Глава 29

Эдера попросила близких, не говорить Андреа о её болезни, не желая, чтобы из чувства сострадания он стал медлить с разводом. Леону же она не только захотела увидеть, но, как и предполагал Валерио, обрадовалась такой перемене в чувствах свекрови. Матильда, правда, высказала сомнение в искренности Леоны, и дала себе слово, быть на сей раз особенно бдительной. А для большей надёжности она пригласила Манетти, чтобы тот не спускал с коварной гостьи своего цепкого ока и мог вовремя предотвратить очередную трагедию.

Эдера к тому времени уже проходила лечение дома, но была так слаба, что практически не вставала с постели. Леона внутренне ужаснулась, увидев перед собою не юную цветущую красавицу, какой Эдера была прежде, а бледную, исхудавшую, надломленную горем и болезнями женщину.

— Прости меня, Эдера, — сказала она. — В том, что с тобой происходит, прежде всего, повинна я. Мне всегда казалось, что ты не подходишь моему сыну… Теперь же мне стыдно и больно за мои поступки, и я пришла просить у тебя прощения.

— Я стараюсь не помнить зла, — ответила Эдера. — Но мне жаль, что эта наша встреча не произошла раньше.

— Мне тоже, — с горечью произнесла Леона. — Однако я сама осознала свои ошибки лишь недавно… Понимаешь, в детстве и юности мне очень недоставало тепла матери. Женщина, которая её заменила, ненавидела меня и всячески старалась поссорить со мной отца. В результате ей это удалось: отец потерял ко мне интерес, а потом и вовсе забыл, что я — его родная дочь. Я очень страдала и постепенно стала ненавидеть людей. Только Андреа я любила всем моим существом. Но что из этого получилось — ты знаешь… Поверь, если бы в моих силах было вернуть назад-то время, когда вы с Андреа познакомились, я бы повела себя совсем по-другому. Но и сейчас я попробую сделать всё, чтобы убрать ту проклятую женщину из жизни Андреа. Клянусь, я сумею это сделать!

— Нет, — возразила Эдера, — я не хочу, чтобы Андреа вернулся ко мне лишь потому, что его убедила в этом мать.

— Девочка моя, дочка, — ласково посмотрела на неё Леона. — Я вовсе не собираюсь требовать от него возвращения к тебе. Он и сам это поймёт, когда останется один. К сожалению, ему предстоит горько раскаяться в том, что он не оценил по достоинству твоей любви, не понял, какого благородного и преданного человека он потерял.

На глазах Эдеры проступили слёзы, и она слабым голосом произнесла:

— Спасибо… мама!


Сияющая Мелоди появилась в мастерской Андреа и радостно сообщила, что Кариотис, вернувшись из поездки в Южную Америку, подписал, наконец, контракт о покупке «Недвижимости Сатти».

— Но что с тобой? — спросила она недоумённо. — Ты встречаешь меня так холодно… У тебя неприятности? Какие-нибудь козни со стороны твоей жены?

— Нет, всё в порядке, — ответил Андреа. — Ты хорошо поработала, завершила своё задание. Готова ли ты сделать теперь следующий шаг: выйти за меня замуж?

— Ах вот в чём причина твоей нервозности! — рассмеялась Мелоди. — Художники обычно очень мнительны.

Она нежно поцеловала Андреа и спросила:

— Ну, теперь ты немного успокоился? Мне удалось развеять твои сомнения? Сегодня ты подпишешь контракт и станешь полностью свободным. Можешь представить, что уже завтра все твои мечты превратятся в реальность?!

— Да, — без каких-либо эмоций произнёс Андреа и показал Мелоди чек, полученный от Вискалки. — А вот это было началом моего признания.

— Что это? Чек? — изобразила удивление Мелоди.

— Да, это выручка от продажи моих картин, — пояснил Андреа.

— Я счастлива, любовь моя! — воскликнула Мелоди. — Видишь, твоё искусство настолько заворожило людей, что им захотелось никогда не расставаться с полюбившимися картинами.

— Кстати, — заметил Андреа, — мне было бы приятно познакомиться с этими покупателями. Я хотел бы увидеть лица людей, которых так пленило моё творчество.

— Ах, как ты наивен, — Мелоди жестом матери или старшей сестры погладила Андреа по голове. — У каждого художника есть публика, но у публики нет лица.

— Очень жаль, если это так, — многозначительно произнёс Андреа, но Мелоди не обратила на это внимания.

