детектив?

— Слушай, да ты просто ясновидящий! — воскликнул Манетти. — Сколько же тебе лет? Как тебя зовут?

— Семь! Дженнарино! — с готовностью выпалил малыш, почувствовав, что разговор приобретает желанный для него оборот.

— Ты мне нравишься, Дженнарино! — восторженно заявил Манетти. — Пожалуй, я действительно хотел бы «завести» такого сыночка.

— Так заведите! — не растерялся Дженнарино.

— Пойдём, поговорим сначала с кем-нибудь из взрослых…

— Ой, какой симпатичный! — воскликнула Лючия, взглянув на фотографию Дженнарино. — Только чёрненький, а ты всё толковал о розовощёких.

— Лиха беда начало! — успокоил её Манетти. — Потом можно будет взять и розовощёкого. Ты знаешь, этот парень бежал из семьи, куда его продали, чуть ли не в рабство. Родителей у него нет. По крайней мере, о них ничего не известно. Меня предупредили, что усыновление — дело долгое, но если ты не будешь возражать, то я бы мог договориться, чтоб Дженнарино поселился у нас уже сейчас.

— Гаэтано, мне кажется, что ты договорился об этом, ещё не зная, соглашусь ли я, — Лючия укоризненно посмотрела на мужа.

— Ну… в общем… — замялся Манетти.

— Да не бойся ты, — рассмеялась Лючия. — Мальчик мне сразу пришёлся по душе. Посмотри, какие умнющие глаза! А какая улыбка!

— Значит, поедем за ним завтра же. А пока извини, я должен поработать.

Манетти стал раскладывать на столе чеки и денежные купюры, а затем, набрав какие-то цифры на калькуляторе, удовлётворенно сообщил Лючии:

— Здесь больше шести миллионов! А ещё недавно мне не доверили бы и пустой копилки.

— Это дневная выручка магазина?

— Да. Теперь по вечерам я буду забирать её. Для Фабиолы и синьоры Эдеры это неудобно, да и опасно.

— Гаэтано, я не могу на тебя налюбоваться, — Лючия поцеловала мужа в щёку.

— Подожди, — отстранил её Манетти. — Дай подумать…

— Что-то потерял? Сумма не сходится? — заволновалась Лючия.

— Нет, всё в порядке. Просто меня заинтересовал один чек. Элизабет Браун Фаэнца… Элизабет… — Манетти стал выдвигать ящики стола, где хранились разные бумаги и вырезки из газет. — Вот! Заметка о возвращении Андреа. Ну, точно: канадский эколог Элизабет Браун Фаэнца!

— Ничего не понимаю. Объясни, — попросила Лючия.

— Бетси, женщина Андреа. Она приехала в Рим!.. Пожалуй, надо предупредить об этом синьора Валерио.

За несколько дней пребывания супругов в Риме отношения между ними ухудшились настолько, что оба, не сговариваясь, стали искать помощи и совета у близких им людей. Эдера поехала к матушке Марте, а Андреа решился на трудный разговор с Валерио.

— Мне рассказывали, что ты — не только отец Эдеры, но и ко мне всегда относился по-отцовски.

— Да, мы с Серджио тебя очень любили. Я и сейчас тебя люблю как сына.

— К сожалению, — грустно ответил на это Андреа, — моё чувство к тебе, Эдере и Лало я не могу назвать любовью. Понемногу я привязываюсь к вам, но этого недостаточно. Эдера очень страдает. А я не желаю ей зла, не могу видеть её мучения… и это ещё не всё! Девушка, спасшая меня в Канаде, тоже страдает. Из-за меня!

— А ты? Ты её любишь? — прямо спросил Валерио.

— Да, — признался Андреа. — Я всё время тоскую по ней. Что мне делать, Валерио? Я хотел бы найти такое решение, чтобы все перестали из-за меня мучиться.

— Боюсь, такого решения тебе найти не удастся. Его попросту нет! Эдеру я постараюсь всячески поддерживать, и ты можешь на меня рассчитывать. Потерпи немного, Андреа! Со временем всё, так или иначе, утрясётся…

А в это время Марта говорила Эдере то же самое, хотя и другими словами:

— Если любишь его, то найди в себе силы вынести и это испытание.

— Матушка, иногда мне кажется, что я схожу с ума. Представьте, каково мне ощущать рядом с собой человека, во всём похожего на Андреа, и помнить, что он — не Андреа! Человека, которого я любила, больше не существует.

— Эдера, человека, который сейчас рядом с тобой, тебе вернул Господь. И ты должна благодарить Его и радоваться, а не горевать, с чувством благодарности к тебе придёт и надежда. Если же ты потеряешь надежду, то потеряешь навсегда и Андреа.

