Эдера

Глава 3

Незнакомец вышел из магазина и медленно побрёл по улице. Глядевшая ему вслед Эдера вдруг отчётливо поняла, что сегодня он сюда больше не вернётся, и вздохнула облегчённо. Дай Бог осмыслить то, что уже случилось!

Интуиция не подвела Эдеру: молодой человек уже ощутил явную потребность в передышке, поэтому и отказался от своего прежнего намерения.

Эдера не могла знать, что смутившего её сердце юношу зовут Андреа и живёт он в особняке, расположенном неподалёку от магазина синьоры Бенти. Именно туда, домой, отправился Андреа, вспомнив о купленном им фуляре. Покупка действительно предназначалась для его матери — синьоры Леоны, которая в разговоре с сыном обмолвилась, что подыскивает фуляр к новому туалету. Конечно же, Леона сказала это случайно, без какого-либо намёка, но Андреа захотелось сделать что-нибудь приятное для матери. И вот чем всё обернулось… «У случая редкое, даже, пожалуй, уникальное имя — Эдера», — в шутку резюмировал Андреа.

Меньше недели прошло с тех пор, как он возвратился в родной дом после нескольких лет учёбы в Соединенных Штатах. Образование, которое Андреа там получил, позволяло ему теперь работать архитектором или инженером-строителем. Параллельно он также прошёл курс менеджмента по торговле недвижимостью, и с его стороны это было шагом весьма разумным и дальновидным. Дело в том, что отчим Андреа — Серджио Сатти — служил в фирме, занимающейся как раз недвижимостью. И был он не просто служащим, а главным компаньоном своего брата Валерио, которому официально принадлежало это предприятие. Не имея собственных детей, Валерио и Серджио любили Андреа, как родного сына, надеясь, что по приезде из Штатов он займёт подобающее место в общем семейном бизнесе.

Леона же, в целом разделявшая взгляды мужчин на судьбу Андреа, втайне вынашивала и другой, более амбициозный план: женить сына на девушке из аристократических кругов и тем обеспечить ему тот высокий социальный статус, к которому она всю жизнь стремилась сама.

Когда-то, в ранней молодости, Леоне очень повезло: она, бессребреница, вышла замуж за красавца-дипломата. Конечно, женитьба на простолюдинке отнюдь не способствовала взлету его дипломатической карьеры: выше должности советника он так и не поднялся, хотя справедливости ради надо сказать, что и умер-то он совсем ещё молодым. Впрочем, Леона никогда не нуждалась в подобных оговорках, заявляя повсюду, и к месту и не к месту, что её покойный муж был преуспевающим послом.

Это дало повод Матильде — старой домоправительнице, служившей в семье Сатти чуть ли не с рождения обоих братьев, уничижительно именовать Леону «послихой». Жену Серджио Матильда считала лицемерной женщиной и не скрывала своего мнения от Валерио.

— Ты несправедлива к ней, — возражал тот. — У Леоны, конечно, сложный характер, но ведь Серджио счастлив с нею.

— «Сложный характер» — мягко сказано, — возразила Матильда. — Эта послиха — сущий дьявол. Вы вот предложили подыскать мне помощницу: дескать, трудно управляться одной, прыткость не та. А вспомните хорошенько, кто вам подкинул эту идею? Я просто не сомневаюсь, что тут не обошлось без синьоры Леоны. Ненавязчиво так её вам и внушила. Ну, вспомнили? Был такой разговор? То-то же! Она с первого дня, как только появилась в этом доме, всё мечтает от меня избавиться. Поначалу жаловалась вам и синьору Серджио: то я будто бы неряха, то сплетница, а то и воровка. Потом попритихла, видя, что вы этому не верите. И вот дождалась своего часа: Матильда, видите ли, старая стала! Пожалуй, пойду, поклонюсь ей в ноги за такую заботу.

Беседа эта происходила накануне возвращения Андреа из Соединённых Штатов, и Валерио попросил свою бывшую няню не обострять отношений с Леоной, чтобы мальчик ни о каких распрях не догадался.

— Только ради него да ещё синьора Серджио я и терплю козни этой особы, — уже более миролюбиво произнесла Матильда. — Пейте ваше лекарство и не засиживайтесь за полночь. Пощадите своё сердце.

