Электрическое бессмертие

Глава 18

Глава восемнадцатая

Российская Федерация, 2013 год

Минула полночь, когда «Тойота» Игоря подкатила к дагестанской «Приоре». Открылась водительская дверь, кавказец вышел навстречу.

- Менты уехали? Всё спокойно, да?

- Абсолютно, Рустам. Полиция зафиксировала ложный вызов, девки укатили.

- Ах, какие персики…

- Не смешивай мужское дело и тёлок. Закончим – проставлю. Я сказал.

- Хорошо, брат.

Игорь посмотрел на едва различимый за тонированным стеклом человеческий силуэт на заднем сиденье в свете фар «Круизёра».

- Жив?

- Канечна! Пока – жив.

Положа руку на сердце, что-то претило привлекать парней из Махачкалы к предстоящему действу. Кавказцы убьют славянина с подачи русского? Игорь упрямо дёрнул головой. За плечами столько всего уже, а всплывают какие-то глупые рефлексии интеллигентного инженера из хорошей семьи, заставляют пускать сопли. Какой славянин, к едреней фене? Гена – мутант, нелюдь неземная! По сравнению с таким кавказцы, эскимосы… да хоть утконосы – ближайшая родня.

Две машины углубились в лес, приближаясь к полянке, облюбованной поклонниками пикников на природе. Дагестанцы выдернули пленника из багажника. Игорь обратил внимание, что белая штанина на правом бедре пропитана кровью, выше раны наложен грубый жгут. Горячие парни понимают толк в пулевых дырках, озаботились, чтобы клиент раньше времени не ускользнул в реинкарнацию.

- Рустам, давай его туда. Закрепи хорошенько. И намордник сними.

- Карашо! Пусть орёт, собака. Километров на пять здесь не души.

Основной рабочий орган проповедника украсил кляп для БДСМ из секс-шопа, розовый шарик на кожаном ремешке. Брат убитого Камиля брезгливо выдернул его.

Ребрик сплюнул, прокашлялся, попробовал глубоко вздохнуть. Это трудно, когда лежишь на столе животом вниз, плотно привязанный, ноги опущены вниз, разведены и тоже зафиксированы.

- Игорь Вла… кхе-кхе… Игорь Владимирович, вы – цивилизованный человек. Уберите зверей, и закончим разговор.

- Молчи, шайтан! – на затылок гуру опустилась оплеуха.

Наркевич склонился над связанным.

- А зачем? Ты убил их брата. Тупо зажал бабло. Мог и откупиться, двести тысяч у тебя набралось с двух квартир, да? За которые двух женщин порешил, помнишь?

- Он тоже был не ангел, - упрямо просипел бывший пастор Доминик. Его глаз зло блеснул в отсвете автомобильных фар.

- За это перед Аллахом ответит. Кто ты такой, чтобы нас судить? Реально подставил Камиля, да? Зачем ему такой клиент подсунул! За который брат приехаль…

- Рустам прав, - покривил душой Игорь, уголовная логика братьев ему тоже не пришлась по нутру. Он взял Ребрика за подбородок и чуть повернул голову смертника к себе. – Человеческая жизнь дороже денег. А для тебя деньги важнее, и мне плевать, на какую революцию ты их собрался тратить. Значит – жизнь за жизнь, как говорил мой украинский знакомый. Начинайте!

- Игорь… Прошу вас… Давайте обойдёмся без этого. У меня есть что предложить.

- Занятно. Ты же знаешь, отсюда не уйдешь живым.

- Хотя бы не глумитесь, не мучайте… Лучше быстро.

Быстро? Может ещё – гуманно? Или в милицию отвести? Олег до сих пор мучается, хоть и не ощущает ничего, зависнув между нашим и загробным миром. Падаль вздумала молить о пощаде?

- Ты не сможешь ничего предложить.

- Могу. Только останови зверей…

Игорь осклабился.

- Это они – звери? А ты, мать твою – благородный славянский брат? Который собирал подписи для переименования улицы в Минске на проспект Салмана Радуева?

Рустам протянул Игорю нож.

- Хочешь сам?

- Не нужно. Я знаю традиции Кавказа.

Горец взял приговорённого за горло.

- Пага… ах… пагадите… ах…

Вот же цепкое существо! И в такой ситуации что-то пытается выпросить, выгадать.

- Ну?

- Игорь… Ох… Прекратите… Я правда… Ах… Осталось от Олега… О-ой…

Наркевич махнул рукой кавказцам. Они отступили на шаг.

- Говори!

- У меня дома… Дома в Твери по адресу…

- Знаю. Короче!

Ребрик приподнял голову.