Утром, придя в магазин, Эдера увидела у себя на столе серёжку, которая показалась ей знакомой.

— Это твоя серёжка? — спросила она Фабиолу.

— Нет. Её, по-моему, потеряла та канадка, что заказала у нас платье. Завтра она за ним придёт. Надо не забыть показать ей эту серёжку.

— Канадка… — повторила в задумчивости Эдера и вспомнила, где видела такие серьги: на рисунках Андреа, изображающих Бетси!

Весь день Эдера провела в мучительных сомнениях, а вернувшись домой и увидев грустного, отчуждённого Андреа, поняла, что больше не в силах выдерживать двусмысленную, тяжёлую для обоих, ситуацию. Андреа, помня о совете Валерио, попытался уйти от прямого разговора, но Эдера настояла на своём.

— Пойми, жить и дальше в неведении для меня непереносимо! Ты любишь Бетси? Ты был счастлив с нею? Не бойся сделать мне больно, скажи правду!

— Да, я был счастлив, — глухо произнёс Андреа, не глядя на Эдеру.

— И тебе недостаёт её? Ты по ней тоскуешь?

— Да. Мне очень жаль, Эдера, что я вынужден тебе это говорить. Но мои чувства к Бетси — больше, чем любовь. Я умер, а она меня возродила. Понимаешь, всё, что было для меня жизнью, заключалось в Бетси. От неё исходил свет, которым я жил! Всё остальное существовало в глубоком мраке…

— Я думаю, — с трудом произнесла Эдера, — нам надо решиться на какое-то действие.

— Что ты предлагаешь? — в голосе Андреа прозвучали одновременно и страх, и надежда.

— Я должна подумать. Не беспокойся: какое бы решение мы ни приняли, оно сделает тебя счастливым.

На следующий день Эдера поехала к отцу и сказала, что намерена отпустить Андреа к Бетси.

— Эдера, твоё решение кажется мне поспешным, — разволновался Валерио. — Ты говорила об этом с Андреа?

— Нет. Но сегодня я поговорю с Бетси.

— Откуда ты знаешь, что она в Риме? — насторожился Валерио.

— И ты об этом знаешь? — изумлённо спросила Эдера.

— Да. Манетти увидел чек, оставленный ею в твоём магазине, а затем выяснил, что она приехала сюда на конгресс. Я говорил с нею по телефону и пригласил на завтра к себе. Похоже, она не собирается тревожить Андреа. Дочка, подожди, пока я с нею не увижусь, не говори ни о чём Андреа.

— Но он любит не меня, а её, Бетси! — возразила Эдера. — И я не могу винить его: с нею он начал новую жизнь. Пусть он будет счастлив, папа!

— А ты? — с болью произнёс Валерио.

— А я буду вспоминать того, прежнего Андреа, и нашу любовь, которую у меня никто не может отнять. К тому же у меня есть его сын. Это самое лучшее, самое зримое напоминание о моей, когда-то счастливой, любви.

— Доченька, бедная моя! — повторял Валерио, прижимая к себе плачущую Эдеру.

Несколько часов до появления в магазине Бетси Эдера провела в необычайном волнении. Её больше не мучили сомнения — она была уверена, что из этой ситуации есть только один выход. Но необходимость говорить о своём решении с Бетси, а затем, вероятно, ещё и с Андреа, казалась Эдере непереносимой. При одной мысли об этом у неё буквально подкашивались ноги, и всё начинало плыть перед глазами.

Но вот Бетси вошла в магазин, и Эдера почувствовала что-то вроде облегчения: наконец-то можно будет освободиться от этой беспощадной боли, не отпускавшей её с тех пор, как вернулся Андреа.

— Простите, это не вы потеряли у нас серёжку? — обратилась она к Бетси.

— Вы её нашли! — обрадовалась Бетси. — Спасибо. Она мне очень дорога.

— Потому что это подарок Андреа? — прямо спросила Эдера.

— Д-да… — растерялась Бетси. — Значит, вы знаете, кто я?

— Эти серьги я видела на рисунках Андреа, — пояснила Эдера. — Присаживайтесь, мне надо с вами поговорить.

— Я надеялась, что никто не узнает о моём приезде. А на вас мне хотелось посмотреть издали. Простите…

— Не надо извинений. Мне тоже любопытно было на вас взглянуть. Но главное, я должна вам сказать…

— Подождите! — прервала её Бетси. — В том, что произошло между мной и Андреа, нет ни его, ни моей вины. Он был таким беззащитным.