— Я по тебе очень соскучилась! Давай побыстрее закончим деловую часть, — она взглядом указала на контракт, — и забудем обо всём на свете!

— А я так и не услышал, согласна ли ты выйти за меня замуж, — напомнил Андреа.

— Я с радостью сделала бы это хоть сейчас, но ведь ты ещё женат.

— Мы можем зарегистрировать наш брак в другой стране…

— Не понимаю, что бы это изменило в наших отношениях, — с напускной беспечностью произнесла Мелоди. — Ведь мы и так любим друг друга до безумия.

— Мне нужна уверенность в том, что ты моя, и только моя, — пояснил Андреа. — А у тебя есть какие-то причины, по которым ты не хочешь выйти за меня замуж?

— Нет. Как только ты будешь свободным, я тоже освобожусь…

— От кого? — поймал её на слове Андреа. — От Кариотиса?

— Ты опять ревнуешь! — с досадой произнесла Мелоди. — Да, от Кариотиса! Я ведь работаю у него и должна оговорить свой уход. Грех сомневаться во мне после всего, что я для тебя сделала.

— Да, ты права, — согласился Андреа. — Прости меня. Где я должен поставить подпись?

— Вот здесь, — указала Мелоди.

Андреа отошёл к столу, где было удобнее писать, и поставил свою подпись под контрактом.

— А теперь, любовь моя, мы можем полностью принадлежать друг другу!

В качестве вознаграждения за только что совершённый поступок Андреа получил от неё страстный поцелуй, но поспешил высвободиться из объятий.

— Прости, Эдера может нагрянуть сюда с минуты на минуты, — соврал он. — Мне бы не хотелось очередного конфуза. Давай уйдём отсюда поскорее: я провожу тебя в аэропорт.


Сияющая Мелоди предстала перед Ральфом и вручила ему подписанный контракт.

— Ты должен быть мною доволен, — заметила она с улыбкой.

— Я хорошо плачу тем, кто на меня работает. Естественно, и они должны стараться, — не поддержал игры Ральф. — А это что ещё за штука? — вдруг гневно произнёс он. — Ты даже не удосужилась взглянуть, какую гадость написал здесь твой сопляк!

Он бросил бумаги в лицо Мелоди, и та, ничего не понимая, стала поднимать листки с пола. Когда нужный листок оказался в её руках, она прочла то, что написал в контракте Андреа: «Шлюха!»

А Ральф между тем уже нажал соответствующую кнопку, и в дверях появился Соммер.

— Нет! — испугалась Мелоди. — Не надо! Ральф, подожди. Дай мне ещё одну возможность!

— Пока ты свободен, — обратился Ральф к Соммеру. — Если будет необходимо, я вызову тебя.

— Спасибо, спасибо, — повторяла Мелоди, с подобострастием глядя на Ральфа. — Спасибо тебе! Я обещаю всё исправить! Андреа ещё влюблён в меня. Он послал ко всем чертям жену и сына…

— Однако, в конце концов, он раскусил тебя, — напомнил Ральф. — «Шлюха!» Хм, точнее не скажешь!

— Я догадываюсь, кто его накрутил, — вдруг сообразила Мелоди. — Явно тут поработал Франц де Марки!

— Франц? — удивился Ральф.

— Да. Видишь ли… — Мелоди замялась, боясь, что Ральф опять разгневается за допущенную ею оплошность. — Он проник в мой кабинет и увидел там контракт о покупке «Недвижимости Сатти». Разумеется, ему стало понятно, что мы на него наплевали. Тогда он пообещал отомстить мне.

— И ты до сих пор об этом молчала? — Ральф уничтожающе посмотрел на Мелоди.

— Я не придала значения этой угрозе, — пролепетала она в ответ.

— Ладно, — сказал Ральф. — С Францем разберётся Соммер. А тебе я даю двадцать четыре часа на исправление ошибки. Если Давила не подпишет эту бумагу, то лучше тебе здесь вовсе не появляться. Ты должна знать, что в таком случае тебе придётся общаться уже не со мной, а с Соммером.


Клаудия очень удивилась, когда ей позвонил Андреа и попросил о встрече.

— Мне показалось, наш предыдущий разговор был исчерпывающим, — напомнила Клаудия.

— Я как раз и хотел попросить у тебя прощения за ту грубость. Ты оказалась во всём права, Клаудия!

Встретившись с нею в кафе, Андреа признался, что потерпел крушение в любви, в творчестве, стал лёгкой добычей преступников и потерял самое дорогое, что было у него в жизни.

— Но ещё не поздно всё исправить, — заметила Клаудия.

— Нет, — возразил Андреа, — единственное, что я мог предпринять, это приостановить продажу компании. Но предстать перед Эдерой, перед Валерио и даже перед матерью — у меня нет сил. Возможно, со временем я и смогу это сделать, но сейчас мне надо побыть одному, разобраться в самом себе. Я должен уехать отсюда, Клаудия, и хочу попросить тебя: не позволишь ли ты мне пожить пока в твоей парижской квартире?

— Разумеется, ты можешь воспользоваться моей квартирой, — ответила Клаудия. — Однако не делаешь ли ты очередной ошибки? Подумай! Эдера любит тебя! Несмотря ни на что — любит. Я это знаю. И сейчас она очень больна. Твоё присутствие рядом с ней помогло бы победить болезнь.

— Я полностью опустошён, Клаудия, и не способен хоть чем-нибудь ей помочь, — грустно произнёс Андреа. — Передай Эдере, что я горько раскаиваюсь. Она страдает по моей вине. Скажи, пусть лечится, занимается собой и ребёнком… И пусть забудет человека, который разрушил её жизнь.

— Андреа, ты будешь жалеть о своём решении, — сказала Клаудия.

— Возможно, — согласился Андреа. — Но в данный момент я не могу поступить иначе.


Состояние Эдеры между тем всё ухудшалось, и однажды она, прижав к себе Лало, сказала ему:

— Деточка моя любимая, мне придётся от тебя уйти. Далеко-далеко, к бабушке Бианке. Я никогда не видела своей мамы, но скоро смогу обнять её так же крепко, как обнимаю сейчас тебя… И мы с нею вместе будем охранять тебя… А когда я уйду, то, может быть, папа к тебе вернётся, чтобы быть с тобою рядом всю жизнь… — Эдера помолчала, борясь с подступающими к её глазам слезами. — Я хотела бы видеть, как ты растёшь, как становишься взрослым, но, к сожалению, это невозможно. Ты только запомни одно: мама очень любит тебя!..

А в это время в соседней комнате проходил семейный совет с участием Антонио Джиральди. Узнав, что Эдере предстоит серьёзная операция — трансплантация печени, Валерио воскликнул:

— Но ведь для этого же необходим донор!

— Да, — ответил Джиральди, — мы уже ищем его. А пока будем готовить Эдеру к операции.

— Доктор, вам не надо искать донора, — сказала Матильда. — Он перед вами!

— То есть? — не понял Джиральди.

— Я буду донором, — пояснила Матильда. — Надеюсь, я ещё не слишком стара для этого?

— Спасибо, Матильда, — растроганно произнёс Джиральди, — но пересадки органов делаются от умерших, а не от живых.

— Мне осталось жить не слишком долго, — возразила ему Матильда. — К тому же я одна, а у синьоры Эдеры — малыш, которого грех оставить без мамы…

— Нет, Матильда, — строго сказал Джиральди. — Всё, что ты предлагаешь, невозможно. И не будем больше об этом говорить. Тебе следует позаботиться о Лало, а для Эдеры мы найдём донора, не волнуйся.


Клаудия не рискнула выполнить просьбу Андреа, не посоветовавшись с Валерио.

— Не знаю, как лучше поступить, — поделилась она своими сомнениями. — С одной стороны, Эдере, наверное, стало бы легче от того, что Андреа осознал свои ошибки и теперь раскаивается. Но с другой стороны, как она воспримет его бегство?

— Эдера, скорее всего, простит ему и это, — высказал предположение Валерио. — И станет надеяться на возвращение Андреа. Но мы не можем знать, как он поведёт себя в дальнейшем. Где гарантия, что в Париже его не увлечёт ещё какая-нибудь женщина? А Эдера будет строить напрасные иллюзии, которые затем лишь добавят ей страданий. Нет, лучше оставить всё как есть. Пусть Эдера хотя бы не знает, каким её муж оказался трусом.


Сестра Марта получила письмо, в котором Валерио сообщал ей о болезни Эдеры, и первым движением её души было желание немедленно отправиться в Рим. Но она не могла уехать тотчас же, поскольку накануне в их госпитале произошла трагедия: заразившись от пациента чумой, умер доктор Джон. Марта корила себя за то, что вовремя не догадалась о его болезни, которую он тщательно скрывал ото всех. Она видела, как Джон таял буквально на глазах, но относила это на счёт его переутомления и недосыпания. И лишь когда этот одержимый предпринял попытку сжечь себя, как обычно поступают с трупами умерших от чумы, Марта всё поняла.

Полуобгорелое, безжизненное тело Джона сестра Тереза случайно обнаружила в глухом месте, и еле дотащив несчастного до палаты, стала спасать его всеми возможными средствами. На какое-то мгновение Джон даже пришёл в сознание и, увидев перед собою Терезу, прошептал: «Я любил тебя. Прощай».

— Нет, не уходи! — в отчаянии воскликнула Тереза. — Я тоже люблю тебя! Больше всех на свете!

Она целовала умирающего и его воспалённые, кровоточащие губы, пока не почувствовала, что жизнь оставила его и наступила смерть.

Марта была всё это время с Терезой, но ни словом, ни взглядом не упрекнула её. И лишь затем, после отпевания и похорон Джона, она сказала Терезе:

— В ночь, когда умер Джон, ты совершила поступок любви. В твоих объятиях он нашёл мгновение счастья, и в таком состоянии Господь принял его душу. Джон был добрым и самоотверженным человеком. Его любили больные, и тебя они тоже любят.

— Да, матушка, — взволнованно произнесла Тереза, — я буду помогать им, не жалея сил! В память о Джоне, которого я никогда не смогу забыть.

Доктор, который должен был заменить Джона, обещал приехать только через неделю, и Марта понимала, что ей следовало бы дождаться его приезда. Но тревога о здоровье Эдеры была столь сильной, что Марта, в конце концов, оставила госпиталь на попечение Терезы и уехала в Рим.


Андреа укладывал чемодан, собираясь в Париж, когда в мастерскую вошла Мелоди. Непривычно было видеть её осунувшейся, неуверенной, в короткий срок растерявшей всю свою респектабельность.

— Андреа, любовь моя, что случилось? — в глазах её стояла неподдельная боль. — Ты так оскорбил меня…

— Зачем ты приехала — в свою очередь спросил Андреа. — Я, кажется, ясно дал тебе понять, что между нами всё кончено. Уходи отсюда немедленно!

— Андреа, пощади меня! — взмолилась Мелоди. — Помоги мне. Кариотис пришёл в бешенство, увидев, как ты поступил с контрактом. Он угрожал мне! Ведь это я уговорила его купить твою фирму.

— Нет, я больше не желаю слушать твои россказни, — заявил Андреа. — Неужели ты не поняла, что я хоть и поздно, но всё же раскрыл твой план? И нечего теперь изображать передо мной жертву. Ты не разжалобишь меня! Уходи!

— Андреа, если ты не подпишешь контракт, Кариотис убьёт меня! Это не преувеличение, поверь!

— Мне всё равно, что будет с тобой! — заявил Андреа. — Ты не жалела ни меня, ни моих близких, намереваясь отобрать всё, что я имел. Тебе недостаточно того, что разрушена моя жизнь? В придачу ты желаешь получить ещё и мою фирму?

— Андреа, ты сможешь помириться в Эдерой. А меня Кариотис отыщет на краю земли и, будь уверен, расправится со мной! Он никогда не бросает своих угроз на ветер… Пойми, я просто не могу уехать без подписанного тобой контракта!

— Это уже слишком! — возмутился Андреа. — Не заставляй меня выдворять тебя отсюда силой.

— Андреа, помоги мне, — продолжала твердить Мелоди. — Выручи меня сейчас, и я потом возмещу тебе все потери от продажи фирмы. Обещаю! Клянусь!

— После того, что ты сделала, я не верю ни одному твоему слову, — не поддавался на уговоры Андреа. — Ты способна придумать всё, что угодно, лишь бы выслужиться перед своим господином.

— Нет! — зарыдала в голос Мелоди. — Он, в самом деле, убьёт меня!

— Мелоди, я не выношу истерик, — раздражённо произнёс Андреа. — Сделай милость, покинь это помещение.

— Я не уйду до тех пор, пока ты не подпишешь контракт! — заявила она и крепко вцепилась руками в подлокотники, давая понять, что никакая сила не сможет оторвать её от этого кресла.

