Экспедиция "Апоп"

Возвращение

Дверь шлюза открывалась очень медленно, поэтому я, быстро взглянув в иллюминатор и не увидев там никого, так же, как и с предыдущей дверью, дождался необходимого расстояния, чтобы я смог пройти, быстро проскочил и хотел было нажать на панели, расположенной на стене, кнопку закрытия двери, но передумал.

Если кто-то захочет пробраться сюда внутрь оттуда, откуда я только что пришёл, то эта открытая дверь сначала должна будет закрыться. С другой стороны, если мне надо будет возвращаться обратно, то тоже не придется ждать открытия этой двери. И тем, и этим я выиграю себе немного времени.

Меня никто не встречал, хотя Шнайдер и Хошино точно должны были услышать звуки открывания гермодверей шлюза. Они просто заняты чем-то важным? Или они просто не услышали шум работы гермодвери? Или, может, что-то произошло?

Но что могло произойти, пока я шёл обратно? Новак мёртв, я в этом убедился, наш корабль уже начал торможение, два резких толчка были тому следствием, значит, скоро мы будем дома. Но что-то внутри меня сжималось, не давало покоя. Возможно, это просто от перенапряжения?

Оглушающая тишина этого коридора отличалась от предыдущего только тем, что здесь работало освещение, и мне не приходилось постоянно вглядываться в таинственный мрак.

Я аккуратно пошёл к той самой двери кают-компании, где мы собрались в прошлый раз, перед нашим с Элиз уходом в тёмный коридор.

Вспомнив об Элиз, моё настроение поползло вниз. Если бы не седативное, принятое мной совсем недавно, я бы, скорее всего, снова бы впал в безумные и ненужные сейчас размышления.

Шагнув к двери и дёрнув на себя ручку, я заглянул внутрь, но никого не увидел. Но пройдя вглубь кают-компании, на полу я заметил лужу густой и уже практически застывшей крови, в которой лежал на животе, вытянув правую руку вперёд, наш специалист по связи Фридрих Шнайдер.

Я обошёл его с другой стороны, его лицо было мертвенно бледным, а из шеи торчала рукоять отвёртки, точно такая же, какую дала мне Мику, объясняя как и куда мне необходимо было вставить токен для перехвата управления космическим кораблём.

Самой Хошино в кают-компании не было. Но перевёрнутые столы и стулья говорили, что здесь точно была борьба. Что же здесь могло произойти? Неужели Мику напала на Шнайдера? Но зачем?

Я медленно приблизился к телу нашего инженера, который неподвижно лежал на холодном полу. Его глаза были широко открыты, но уже ничего не видели в этом мире. Мой взгляд привлекла его правая рука, пальцы которой были окровавлены. Кровавая надпись, явно сделанная перед смертью самим Шнайдером, красовалась на полу. Я присел, чтобы получше рассмотреть её. Кровавое сообщение состояло лишь из одного слова – “Успел”.

Примечательно, что надпись была сделана на русском языке. Насколько мне было известно, кроме меня и Фридриха на этом корабле русский никто не знал, то есть Шнайдер хотел, чтобы его сообщение прочитал только я и никто другой, чтобы только я узнал правду.

Ещё бы понять смысл этого сообщения… Что он успел сделать? Явно что-то очень важное, раз он приложил столько сил, чтобы мне об этом сообщить.

Он хорошо понимал, что я много чего не помнил после возвращения из коридора, когда принёс ему элемент питания и модуль связи. Точно! Я полез в карман своего комбинезона и нашёл там брелок, который мне вручил Шнайдер, когда я и Элиз уходили к рубке управления корабля.

Похоже, он хотел мне сообщить, что успел заложить своё самодельное взрывное устройство где-то рядом с двигателем корабля. Где именно, искать сейчас не имело смысла, главное, что он успел установить свою самодельную бомбу. Мику не должна была знать про неё. Шнайдер, когда передавал брелок, сообщил нам, что не собирается ей ничего говорить. Неужели он уже тогда в чём-то подозревал Хошино?

И это странно. Я не заметил в поведении Мику ничего такого, хоть сколько-нибудь отдалённо напоминающее поведение того же Новака.