— Он и сейчас такой же. Только теперь ещё и несчастлив, — с горечью произнесла Эдера.

— Но ведь он обрёл дом, сына! — возразила Бетси. — И вы его, наверное, очень любите.

— Да. Вероятно, так же, как и вы.

— Мои чувства к Андреа тут вовсе ни при чём. Я ему не жена и не мать его ребёнка. По воле случая мы встретились и так же разошлись.

— Нет, всё гораздо сложнее… — Эдера перевела дух, прежде чем произнести следующую фразу. — Андреа любит вас, и я его отпускаю!

— Это невозможно! — воскликнула Бетси. — Я не могу принять такой жертвы! Не могу!

— Сможете! Если хотите, чтоб Андреа был счастлив. — Эдера вдруг почувствовала, что силы покидают её.

— Вы удивительная женщина, Эдера! Но это решение повлияет и на вашу судьбу, и на судьбу вашего сына…

— О сыне я позабочусь. А вы постарайтесь дать счастье Андреа.

— Нет, я должна подумать… Мы вместе должны подумать… Давайте встретимся хотя бы послезавтра.

— Простите, но у меня не хватит сил ещё раз повторить то, что я вам сказала. Прощайте…

Увидев, что Эдера вот-вот лишится чувств, Бетси позвала Фабиолу и, не обращая внимания на предлагаемый ей свёрток, устремилась к выходу.

Валерио обрадовался приезду Манфреда и Чинции, надеясь с их помощью отговорить Эдеру от её решения.

— А где сейчас Эдера? — спросила Чинция.

— У себя в салоне. Она проводит там всё время и домой приходит смертельно усталая.

— Я еду к ней! — заявила Чинция.

— По-моему, это неплохая идея, — поддержал её Манфред. — Увидимся в гостинице.

Чинция уехала, а через минуту к Валерио вошла встревоженная Клаудия.

— Только что у меня была Бетси и просила о встрече с Андреа. Эдера сказала ей, что отказывается от него!

— Боюсь, теперь мы уже ничего не сможем изменить, — огорчился Манфред.

— Я ещё никогда не чувствовал себя таким беспомощным, — сказал Валерио. — Даже когда узнал, что больше не смогу ходить.

Чинция, как умела, пыталась призвать Эдеру к благоразумию, но та твердила только одно: Андреа имеет право на счастье.

— Ты тоже имеешь это право! — возражала Чинция.

— Рядом с этим, другим, Андреа и я несчастна.

— Может, ты его просто разлюбила? — высказала предположение Чинция.

— Нет! Я бы выхаживала его, как ребёнка, даже если бы память его никогда не восстановилась. Но у меня уже нет сил видеть, как он страдает, оттого что любит другую женщину, а вынужден жить со мной.

— И всё же, я считаю, ты совершаешь ошибку, — не согласилась Чинция. — Так уже однажды было, помнишь? Ты убеждала меня, что Андреа от тебя отвернётся, когда узнает, каким образом ты попала в монастырь. А чем всё кончилось?! Никогда не стоит отчаиваться и отступать раньше времени. Не думала я, что ты окажешься такой слабой и так раскиснешь.

— Если бы речь шла о том, прежнем, Андреа, я бы боролась до последнего, чтоб только удержать его. Но это совсем другой человек! Он не помнит ничего из нашего счастливого прошлого, которое мне так дорого.

— Он не помнит прошлого? Согласна! Тогда ты должна создать для него будущее! — не уступала Чинция. — Я бы на твоём месте… непременно попыталась его соблазнить, как это сделала канадка. Я бы стала для него незаменимой!

— Да пойми ты: он меня не любит!

— Любовь могла бы возникнуть снова, как возникла в первый раз. Вся беда в том, что у тебя слишком благородное сердце. Тебе надо приносить себя в жертву. По отношению к другим это всё очень хорошо, но по отношению к тебе самой — несправедливо!

— Чинция, прости, давай не будем больше об этом говорить! Если бы ты, хоть день прожила с Андреа под одной крышей в качестве навязанной ему жены, тебе всё было бы понятно.

Придя домой, Эдера увидела там отца и Клаудию.

— А где Андреа? — спросила она встревоженно.

— Наверху. Укладывает спать Лало, — ответил Валерио. — Эдера, мы дожидались тебя, чтобы поговорить. Я знаю, чем закончилась твоя встреча с Бетси… Она была у Клаудии… Завтра мы должны были встретиться с Бетси, но она попросила, чтобы я разрешил ей повидаться с Андреа. У меня в офисе.

— Тебя интересует мое мнение? — усталым голосом произнесла Эдера. — Я не возражаю.