- Коричневая сумка, в ней бумаги Олега. Он искал что-то под Уздой, говорил о чудо-лечении. Я не поверил, решил потом разобраться… Потом Олег умер…

Наверно, это послужило последней каплей. Игорь весь вечер вёл себя сдержанно, как бы отстранённо, даже не упиваясь местью, а верша правосудие. Надо же – Олег умер… Будто сам умер! От приступа плоскостопия, мать твою…

Жестокая затрещина врезалась в загривок урода.

- Давай, Рустам! Не тяни.

Дагестанец сохранил присутствие духа и выполнил порученное дело без излишней спешки, хладнокровно выстрелив из «Макарова». В белом ксеноновом свете мозги на траве выглядят абсолютно чёрными.

Листки из папки Олега рассыпались по кровати. Пожалуй, ничего интересного, кроме распечатанного на принтере рисунка Наполеона Орды с изображением общего вида усадебного дома «Над-Нёман» конца XIX века и фотографии современных руин с той же точки обзора. Наружная стена обрушилась на большей части протяжённости, на уровне второго этажа уцелело несколько оконных проёмов. В доброй половине здания к сегодняшнему дню ничего не осталось и от первого этажа.

В старом рисунке от руки намалёван маленький череп с костями у окна второго этажа. Кусок стены обведён пунктиром. Он же – и на фото. Вдобавок к ребусу на произведении Наполеона Орды непередаваемыми каракулями Олега были нацарапаны цифры, начинающиеся на +37529… То есть мобильный номер белорусского оператора, под ним имя – Виталик.

Если черепушка виталикова, вряд ли ответит, даже если телефон похоронен с покойником. Для проверки этого логического заключения Игорь набрал белорусский номер.

- Ало! Ща… Саш, э, музон тишей… Хто это?

Голос вполне живой.

- Здравствуйте. Меня зовут Игорь Наркевич, разыскиваю своего брата Олега. Он в апреле ездил в Узденский район, в его вещах я увидел записку с вашим номером…

- Га? Яки Алег?

- С длинным хвостиком.

- А-а, Алег! Так бы адразу и казали… Саш, каму гавару, выключы музон, а то я как выключу… Так шо вы хацели?

- Если вам не трудно, помогите – он пропал тогда. Когда вы его видели?

- Так лазил тут ён у нас, усё по панским каменням.

- Скажите, на рисунке усадьбы он череп нарисовал.

- Яки черап?

- Как на трансформаторной будке.

- А-а, черап! Гэта мы яму лягенду рассказвали, яе у Песачанским усе ведаюць. Пасля рэвалюцыи панич прыехау, клад батьков шукал, забили яго недзе каля клада. Памёр, а не выдау як знайсци.

Словоохотливый Виталик на том конце линии тарахтел на смеси белорусского языка и русского, деревенском наречии, именуемом трасянкой. Игорь понимал его с трудом, общий смысл улавливая.

- И что, выкопали клад?

- Не-е! Гадоу девяноста прайшло, шукали – не знайшли. И Алег шукау, так и з’ехау у Минск.

- Спасибо!

- Няма за што.

Мелкий что-то всё же обнаружил, раз уверенно обвёл маленький фрагмент стены.

Игорь в задумчивости выпустил дымное кольцо. Как говорят менты, одна улика – не улика, а две – это уже совокупность доказательств. Бабушка Светланы со слов Конрада говорила про клад, и песочанская история про убитого паныча… Стоп, про непонятную судьбу одного из сыновей Иодко тоже что-то рассказывалось. То есть он поехал, зная местоположение клада, это со слов Конрада. Иначе говоря, покойный пометил закладку тайника собственной гибелью.

Эх, мадам доктор, как иногда полезно не брезговать простыми людьми. Трижды бывала в Над-Нёмане? А главную местную легенду не слышала. Иначе бы давно связала её с информацией от бабушки.

Хуже другое. Место гибели младшего Иодко может отличаться от указанного на десятки метров, и не факт, что он отдал концы, лёжа грудью прямо на отцовском архиве.

Игорь снова посмотрел рисунок… И вдруг вспомнил реплику Владимира Кисилёва, что пан Яков будто посылает сигналы из прошлого, если в том есть нужда. Не семейная ли эта черта? Олег, практически мёртвый, будем называть вещи своими именами, через убийцу передал два листика.

Значит, игнорировать нельзя. При первой возможности – в Минск!

В аэропорту «Шереметьево» Игорь купил на лотке книжку, на обложке которой был нарисован музыкальный инструмент, что-то вроде трубы, уложенный на обеденную тарелку, справа и слева – нож и вилка, как полагается. