Единство

Глава 4. Откровения и тайны

То есть ты, маг Ордена Смиренных, признаешь, что напал на члена нашей общины и избил?

Волин исподлобья смотрел на стоящего на пьедестале перед ним бледного юношу. Казалось, подуй ветер, и он рассыплется грудой пустотелых костей, сейчас едва прикрытых одеждой и кожей, но в Убежище ветров не было.

— Признаю.

— Чем ты можешь объяснить свой поступок?

— Цейра пренебрег возложенными на него задачами командира отряда и поставил под удар всех членов команды, предпочтя удовлетворить свои личные интересы. Вследствие его поступка мой спутник получил ранение в бою с пещерным пауком, и его жизнь была поставлена под угрозу.

— И поэтому ты счел дозволенным устроить в Убежище драку? — седые брови старика нависли над глазами двумя мохнатыми гусеницами.

— Только ведь и драки никакой не было, хе-хе, — до Люфира донесся шепот присутствующих, сидящих в первых рядах.

Молодые маги Убежища без устали обсуждали позорный проигрыш всем известного балагура Цейры. В помещении, служившем местом собраний и разрешения споров, была хорошая акустика, и язвительные шутки долетали до каждого присутствующего, среди которых был и Цейра, зло стискивавший зубы и перекатывавший желваки.

— Но я вижу твоего товарища среди присутствующих, и он выглядит совершенно здоровым, — Волин заговорил громче, чтобы заглушить поднявшийся гул.

— Досточтимый Волин, — все обернулись на хрипловатый неровный голос Сааны, явившейся в душный Дом собраний в теплых башмаках и шали, намотанной поверх нескольких слоев одежды, обнимавших женщину, словно сухая луковая скорлупа, — я могу подтвердить слова этого Смиренного. Я лично осматривала огненного мага и обнаружила множественные внутренние повреждения, с которыми юноша не мог прожить больше дня.

— Тогда почему он все еще жив?

— Его раны зажили, — Люфир не хотел продолжать, но понимал, что так просто его не отпустят, а затягивать и без того долгое разбирательство не собирался. Каждая минута, проведенная стоя, давалась ему с трудом: добравшись до Дома собраний, где было назначено разбирательство по делу, он отдал Фьорду трость, без которой тело могло в любой момент предать его, сделай он неосторожный шаг. — Я их исцелил.

Волин вздохнул и опустил глаза на протокол собрания, который сам же и вел, зная, что на этот раз никакие слова не заглушат вспыхнувшую бурю голосов, пока присутствующие сами не утихнут. Старику были известны ответы на каждый из вопросов, заданных им сегодня, но законы Убежища обязывали его устроить общественное слушание.

— Ты заявляешь, что наделен силой излечивать других?

— Можно и так сказать.

— Думаю, не только мне сложно поверить в подобное, но и всем присутствующим, — Волин покосился на закивавших головами магов в зале, отметив всего нескольких, сохранявших хмурое выражение лица: среди них был Цейра, жаждущий справедливости, и приведенный Дэрком маг огня, Фьорд, — те двое, из-за кого и случился весь этот переполох. — Однако я не смею брать под сомнения слова Сааны. Если все так, как ты говоришь, Смиренный, твои способности будут невероятно полезны для нашей общины.

— Я вынужден отказаться, — без промедления ответил Люфир и тут же был освистан толпой мальчишек, быстро утихомирившихся родительскими подзатыльниками. — Чтобы исцелять, мне необходимо отдавать собственные жизненные силы, соизмеримые с объемами осуществленного лечения.

— Я вижу, — Волин еще раз взглянул на болезненно выглядящего мага и поджал губы, стоило ему представить реакцию Дэрка, оставившего старика присматривать за новичками. От проклятого ментального мага всегда была уйма мороки. — В таком случае, я не могу принуждать тебя к подобному. Надеюсь, восстановив силы, ты сможешь внести иной вклад в развитие нашей общины. Итак, я принял решение по данному спору. С этого момента, маг Ордена Смиренных считается полностью оправданным и освобожденным из-под надзора. Проситель, Цейра, лишается права быть назначенным командиром разведывательных и боевых отрядов до поры, пока его репутация не будет восстановлена. Собрание объявляю закрытым.

Последние слова Волин пробубнил себе под нос, зная, что они и так утонут в криках недовольства и возмущения, самый ярый из которых принадлежал Цейре. Маг собрался уже самолично свершить правосудие, и направился к Люфиру, но его задержала Бритта, в грубой манере советуя не совершать еще больших глупостей.

— Ты в порядке? — Фьорд появился рядом с лучником, с трудом преодолевшим три ступени, разделявших верхушку пьедестала и пол.

Огненный маг чувствовал себя обязанным Люфиру жизнью, и каждый раз глядя на юношу, меньше чем за сутки беспробудного сна превратившегося в ходячего мертвеца, Фьорд задыхался от чувства вины. Он хотел было помочь человеку, которого считал своим другом, но одного взгляда Люфира, не утратившего угрожающий холод, хватило, чтобы юноша попридержал свое рвение и молча отдал лучнику трость.

— Принес? — не успевшие выйти из помещения жители Убежища расступались в стороны перед ровным стуком дерева о камень.

— Да, конечно. У них здесь есть лавка, и мне удалось выторговать неплохую скидку, и то, только чтобы хватило всех моих небольших сбережений. Только я не понимаю, зачем тебе…, — Фьорд выудил из кармана переплетенную шнурком и вложенную в потертую обложку из кожи стопку желтых листов и чехольчик на пуговице, в котором лежало мудреное устройство для письма, изготовленное из найденных в пещерах минералов.

— Тебе и не нужно понимать.

Люфир забрал принадлежности для письма и остановился у входа в Дом собраний, оглядываясь и решая, с чего же начать. Теперь город Безвременья стал для лучника грандиозной книгой, заговаривающей с ним со стен зданий, лестничных пролетов и колонн. Столько слов, чей смысл в одночасье стал ему ясен, но нужно было выбрать точку, с которой он начнет свое изучение древнего города. Его тайна влекла Люфира не столько по велению Мориуса, сколько по его собственному желанию приблизится к еще одной стороне силы, недоступной кому-либо другому.

— Ну, конечно же, — проворчал Фьорд, искоса поглядывая на лучника. — И что ты теперь будешь делать? Хватит здесь стоять. Тебе лучше отдохнуть несколько дней.

— Мне начать слушать твои указки? — отстранено спросил Люфир, чье внимание привлекла оказавшаяся совсем близко надпись: «…прославляя наши добродетели, мы…» — остальная часть фразы пряталась от взглядов на другой стороне колонны.

— В конце концов, я могу силой заставить тебя вернуться домой, — Фьорд и сам не сразу поверил, что смог сказать такое лучнику.

— Да неужели? — огненный маг нервно сглотнул, осознав, что пусть не сейчас, но после его слова еще аукнутся ему. — Ты, и правда, повредил голову. Пойдем, Фьорд.

Опираясь на трость, Люфир сдвинулся с места, стараясь не думать о долгом пути к постоялому двору, где их поселили. Лучнику была отвратительна сама мысль, что преодоление нескольких сотен метров теперь стало для него настоящим испытанием. Еще больше не по себе ему было от того, что узнай он раньше о последствиях своего целительства, все равно не поступил бы иначе.

— Погоди, разве ты не собирался…? А как же…, — Фьорд в недоумении смотрел на зажатый под мышкой лучника кожаный переплет дневника.

— Что? Ты прав, Фьорд. Немного отдыха не помешает.

Скрепя сердце, юноша направился следом, предчувствуя, что эти перемены гнева на милость не предвещают ему ничего хорошего.

На то, чтобы спуститься по паре лестниц и добраться с одного края улицы до другого, ушло больше полу часа. Фьорд никак не комментировал частые передышки, которые делал Люфир, маскируя их за разглядыванием архитектуры зданий. Когда тот щурил глаза, присматриваясь к деталям, огненный маг ухмылялся тому, как друг переигрывает, стараясь скрыть недомогание.

Мелисса ждала друзей у двора постоялого дома, вглядываясь в далекие силуэты и надеясь в скором времени опознать в них Фьорда и Люфира. Чувство тревоги не покидало девушку с того самого момента, как лучник потерял сознание и больше дня не приходил в себя. Стоило юноше очнуться, как его взяли под стражу двое магов Убежища, которые нависли над койкой в шатре Сааны и простояли так несколько часов, пока Люфир не смог подняться. Требование немедленно явиться на собрание возмутило девушку. Она была готова своими же руками придушить Цейру за его низость и подлость, но Люфир только кивнул головой и попросил найти ему трость, чтобы он мог самостоятельно дойти до Дома собраний.

— Что там было? Вас отпустили? Как ты себя чувствуешь? — Мелисса металась между Фьордом и лучником.

— Все в порядке. У нас не будет неприятностей, чего нельзя сказать о Цейре, — улыбнувшись, пояснил огненный маг.

Люфир, не замедляя шага, прошел в дом мимо девушки, обдав ее волной присущего ему безразличия. Обменявшись устало-безнадежными взглядами, Фьорд и Мелисса последовали за лучником.

Взобравшись по ступеням в отведенную им комнату, Люфир с облегчением устроился на кровати и некоторое время пролежал без движения, погрузившись в одолевшее его головокружение и чувство полной разбитости. Немного отдохнув, он подложил под спину подушку и раскрыл раздобытую Фьордом записную книжку. Следовало как можно скорее записать все то, что он выучил за время пребывания в Море Теней. Сейчас Люфир не мог полагаться ни на свое тело, ни на память, а лишиться возможности перевести письмена из-за собственной недальновидности — означало накликать на себя новые проблемы, когда ему в следующий раз придется прибегнуть к новооткрытой силе.

Он заметил сидящего на соседней койке Фьорда, только когда поднял голову на стук в дверь. Мелисса вошла в комнату, сжимая в руках горячую чашку, над которой вился белый дымок.

— Я подумала, что было бы неплохо заглянуть к Саане, вдруг она может что-то сделать, — Мелисса сбивчиво затараторила, оказавшись в центре внимания не только лучника, но и мага огня. — Госпожа Саана была крайне добра и дала мне замечательный сбор из трав, растущих в здешних пещерах. Я сделала из него чай, он должен улучшить твое самочувствие.

Не в силах более выдерживать внимательный взгляд Люфира, Мелисса поставила порядком обжегшую ей ладони чашку на прикроватный столик и ретировалась к двери.

— Если я могу что-то еще сделать…

— Не стоит так обо мне печься, Мелисса, — спокойно произнес лучник и, вернувшись к своим записям, добавил. — Спасибо.

Когда девушка выскользнула за дверь, Фьорд пристально посмотрел на лучника.

— Я что-то пропустил, пока отдыхал после встречи с ползучим гадом?

Вздохнув, Люфир закрыл глаза, вынужденный снова отвлечься от работы. Уже четверка страниц была испещрена мелкими символами, объясняющими основные звуки и правила словообразования. Язык Моря Теней оказался смесью шифра и частичной замены слов, привычных для мира живых.

Открыв глаза, Люфир удобнее перехватил стило, все еще видя заплаканные глаза Мелиссы и губы, целующие лицо огненного мага.

— Разве что несколько часов, которые можно было провести с пользой, а не валяясь в шатре лекаря из-за собственного безрассудства.

— Опять ты за свое?! Да сколько можно!

— От тебя слишком много шума. Будь так добр, закрой рот и посиди молча, раз тебе нечем заняться, и ты собрался торчать здесь. Ты меня отвлекаешь.

Фьорд откинулся на спину, спрятав за недовольной миной удовлетворенность: если у лучника хватало сил оставаться таким же несносным, как и ранее, значит, его состояние не было настолько плачевным, как казалось.

Когда Люфир проснулся на следующее утро, опустевшую чашку сменила новая, с уже успевшим остыть приторным напитком, и тарелка с холодным ломтем мясного пирога. Борясь с разбитостью, он сел на кровати, и, щурясь, посмотрел в окно, окаймленное надписью: «Весь мир я зрю перед собою, и взгляд мой чист и ясен». Фонари горели по полуденному ярко и бодро.

Он был в комнате один, не разбуженный ни звоном колоколов, возвещающих о наступлении нового дня, ни сборами Фьорда. Умывшись и расправившись с завтраком, Люфир вооружился записной книжкой и тростью и направился к входу в Убежище. Он решил начать изучение надписей с места, где впервые их увидел.

Путь наверх в другой конец города Безвременья забрал у лучника немало времени и еще больше сил. Расположившись под пристальным взглядом стража, Люфир принялся переписывать в дневник символы, украшающие кольца-врата туннеля. Строчка за строчкой он переводил написанное, делая пометки о возможных вариантах трактовки фраз.

— Чем ты занят, Смиренный? Мне сообщили, что ты сидишь здесь уже несколько часов и что-то усердно пишешь, — высокая фигура Волина загородила лучнику свет.

— Не нужно меня так называть, вы же знаете мое имя. Я перевожу надписи на стенах. Это же не запрещено?

— Переводишь?! — старик был настолько удивлен, что, не поверив, заглянул в раскрытый дневник лучника. — Хочешь сказать, ты знаешь этот язык?!

— В некоторой мере, да. Еще не до конца разобрался, но большинство фраз довольно просты.

— Ты можешь перевести вот это? — Волин прикоснулся к холодному камню арки, испещренному глубокими чертами символов.

— «Смело ступайте поколениями в возведенный мною город и да сотрется само время о его стены», — Люфир хорошо помнил фразу, на которую потратил больше времени, чем на все остальные.

— Крайснер не солгал. У тебя действительно много талантов, — Волин поскреб бороду, изучая метку Проклятого на лбу юноши. — Я могу просить тебя сделать для меня дубликат твоих записей?

— Это ваш дом — я не могу отказать.

— Хорошо. Тогда продолжай свой труд и ни на что не отвлекайся. Мы провели в этом месте не одно десятилетие, но ни на шаг не приблизились к познанию его истории. Думаю, взамен я могу предоставить тебе более удобные условия для работы и восстановления сил.

— О чем вы?

— Большинство семей в Безвременье живет в общих домах. У нас достаточно места, чтобы позволить всем жить самостоятельно, но наша община растет, и, поступи мы так, когда-нибудь пришлось бы забирать то, к чему люди давно привыкли. Однако за особый вклад в жизнь Убежища можно получить право поселиться в своем собственном доме. Это побуждает каждого члена нашей большой семьи стараться для всеобщего блага. У водопада есть пустующий дом. Я отдал его Саане, но она все время жаловалась на шум и сырость и в конечном итоге переехала в шатры лекарей. Если каждые два дня ты будешь давать мне копии уже переведенных надписей, можешь занять бывшую обитель Сааны.

— Мне понадобится больше бумаги.

— Я позабочусь об этом. Посыльный принесет тебе принадлежности для письма. Я сегодня же распоряжусь, чтобы тебе все показали. Здесь нет ключей, и, если ты по ошибке забредешь в чужой дом, шуму будет на все Убежище. Не забывай, что для всех здесь ты — Смиренный Ордена, Люфир.

— Не забуду. Я могу распоряжаться домом по своему усмотрению?

— Пожалуйста, — старик пожал плечами и усмехнулся. — Тебе все равно не повредить в нем и камня, так что не вижу ничего непоправимого, что бы ты мог сделать. Не отвлекайся.

Волин оставил лучника одного, торопясь вернуться в храм. Старик не любил надолго покидать его, словно бы мистическое пламя чаши, освещающее вековые стены, звало своего смотрителя, не желая долго оставаться в одиночестве.

Когда светильники стали меркнуть, Люфир уже добрался до первой лестницы, ведущей к городу, и бился над глубоко въевшейся в перила надписью: «И взращивая дар снисхождения, осторожно ступайте».

— Снисхождения или снохождения? — лучник открыл самое начало дневника, пытаясь выбрать правильный вариант. Последние несколько страниц содержали только переписанные символы, переводом которых Люфир собирался заняться дома.

Потерев виски, он захлопнул дневник и, поднявшись на ноги, оперся на трость. Долгий день обещал еще более долгую дорогу назад.

Посыльный Волина, тот самый мальчик с лицом, обсыпанным веснушками, что когда-то уже приходил с сообщением от старика, давно ждал Люфира во дворе, маясь от скуки и грызя блестящее красное яблоко. Завидев лучника, парнишка оживился, обрадованный, что его терзания скоро закончатся.

— Пойдемте, я покажу…

— Подожди здесь, — реплика лучника вызвала на лице мальчишки мученическую гримасу. Он давно хотел пойти играть с остальными ребятами, но такими темпами он мог даже не поспеть к ужину.

Фьорд и Мелисса вместе дожидались Люфира, перекидываясь скупыми ощущениями от прожитого дня.

— Собирайте вещи, мы уходим отсюда, — не здороваясь, с порога заявил лучник.

— Что?! Почему? Что ты опять задумал?

— Глава Убежища позволил занять дом неподалеку. Если хотите, оставайтесь здесь.

Люфир исчез так же, как и появился, оставив магов наедине со сказанным ним. Фьорд раздраженно стиснул зубы, а Мелисса побежала в комнату, забрать свою скромную кладь.

Дом, к которому троицу привел заглядывавшийся на Мелиссу мальчишка, стоял на окраинной улице, примыкая к просторной лужайке у водопада, где состоялась беседа девушки со Слепой. Мелисса испытала облегчение, что лишний раз не встретилась с женщиной, как если бы та могла ее увидеть.

Два этажа были зажаты между колоннами, возвышающимися над крышей и увенчанными кадками с плющом. Разросшиеся стебли спускались по витиеватому камню пилястр, полностью окутывая крышу зеленым покрывалом и свисая до окон первого этажа.

— Я уже оставил бумаги, которые вы просили. Господин Волин сказал, что их должно хватить на первые дни, — в очередной раз взглянув на Мелиссу, паренек густо покраснел и был рад удалиться восвояси, отпущенный Люфиром.

На первом этаже находилась небольшая кухонька, ведущая в округлую столовую, заросшими зеленью окнами смотревшую на водопад. Прямой коридор с винтовой лестницей отделял кухню и столовую от гостиной, очаг в которой вспыхнул, стоило Фьорду переступить порог.

Лестница вела к двум спальням, старательно обставленным мебелью, и кабинету, шкафы которого не содержали ничего, кроме пыли и нескольких мешочков с травами, оставленных Сааной. В углу этажа жалась ванная комната, истыканная причудливыми механизмами и целой уймой труб и вентилей.

Люфир сразу же облюбовал себе кабинет с ровно горящими светильниками, и заперся в нем, предоставив Фьорда и Мелиссу самим себе. Он вознамерился сегодня же перевести записи и подготовить для Волина копии. Старик сделал широкий жест, позволив занять отдельный дом, и заставлять его ждать было бы дурным тоном.

Кресло тихо поскрипывало, когда лучник питался усесться удобнее, забыв о времени и давящей на затылок усталости. От почти оконченной работы его отвлек тихий и в тоже время настойчивый стук в дверь. Ответив ему постукиванием трости, Люфир открыл задвижку, впуская Мелиссу.

— Уже почти полночь, — робко начала девушка, с любопытством поглядывая на кипу свитков на столе, окруживших раскрытый дневник.

— И? Я остаюсь здесь.

— Почему?

— В доме две спальни, нас трое. Одна из кроватей вместила бы двоих, но из всех вариантов размещения единственно возможный, уверен, сейчас будет не к месту, — Люфир вернулся в кресло и стал отыскивать в дневнике строку, на которой его прервали. — Здесь вполне подходящая тахта, так что довольно ходить за мной.

Подавленная, Мелисса замялась у порога, оглядываясь на притворенную дверь.

— Если тебе есть, что сказать, выкладывай и уходи.

— Я только хотела попросить, чтобы ты не говорил Фьорду о том, что было, — Мелисса залилась краской и перешла на нечленораздельное бормотание. — Тогда, в шатре госпожи Сааны.

— С чего ты решила, что я буду говорить с ним об этом? Мелисса, мне нет дела до ваших отношений. Успокойся и иди спать.

Прошептав «спасибо», девушка выбежала из кабинета, стараясь сдержать слезы облегчения и обиды.

Дни закружились в хороводе письмен на языке Моря Теней, ламп, освещающих страницы дневника, и шелесте бумаги, приносимой посыльным. Как и было уговорено, раз в два дня Люфир лично относил в храм переведенные страницы. Каждый раз Волин встречал его у пруда, не позволяя зайти вовнутрь.

Теперь Фьорд был полноправным членом одного из разведывательных отрядов, сформированных из групп снабжения, число которых увеличили ввиду все более частых встреч с загадочными существами, приходящими из недр земли. Мелисса, по наставлению Доны, обратилась в тренировочный корпус Убежища, где с радостью принимали всякого мага камня. Бритта, укротительница земли, вытащившая Фьорда и Люфира из западни, лично взялась натаскивать девушку, разглядев в ней некоторую долю таланта. Мелисса не переставала удивляться хитростям окруживших стен, поборов страх перед неподвластным ей камнем. Освобождаясь раньше остальных, она следила за новым домом, чувствуя себя как никогда на своем месте.

Спустя немногим больше недели, Люфир перестал задерживаться на улицах, решив откладывать большую часть перевода на поздний вечер, чтобы вернуться, пока приготовленный Мелиссой ужин не успел остыть.

— Я все в толк не возьму, откуда в ванной берется столько воды и куда она девается! Из одной трубы бежит ледяная, а из другой — чуть ли не кипяток. А если правильно покрутить вентили, можно получить нужную температуру, — Мелисса болтала утром, суетясь вокруг стола.

— В этом месте продуманная система канализации и водоснабжения. Тот, кто построил все это, был гениальным ученым для своих времен, — Люфир не отрывался от своего дневника даже во время трапезы.

— Ты считаешь, что город построил всего один человек?! — Фьорд удивленно поднял брови.

— Я считаю, что это возможно, если говорить о воистину талантливом маге.

— За все годы в Убежище так и не появилось ни одного укротителя стихии, который мог хотя бы поцарапать строения, — Мелисса поставила на стол котелок с настоявшимися травами.

Заглянув в наполненную девушкой чашку, Люфир вздохнул и отложил записи в сторону. Чай из травяного сбора Сааны давно приелся лучнику, тем более, он не замечал ровно никакого улучшения. Вес набирался медленно, крепость тела возвращалась и того хуже. Юноша даже не был уверен, сможет ли он натянуть тетиву. Единственной отрадой была безопасность Убежища, и даруемая ним возможность постепенно восстанавливать силы.

Размеренный ритм жизни ежедневно приводил его в царство затишья и странного спокойствия, царившего за часто шумным столом. Теплая от очага или чего-то иного атмосфера столовой навевала лучнику никогда ранее не посещавшие его мысли. Наблюдая за болтающей с Фьордом Мелиссой, Люфир хмурился, не зная, как реагировать на свои ощущения. Он раз за разом возвращался мыслями ко дням, проведенным с Оникой, пытаясь отыскать в них ответы, но каждый раз веретено воспоминаний начинало крутиться все быстрее, наматывая на горло удушающую нить бессильной злости.