— Что ж, тогда уйду я, — сказал Андреа. — Надеюсь, оставшись одна, ты поймёшь, что упорствовать бессмысленно.


Собираясь избавить сына от злодейки Мелоди, Леона разработала простой, но единственно возможный в условиях клиники план действий. Сначала она позвонит Андреа и уговорит его под любым предлогом привести в палату Мелоди. Затем попросит сына оставить их с «будущей невесткой» наедине. И уж тогда пригрозит этой негодяйке! А та, зная о покушении на Эдеру и о серьёзном ранении Андреа, безусловно, поверит, что Леона способна осуществить любую угрозу. Если же нахалка вздумает сопротивляться, то Леона прямо там, в палате, задушит её собственными руками!

Однако как ни хорош был этот план, но и в нём неожиданно обнаружилось слабое место: Леона беспрестанно звонила сыну, а телефон его безнадёжно молчал. Разумеется, ей не было известно, что Андреа отключил его, не желая отвечать ни на чьи звонки.

Но Леона продолжала звонить, и однажды ей повезло: трубку сняла какая-то женщина.

— Я мать Андреа, — представилась Леона. — А вы, вероятно, Мелоди де ля Фуэнте?

— Да, это я, — подтвердила Мелоди.

— Мне очень приятно слышать ваш голос, — сказала Леона. — Но ещё приятнее было бы увидеть вас воочию. Может, вы приедете ко мне в клинику? Думаю, нам есть о чём поговорить…

— К сожалению, сейчас это невозможно, — ответила Мелоди. — Андреа ушёл в город по делам, а я должна дожидаться его здесь.

— Он скоро вернётся? — спросила Леона.

— Не знаю. Это будет зависеть от того, как сложатся обстоятельства, — неопределённо ответила Мелоди.

— Передайте ему, пожалуйста, чтобы он позвонил мне сразу же, как только появится, — сказала напоследок Леона.

Положив трубку, она стала лихорадочно соображать, как ей отсюда выбраться. Ведь лучшей возможности пообщаться с Мелоди наедине и придумать нельзя. Но как же обмануть медсестру?!

Помощь к Леоне пришла неожиданно: медсестра ввела в палату посетителя, и им оказался Франц де Марки!

— Сам Господь послал мне вас! — воскликнула Леона и попросила разрешения у медсестры прогуляться по двору под присмотром адвоката де Марки.

— Ну, если только ненадолго… — разрешила медсестра, которой респектабельный вид адвоката внушил доверие. — Если синьора почувствует недомогание, — предупредила она Франца, — сразу же возвращайтесь в палату.

— Да, разумеется, — пообещал Франц.

Выйдя во двор, Леона изложила ему свою просьбу.

— Мы должны изобразить из себя двух посетителей, приходивших навестить больного. Возьмите меня под руку. Мимо вахтёра мы пройдём, будто бы поглощённые своей беседой, и даже не посмотрим в его сторону. Уверена, он не посмеет нас остановить. А потом вы отвезёте меня в мастерскую Андреа и так же привезёте обратно. А говорить с этой синьорой я буду одна. Вы подождёте меня в машине.

— Я готов помочь вам, — сказал Франц, — но должен предупредить, что с Мелоди надо быть предельно осторожной. Не забывайте, вам придётся иметь дело с профессиональной преступницей!

— Ради безопасности сына я могу одолеть и самого дьявола! — заявила Леона.

Мелоди была немало удивлена появлением в мастерской Леоны.

— Как вам удалось уйти из клиники? — спросила она.

— Это не ваша забота, — парировала Леона. — Я пришла сказать, чтобы вы немедленно оставили в покое моего сына! Вам следует исчезнуть из его жизни навсегда! Предлагаю сделать это добровольно. Если же вы станете сопротивляться, то я не остановлюсь ни перед чем.

Мелоди попыталась объяснить Леоне, что та заблуждается.

— Я люблю Андреа, и он любит меня, — говорила она с невинной улыбкой. — Мы собираемся пожениться! А сейчас Андреа должен подписать контракт о продаже фирмы… Это очень выгодная сделка.

— Перестаньте ломать комедию! — грубо оборвала её Леона. — Мне всё известно о ваших преступлениях! И знайте: Андреа никогда не подпишет этой бумаги, потому что вы немедленно уберётесь из его жизни навсегда! — ещё раз повторила она своё требование.