Мир в доме был сохранен, но от Андреа не укрылось, что между дорогими ему людьми существует какое-то странное напряжение. «Может, так было всегда, а я просто не замечал этого по малолетству? — размышлял он. — Или, наоборот, семья не кажется мне такой же дружной, как прежде, только потому, что я отвык от неё? Да, пожалуй, всё дело именно в этом». Андреа немного успокоился и, чтобы окончательно развеять дурные мысли, решил прогуляться по городу. Проходя мимо комнаты матери, он услышал доносившиеся оттуда явно возбуждённые голоса. Слов было не разобрать, но по интонациям Андреа понял, что мать чем-то возмущена, а отчим, не то, возражает ей, не то, оправдывается.

«Всё-таки тут что-то неладно», — снова подумал Андреа и не ошибся: Леона и Серджио действительно ссорились, хотя начинался их разговор вполне мирно. Леона посоветовала мужу присмотреться к поместью, которое, по её сведениям, собирался продать крупный землевладелец де Ренцис.

— Ах, Леона, у тебя нет других забот, кроме этих участков? — с досадой ответил Серджио, предчувствуя, что жена опять затевает какую-то интригу.

— Если бы ты дослушал меня до конца! Сегодня я случайно встретилась с Клаудией де Ренцис, и она рассказала, что, у её отца какие-то затруднения с продажей земельного участка. А ты ведь знаешь, что семья де Ренцис — одна из самых богатых и самых знатных в Италии. Поговори с Валерио, заинтересуй его этой сделкой с де Ренцис.

— Леона…

— Нет, дай мне договорить! Я хочу расположить к себе Клаудию де Ренцис потому, что она не только богата, но ещё и красива, и мила! Она могла бы стать прекрасной партией для Андреа.

— Леона, позволь мне всё же сказать…

— Нет, не позволю! Женившись на Клаудии, Андреа мог бы войти в тот элитарный круг, из которого мы были когда-то выброшены. И всё — по вине твоего брата!

— А причём тут Валерио? Ты понимаешь, что говоришь?

— Но разве не твой брат отбывал срок за мошенничество?

— Леона, ты в своём уме? Ведь ты говоришь это мне, а мы оба знаем, что честное имя брата запятнал как раз я! И случилось это потому, что я доверился твоим друзьям, которые и были истинными мошенниками. И в тюрьму должен был пойти я, а не он! Но Валерио взял всю вину на себя!

— Как ты красноречив, когда хочешь сделать мне больно, — Леона приложила платок к повлажневшим глазам, надеясь разжалобить мужа, и тем самым, переключить его на другую тему.

— Валерио пожалел нас, — продолжал Серджио, не обращая внимания ка уловки жены, так как мы с тобою только-только поженились, а Андреа ещё не оправился от удара, каким была для него смерть отца.

— Ладно, хватит об этом, — взмолилась Леона. — У меня болит голова.

— Сейчас я оставлю тебя. Но прежде, попрошу не забывать, что это один из твоих дружков пытался убить Валерио, стреляя в него, и с тех пор мой брат вынужден всю жизнь проводить в инвалидном кресле.

— А ты всю жизнь будешь его верным рабом! Потому что твоё чувство вины перед ним невероятно, чудовищно!

Здоровье синьора Валерио в последнее время вызывало тревогу у тех, кто его любил. Совсем недавно он перенёс тяжёлый сердечный приступ, который мог повториться при любой физической или нервной перегрузке. Поэтому Серджио взял все дела на себя и лишь докладывал брату по вечерам, что удалось сделать за день. А Матильда, не слишком доверяя докторам, взялась лечить Валерио своими средствами — с помощью травяных настоев.

— Выпейте, это поможет вам легко уснуть, — уговаривала его Матильда, каждый раз изобретая всё новые и новые уловки. — Вы ведь сами говорили, что замучились от бессонницы.

— Но я не хочу умереть от отравления.

— Пейте, пейте. От этого снадобья ещё никто не умирал.

— Ладно, давай. А то ты, пожалуй, никогда отсюда не уйдёшь. Фу, какая гадость!

— Я знаю, — рассмеялась Матильда, — и поэтому сама этого никогда не пью. Но вы — молодец! Сейчас заснёте. А пока… — Матильда засмеялась, не зная, стоит ли начинать этот разговор.

— Что ты хочешь сказать? Говори, — поддержал её Валерио.

— В пятницу исполнится двадцать лет, как скончалась синьора Бианка… Мы пойдём на кладбище?.. Вы пойдёте?..

— Да, конечно. Двадцать лет я задаю себе один и тот же вопрос: почему она это сделала?