Раньше Оника была мостом между ним и навязанными обстоятельствами спутниками. Но когда их отряд уменьшился на одного человека, лучник заметил, что теперь ожидающие взгляды Фьорда и Мелиссы были обращены к нему. Он никак не мог избавиться от навязчивого чувства ответственности за этих двоих. Как и в Ордене, его окружали маги, но теперь Люфир не ощущал вперившихся в его спину завистливо-презирающих взглядов. Недовольных и полных возмущения, принадлежащих Фьорду, было с лихвой, но они оставались искренни и открыты, так же, как была добродушна и бескорыстна Мелисса.

— Ты расскажешь, наконец, откуда знаешь значения всех этих знаков, заполонивших Убежище? — как-то спросил Фьорд.

— Нет.

— Что вообще произошло, когда ты на наших глазах за день сна превратился в жертву голода? — начиная закипать, продолжал расспрашивать тот.

— Мне почем знать?

— Оставь его, — Мелисса переложила на тарелку омлет и поставила перед Фьордом. — Каждый раз, когда ты спрашиваешь — одно и то же. Если Люфир захочет, сам все расскажет.

— Сомневаюсь, — проворчал маг огня, принимаясь за завтрак.

— Я тоже, — как ни в чем не бывало, лучник поддержал Фьорда, от чего тот подавился чаем.

Люфир перелистывал дни, как страницы записной книжки, пряча за тесными рядами слов свое беспокойство и тоску. Несмотря на постоянную занятость переводами, ему становилось все сложнее сидеть на месте, томясь в неизвестности и тревогах, приносимых рассказами Фьорда об отрядах, что вернулись в Убежище с известиями о набегах невиданных ранее существ.

Всего несколько дней понадобилось, чтобы разговоры о появляющихся по всему Огнедолу чудищах затопили Убежище. Люфир слышал обрывки вкрадчивых бесед, пока отыскивал в городе еще не переведенные символы, и меньше всего хотел найти признаки той же эпидемии в своем доме.

— Сегодня отряд Вихра притащил тушу одной из тварей, — открыв дверь, он услышал незнакомый женский голос, доносящийся из кухни вместе с ароматом выпечки. — Ее уже доставили к нашим ученым, осталось только ждать, что они скажут.

— И отлавливать других, которые подбираются все ближе, — тихо ступая по коридору, Люфир сразу узнал интонации Фьорда. — Сегодня в одной из пещер наткнулись на полчище крысопсов. Они поднимаются из глубин, чем-то изрядно напуганные.

— А кто б не испугался, увидь зверюгу, подобную сегодняшней, вживую.

Люфир беззвучной тенью появился на пороге кухни, напугав раскачивающуюся на табурете Мелиссу. Ножки громко стукнули об пол, Фьорд и крутящаяся у печи девушка обернулись. Лучник сразу вспомнил Бритту, жгучую брюнетку, занимающуюся обучением Мелиссы.

— Мы не слышали, как ты вошел. Ты же не против, что я пригласила Бритту на ужин? Она готовит великолепные пироги, а я никак не могу разобраться с мудреной печью, — Мелисса виновато наморщила лоб, надеясь, что Люфир не выставит гостью за дверь.

— Еще бы ему быть против! Мои кулинарные способности выше всяческих похвал, — Бритта рассмеялась. Она была так же прямолинейна, как и нескромна.

Фьорд, изначально предположивший, что затея Мелиссы закончится катастрофой, наблюдал, как Люфир берет стул, нарочито тащит его через всю кухню, жутко скрежеща ножками, и садится в углу, чтобы продолжить переводить.

— Негостеприимность — коронная черта всех Смиренных, или это изюминка исключительно вашего друга?

Люфир и ухом не повел на грубую шутку Бритты. Ему было проще перетерпеть временное присутствие гости, чем вступать с ней в утомительную перепалку. Отрешившись от мира вокруг, он практически не слышал, о чем говорили в комнате, пока страницы дневника не заслонило блюдо с теплой сдобой.

— Отвлекись, а? — Бритта свысока смотрела на юношу.

— Благодарю, но я предпочту закончить, — сдержанно ответил Люфир, злясь на куда-то исчезнувших Фьорда и Мелиссу. Притащить в дом постороннюю было не его идеей, так что развлекать гостью должна была Мелисса и допустивший этот бардак Фьорд.

— Еще успеешь, — пальцы Люфира сжали воздух, когда Бритта выдернула из его рук рукопись и бросила на стол. — Я старалась. Прояви уважение.

— К гостю, диктующему свои условия в чужом доме?

— Ну, прости! — блюдо жалобно звякнуло, когда девушка поставила его на стол. — Что с тобой не так? Вы в убежище уже больше месяца, а ты продолжаешь держаться особняком. Мелисса скоро станет бойцом одного из отрядов, Фьорд уже давно помогает защищать Убежище. Ты же…

— Сижу здесь и пишу дневник, — ядовито закончил за девушку Люфир.

— Именно! Мелисса — замечательный человек и станет прекрасным магом, но когда рядом с ней есть такие, как ты…. Я не поддерживаю Цейру в его фанатичной ненависти к магам Ордена, но и не отрицаю гнилого зерна, сокрытого в тех, кто предал свои идеалы. Как сознательный член общины я не собираюсь утаивать своих опасений и скажу о них тебе прямо в лицо: твое присутствие в Убежище не дает мне спокойно спать.

— Нравится тебе это или нет, я пробуду в этом месте столько, сколько потребуется.

Забрав дневник, Люфир собирался закончить бессмысленный разговор.

— Мелисса говорила, что ты странный, но кто ж мог подумать, что все настолько плохо, — Бритта недовольно скривила губы. — Хотя бы попытайся понять нас и стать частью Убежища. Я помогу тебе, если только захочешь.

— Нет, — скупо бросил Люфир. — Ты знаешь, где выход.

Бритта осталась на кухне сама, пропитанная ароматом выпечки и сдерживаемым негодованием. Задетая упрямой холодностью лучника, она и не думала оставлять попыток добиться желаемого.

На темных листках плюща притаились капли, разбрасываемые водопадом. Близость к источнику воды превратила сад вокруг дома в густые заросли, в которых угадывался рисунок, созданный воистину талантливым садовником. Мелисса выкроила несколько часов, чтобы подрезать деревья, вырвать сорняки и выкорчевать все лишнее, расчистив тропку, ведущую в ложбину у самого края острова. Крошечный пруд, выглядывающий из сочной травы, долгие века дрожал от падающих в него брызг.

Копая землю носком ботинка, Мелисса сидела на пороге дома, время от времени поглядывая на почти погасшие уличные фонари. Мановением пальца земля возвращалась в вырытую ямку, и девушка начинала все сначала. После визита Бритты Люфир снова стал возвращаться незадолго до полуночи. Мелисса корила себя за случившееся: она предполагала, что лучнику не понравится вторжение на его территорию, но надеялась, что новый человек хоть немного отвлечет юношу от его забот, тем более Бритта давно изъявляла желание пообщаться с магом, о котором была немало наслышана.

— Люфир! — Мелисса вскочила на ноги, когда в сумерках появился силуэт юноши, отбросив девушке под ноги длинную тень. — Опять ты так долго. А ведь у нас гость.

— Ты снова пригласила ту укротительницу камня? — Люфир сверкнул глазами и решительно направился к дому, намереваясь выпроводить постороннего. Мелисса, улыбнувшись, отметила, что лучник ступает намного крепче, чем раньше, даже без трости, теперь пылящейся в углу кабинета.

Из гостиной лился мягкий свет от зажженного очага. Замерев в арке двери, Люфир забыл, что хотел сказать, встретившись взглядом с Дэрком. Церковник сидел в глубоком кресле, закинув ногу на ногу и потягивая старое вино, что Фьорд отыскал в крошечном погребе под лестницей.

— А вот и он, — сказал огненный маг, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

Дэрк пристально смотрел на лучника, отмечая все произошедшие с ним изменения. Люфир свел брови, когда в его голове стали всплывать воспоминания, которые он не звал.

— Разговор есть, — Крайснер поставил бокал на столик и, проведя рукой по голове, выбрался из кресла. — Выйдем?

Сидя у пруда и глядя на потоки воды, с шумом обрушивающиеся из-под свода пещеры, церковник долго молчал. Осторожно перебирая воспоминания лучника, Дэрк был готов в любой момент прекратить, но Люфир терпеливо ждал, позволяя копаться в своей голове.

— Угораздило же тебя, — заключил церковник, облокотившись на согнутую в колене ногу. — Я был во дворце Берилона. Не по своей воле, но не без пользы для нашего дела. Оника там. Цела и здорова, и ведет игру, которую я пока что понять не могу. Но беспокоиться за нее не стоит. Она передала сообщение.

Люфир не без интереса наблюдал, как церковник снимает куртку и закатывает левый рукав рубахи.

— Уж извини, в нем ни слова о любви, — взгляду лучника предстало предплечье, в фигурных кровоподтеках на внутренней стороне которого можно было угадать расплывчатые очертания букв. — Проклятая плутовка, я думал, у меня рука отсохнет. В первые дни, конечно, было понятнее. «Ментальный Данмиру» — вот ее послание. Очевидно, это связано с ее братом, ментальными магами и жуком.

— Уже сообщил Командору?

— Нет. Я и сюда не сразу смог прийти. Старые соратники так скучают по былым денькам, что глаз с меня не спускают. Пришлось потратить немного времени, чтобы избавиться от хвоста. Но встречаться с Сапфиром сейчас плохая идея. Нам всем лучше запастись терпением и ждать, пока Оника сыграет свою партию. Я ненавязчиво побеседовал с Первым советником, с глазу на глаз, так сказать, — Дэрк ухмыльнулся, довольный филигранной работой, проделанной с сознанием старика Ульена, — так что у Оники появится еще один крайне полезный союзник. Это должно упростить ей задачу, что бы она ни задумала.

Люфир кивнул и посмотрел на лежавший у него на коленях дневник. За прошедшие недели больше половины страниц покрыли выжженные необычным стило письмена, перекрещивающиеся с переводом и пометками, содержащими комментарии и размышления о трактовке тех или иных фраз. Но сколь бы увлеченно он не старался разгадать тайну города, мысли об Онике не уступали своего места, теснясь в нервных очертаниях букв и пузатых точках, едва не пропаливших листы. Засиживаясь допоздна за оставленным на вечер переводом, Люфир лишь спустя долгие минуты бездействия замечал, что его разум невольно оставляет раскрытые страницы и возвращается к шуму водопада и ощущению узких девичьих плеч под пальцами.

Юноша видел, что Дэрк не собирается больше говорить об Онике, и мог бы закончить их недолгий разговор, но остался сидеть рядом в голубом мерцании светлячков. С церковником что-то однозначно было неладно: Крайснер, никогда не скупившийся на тухлые шуточки и ослизлые фразы, был тих и грозен, словно освещенный закатным солнцем склон, к которому с востока подбирались грозовые тучи.

Люфир все не мог решить, что подталкивает его задать крутящийся на языке вопрос. Произошедшие с ним в Убежище изменения или доверие с крохой расположения, которое церковник вызывал в нем, вопреки желанию лучника. Как ни крути, Дэрку всегда была известны самые потаенные уголки души Люфира, но церковник без тени сомнений играл в неосведомленность, за все годы так и не сообщив Сапфировой Маске о девушке, чье существование лучник старательно скрывал.

