Едоки картофеля

ДОРОГА К ДОМУ

Со звонницы Христорождественского собора потекли, поплыли звоны:

Чердачинск отмечал начало нового часа. С моста открывалась панорама на заспанный, сизый от сырости и низкого неба город.

Пятизвездочный отель "Малахит", торговый центр и элеватор в перспективе, дворец спорта, памятник Прокофьеву на самом берегу, геологический музей, сад камней, табачная фабрика…

Ничего особенного, только черная речка посередине спину гнет – ободком ногтя какого-нибудь агронома. За окном расползается в разные стороны заплесневелый от долгих заморозков город. Лидия Альбертовна вспоминает стихи, и сумки, полные продуктов, перестают резать плечи и впиваться в пальцы.

Вагон кажется пустым: ядовито-желтый светильник окрашивает пассажиров, жмущихся по углам, в неестественные цвета, заставляя вспомнить плохое название плохого романа "Желток яйца".

Яркий, жесткий свет… Тяжелая, сытная пустота зимнего вечера.

Заходящие из сгущающейся темноты внутрь выдыхали пар, но в обмен обретали лица, цвета и запахи. В центре вагона маленький мальчик возил за собой игрушечный грузовик, совпадая с направлением движения трамвая, а то и противореча ему. Колесики грузовика нежно шуршат по замерзшей поверхность пола. Так хорошо, так странно.

Трамвай быстро скользит по высокому берегу реки, с высоты воробьиного полета открывается город, который будто бы летит, старается опередить вагон, заняв лучшие места перед телевизионным экраном луны.

Зима приносит ощущение замкнутой системы, стабильности, точно это тоннель, вырытый в снегу, из которого нельзя свернуть направо или налево. Предчувствуешь долгие зимние вечера, заполненные монотонной, но тем не менее приятной работой.

Лидия Альбертовна живет на перекрестке, поэтому кажется, что трамваи ходят круглосуточно. В пять утра, если бессонница, она слышит дребезжание первого состава; ночью под ее окнами постоянно варят, перекладывают рельсы, и тогда кажется, будто началась гражданская война и уже строчат пулеметы.

Трамвайные пути проходят через всю ее жизнь. Возле картинной галереи тоже ведь расположена важная транспортная развязка, условный

"центр", как его называют водители ("Вагон идет до центра", – объявляют они, если дорога на вокзал закрыта), поэтому рабочее время тикает не по часам, оно отмеривается по количеству прошедших мимо здания трамваев. Весьма, между прочим, удобная форма времяисчисления.

На площади Революции Лидия Альбертовна вынуждена сделать пересадку.

Она медленно спускается в подземный переход, заходит в метро, рассматривает плафоны, расписанные учениками Дейнеки – главную достопримечательность чердачинского метрополитена (не считая обильного каслинского литья и сырого боландинского мрамора).

В начале романа я сообщил, что метро в Чердачинске пока что не построили. Так вот, это неправда. Мне для моих романных нужд необходимо, чтобы оно в городе все-таки наличествовало.

Поэтому отныне будем думать, что метро в Чердачинске есть.

К тому же какая, собственно, разница, как в этом городе дело с подземным транспортом обстоит на самом деле.