— Синьор Валерио, прошлое нельзя исправить. А у вашей супруги нервишки всегда были никуда не годными.

— Нет, Матильда, всё не так просто. Тут есть какая-то другая, неизвестная нам причина, которая и привела Бианку к роковому шагу. Ведь она соглашалась с моим решением, сама говорила, что у Серджио слишком слабый характер, что в тюрьме он попросту погибнет. И мой арест пережила достойно. К тому же через месяц я уже вышел на свободу, и Бианка была такой счастливой! Что-то случилось потом, когда этот сумасшедший выстрелил в меня, и я тридцать дней провёл между жизнью и смертью. Я знаю, врачи сказали ей, что надежды на моё выздоровление нет, но неужели только это её так подкосило? Может, было ещё что-то, о чём я не знаю?

— Синьор Валерио, не терзайте себя понапрасну. Я была с синьорой Бианкой в больнице, когда тот ненормальный врач сказал ей, что вам осталось жить всего несколько дней. Это был такой удар! Она почти обезумела. Прямо на моих глазах. А горе-доктор велел мне отвезти синьору Бианку домой. Я уложила её в постель, напоила успокоительным чаем и пошла на кухню, приготовить какую-то еду… А когда вернулась к бедной госпоже — её уже не было в комнате… Она исчезла… Не знаю, взяла ли она с собою хоть сколько-нибудь денег, но одежда вся осталась на месте… Синьор Валерио, я не могу простить себе, что оставила её тогда одну. Если бы я была всё время рядом, то мне удалось бы удержать её дома…

— Матильда, на тебе нет никакой вины. Разве ты могла знать, что Бианка в тот момент нуждалась в ежесекундном присмотре? Наверное, этому суждено было случиться… Но, Боже мой, какими страшными были те полгода, когда я всюду разыскивал её и не мог найти! А потом — этот ужасный звонок из полицейского управления: погибла под грузовиком!..

— Синьор Валерио, хватит! Вам нельзя волноваться, — Матильда уже пожалела, что затронула эту болезненную тему.

— Да, прошлого нельзя изменить, ты права. В пятницу мы пойдём на кладбище пораньше: в первых лучах солнца оно выглядит не столь печальным.

— Вот и договорились. А я уже позаботилась о розах, которые так любила синьора Бианка. Засыпайте. Я выключаю свет.

Матильда вышла, а на Валерио снова нахлынули горькие воспоминания, перед которыми бессильным оказалось даже хвалёное нянино зелье. Поняв, что в эту ночь уснуть вряд ли удастся, Валерио давно отработанными движениями перебрался с кровати в специальное кресло и отправился на нём в кабинет. Там он долго рассматривал одну из висевших на стене картин, то немного успокаиваясь, то приходя в ещё большее волнение.

За этим занятием и застала своего деверя Леона, которой тоже отчего-то не спалось.

— Валерио, что ты здесь делаешь? Один и в такой поздний час? Я думала, кто-то просто забыл погасить свет…

— К сожалению, у меня часто бывает бессонница. Тогда я прихожу сюда, смотрю мои картины.

— Извини, я тебе помешала…

— Нет-нет, останься. Взгляни на эту картину. Женщина прижимает к себе ребёнка, а в её глазах — такая глубокая печаль…

— Ты вспоминал о Бианке? — догадалась Леона. — Поэтому и не мог уснуть?

— Да, как ни странно, лицо этой женщины и моей жены со временем соединились в одно. Более того, я откроюсь тебе: несколько раз мне чудилось, что женщина с картины окликала меня по имени, протягивала руку и тихо опускала своего ребёнка на мои колени… Знаешь, Леона, я уверен, что если бы у Бианки был ребёнок, она бы не бросилась под колёса того грузовика. Ей было бы ради кого жить… так же, как и мне.

— Но разве ты чувствуешь себя одиноким? Андреа любит тебя так, словно ты — его родной отец.

— Это правда! Андреа сделал мою жизнь не такой бессмысленной. И я его тоже очень люблю. Но всё-таки он твой сын, а не мой.

— Да, что такое сын, я осознала после смерти мужа. Если бы не Андреа, я вряд ли сумела бы преодолеть отчаяние и тем более, начать жизнь с другим человеком. Но уже поздно. Может, тебе помочь добраться до спальни?

— Нет, спасибо, я хотел бы побыть здесь ещё немного.

— Как хочешь. Спокойной ночи.