— Что случилось?

Вопрос прозвучал настолько неестественно, что церковник не смог сдержать скупой смешок.

— Местный воздух дурно на тебя влияет, Люфир.

— Ты без зазрений совести роешься в моей голове, так почему я не могу задать простой вопрос без того, чтобы ты отпускал едкие замечания?

— Резонно, — согласился Дэрк. Серые глаза с плавающими в них каплями меда смотрели хмуро и устало. — Не люблю я весь этот лоск и шик дворцовых стен. Голова от них болит.

— Лоск и шик, — со скептицизмом повторил Люфир.

— Проклятье, из твоей зазнобы слушатель выходил куда лучше.

— Извини уж.

— Да что там, о былых днях всегда неохотно вспоминаешь, особенно, когда и сам не узнаешь того, кто жил в твоем теле, — Дэрк покосился на юношу, задумчиво ловящего лицом брызги водопада, и продолжил. — Еще с седой древности в Огнедоле было две семьи, тщательно оберегавшие свои секреты. Самая юная представительница одной из них тебе известна лучше, чем мне. Но я всегда могу утешить себя мыслью, что о тайнах второго рода я знаю побольше твоего.

— Ты говоришь о Всевидящих Матерях?

— О них самых, будь неладны все их устои. Церковь родилась незадолго после того, как Проклятый принес в наш мир крупицы магического таланта. И сосредоточием ее стала женщина, воплотившая в себе нечеловеческую силу и выносливость. Ты и сам знаешь историю становления и развития Церкви и всех ее придатков. Но известно ли тебе, что Всевидящей Матерью стала не основательница Церкви, а ее старшая дочь? Ни та, ни другая не обладали ничем, кроме того, что доступно каждому церковнику, разве что в большем объеме. Но у Всевидящей Матери была младшая сестра, рожденная от союза ментального мага и первой в истории церковницы. Опасный и нестабильный тандем, между тем, дающий своему плоду дар ментального мага, усиленный кровью церковника.

— Я и представить не мог, что тебе настолько одиноко и не с кем поговорить, что ты начнешь свой рассказ о посещении Берилона с истории двух тысячелетней давности.

— Заткнулся бы и слушал молча, — оскорблено проворчал Дэрк. — Для человека, с головой увязшего в разгадывании древних тайн, ты слишком пренебрежительно относишься к истории главенствующего в Огнедоле рода. Конечно, в любой порядочной библиотеке ты найдешь книгу с жизнеописаниями Всевидящих Матерей, или хотя бы их имена, начиная с основательницы Церкви. Довольно заунывное чтиво, если не вдумываться в то, сколько имен и судеб перетерто страницами их биографий в прах. Всякая власть требует свою цену. Всевидящие Матери давно утратили бы свое влияние, если бы не постоянное поддержание и укрепление силы их крови. У Церкви всегда было в избытке выдающихся воинов, которые с легкостью могли улучить момент и сместить древний род с насиженного места, если бы каждая Всевидящая не превращала их в своих союзников. Правда, любая схема когда-нибудь дает сбой.

— Ты ведь понимаешь, что мне до сих пор непонятно, о чем ты? — поинтересовался Люфир.

Дэрк хотел было отвесить лучнику подзатыльник, но, передумав, сжал растущие у ног травинки.

— Все, кто мало-мальски интересовался историей, отметили, с какой завидной постоянностью у Всевидящих Матерей с разницей в два года рождаются две дочери. Конечно, все это проделки таинственной энергии Церкви, и мало кто, когда перед носом лежит такая диковинка, обращает внимание на то, что тщательно скрывается в тени. Пусть в Огнедоле и царит матриархат, но дети не рождаются от святого небесного дождя. Мир с легкостью принял, что избранники Всевидящих Матерей уходят во мрак, и никто бы и не подумал, что они всегда были на свету.

Вздохнув, Люфир откинулся назад, опершись о землю локтями: рассказ обещал быть долгим, и, раз лучник, пойдя на поводу у необъяснимого душевного порыва, ввязался в эту затею, нужно было запастись терпением и дослушать до конца.

— Мой отец, мой дед и его отец были на редкость талантливыми ментальными магами. В свое время их дар передался и мне. Крепкая наследственность, сыгравшая в этой истории не последнюю роль. Отец занимал место при дворе, прислуживая Первому советнику, находящемся на своем посту и поныне. Мне же выпала сомнительная честь расти в обществе дочерей тогдашней Всевидящей Матери, так что я не понаслышке знаю о дворцовых порядках. В те времена Арнора и не думала о той ответственности, которой предстоит лечь на ее плечи, в то время как ЛиссИя, ее младшая сестра, была молчалива и серьезна, с малых лет видя потаенные желания всех вокруг. Правда в том, что ни одна из Всевидящех Матерей за все время существования Церкви не обладала даром ментального мага. Зато у них были младшие сестры и Первые советники.

— А как же «Всевидящая» и все истории о дарованной Небом благословенной силе?

— Силы-то у Арноры хоть отбавляй. Как ни крути, она церковница, родившаяся от союза с одним из сильнейших бойцов Церкви. Чего не скажешь о ее младшей сестре. Чтобы получить силу ментального мага одной воли Неба недостаточно. И даже получив плод крови церковницы и ментального мага, в следующем поколении без подобного кровосмешения ментальная сила будет утеряна. Думаю, то же правило касается и стихийной магии: силы церковника и мага противоположны друг другу и не могут сосуществовать в одном теле без соответствующих усилий. Но кому нужны толки о том, что Всевидящая Мать, оплот веры и чистоты, знала больше одного мужчины? И я не говорю о том, что это бы раскрыло истоки ее могущества.

— Но тебе об этом известно немало.

— Да, так уж получилось, что, когда Лиссия заняла свое место Командующей бойцами Церкви, Арнора села на престол матери, а Ульен оценил мой талант, как наиболее многообещающий, — Дэрк хмыкнул, следя за цепочкой выстраиваемых Люфиром умозаключений. — Все, казалось, шло неплохо, ведь к тому времени наше общение с Арнорой приобрело довольно личный оттенок. Стать Первым советником со всеми вытекающими и прочее, прочее, — все это хорошо, если бы не тот церковник, что должен был успеть вперед меня. Дрянной расклад.

Люфир покосился на Дэрка, стараясь обуздать свои мысли и не дать магу найти себе поживу в его голове.

— Чего смотришь? Сам же просил рассказать, — Крайснер хохотнул. — Не мне тебе рассказывать, что получается, когда горячность и безрассудность молодости, знатно приправленные теплыми чувствами, сталкиваются с желанием обладать определенной женщиной. Тогда я предложил ей наплевать на закостенелые традиции, но ответом мне был отказ. Она, ставшая Всевидящей Матерью, человеком, чье слово вершит судьбу государства, говорила, что обязана неукоснительно исполнять свой долг, чего бы он от нее не требовал. Моя сила всецело принадлежала ей, и этого было достаточно, чтобы изменить мир и устоявшиеся порядки, но она боялась сойти с протоптанной тропы и проложить свой путь. Я не простил ей этого даже тогда, когда сам в себе не нашел силы воспротивиться течению. Похоже, что-то пошло не так со всем нашим поколением.

Конечно же, спустя год после рождения Миалы, я дал Церкви и Арноре то, что от меня требовалось. Может быть, после нашей ночи я и смог бы принять все, как есть, и оставить юношеские мечты, если бы не это проклятое умение слышать мысли других. Когда же все, что мне оставалось сделать, было занять место Первого советника рядом с новой Всевидящей Матерью, я решил, что зажарить мозги церковника, разделившего ложе с женщиной, которую я любил, будет неплохим прощальным подарком. В конце концов, их не объединяло ничего, кроме обязательства, и, каждый день, находясь рядом, я становился свидетелем терзаний Арноры, которая могла спрятать их от кого угодно, только не от меня. Вся эта история выглядит довольно гнусно, особенно если учесть, что я теперь на короткой ноге с заклятым врагом Арноры и, поди разбери, где начинается и кончается моя преданность.

Дэрк довольно усмехнулся, стоило лучнику нахмуриться, когда в его голове зародились сомнения. Люфир всегда балансировал на тонкой грани между доверием и недоверием к Дэрку Крайснеру, и после рассказанного ним, это хрупкое равновесие пошатнулось. Только лучник все еще не мог разобрать, на какую сторону пало преимущество.

— Только не нужно на меня бросаться, — рассмеялся церковник. Он вернулся к своей обыкновенной издевательски-насмешливой манере общения. — Это выглядело бы странно для пса, который, позабыв о старом хозяине, побежал к новому, стоило тому поманить сухарем. Помнишь, тебе ничего не утаить от меня. Но оно и к лучшему. У Сапфира сейчас своих забот хоть отбавляй, нужно же кому-то за тобой приглядывать.

Дэрк нехотя поднялся на ноги, отряхивая прилипшие к штанам травинки.

— Тебе нужно лучше питаться — одни кости остались, — наставительно произнес церковник. На полпути к дому он остановился и обернулся. — Я не знаю, чем закончится эта история с Сапфиром и его отпрысками, и, боюсь, что без крупной заварушки не обойтись. К чему это я: младшая дочь Арноры, Эльса, — не пристрели ее, хорошо? Она, конечно, девочка способная и может за себя постоять, но ты тот еще изворотливый гад. Так и не поймешь сразу, что за козырь ты вытянешь из рукава.

— Если мы когда-нибудь встретимся, обещаю, что не трону твою дочь.

Убедившись, что тот не лжет, Дэрк оставил сад и все еще сидящего на берегу пруда юношу, не став копаться в причинах его решения и сопутствующих ему размышлениях. Того, что ментальный маг увидел в сознании Люфира, едва тот вернулся в дом, было достаточно, чтобы доверить ему свои тайны без риска быть выданным Сапфировой Маске.

Поздний отход ко сну закончился ранним подъемом. Фьорду пришлось не только развлекать Дэрка, пока тот дожидался возвращения лучника, но и проводить церковника засветло. Сон исчез, и огненному магу ничего не оставалось, как шататься по кухне в поисках остатков съестного. Последние дни его отряд несколько раз натыкался на чудищ, неизменно приволакивая их туши к Убежищу, но исследователи все так же молчали.

— Где Крайснер? — стоя на пороге кухни, Люфир подкатывал рукава рубахи.

— Ушел из Убежища чуть больше часа назад. Наверху вдоволь своих проблем. Я предлагал ему попрощаться, но он не захотел беспокоить тебя. Похоже, этот мир катится в пропасть, и все мы постепенно сходим с ума.

— Проблемы наверху?

— Те же твари, что и у нас, лезут изо всех щелей. Только в большем количестве и размерах. Да ты и сам все знаешь.

— Крайснер ничего не говорил.

— Шутишь что ли?! О чем тогда можно было столько трепаться?! — Фьорд развел руками в недоумении. — Знаю-знаю, ты ничего не скажешь, не напрягайся. В любом случае, мне пора: командир просил выбраться пораньше сегодня. Нужно проверить дальние пещеры.

— Погоди, Фьорд, что там о нападениях на поверхности?

— Они появляются по всему Огнедолу. Неизвестно откуда и почему, нападают на караваны и деревни. Уже несколько раз испытали стены Этварка на прочность и даже смогли устроить погром во дворце, — Фьорд задержался у входной двери, не сумев оставить вопрос Люфира без ответа. — Пока их набеги удается сдерживать, но тварей становится все больше. Так же, как и за пределами Убежища. Это все?