— Простите, но теперь я вижу, что вы, кажется, и в самом деле не вполне здоровы, — не теряя самообладания, произнесла Мелоди. — У вас болезненная мнительность. Кто-то нашептал вам обо мне какие-то сплетни, а вы и поверили.

Леона была обескуражена таким цинизмом и такой выдержкой Мелоди. В отличие от неё Леона уже едва сдерживала себя. Ей хотелось только одного, вцепиться в причёску этой наглой бабёнки и так, за волосы, тащить её до самой двери, а затем вышвырнуть вон. Весь стройный план с угрозами и блефом относительно возможного убийства вылетел из головы Леоны.

А Мелоди между тем наполнила стакан водой и предложила Леоне:

— Выпейте, пожалуйста. Вы слишком возбуждены.

— Прочь отсюда, стерва! — Леона выбила стакан из рук Мелоди. — Я не позволю тебе так издеваться надо мной и над моим сыном! Ни секунды больше я не потерплю тебя здесь!

И она стала выталкивать Мелоди за дверь.

— Отпусти меня! Убери руки! — закричала Мелоди и тем лишь ещё больше раззадорила Леону.

— Нет, я заставлю тебя убраться отсюда! — с удвоенной силой набросилась на неё Леона.

— Никто не заставит меня уйти! — увёртываясь от ударов, заявила Мелоди. — Я буду оставаться здесь до тех пор, пока этот идиот не подпишет контракт!

Такого оскорбления, адресованного её сыну, Леона не могла вынести. Она толкнула Мелоди так сильно, что та не удержалась на ногах и, ударившись головой об угол стола, осталась лежать на полу без движения.

— Вот так-то будет лучше, — произнесла с удовлетворением Леона. — Когда очнёшься, поймёшь, что со мной опасно ломать комедию!

Она отыскала на столе подписанный Ральфом контракт, и, положив его в сумочку, покинула мастерскую.


Обеспокоенные болезнью подруги, в Рим приехали Чинция и Дальма, но помочь ей, разумеется, ничем не могли.

— Эх, одно посещение Андреа принесло бы ей больше пользы, чем все лекарства на свете, — вздохнула Матильда, и Чинция ухватилась за эту мысль, как за спасательный круг.

— Я притащу его сюда, чего бы это ни стоило! — заявила она и, не медля ни секунды, направилась к выходу.

— Клаудия пыталась его уговорить, — высказала сомнение Матильда, — но он отказался наотрез.

— А у меня он будет послушным, как примерный школьник! — заверила Чинция и поехала к Андреа.

В мастерскую она вошла минутой позже, чем там появился сам хозяин.

— О Боже! Мелоди! Мелоди! — услышала Чинция голос Андреа, войдя в гостиную.

— Она… мертва? — в ужасе произнесла Чинция.

— Н-не знаю, — растерянно ответил Андреа, нисколько не удивившись приходу Чинции.

— Но что ты с нею сделал? Она уже окоченела! — дотронувшись до тела Мелоди, воскликнула Чинция.

— Ты хочешь сказать, что это я… убил её? — дошло, наконец, до Андреа. — Да я вошёл почти одновременно с тобой! Даже дверь не успел закрыть…

— Но кто же это мог сделать? — тоже растерялась Чинция.

— Понятия не имею! Я оставил её здесь одну ещё утром. А теперь уже ночь… Надо вызвать полицию!

— Нет, подожди! — опомнилась Чинция. — Они не поверят тебе! Может, тебе лучше скрыться?

— Тогда уж точно подозрение падёт на меня, — возразил Андреа. — Нет, я вызову их, и пусть они ищут настоящего убийцу. У меня нет выбора. А вот тебе надо поскорее отсюда уйти.

— Но каким образом она оказалась здесь? — спросила Чинция. — Ты же говорил Клаудии, что порвал с этой мафиози!

— Да, я прогнал её, но она заявилась ко мне утром и потребовала подписать контракт. Я не сумел выставить её вон и потому ушёл сам… Прости, я должен звонить полицейским, пока они сами не нагрянули сюда. Передай Эдере, что я наказан судьбой за то зло, которое ей причинил.

— Не волнуйся, всё ещё образуется, — попыталась успокоить его Чинция.

— Алло, полиция? — набрав номер, произнёс в трубку Андреа. — Моё имя Андреа Давила. Я должен сообщить об убийстве… Женщина… Улица Пасседжата ди Рипетта, дом 17… Хорошо, буду на месте…

Загрузка...