Несмотря на неприятный осадок, оставшийся после разговора с женой, Серджио тем не менее собрал необходимую информацию о земельных участках синьора де Ренциса. Но обсудив её с Валерио, они оба признали этот проект невыгодным: земли, предназначавшиеся к продаже, были в таком запущенном состоянии, что затраты на их обустройство превысили бы возможную прибыль.

— Я это ожидала! — гневно заявила Леона, когда Серджио сказал ей, что сделка с де Ренцис, увы, невозможна.

— Значит, у тебя тоже было предчувствие какого-то подвоха? — не понял жену Серджио.

— Речь не о том! Просто я знаю Валерио: любое предложение, исходящее от тебя или от меня, он непременно отклонит.

— Ну что за глупости ты говоришь! Когда это бывало, чтобы Валерио отказывался от собственной, а стало быть, и нашей общей выгоды? В случае же с де Ренцис мы можем только выбросить на ветер несколько миллиардов лир.

— Ты слеп! Твоя преданность брату не имеет границ…

— Перестань! — прервал жену Серджио. — У меня нет желания спорить с тобой. Я устал.

Действительно, в дальнейших пререканиях не было никакой нужды, так как оба знали, что Леона возводит на Валерио напраслину. И делает это от бессилия, от злости: уж очень ей хотелось угодить синьору де Ренцис, чтобы заслужить его благосклонность. Клаудия предупреждала о возможных сложностях, но Леона скрыла это от мужа, рассчитывая на изобретательность Валерио, которого надо лишь увлечь — и он спасёт любой самый безнадёжный проект.

— И всё же, — не удержалась от упрёка Леона, — если бы ты был более настойчив, то твой хитроумный братец сумел бы что-нибудь придумать.

Серджио не ответил на выпад жены, и та решила, что ещё не всё потеряно: к этому разговору стоит вернуться попозже. А пока — нельзя терять ни минуты. Чтобы не раздражать мужа, Леона вышла в гостиную и, поудобнее устроившись в кресле, набрала нужный номер.

— У меня приятное известие, — радостно сообщила она Клаудии. — Муж и деверь очень заинтересовались тем земельным участком, о котором мы с тобой говорили.

— Замечательно! Ты не представляешь, насколько это важно для отца. Я так тебе благодарна… — от волнения Клаудия не знала, что ещё сказать.

— Ах, пустяки! Мы занимаемся именно сделками с недвижимостью. Это наша работа.

— Нет, — возразила растроганная Клаудия. — Я же чувствую, что тут не только профессиональный интерес. Ты ведёшь себя как настоящая подруга, хотя мы и не так давно знакомы. Мне очень хотелось бы ответить тем же.

— Ну, хорошо. Кое-что ты действительно могла бы для меня сделать. Уверяю, это не составит тебе большого труда. Заходи сегодня к нам, поговорим обо всём за чашечкой кофе.

Клаудия не заставила себя ждать, и Леона, поболтав с нею о том, о сём, перешла к делу.

— Речь идёт о моём сыне Андреа… — Леона помедлила, будто сомневалась, стоит ли взваливать на гостью свои семейные проблемы.

— Я слушаю, говори, — поддержала её Клаудия.

Леона ненавязчиво представила сына в наилучшем свете: воспитанный, образованный, скромный.

— Я же тоже два года училась в Англии, — подхватила Клаудия. — Ох, прости, я тебя перебила…

— Нет, это интересно. Я как раз и говорила о том, что все друзья Андреа сейчас учатся, или работают за границей, а здесь остались лишь немногие приятели, с которыми он общался ещё подростком. Но… как бы это получше сказать… они простоваты, посредственны. Если бы ты смогла ввести его в круг своих знакомых…

— В этом и состоит твоя просьба?

— Да. Только не пойми меня превратно. Это обычное беспокойство матери о сыне, который сейчас находится в начале пути, и общение с людьми достойными может способствовать его карьере. Как видишь, я с тобою предельно откровенна.

В этот самый момент дверь открылась, и в комнату вошёл Андреа. «Боже мой, как он красив!» — Клаудия почувствовала, что щёки её залились краской.

— Простите, я не вовремя, — тоже смутился Андреа.

— Наоборот, очень хорошо, что ты зашёл! — воскликнула Леона. — Познакомься: это Клаудия де Ренцис. Попьёшь с нами кофе?

— Нет, не буду вам мешать. — Андреа направился к выходу.