Люфир кивнул и остался в коридоре один. Непривычная тишина повисла в доме, не потревоженная даже мерным дыханием Мелиссы, погруженной в сладостные девичьи сны в своей комнате. Лоза плюща растопыренными листками щекотала окна, роняя на подоконники холодные капли.

Лучник брел по улицам Безвременья, сверяя дома с набросанной на развороте дневника картой и записями, стараясь отыскать уголки, где от него еще могли укрыться письмена Моря Теней. Все изречения, что он встречал до этого, были неоднозначны, словно древняя молитва-заклинание, пронизывающая весь город. Может, именно они делали камень единым и нерушимым, даруя силу противостоять самому времени.

Обходя город, он поглядывал на возвышающийся в стороне храм, — единственное место, куда зайти мог далеко не каждый, и где днями напролет пропадал Волин. Если бы Люфир мог получить разрешение старейшины посетить храм, в Убежище не осталось бы ни единой не разгаданной строки. Он был рад этому и в тоже время опечален. Работа над переводами отвлекала его от навязчивых мыслей об Онике, незаметно стирая дни. Порой ему казалось, что с момента прихода сюда пролетело несколько лет, а иногда, что не прошло и недели.

Вернувшись домой, Люфир обнаружил Мелиссу, суетящуюся вокруг Фьорда, обзаведшегося десятком ссадин и приподнятым настроением. Стоило лучнику появиться, как девушка умчалась из комнаты, подмигнув Фьорду.

— Ты давно полностью избавлялся от энергии огня? — без лишней заинтересованности спросил лучник, озабоченный частыми сменами настроения мага.

— Я выхожу патрулировать каждый день и не могу расхаживать с пустыми запасами энергии. Не нужно так нервничать, Люфир, я все контролирую. Лучше взгляни сюда, — Фьорд похлопал рукой по ткани, покрывавшей стол и то, что на нем лежало.

Увидев скупое любопытство в глазах Люфира, Фьорд сдернул полотно, обнажая незамысловатый, но аккуратно сделанный лук.

— Мне удалось раздобыть его на одном из старых складов. Здесь бойцы — одни укротители стихий, и никто не пользуется оружием, но у тебя же особый подход к магии… — улыбка медленно гасла на лице Фьорда, пока Люфир стоял без единого движения, не зная, что ему делать с подарком. — Твой лук сломался, и я подумал, что ты не откажешься от замены.

— Не откажусь, спасибо, Фьорд, — Люфир положил на стол дневник и осторожно прикоснулся к луку, будто перед ним лежало не оружие, а древний фолиант, способный рассыпаться от дуновения ветра.

— Люфир, — Фьорд мялся, хорошо изучив реакцию лучника на темы, приходившиеся тому не по душе. — Мы так и не говорили о том, что произошло в пещере с тем пауком. И о том, что было после. Как тебе удалось убить его? У меня так ничего толкового и не вышло в той стычке, это я точно знаю.

— Простое везение.

— Как же, везение, ты даже не стараешься выкрутиться!

— Мы не будем говорить об этом сейчас, Фьорд. Может, как-нибудь позже.

Гладкая рукоять лука казалась великоватой, неудобно лежала в руке, будто ей там и вовсе не было места. Люфир вернулся воспоминаниями в тот миг, когда одной силы его голоса было достаточно, чтобы влить в мертвый камень мощь гиганта и скорость стрелы. Он знал, чем собирался заняться, когда закончит перевод, но, может, стоило начать, уже сейчас? Расплата за использование силы Мориуса напугала Люфира, заставив откладывать тренировки ото дня ко дню, однако вечно так продолжаться не могло.

В этот раз Люфир сам решил отнести Волину последние переведенные страницы дневника. Еще один день был потрачен на проверку, не осталось ли чего, что лучник упустил из виду. Волин распорядился, чтобы его пустили в дома убедиться, нет ли там чего отличного от других, и за время своего исследования юноша наслушался немало нелестных отзывов, как об Ордене, так и о самом себе. Община отступников так и не привыкла к Смиренному, который, к тому же, без пользы слонялся по улицам, что-то вынюхивая и выглядывая.

— Люфир, не ждал тебя лично, — Волин наткнулся на юношу сразу у дверей Храма, покрывшихся особо сочной желтизной в лучах гаснущих светильников. — Ты принес еще листы? Не перестаю удивляться твоему трудолюбию и кропотливости, с которой ты готовишь перевод.

— Я хочу изучить надписи внутри храма, — прямо сказал Люфир. — Они же там есть, не так ли?

Старик помрачнел и оглянулся на тонкую щель света, льющуюся из прикрытых дверей. Он так долго оберегал сущность храма и скрытых в нем тайн от неискушенных умов жителей Убежища, что начал считать себя его истинным хранителем, который вправе распоряжаться тем, кому и когда входить внутрь. А взамен на его службу храм не пролил и капли света на свои секреты, тогда как мальчишка, пришедший с Поверхности, маг Ордена Смиренных, с легкостью мог прочитать древние письмена. Разрываясь между желанием не позволить Люфиру нарушить его уединение и жаждой прикоснуться к душе мистического места, Волин, сделав над собой последнее усилие, толкнул тяжелую дверь.

— Заходи и побыстрее, — поторопил он юношу, не желая, чтобы кто-то видел, как староста общины впускает в почитаемую святыню чужака.

Плотно закрыв двери, Волин в ожидании застыл за спиной Люфира, словно отшельник, впервые осмелившийся показать свое логово гостю. Он уже и сам не замечал, как сильно пламя храма помутило его рассудок, ненавязчивым танцем рыжих языков превращая в послушную игрушку, верившую в силу собственной воли.

Огонь, плавно извивающийся в чаше, звал посетителя к себе, страстно желая познакомиться с новым магом и испытать его. И Люфир слышал этот зов — хор нестройных сбивчивых голосов, похожих на сотни душ, сгорающих внутри растрескавшихся камней и просящих об освобождении. В темных символах, вырезанных по ободку чаши, собралась вода, вбирая в себя блики пламени.

— Четыре стихии: вода, камень, огонь и воздух.

Люфир оторвал взгляд от чаши и осмотрелся, ощущая напряжение, пропитавшее храм. Оно было схоже с тем, что каждый раз сопровождало его во снах, плывущих в Море Теней. Лучнику необходимо было больше пламени, чтобы рассмотреть знаки, испещрявшие чашу, и та откликнулась, дразня своего гостя.

— Едины хлад и пламень, да снизойдет с тенистых небес алатырь откровения, — по слогам перевел Люфир, по кругу обходя чашу, следуя за надписью. Он чувствовал, что за этими словами кроется нечто большее, чем возвышенная метафора, но сколько бы раз он не повторял их про себя, понимания не прибавлялось.

Люфир хотел было отмахнуться от преследующих его голосов, но вовремя остановился, вспомнив, что слышал их каждый раз, когда прикасался к силе, даруемой Морем Теней. И в этот раз голоса твердили одну и ту же фразу, написание которой глубоко въелось в чашу четырех стихий.

Позволив древней силе вести себя, лучник зашептал, прочитывая слова на том языке, на котором они были написаны.

«Едины хлад и пламень, да снизойдет с тенистых небес алатырь откровения».

Пространство храма лопнуло, выпуская из трещины под сводом гигантский монолит, упавший на ребро рядом с чашей, едва не придавив успевшего отпрыгнуть в сторону Люфира. Белесые клубы потусторонней энергии лоскутами опадали с верхушки каменной плиты, терявшейся под самой крышей храма. Весь монолит был исчерчен тысячами символов Моря Теней, один за другим наполняющихся мягким свечением, пока вся плита не превратилась в мерцающую скрижаль.

— Святые Небеса, — ахнул Волин. — Я принесу еще бумаги.

— Здесь понадобится не только бумага. Несите лестницу.

Люфир поднял глаза вверх, туда, где мелкие символы сливались в полосы. Рефлекторно переведя несколько нижних строк, юноша понял, что останется в храме, пока полностью не изучит письмена. Возможно, именно это хотел узнать Мориус в обмен на право пользоваться его силой.

Волин скоро вернулся в храм с кипой свитков, а следом за ним вкатился тонкий каменный блин.

— В этот раз я сам помогу тебе, — старик мыслью опрокинул круг на бок и протянул лучнику бумагу.

— Оставьте. Мне понадобится некоторое время, чтобы перевести. Будет лучше, если я скопирую письмена, а после займусь переводом. Не беспокойтесь, я не заставлю долго ждать и отдам вам оригинал.

— Да, конечно, пусть будет так, — Волин волновался, словно рыбак, выследивший в темных водах луноглаза и не собиравшийся дать тому скрыться. Еще немного и ему откроется тайна, так рьяно оберегаемого им храма стихий!

Люфир встал на плиту, и та плавно поплыла вверх, подчиняясь воле старика. Постукивая стержнем по обложке дневника, юноша удовлетворенно смотрел на приближающуюся первую строчку. Волин не почувствовал обмана в словах лучника. Все, что переводил Люфир до этого, по сути, было высокопарной чепухой, не имеющей особого значения, которую можно было разглашать без опаски. Но начертанное на монолите хранило знания, которым в посторонних умах было не место.

Недель, потраченных на перевод и совершенствование владения языком Моря Теней, хватило, чтобы Люфир с легкостью понимал написанное, умело складывая слова в долгие фразы. Он с самого начала не собирался раскрывать Волину тайны храма. Прочесть древний текст не составляло труда, так же, как и подготовить на скорую руку поддельный перевод, не имевший ничего общего с символами на скрижали.

Плита достигла вершины монолита и замерла, позволяя Люфиру приступить к переписыванию.

— Постарайся не задерживаться, молодые годы остались далеко позади и долго удерживать эту штуку я не смогу, — прокричал Волин, едва сдерживая дрожь в руках от нетерпения. Мерцание скрижали завораживало его, прося отдаться целиком, стать его верным последователем и слугой.

— Посмотрим, — Люфир осторожно коснулся пальцами свечения первого знака и, ничего не почувствовав, открыл записную книжку. Стержень заскользил по странице, выжигая слова.

«Я оставляю это послание во имя нашей семьи и вопреки воле отца. В своем озлобленном безумии он давно утратил способность зреть в будущее, где наши потомки и потомки его учеников будут блуждать во мраке неведения, позабыв о своих истоках и ответственности, возложенной на них волею судьбы и одного простого человека, ставшего когда-то Первым магом.

Если ты читаешь эти записи, значит, являешься не простым странником в Море Теней, но смог обуздать его суть, понять законы и язык. Я допускаю, что когда-нибудь появятся укротители стихий, достаточно талантливые, чтобы сроднится с истоком силы всех магов, но, вероятнее всего, этот дар достался тебе по праву рождения и берет свое начало в крови моего отца.

Он не одобрил бы мой поступок, но его время прошло, а большая часть силы перешла ко мне и моей сестре. Но он все еще силен, а потому я вынужден скрыть свое послание в месте, куда ему не попасть, и за дверью, которую его строптивый разум не сможет отворить. Отец настаивал, чтобы история нашего рода не коснулась ни единой страницы, дабы защитить его от недоброжелателей и откровенных врагов. Но он не подумал, что века скроют истину и от нас самих, стерев прошлое, а за ним и тропу в будущее. Поэтому я создал материал, неподвластный ни времени, ни пространству, и доверил ему самое сокровенное — историю единства.

Мы с сестрой родились в один день, незадолго после того, как отец с матерью покинули Огнедол и обосновались посреди Восточного океана в величественной башне, сокрытой стихиями от непрошеных гостей. Наша сила проявилась сразу после рождения, и отцу не раз доводилось бороться с внезапными штормами, приходившими извне, и пожарами, один за другим вспыхивающими внутри, пока мы не повзрослели и не взяли свой дар под контроль.