Внезапно в воздухе повисло невидимое чувство угрозы, словно в комнате было присутствие чего-то зловещего, что следило за каждым моим движением. Неужели Шнайдер тоже это чувствовал? Он явно подозревал Хошино в чём-то, раз скрывал от неё свои действия. Значит, он сделал все возможное, чтобы сообщить только мне об этой тайне, и это, я надеюсь, у него получилось. Присутствие чего-то зловещего исчезло так же резко, как и появилось.

Я ещё раз взглянул на брелок в своей руке и вспомнил слова Шнайдера.

– Запоминайте. Сначала зажимаете маленькую кнопку до тех пор, пока индикатор не станет красным. Это приведёт детонатор в боевую готовность. Затем один раз нажимаете большую кнопку. Сразу после этого произойдёт взрыв.

Интересно, что тут моя память сработала так как нужно и не подвела меня, я вспомнил его указания слово в слово.

Ещё немного повертев брелок в руках, разглядывая те самые кнопки, о которых мне рассказывал Шнайдер, я убрал его обратно в карман.

Что мне теперь делать? Выяснить, что же произошло здесь в кают-компании, пока мы ходили к рубке управления? Допустим. Но где искать Хошино?

Хотелось где-нибудь закрыться и просто просидеть всё время в одном месте до прибытия на Землю. До прибытия корабля к Земле у меня есть минимум четырнадцать часов. Не так уж и много.

Но я очень не хотел, чтобы то, что повлияло или, даже, заразило Новака попало на мою родную планету. Кто знает, как эта зараза вообще распространяется? Поэтому мне необходимо успеть за оставшееся время найти Хошино и выяснить, что с ней произошло, и куда она подевалась. Кроме того, нужно понять, каким способом я смогу спуститься на саму планету. Если я правильно помню слова Мику, то корабль со стопроцентной вероятностью не успеет затормозить настолько, чтобы безопасно войти в плотные слои атмосферы Земли.

Продолжая сидеть на корточках, я ещё раз внимательно осмотрел помещение. Перевёрнутый стол, разбросанные стулья… Стоп! Я заметил торчащий за лежащей боком ко мне столешницей уголок ноутбука Хошино. Сама столешница сильно закрывала мне обзор, за ней вполне мог спрятаться человек, если бы хотел меня подловить.

Взяв в руки свою трубу, которая уже не раз спасла мне жизнь, я встал и медленно стороной начал обходить лежащий стол, постепенно приближаясь к нему. Мои пальцы с каждым шагом всё крепче сжимали трубу, готовясь снова применить её. Костяшки пальцев уже побелели от напряжения, когда я подошёл вплотную к столу.

За столешницей никого не оказалось, только валялся разбитый ноутбук. Его верхняя часть, лежащая дисплеем вверх, была практически оторвана и “висела” буквально на одном шлейфе. Вторая его часть была сломана ещё больше. Большинство клавиш валялось неподалёку, огромная трещина шла от одного угла к другому. Но внутренности, похоже, были не повреждены, ноутбук продолжал работать и выводить какую-то информацию на свой экран.

Присмотревшись, что именно отображал дисплей, я понял, что это была траектория полёта нашего корабля. Изображение было очень похоже на то, что Мику показывала мне тогда, когда рассказывала сколько нам ещё лететь до Земли и про ускорение корабля.

То, что я увидел, мне решительно не понравилось. Судя по схеме, которую я сейчас наблюдал, те толчки, ощутимые мною в рубке управления, были совсем не из-за начавшегося торможения. Всё было с точностью до наоборот, корабль продолжал разгоняться. По графикам с красными столбцами можно сделать вывод, что двигатели работают сверх своей мощности и выдержать в таком темпе всего часов восемь, после чего либо просто отключатся, либо взорвутся. Второй вариант мне казался более вероятным.

Но и это не самое страшное. Ресурса двигателей, как оказалось, хватит для сближения с Землёй с большим запасом. Корабль уже нёсся с неимоверной скоростью и будет у орбиты Земли уже через четыре с небольшим часа.

Я изменил на своих наручных часах время, чтобы оно соответствовало тому, что я увидел на разломанном ноутбуке Хошино.

