Через некоторое время молодых гостей торжественно пригласили на кухню. Хотя штор на окнах не было, от теплого пара окна запотели, делая кухонный мир отгороженным от всего остального мира. Да лампа под тяжелым абажуром. Да круглый стол на гнутых ножках, осколок затонувшей Атлантиды. Полусвет, полумрак, четко очерченный круг электрического света, в лучах которого хлопоты Лидии Альбертовны казались удивительно изысканными, гармоничными.
Трапеза вышла небогатой, но здоровой и для глаза как-то особенно привлекательной. Масло, сыр, свежая сдоба. Варенье собственного изготовления в уютной баночке. Ножи, вилки. Скромно, но со вкусом.
Молодежь стеснительно столпилась в дверях, не зная, как и где ей расположиться.
– Ну, чего ж вы встали, – улыбнулась Лидия Альбертовна. – Проходите.
Уже все готово.
Стояла она как раз под абажуром, свет слепил ее, она щурилась и улыбалась.
– Ну, ма, ну выглядишь на все сто. – Сын даже залюбовался ею.
– Лет? – снова улыбнулась Лидия Альбертовна.
– Ну что вы, процентов, – высказался кто-то из гостей, она пока и не разглядела кто.
– На все сто двадцать, – поддержала разговор робкая девушка.
– Вот и славно, вот и хорошо. Рассаживайтесь поудобнее. Берите масло, сыр…
Рослые дети чинно расселись. Тогда Лидия Альбертовна схватила с плиты горячий чайник и принялась разливать кипяток в пузатые чашки с золотыми розами или же горошинами на боках.
Теперь теплого пара, стирающего углы и цвета, в комнате стало еще больше.