Я с легкостью справлялся с жизнью отшельника, тем более в башне, размеры которой не смогли бы стеснить и целый полк. Сестру же невероятно утомляла необходимость сидеть посреди океана, не зная мира и величия Огнедола, открывшегося нам с годами. Ветер уговаривал ее отправиться в странствия, а тайфуны подначивали взбунтоваться против всех вокруг. Сестра не раз жаловалась, что сила пламени и земли должна была достаться ей, и что со своей мягкостью и уступчивостью я не в силах раскрыть все величие подвластных мне стихий. С возрастом она поняла, что распорядись судьба иначе, камень и огонь в ее руках повергли бы мир в хаос, но жаловаться не перестала.

Сестра всегда была ближе к отцу, понимая и принимая его обиду и непреклонность в решениях, словно не разделяла душу с беззаботностью ветра и терпимостью воды. Думаю, именно то в нас, что другие назвали бы несоответствием нравов и подвластных стихий, было идеальным тандемом нашего мира и Моря Теней. Это позволило нам не сгубить нас самих и все доброе, что сделал для человечества отец.

Я почти не пишу о матери. Семья научила нас принимать друг друга такими, как есть. Только это мне и осталось делать, когда отец забрал жизнь женщины, родившей меня с сестрой. Я бы мог остановить его, или обратить все вспять, если бы сестра не удержала меня тогда. Она чувствовала отца лучше и видела дальше меня. Думаю, в тот день она спасла мою жизнь.

Мне сложно объяснить, почему простить отца удалось мне, а не сестре. В то время мы уже были вольны покинуть нашу укромную обитель. Я часто навещал отца, оставшегося встречать старость затворником, но сестра возвращалась в дом всего пару раз. Я мог бы списать все на жажду странствий и вольный дух, если бы не знал ее, как самого себя.

Мы не раз виделись на просторах Огнедола, где сестра впитывала в себя всю сладость жизни в обществе, тогда как я был погружен в созидание собственного города. Прохаживаясь по пустынным улицам, я представлял на них играющую детвору и женщин, собирающих с яблонь сочные плоды. Я мечтал о дне, когда каменный свод растворится вместе с утренним туманом, город поднимется из скалистых пучин, и солнце заструится по его крышам, капая на головы прохожих солнечными зайчиками.

Но ныне это невозможно. Пока Огнедол раздирает междоусобица, а воины Церкви сталкиваются в ожесточенной борьбе с укротителями стихий, мое детище останется в тиши земли, дожидаться дня, когда между выходцами одной силы воцарится мир. Тогда мои с сестрой потомки представят Небесам город, что я воздвиг, как символ единения и бессмертия.

Я завещаю Город Единства наследникам крови Первого мага и вверяю им ключ, способный пролить солнечный свет на взлелеянные мною сады и дома. Я оставляю его в пещере за водопадом, и право воспользоваться ним обретет лишь подлинный наследник моей силы.

Едины хлад и пламень, да возвысится под тенистыми небесами алатырь единения».

Люфир перевернул страницу и, дописав последнее предложение, перевел дух. Запястье ныло.

— Ты закончил? — Волин был рядом, дожидаясь, когда же сможет узреть содержимое скрижали.

Лучник кивнул и показал страницы дневника, покрытые теми же символами, что и монолит.

— Копия готова, и теперь осталось только перевести. Я смутно понял несколько фраз, но это не годится, — на лице Волина отразилось разочарование, словно он успел позабыть, что говорил Люфир перед тем, как приступить к изучению письмен.

— Я хочу получить перевод сегодня же! Ты сможешь это сделать?

— Да, конечно, я останусь здесь и отдам вам все, что переведу, как только закончу, — смиренно произнес юноша, разравнивая перед собой чистый свиток и напряженно всматриваясь в дневник.

Затаив дыхание, Волин подошел к скрижали и с благоговением коснулся неровностей камня, пробегая пальцами по острым изгибам неведомых символов. Старик не переставая ходил вокруг монолита, не в силах оторваться, пока спустя несколько часов Люфир не побеспокоил его.

— Здесь все, — он вложил свиток в костлявую руку Волина. — Вам должно быть интересно. В ней говорится о древнем поселении магов камня, построивших это место почти тысячелетие назад. Вы сами все увидите.

— Спасибо, Люфир, твой вклад неоценим! — старик смотрел на оказавшееся в его руках сокровище блестящими глазами, предвкушая момент, когда он сможет прочитать все от первой и до последней строчки. — Возвращайся домой. Ты заслужил несколько дней отдыха. Я отправлю посыльного, когда мне понадобятся твои умения. Ступай.

Люфир почтительно поклонился и, крепко сжимая дневник с заветным посланием, покинул храм. Ночь таилась в закоулках улиц и дворов, кружась мотыльками вокруг едва виднеющихся фонарей. Городом правила тишина, и лишь упрямый водопад продолжал шуметь в стороне, скрывая в своих недрах древние механизмы.

Шагая вдоль прудов и ручьев, юноша видел в них свое отражение и думал о том, что когда-то создатель этого места, сын Первого мага, тоже ступал по улицам, любуясь своим детищем и тая заветную мечту наполнить его жизнелюбием солнца и чистотой луны. Люфир размышлял об Онике и ее брате, сила которых скорее всего была близка к могуществу детей Первого мага. Значило ли это, что совсем скоро все эти немыслимые строения могут быть подняты на поверхность?

«…когда между выходцами одной силы воцарится мир», — подходя к дому, Люфир вспомнил последние строки послания. Неужели речь шла о церковниках и магах? Если так, то лучнику было сложно представить себе место, где два извечно враждующих народа смогли бы мирно сосуществовать.

На кухне горел свет, и, только Люфир отворил входную дверь, в коридоре появилась растрепанная и заплаканная Мелисса, с несвойственной ей злостью, затаившейся в складке между сведенных бровей.

— Где ты был? Я везде тебя искала! Почему ты так долго? — неровным голосом спросила она, сжимая маленькие кулачки и жалея, что в доме нет ни единой песчинки, подвластной ей, с которой она могла бы наброситься на лучника.

— Во что он опять встрял? — устало спросил Люфир, прекрасно зная виновника всех горестей Мелиссы.

— Последние дни те чудища подбирались как никогда близко к Убежищу, и Вихр принял решение собрать отряд и отправиться в Глубины, чтобы найти и уничтожить гнездо, из которого лезут твари. Кроме тех, кто должен был пойти обязательно, Вихр брал и добровольцев, и Фьорд вызвался быть одним из них. Я пыталась отговорить его или убедить хотя бы дождаться тебя, но отряд выходил с закатом, а ты…, — Мелисса выдохлась, изнуренная мучительным ожиданием и беспокойством. — Что ты делаешь?

Люфир повесил за спину колчан с оставшимся десятком стрел и взял раздобытый Фьордом лук, понуро лежавший на столике в коридоре.

— Ты знаешь, через какую дверь они вышли?

— Красноликую. В коридорах за ней чудища встречались чаще, чем где-либо. Вихр поведет отряд по их следам.

— Хорошо.

Мелисса выбежала из дома вслед за Люфиром. Утирая ладонями навернувшиеся на глаза слезы, девушка поравнялась с лучником.

— Куда ты идешь?

— Мелисса, не будь дурой и не задавай глупых вопросов. Застоявшаяся энергия таки ударила ему в голову. Ты знаешь, где живет твоя подруга, Бритта? — поддержка мага камня пришлась бы кстати.

— Она ушла вместе с отрядом.

Забыв об усталости, лучник спустился к озеру, у одного из берегов которого виднелась красноликая дверь с охраняющими ее магами. Мелисса торопилась следом, стараясь не пускать на волю всхлипывания. От Бритты и Фьорда она вдоволь наслушалась о монстрах, рыщущих за стенами Убежища, и даже видела несколько туш, доставленных в город для изучения.

— Эй, куда торопимся? Проход закрыт, детишки, — один из стражников, коротавших время за картами, помахал рукой, чтобы маги уходили.

— Вихр с отрядом ушел этим путем?

— Да, уже часов девять-десять назад.

— Откройте дверь. Я доброволец и хочу присоединиться к группе.

Говоривший с Люфиром стражник засмеялся, едва не опрокинув хлипкий складной столик.

— Ты немного опоздал, парень. Шагай отсюда. Дверь заперта до момента, пока Вихр не вернется. Или ты забыл о нашествии жутких тварей, готовых в любой момент вломиться сюда?

— Откройте дверь, — повторил Люфир, взглядом отыскивая механизм, открывающий проход. Вывести из строя двух магов, не ждущих нападения, не составит труда, а с Волином он разберется позже.

— Слушай, ты глухой или слабоумный? — стражник поднялся из-за стола и навис над лучником. — Нет прохода, значит, нет прохода. Жить надоело? Тебя там вмиг сожрут, а мне потом ответ перед старейшиной держать? Проваливай отсюда.

— Пусть идет, — подал голос второй стражник, до этого отмалчивавшийся в сторонке. — Выпусти его. Это тот Смиренный, которого приволок с собой ментальный маг. Свернет себе шею, мне свободнее дышаться будет. Повадился сюда таскаться всякий сброд, а Волин и пускает.

Стражник пожал плечами и пошел отпирать дверь. Он был младшим в смене, и раз ему говорили что-то делать, он делал — ответственность-то не его.

— Спасибо, — холодно сказал Люфир и взглянул на последовавшую за ним к двери Мелиссу. — Куда собралась? Возвращайся домой.

— Что?! Нет, один раз я уже осталась в Убежище, когда вы двое ушли, и чем это кончилось? — заупрямилась девушка, вздрагивая от одних только воспоминаний о пребывавшем без сознания Фьорде и словах Сааны о его ранах. — Ты же спрашивал насчет Бритты, я тоже маг камня, она учила меня, я помогу!

— Остаешься здесь, Мелисса. С меня хватит и одного Фьорда. Вот, — Люфир протянул девушке дневник, — береги его, как собственную жизнь. То, что в нем, имеет большое значение. Сохрани его до моего возвращения. Поняла?

Девушка кивнула, не в силах противиться леденящему взгляду. Прижав доверенный ей дневник к груди, Мелисса не без тоски смотрела, как Люфир исчезает в коридоре, прихватив с собой один из стоящих у двери светильников, и как тяжелая круглая дверь мерно катится вбок, нерушимой стеной отделяя Убежище от полных угроз Глубин.

— Все, привал закончен! Восстанавливаем построение и двигаемся дальше! — голос Вихра разносился по продолговатой пещере.

Фьорд закинул на спину сумку с провизией и еще раз взглянул на чадящие в стороне угли — единственное, что осталось от хитрой твари, выпрыгнувшей на магов из своей норы. Он даже не успел понять, что произошло, когда Вихр выбил из чудища весь дух, уложив его за считанные секунды. Командир отряда обладал феноменальными запасами энергии и умело ими управлял, не оставляя врагу ни малейшего шанса.

В группе, отправившейся на поиски логова заполонивших подземные лабиринты существ, было двадцать магов, не считая Вихра. Фьорд ожидал, что добровольцев будет больше, но кроме него вызвались только близнецы маги камня, и Цейра, все время вертящийся под боком и скрежещущий зубами. В самом начале пути он попытался вырваться в первые ряды, но Вихр сразу же одернул его.

— Ты считаешь, что моих умений хватает лишь на то, чтобы плестись в хвосте?