Ещё мне очень не понравилась траектория нашего полёта, я не думаю, что дело в схематичности рисунка. Параболическая траектория тянулась от нарисованного корабля прямо в центр Земли, хотя до этого траектория, я это точно запомнил, была нацелена на край круга, обозначающего Землю, то есть на орбиту самой планеты.

Похоже кому-то, и скорее всего это наша программист Мику Хошино, требуется доставить корабль на Землю в любом виде, даже если он столкнётся с планетной с неимоверной скоростью.

Липкий холодный пот покрыл мои ладони. Длина корабля Апоп составляет почти пять километров. Это в два раза меньше метеорита, из-за падения которого много миллионов лет назад вымерли динозавры. Скорость того метеорита я сейчас не вспомню, но мне кажется, что от такого столкновения нашего корабля с Землёй всё равно произойдут непоправимые последствия для всего человечества.

В этот момент, цена моей собственной жизни уже не казалась такой уж важной, по сравнению с жизнями миллиардов людей, населяющих Землю, которые могут пострадать от столкновения.

Надо срочно найти способ отклонить корабль от заданного курса. Если при этом удасться выяснить, что случилось с Мику, и что вообще произошло здесь, в кают-компании, то… То что?

А ничего! Я срочно засобирался обратно в рубку управления, оттуда у меня должно получиться изменить траекторию. Хоть на сколько-нибудь, чтобы корабль не врезался, а пролетел почти по касательной. Чем раньше я начну корректировку курса, тем больше шансов, что у меня получится.

Я ничего не стал брать с собой, просто выбежал из кают-компании и направился к уже знакомому шлюзу, разделяющему две части корабля. Дверь шлюза была открыта полностью, и я встал как вкопанный, вспоминая в каком состоянии она должны была быть после того, как я вернулся.

Я помню, что я протиснулся в щель между стеной и дверью и сразу направился в кают-компанию. Значит, всё в порядке. Я зашёл внутрь, набрал код 1-16-5-16, и дверь шлюза за мной начала медленно закрываться.

Мысленно подгоняя дверь, я продолжал думать над сложившейся ситуацией. Было бы неплохо сообщить на Землю о произошедшем, но как? Связь с Землёй, конечно, была на корабле, но Шнайдер и Хошино уверяли, что Новак вывел её из строя. К сожалению, я никак не смогу этого проверить. Нет, попытаться связаться, я, конечно, попробую. Чем чёрт не шутит? Но если не получится, что тогда? Не было было никаких гарантий, что кто-то услышит мой крик о помощи в этой блуждающей по просторам космоса металлической клетке.

Пока я думал, одна дверь уже полностью закрылась, шлюз зашипел, выравнивая давление, а затем в сторону поехала вторая дверь, я ощутил, как холод внутри меня сливается с мраком за пределами шлюза, где я находился.

Как и в предыдущий раз, я не стал дожидаться полного открытия и, как только мне хватило места протиснуться, включил нательный фонарь и направился в сторону рубки управления по коридору. С каждым новым шагом я осознавал, что любой мой шаг вперед может быть последним, но идти было просто необходимо. Я шёл очень медленно, внимательно осматривая темноту коридора впереди. Да, наличие освещения здесь в этой части коридора сильно бы сократило время обратного пути до рубки.

Сам не знаю почему, может это лекарства так хорошо действовали, страха перед тёмным коридором или перед встречей с псевдопауками я не испытывал. Поэтому, не забывая об осторожности, я, нащупав в кармане диктофон Сильвера, достал его и включил на запись.

Я решил записать на диктофон всё, что я помню и знаю о том, что произошло со мной и с кораблём, включая мои догадки. Если диктофон уцелеет, а я нет, то хотя бы нашедшие его люди смогут узнать, что именно здесь произошло.

Нажимая на кнопку записи, я начал говорить, надеясь, что мои слова будут услышаны хоть кем-то в обозримом будущем.

– Если кто-то это слышит, если кто-то когда-нибудь найдет этот диктофон, знайте, что здесь… здесь произошло нечто ужасное. Невидимая злая сила проникла на наш корабль, что-то неведомое и зловещее… Он уже здесь, он внутри нас, он…

Мои слова застыли на мгновение, словно сам воздух застыл в этом заклятом пространстве. Снова это невидимое чувство угрозы повисло в воздухе, присутствие чего-то зловещего, что следило за моим передвижением по коридору.

Сквозь зловещую тишину я продолжал запись, будто говорил не только для будущих исследователей, но и для самого себя:

– Помните… помните, что я пытался предупредить. Это не… не конец, это только начало. Он идет к нам, через тьму к звездам, неведомый и ненасытный. Надеюсь, что это сообщение дойдет до вас…

Я надиктовал всё, абсолютно всё, стараясь не упустить ни одной детали. И мне было уже не важно, посчитают ли меня полным психом. Но лучше пусть они узнают правду, чем будут гадать, что же случилось.

Я начал с того момента, как моя атазагорафобия завела меня в иллюзию того, что меня забыли на Марсе. Я рассказал, как наши индивидуальные фобии воплощались в реальность. Как фобии, смешиваясь друг с другом, влияли на всех нас при любой стрессовой ситуации. Псевдопауки, лужи блестящей крови на полу, острые края ткани скафандра. Я перечислил всё то невероятное, с чем столкнулся лично.

Указал на то, что материализованные фобии были одновременно и реальными, и нереальными. Высказал свои предположения как с этим можно бороться, как зацепится за нереальность происходящего.

Рассказал про смерти Муна Сильвера, Элиз Дюбуа и Фридриха Шнайдера всё, что знал. Не забыл упомянуть и про Новака Стоуна. Очень подробно описал его лицо с безумным взглядом и животным оскалом вместо улыбки, рассказал, как он выживал без кислорода в воздухе на протяжении нескольких часов. В общем, как я уже упоминал, старался рассказать как можно больше.

Проходя мимо остатков тела Муна Сильвера, нашего инженера по жизнеобеспечения, я мысленно поблагодарил его за идею с диктофоном.

После изложения истории всего, что произошло со мной, я решил надиктовать ещё всё то, что собираюсь делать в ближайшее время, прерываясь на те моменты, когда в воздухе очередной раз появлялось присутствие чего-то зловещего. Можете считать меня параноиком, но я не хотел рассказывать о своих планах, когда за мной кто-то наблюдал.

Поэтому, вернувшись снова в рубку управления, я почувствовал, как часть тяжкого груза свалилась с моих плеч. Мучительное чувство одиночества окутало меня, отражаясь от металлических стен корабля.

Быстро взглянув на наручные часы, которые уже показывали 2:58:34, отсчитывая последние часы существования корабля экспедиции Апоп, я подошёл к панели управления.

– Надо бы, наверно, вынуть тот токен, который я вставил, – сказал вслух я, так как темнота снова начала давить на меня.

Пока я шёл по коридору и надиктовывал всё, что знаю, страх перед темнотой и тем, что там могло скрываться, ушёл на задний план.

– Где моя отвёртка? – продолжал я разговаривать сам с собой. И вспомнил. – В глазнице Новака.

Подойдя к телу астронавта-пилота, я с отвращением посмотрел на размозженную моей трубоуй голову. Отвёртка лежала в луже перемешанных крови, осколков черепа и мозговых тканей.

Брезгливо двумя пальцами я потянулся к ней, стараясь не заляпаться в этой бурой жиже. От тела Новака исходил отвратительный запах, поэтому я задержал дыхание.

Так не должно было быть, он умер пару часов назад, разложение в обычном случае за такое время не доходит до такой стадии. Но его тело очень долгое время существовало, если можно так сказать, без кислорода, сжигая внутренние ресурсы. И если даже возобновить подачу кислорода, то это не смогло бы вернуть тело в прежнее состояние. Такие процессы необратимы.

Схватив отвёртку, я брезгливо вытер её об комбинезон Новака и отошёл немного в сторону. И только после этого снова начал дышать. Вдали от тела ужасный запах тоже присутствовал, но он не был таким сильным.

Подойдя к панели, я снова подцепил отвёрткой и открыл боковую крышку панели управления, засунул внутрь руку и отключил токен. Вытащил его и положил сверху на панель. Кто знает, может он ещё мне пригодится?

Как только я это сделал, на всю рубку оглушающе прогремел усиленный динамиками голос Мику:

– Зря стараешься, Василий. Это уже не поможет.