— Эдера, если ты допустишь, чтобы Андреа встретился с Бетси, — огорчился Валерио, — ты потеряешь его навсегда. Неужели тебе это непонятно?

— Я его уже потеряла.

На объяснение с Андреа у Эдеры уже не осталось сил. Не заглянув даже к сыну, она добралась до своей кровати и упала на неё ничком…

— Эдера, — услышала она через какое-то время, — к тебе можно войти?

— Входи.

— Мне надо с тобой поговорить, — от волнения голос Андреа дрожал. — Бетси в Риме и хочет меня видеть.

— Я знаю, — устало ответила Эдера.

— Ты… не обидишься, если я пойду к ней?

— Нет. Я думаю, тебе вообще надо вернуться к Бетси.

— Эдера! — не поверил услышанному Андреа.

— С нею ты будешь счастлив. А со мной ты чувствуешь себя пленником.

— Нет, это не так… Мне очень жаль… Я не хочу причинять тебе боль…

— Андреа, не надо больше ничего говорить. Я очень устала. Прости меня.

Едва войдя в кабинет и увидя Бетси, Андреа бросился к ней:

— Бетси! Бетси, дорогая!

Она попыталась было увернуться от поцелуя, но это оказалось выше её сил.

— Андреа! — Бетси прижала его к груди, и так, тесно прижавшись друг к другу, они стояли несколько минут.

Андреа не скрывал своей радости от встречи, но когда узнал, что Бетси приехала не специально к нему, а на конгресс, огорчился и мгновенно замкнулся.

— Андреа, не обижайся, — уговаривала его Бетси. — Ведь я люблю тебя, по-прежнему люблю.

— Да? Правда? — глаза Андреа вновь засияли. — А я уж думал… Ты не отвечала на письма… Но это теперь неважно! Знаешь, Эдера готова отказаться от меня. Я свободен, ты это понимаешь?! Я могу вернуться с тобой в Канаду!.. Бетси, почему ты молчишь?.. Да, Эдера удивительная девушка, и я к ней очень хорошо отношусь. Но я не люблю её. Мне нужна только ты! Я люблю тебя!

— Андреа, милый, — Бетси с трудом произносила каждое слово. — Ты не можешь так распорядиться судьбой нескольких человек…

— Что ты хочешь сказать? — спросил Андреа, боясь услышать ответ.

— То, что было между нами, — прекрасно! — решительно начала Бетси. — Я никогда этого не забуду. Я любила тебя всем сердцем… Но потом, когда узнала о твоей семье, о сыне, что-то начало меняться.

— Ты боишься прямо сказать, что больше не любишь меня? — в глазах Андреа появились слёзы.

— Нет, я люблю тебя, — с болью произнесла Бетси. — Но волшебство и очарование наших отношений… исчезли. Их не вернуть. И я не хочу разрушать самое прекрасное воспоминание из всей моей жизни.

— А я? Обо мне ты не думаешь? — Андреа не скрывал своего горя и обиды.

— Андреа, послушай меня! Это сейчас я тебе необходима. Но когда ты обретёшь себя…

— Я уже не верю, что это может произойти.

— А я верю! И ты будешь благодарен мне за то, что я сказала тебе сегодня. Прощай, мой дорогой. Прощай…

Бетси, не оглядываясь, вышла из кабинета и бросилась к Клаудии.

— Прошу тебя, уйдём в какую-нибудь комнату! Он не должен видеть моих слёз…

— Бетси не хочет меня знать, — сказал Андреа Эдере, когда она вернулась с работы.

— Андреа, не будем об этом говорить, — попыталась успокоить его Эдера. — Мне уже всё известно.

— Конечно, жить с таким беспомощным человеком, как я, не слишком приятно, — продолжил Андреа. Она это, наконец, поняла. А ты, наверно, пришла к такому выводу ещё раньше?

— Нет, это уже слишком! — рассердилась Эдера. — Перестань говорить глупости! Мы с Бетси вели себя так, потому что хотели видеть тебя счастливым. Мы обе любим тебя, и потому готовы на всё ради твоего блага.

— Прости. Мне показалось, я тебе больше не нужен.

— Андреа! Я дала тебе возможность решать самому. Ты и сейчас ещё можешь сделать выбор… Я не стану удерживать тебя насильно. Но я люблю тебя! Для меня неважно, что ты не воспринимаешь меня как жену. Было бы достаточно, чтобы ты видел во мне друга. Тогда бы я смогла тебе помочь.

— Но я тоже люблю тебя, ты это знаешь…

— Ладно, не говори больше ничего. Пойдём лучше к нашему сыну.