— Я считаю, что не могу положиться на твое здравомыслие. Продолжишь выражать недовольство и отправишься обратно. Бритта, присматривай за этим шалопаем. И за остальными — тоже, — Вихр смерил Фьорда и близнецов придирчивым взглядом и вернулся в начало строя.

Бритта не изъявила особой радости, когда ей поручили быть нянькой для добровольцев, но так как в ее обязанности входило прикрывать тыл от возможного нападения выжидавших своего часа тварей, выбора не оставалось.

С момента выхода из Убежища прошла половина суток, и за это время маги успели наткнуться на два десятка одиночек и три группы по четыре зверя. Не обошлось и без ранений, но все бойцы могли продолжать путь, что и делали, решив раз и навсегда положить конец набегам чудищ.

Освещая путь замыкающей отряд группе, Фьорд внимательно рассматривал изъеденные водой или чем-то иным проходы, когда заметил в стороне возню. Бритта что-то настойчиво шептала Цейре, сопровождая свои слова весьма ощутимыми тычками. Наконец, добившись своего, девушка замедлила шаг, давая Цейре занять ее место рядом с Фьордом.

— Слушай, мне жаль, что все так вышло тогда, — Цейра несколько раз оглянулся на Бритту, но взгляд девушки не предвещал ничего хорошего, если тот не продолжит. — Пойми, мы столько натерпелись от Ордена, и тут, как к себе домой, заявляется проклятый церковник с известием, что моя сестра и еще почти сотня магов уже не вернется, да и еще этот Смиренный. Я был в ярости! Да кто бы не был? Ты должен понять, ты же отступник, которого даже не смогли клеймить.

— Понимаю, — сдержанно ответил Фьорд.

— Мне стоило выждать момент, когда Смиренный будет сам, но я погорячился, и ты пострадал. Правда, если бы ты с самого начала не водился с собаками Ордена, этого бы не случилось, но ведь это можно исправить и сейчас.

— Все-таки Люфир мало тебя избил.

— Что?! Ты продолжаешь защищать этого ублюдка?! Да ты с головой не дружишь!

— Отвали подобру-поздорову, хорошо? — пламя на ладони Фьорда вспыхнуло ярче. — Без тебя разберусь, с кем мне водиться.

— Стой, неужели ты думал присоединиться к этим предателям из Ордена?!

— Прикуси свой язык.

— Спокойно! Спокойно, — Бритта вклинилась между готовыми сцепиться магами. — Что ж, идея перемирия не задалась. Разошлись по углам и смотрите в оба.

Из-за поворота прохода донеслись крики магов и рык очередного зверя, и замыкающая группа бросилась вперед.

В округлой пещере, больше похожей на скорлупу выеденного яйца, отряд окружил гигантского рогатого зверя, заключив его лапы и хвост в каменные оковы. Зверь рычал и метался, кроша камень и грозясь перемолоть жалким букашкам, шныряющим вокруг, все кости. Загонщик не собирался сдаваться.

— Погоди, и без тебя справятся, — Бритта придержала Фьорда, одновременно одевая одну из лап зверя в каменный башмак. — Будешь только мешаться под ногами.

Вихр ловко запрыгнул на спину твари и, держась за идущие вдоль позвоночника наросты, смог добраться до головы зверя, несмотря на все его попытки скинуть мага.

— Строптивый, гад! — Вихр крепко схватился за один из рогов на голове чудища, не давая стряхнуть себя на землю. Пламя вырвалось из сжатого кулака плотной струей, заливая лоб и глаза зверя.

— Что он делает? Я встречал этих тварей: им нипочем ни удары, ни огонь. Их броня крепче камня! — Фьорд напряженно следил за безостановочно разрастающимися наростами, сдерживающими зверя, зная, что тот может вырваться в любой момент. Он даже не был уверен, погибнет ли чудище, если на его голову обрушить свод пещеры.

— Смотри и не дергайся, — Бритта смогла усмехнуться, хоть напряжение в руках и отдавало болью в спине. — Вихр не просто так руководит отрядами снабжения. Я в жизни не видела столь впечатляющего мага огня. Его пламя обращает плоть в угли за мгновения, и единственное, что он не может прожечь, — это камни Безвременья.

От вырывающегося из руки Вихра огненного острия болели глаза. Зверь ревел, но его движения становились все медленнее и судорожнее, пока воздух не наполнился запахом горелой кости, и тварь не обмякла, рухнув на землю. Протяжный стон разлился по пещере, когда мощные легкие выпустили воздух. Отряхивая руки, Вихр спрыгнул на землю под одобрительные возгласы магов. Из черной обуглившейся дыры в голове Загонщика вытекала дурно пахнущая жидкость.

— Заложите его камнями, — распорядился Вихр, вытирая лоб от выступившей испарины. — Сжигать его умучаешься, а мясо приманит других.

Фьорд не отрываясь следил за командиром отряда, мечтая когда-нибудь достичь его уровня, когда Бритта толкнула мага в плечо.

— Не зевай. Это был одиночка. Справиться с несколькими такими будет гораздо сложнее. Их неестественная сила, крушащая все на своем пути…, — Бритта нахмурилась. — Откуда они только взялись?

— Боюсь, скоро мы это узнаем, — после встречи с пауком Фьорд не раз натыкался на других тварей, но так и не смог до конца перебороть страх перед ними. — Ты же не сражалась с ними раньше?

— Нет. После того раза, когда пришлось вытаскивать тебя со Смиренным из пещеры, Вихр попросил заняться обучением магов камня, и дальнейшие приключения в Глубинах обошли меня стороной.

— Не знаю, почему ваши ученые ничего не говорят о тех тварях, чьи тела доставлялись в Убежище, но даже тогда, в первый раз встретившись с одним из них, похожим на пещерного паука, — уголок рта Фьорда нервно дернулся, и он покачал головой, — я понял, что они гораздо умнее. Он словно оценивал каждое мое движение. Забрал у Люфира лук — откуда ему было знать, что именно несет угрозу? Кроме того, мне кажется, что они владеют зачатками магии.

Бритта, не сдержав смех, прикрыла рот ладонью, но хмурый вид Фьорда заставил девушку стать серьезнее. Они снова шли в конце строя, прикрывая спины идущих впереди магов. Вихр не хотел попусту терять времени и продолжал уводить отряд глубже в недра земли. По неровным стенам бегали тени от множества зажженных укротителями огней, изгоняющих из складок камня въедливую темноту.

— Тот паук не боялся моего огня. Он тух, будто бы тварь окружал ледяной щит, гасящий пламя. После я не встречал ничего подобного, но думаю, они есть где-то там, в нутре земли.

— Тебе в самую пору детвору пугать своими историями, — Бритта отмахнулась от предположений мага. Дар укротителя стихии передавался с кровью со времен Первого мага и никакое зверье в помине не могло обладать подобной силой.

Череда коридоров, дышащих на магов мерзлотой, перемежающейся с жаром нор, тянулась бесконечной вереницей, временами обрываясь глубокими провалами, преодолеть которые без помощи укротителей камня не представлялось возможным. Бойцы Убежища все чаще отмечали, что воздух становится теплее, а некоторые камни обжигают, стоит их коснуться.

— Под нами раскаленные слои породы. Должно быть, горячий воздух поднимается вверх, а вместе с ним кипящие воды, разогревающие скалу. Следите за водой, скоро и от вас будет толк, — Вихр улыбнулся тройке магов воды. Мужчина набирал в отряд укротителей всех стихий, отдав численное преимущество магам камня и огня.

Командир отряда приказал остановиться, когда перед ним разверзлась пустота обрыва. Присев, мужчина зажег на ладони небольшую сферу и подбросил ее вверх. Крошечный огненный шарик поднимался ввысь, разгораясь ярче и проливая свет на просторы гигантской пещеры, стены которой пронизали десятки туннелей, уходивших в разные стороны. Огонек потух, погрузив подземелье во тьму. Мгновение, и свод вспыхнул тысячами разбуженных светлячков, наполнивших пещеру лазурным сиянием, осыпающимся с потолка.

— Словно звездное небо, — зачарованно произнесла Бритта. Ее семья пришла в Убежище, когда девушке было всего пять лет, и она сохранила лишь смутные воспоминания о мире на Поверхности, за все время так ни разу и не покинув подземный город.

— Звездное небо совершенно иное, но это тоже красиво, — заметил Фьорд.

— И куда теперь? — спросил один из магов камня, стоящий рядом с командиром.

— Для начала вниз, а там разберемся. Потребуются твои умения сенсора, — Вихр ободряюще хлопнул мага по спине и первым съехал вниз по крутому склону, подняв дорожку пыли.

На дне пещеры, спотыкаясь о беспорядочно разбросанные глыбы, гуляли ветра, спешащие из одной норы в другую. Вихр отдал приказ держаться вместе и следить за ходами, пока двое магов камня, опустившись на корточки и приложив руки к земле, изучали окрестности.

— Не нравится мне это место, — Фьорд всматривался в черноту прохода и по его спине пробегали мурашки от ощущения, что мрак смотрит на него в ответ.

— Ты же рвался в бой, — Бритта мыслями тянулась к камню вокруг, чтобы призвать его к себе на помощь при малейшей опасности.

Фьорд умолчал о том, что по-разному относится к встрече с одиночным зверем и местом, из которого вышла бы превосходная западня.

— Не трясись, Вихр не задержится здесь дольше, чем нужно.

— А много и не нужно, — процедил Фьорд, сжимая кулаки и пробуждая в теле энергию огня.

Выскакивая из темноты туннелей, жадные до мяса магов твари заполонили пещеру, скалясь в предвкушении скорого угощения. Отряд взмыл вверх на выросшем каменном столбе, выигрывая для себя немного времени. Шестерка Гончих обступила столб, скребя скалу когтями и истошно вопя, видя близкую, но недоступную добычу. На головы тварей обрушился каменный ливень, от которого те уклонялись, щелкая хвостами. Земля вставала на дыбы под их лапами, но Гончие были достаточно прыткими, чтобы не попасться в каменную ловушку.

— Им будет некуда бежать! — Вихр вскинул руки, создавая широкое кольцо пламени, обнявшее столб и заскользившее вниз, прямо за спины хищников.

Столб вздрогнул от мощного удара и раскололся на части, когда появившаяся пара Загонщиков протаранила камень рогами. Воспарившие плиты подхватили сорвавшихся вниз магов, безопасно доставляя на землю, где их уже ждали Гончие.

— Разделим их и прикончим!

Вихр привлек внимание сразу двоих Гончих и, объятый выжигающим все на своем пути пламенем, ринулся в бой. Остальные маги не замедлили послушаться приказа и, сгруппировавшись по двое-трое, набросились на выбранные цели, круша снарядами кости и возводя вокруг хищников крепкие стены.

— Везенье наше все, — выругалась Бритта. Один из Загонщиков, опустив к земле голову, бросился к девушке, вырывая когтями камни и пробивая, словно дощечки, воздвигаемые укротительницей камня заслоны.

— Фьорд! — крикнул Цейра, и огненные маги, выждав момент, когда зверь окажется между ними, выпустили в воздух густое облако пламени.

Загонщик рыкнул, когда огонь обжог пасть, и втянул в легкие еще больше жара. Крепкая броня была надежной защитой, и разъяренный зверь с легкостью разметал окружившее его пламя. Нескольких мгновений его замешательства хватило, чтобы Бритта отбежала на безопасное расстояние и запустила в противника острые копья.

Двое из каменных игл отскочили от костяной брони, тогда как третье Загонщик перекусил зубами, спутав со своей жертвой.