— Постойте! Куда же вы? — огорчилась Клаудия. — У меня к вам предложение… Послезавтра мои родители устраивают праздничный вечер. Будет много народу… Я пригласила Леону, но она не расположена. Может, вы придёте? Немного развлечётесь.

— Я? — несколько растерялся Андреа.

— Да. Надеюсь, вам не будет скучно.

— Спасибо. Охотно принимаю ваше приглашение. Мне следует быть во фраке?

— Это вовсе не обязательно. Хотя одно условие всё же есть, — улыбнулась Клаудия. — Поскольку среди приглашённых много красивых девушек, то я, как хозяйка дома, потребую от вас особого внимания. Согласны?

— Не возражаю, — тоже улыбнулся Андреа, и сердце Клаудии взволнованно затрепетало.

Утром следующего дня Андреа вышел из дома с твёрдым намерением повидать ту девушку — Эдеру — и поговорить с ней более откровенно. «Возможно, она согласится поужинать со мною или просто прогуляться. Но как ей об этом сказать? Вчера она выглядела такой испуганной. И с чего начать? Не заводить же опять речь о фуляре?» — размышлял Андреа.

Магазин был уже в двух шагах, когда Андреа повернул обратно. Затем он ещё несколько раз подходил к магазину, но останавливался, боясь одним неверным словом испортить о себе впечатление: девушка примет его за нахала и прогонит навсегда.

А в это время Чинция подшучивала над подругой:

— Если ты будешь постоянно смотреть за витрину, у тебя разболится шея.

— Но мне и в самом деле кажется, что он ходит здесь поблизости.

— Ты втрескалась по уши, бедняжка!

— Не знаю, что ты имеешь в виду. Я думала об этом всю ночь и не смогла объяснить, что со мною происходит. Мне хотелось бы его увидеть, Чинция! Хотя бы ещё один раз.

— Да не отчаивайся ты! — Чинция обняла подругу. — Всё, что на тебя свалилось, — прекрасно! И Ромео твой, я совершенно уверена, вскоре объявится, только не теряй головы, когда его увидишь. А то ты сейчас в таком состоянии, что, пожалуй, можешь сама броситься к нему в объятия, и он подумает о тебе невесть что.

— А как же мне себя вести? — растерянно спросила Эдера.

— Сделай вид, будто и не помнишь его. Но при этом будь вежливой и симпатичной.

— Ты думаешь, мне удастся изобразить равнодушие? — усомнилась Эдера.

— Откуда мне знать? Я ведь впервые взялась за обучение монахини. Но, ты же не хочешь, чтобы у меня совсем опустились руки?

Эдера приготовилась исполнить все наставления Чинции, но желанный незнакомец в магазине так и не появился.

Андреа бродил вокруг магазина до тех пор, пока не понял, что сегодня он попросту не готов к встрече с Эдерой. Он уже хотел было отправиться домой, но внезапно хлынувший ливень заставил его спрятаться под ближайшей крышей.

— Мама, не ждите меня к обеду, — позвонил он Леоне. — Я сейчас в ресторане, здесь пережду грозу, а заодно и пообедаю.

Ливень, по-летнему недолгий, начал уже утихать, когда в зал ресторана вошла промокшая до нитки Клаудия. Оглядевшись по сторонам — за каким бы столиком присесть, она заметила Андреа и направилась прямо к нему.

— Здравствуйте! Этот дождь загнал меня сюда. Я вызвала такси. Можно мне с вами посидеть, пока оно приедет?

— Да, разумеется. Но вы можете простудиться. Набросьте хотя бы мою куртку. И, наверное, вам стоит выпить чего-нибудь крепкого. Сейчас я закажу.

— Спасибо, вы так любезны!

Когда прибыло такси, Андреа и Клаудия уже беседовали совсем по-приятельски и даже успели перейти на «ты».

— Я так согрелась в твоей куртке, мне не хотелось бы её снимать, — сказала Клаудия, поёживаясь.

— Конечно, конечно, я доберусь до дома и так. Дождь ведь почти кончился, — согласился Андреа.

— А может… Ты не очень торопишься? Мы могли бы заехать ко мне, это недалеко отсюда.

По дороге Клаудия рассказала, что с недавних пор живёт отдельно от родителей, и сейчас они едут в её новую квартиру.

— Ну, а теперь моя очередь заботиться о тебе, — захлопотала она, едва войдя в дом. — Я тоже не хочу, чтобы ты простудился. Вот, выпей для начала хотя бы глоток виски, а я быстренько переоденусь в сухое платье.