— Нам не справиться с ним в одиночку! — Бритта прибегла к снаряду потяжелее и подняла в воздух одну из глыб, покрывавших дно пещеры. Ослепленный вспышками пламени Загонщик не успел отреагировать на угрозу, и недовольно зарычал, когда врезавшаяся в него плита заставила его сделать шаг в сторону. — Его броня в разы крепче, чем у тех проворных!

— Отвлечем его, пока остальные не разберутся со своими! — вспомнив свои тренировки с Люфиром, Фьорд соткал плотный шар энергии и поджог его у самой морды зверя.

Рыча и вгрызаясь лапами в камень, Загонщик метался из стороны в сторону, продолжая стойко выдерживать атаки трех магов. Он понимал, что, если так будет продолжаться, его добычу отобьют, и он останется с пустым желудком. Сварливые Гончие всюду поспевали вперед него, урывая лакомый кусочек. Но на этот раз он не собирался позволить им отобрать принадлежащее ему. Отвлеченный охотой, он даже не знал, что его соперники повержены, а брат отступает под шквалом камней и изъедающего глаза пламени.

Пригнув голову к земле, Загонщик сорвался с места. Он сможет игнорировать мелкие укусы мошек и поймает их одну за другой. Это будет славный пир!

— Уноси ноги! — Бритта запустила в зверя еще несколько плит, но тот продолжил гнаться за бегущим со всех ног Фьордом, лишь фыркнув. Юноша огрызался сгустками пламени, но чудовище сокращало расстояние до своей цели куда быстрее, чем остальные маги, справившиеся с другими тварями и спешащие на выручку.

Рога Загонщика впились в землю, и, свернув шею, зверь перелетел через голову и рухнул на спину с застрявшей в мозгу стрелой. Светлячки, растревоженные стычкой внизу, наполнили воздух мерцанием, беспорядочным роем спускаясь со свода. Маги замерли в недоумении, не понимая, почему зверь внезапно упал, пока не заметили кровоточащего прокола между его глаз.

Водопад мелких каменьев зашуршал под ногами Люфира, спустившегося с уступа. Его взгляд был прикован к запыхавшемуся Фьорду, никак не ожидавшему увидеть здесь лучника.

— Как ты нашел нас? Что ты вообще здесь делаешь? — недоумевал Фьорд.

— Пришел, чтобы вернуть тебя в Убежище. Конец твоей прогулке, — Люфир не был настроен на долгий разговор. Чтобы наверстать разницу во времени, лучнику пришлось бежать большую часть пути, останавливаясь только чтобы заменить светлячков в прикрепленном к поясу фонаре.

— Что? Нет уж, я не собираюсь поворачивать назад, пока задание не будет выполнено. Ты зря рисковал, спускаясь сюда сам. Хватит, Люфир. Я прекрасно и сам могу позаботиться о своей безопасности.

— Я заметил, — лучник взглядом указал на тушу подстреленного ним зверя. — У тебя в голове совсем пусто? Только посмотри на себя: ты не отличаешься объемами энергии, а твое управление огнем на уровне простого деревенского мага. Ты не настолько слаб, чтобы сидеть в стороне и помалкивать, и недостаточно силен, чтобы хоть чем-то отличаться от сотен других укротителей огня. И именно маги вроде тебя чаще остальных не возвращаются домой, поддавшись безрассудному желанию.

— Превосходно! — ощерился Фьорд. — Значит, когда мне оторвет голову одна из этих тварей, я буду знать, что не был трусом хотя бы раз в жизни.

— Если тебе «оторвет голову», нянчиться с Мелиссой придется мне. Довольно упираться, Фьорд, или мне увести тебя силой?

— Можешь попытаться! — Фьорд раскинул в стороны руки, с издевкой показывая, что открыт для нападения. — Я уже не тот мальчик, что сбежал от тебя у Гудящих гор, и больше не боюсь ни тебя, ни твоих стрел.

Маги изъедали друг друга взглядами, совсем как в свои первые встречи.

— Эй, голубки, мы сваливаем отсюда, пока не набежали остальные. Пошевеливайтесь! — окликнул юношей Вихр, благоразумно велев отряду не вмешиваться. Бритта стояла рядом с командиром, с ухмылкой наблюдая за разворачивающимся перед ними спором.

— Люфир, пожалуйста, — смягчившись и посмотрев на лучника почти умоляюще, начал Фьорд. — Я больше не хочу прятаться за спинами других. Я всегда мечтал, что стану одним из таких магов, частью большой семьи, и теперь, когда я способен сделать для них хоть что-то значимое, я не могу отступить. Я просто устал быть жалкой тенью самого себя, того, кем я мог бы стать.

— Нравится тебе это или нет, но по возвращению в Убежище я выбью из тебя всю энергию огня до последней капли, — процедил Люфир и направился к толпящимся у одного из ходов магам.

— Погоди, разве ты не собираешься вернуться? — Фьорд догнал лучника и пошел рядом.

— Нет.

Возвращение Люфира к односложным ответам послужило Фьорду предупреждающим сигналом, но юноша не собирался придавать тому особого значения.

— Спасибо, Люфир.

— Заткнись уже.

Лучника злил не столько Фьорд, сколько его собственная разбитость и слабость в руках, появившаяся всего после нескольких выстрелов: следуя по следам отряда, Люфир наткнулся на трех других преследователей. Встреча с новыми жителями Глубин опустошила колчан почти на половину, и теперь, после еще одного выстрела, у лучника оставалось всего шесть стрел. Он надеялся, что их получится использовать повторно, но сила, необходимая чтобы убить стойких тварей, разрушала и сами стрелы.

Следя за приближающимся лучником, Вихр краем глаза заметил, что Бритта пребывала в явно приподнятом настроении.

— Чего ухмыляешься?

— Я же говорила, что он явится, если взять Фьорда с собой. Каким бы гадом этот Смиренный не казался, он чутко бдит своих спутников.

— Не нравится мне, что маг Ордена ошивается среди моих людей.

— Старейшина позволил ему остаться, значит, он не представляет угрозы для общины. Скажу даже больше: слыхала, что он понимает надписи в городе и его сила, не похожа на проявление ни одной из стихий. Не зря же Командор Ордена всюду таскал его следом, — Вихр удивленно посмотрел на Бритту. Та довольно усмехнулась. — Чего только не узнаешь, если завести нужные знакомства. Подумай лучше о том, что, если нам удастся сделать его одним из нас, мы получим ключ, которым сможем уничтожить Сапфировую Маску и его проклятую организацию.

— Или этот мальчишка разнюхает здесь все, и тогда уничтожат нас, — маг неодобрительно нахмурился и отдал приказ продолжать путь.

Люфир присоединился к замыкающей группе, игнорируя все попытки Фьорда заговорить с ним и задыхающегося от негодования Цейру. Разведка Глубин была не такой уж и плохой идеей, тем более, если на поверхности возникли те же проблемы. Люфир чувствовал бы себя неуютно всего с шестеркой стрел за плечами, если бы не расширившиеся пределы использования силы Моря Теней. Главное, постараться не раскрыть их без крайней необходимости.

После боя со стаей отряд Вихра все чаще сталкивался с тварями, которыми кишел раздавшийся в стороны проход. Вскоре он вывел их к пещере-перекрестку, из которой в темноту уходили еще три дороги, а в стенах тускло светились жерла глубоких гротов. Свод, постепенно сужаясь, терялся высоко вверху, вызывая легкое головокружение у всякого, кто поднимал глаза.

— Здесь чисто, — отчитался перед Вихром маг камня. Командир кивнул и повернулся к своему отряду.

— Устроим привал. Перекройте плитами все четыре входа, остальные — проверьте гроты, — он придирчивым взглядом осмотрел изнизанную светящимися прожилками пещеру. — И разберитесь кто-нибудь, что это за светящаяся руда. В жизни не видел ничего подобного. Как бы эта зараза не оказалась ядовитой.

Маги послушно разбрелись по сторонам выполнять приказы.

— Никто раньше не спускался так глубоко. Кто знает, что еще мы здесь отыщем, — перешептывались они, облегченно вздохнув, когда проходы были отрезаны каменными глыбами.

Фьорд отметил никем не изученный грот и, обменявшись с Бриттой взглядами, получил одобрение.

— Стой здесь, — Люфир бесцеремонно остановил Фьорда и сам направился к гроту, в чреве которого клокотал перемешанный с алыми бликами сумрак. Стрела мягко легла на тетиву.

Грот дышал жарким воздухом, становящимся обжигающе горячим, стоило приблизить руку к светящейся прожилке. Под мутновато прозрачным минералом текло раскаленное пламя, нагревающее камни и пространство. На полу у стены валялось три потухших светлячка. Люфир уже собирался покинуть грот, когда камень вокруг него вздрогнул, сбрасывая лучника с себя.

— Сверху! — прокричала Бритта, первая заметившая расползающуюся по стене трещину. Скала раскололась с ужасающим грохотом, выплевывая многотонные глыбы на головы магов.

— Его завалит! — Фьорд с ужасом посмотрел на грот, в котором все еще находился лучник.

Ноги магов земли обхватили каменные сапоги, придавая им большую устойчивость, а руки всколыхнули воздух, перехватывая все глыбы до последней и отбрасывая их в сторону. Удары камня о камень слились воедино с закладывающим уши рыком, обрушившимся из-под свода пещеры, вместе с новой порцией камней. В образовавшемся проеме появились хватающиеся за край уступа когти, каждый размером с встречавшихся ранее тварей, и выдохнувшая тлеющие угли широкая морда чудища. Черный, потрескавшийся красными прожилками глаз уставился на магов.

— Это еще что за…, — Вихр впервые за долгое время вспомнил, каков на вкус первобытный страх. — Назад! Все назад!

Магов не нужно было упрашивать. Разбивая ими же воздвигнутые плиты, бойцы бросились к проходу, приведшему их в лапы Погибели.

— Люфир, он все еще…, — слова Фьорда утонули в рокоте.

Чудовище запрокинуло голову и, задвигав горлом, изрыгнуло смесь расплавленного металла и камней вперемежку с жидким пламенем.

— Да скорее ты! — Бритта пронзила взглядом выбравшегося из грота лучника и направила свою волю навстречу огненной геенне, замедляя падение камней. Фьорд взял на себя пламя, оказавшееся ненамного послушнее породы.

— Проклятье! — заметив, что маги медлят, Вихр заорал во всю глотку: — Назад!

Лава извергалась из пасти Погибели, скапливаясь над неосязаемым щитом и заливая все большую площадь над ним. Воздух стремительно выгорал, мешая дышать и без того задыхающимся от напряжения магам. Субстанция, создаваемая чудовищем, изо всех сил сопротивлялась воле укротителей, в любой момент готовая прорвать заслон.

— Я не удержу! — прохрипела Бритта, считая шаги бегущего к ним Люфира, над чьей головой, проседая все больше и больше, зависла кипящая лава. Невыносимый жар прорывался сквозь воздвигнутый Фьордом барьер, припекая макушку лучника.

Слепящей глаза массе осталось преодолеть меньше десятка метров, чтобы куполом накрыть Фьорда и Бритту, когда Вихр возник рядом с ними, отбрасывая магов назад, и создавая огненный поток, оттолкнувший его прочь от обрушившейся на дно пещеры лавы.

— Люфир! — крик разодрал горло Фьорда, яро вырывающегося из хватки Вихра, что волок юношу назад от разливающегося огненного озера.

Заклокотав лавой, оставшейся в горле, Погибель издала потрошащий души вопль и, круша камни, спрыгнула в бурлящую смесь, разбрызгивая лапами испепеляющий ужас.