За первым глотком последовал второй и третий, а когда дошли до кофе, Клаудия спросила:

— Скажи, что ты обо мне думаешь?

— Ты очень красивая и, по-моему, невероятно умная.

— А ты, кажется, мастер говорить комплименты, — рассмеялась Клаудия. — Знаешь, до нашей встречи я была в ужаснейшем настроении, а теперь вот смеюсь. Выходит, ты сегодня спас меня дважды — от дождя и от дурного настроения.

— Я рад, что так получилось. Но гроза уже давно закончилась, мне пора уходить. Андреа, поднялся из-за стола.

— Нет, подожди, — Клаудия подошла к Андреа совсем близко, положила руку ему на плечо. — Мне не хотелось бы, чтобы ты уходил так скоро…

— Скоро? Да я провёл у тебя полдня и целый вечер! — Андреа неуклюже попятился к двери.

Прозвучавший в это время телефонный звонок помог снять возникшую неловкость.

— Извини, — Клаудия взяла трубку. — Алло! Нет, не понимаю… Вас плохо слышно. Я перейду к другому аппарату.

Андреа понял, что Клаудии неудобно говорить в его присутствии, поэтому снова попытался уйти.

— Нет, погоди одну минутку, — остановила его Клаудия. — Этот аппарат постоянно капризничает, я поднимусь наверх и сейчас же вернусь.

Андреа согласно кивнул, и в тот же момент отчётливо услышал голос матери, доносившийся из трубки: «Я только хотела узнать, как идут дела».

— Это была ошибка. Кто-то случайно набрал номер, — сказала Клаудия, вернувшись в гостиную.

— Да, и очень большая ошибка! — гневно бросил Андреа.

— Не понимаю… — Клаудия ещё надеялась спасти ситуацию.

— Звонила моя мать, не так ли? Ей не терпелось узнать, как у нас идут дела!

— Андреа, я могу объяснить…

— Что? Что ты и моя мать специально подстроили это свидание?

— Нет! Всё было совсем не так!

— Ну конечно, дождь начался по собственной воле, тут вы, действительно, ни при чём.

— Не издевайся. Я всё тебе расскажу. У меня было тоскливое настроение, и я поняла, что даже, несмотря на дождь должна выйти из дома, развеяться. Звонок Леоны застал меня уже на пороге. Я пожаловалась ей на свою хандру, а она сказала, что ты обедаешь в том ресторане, и я могла бы присоединиться к тебе.

— Тот, первый звонок тоже был абсолютно случайным?

— Безусловно! Я ответила Леоне, что ты можешь подумать, будто я за тобой бегаю. Но мне было так плохо…

— И ты вышла из дома без зонта! А моя мать, не зная о твоём новом решении, тем не менее, поинтересовалась, как у нас идут дела!

— Да что ты заладил одно и то же! — не сдержалась Клаудия. — Она только хотела узнать, не встретились ли мы случайно.

— Встретились! — подхватил Андреа. — Исключительно по воле случая! И сюда пришли, конечно, тоже случайно.

— Я пригласила тебя, чтобы ты увидел, где я живу. Хотела познакомиться поближе.

— Ну да, выпивка, интим, и финальная сцена соблазнения.

— Ты несправедлив ко мне. Я, конечно, избалованная и своенравная, но я — не шлюха, как думаешь ты! А теперь убирайся отсюда!

Дома Андреа всё своё возмущение излил на мать.

— Не смей больше подсовывать мне эту девицу! Ваш сговор просто отвратителен.

— А ты? Как ты можешь говорить с матерью в таком тоне! — не уступала Леона.

— Извини, но после того, что ты сегодня сделала…

— Хватит! — прервала сына Леона. — Я больше не желаю тебя слушать! Клаудия рассказала мне, что ты был груб с нею. Ты должен извиниться перед этой достойной, порядочной девушкой. Завтра же. Ты не забыл, что приглашён к ним на вечер?

— Не пойду я ни на какой вечер!

— Андреа, неужели ты не понимаешь, что интересы карьеры дороже всего? С Клаудией тебя ожидает прекрасное будущее.

— С этой… этой… Ну, ты сама знаешь, как называют женщин, готовых на всё.

— К Клаудии это не имеет никакого отношения.

— Пусть так, но прошу тебя, мама, никогда больше не вторгаться в мою личную жизнь. Никогда!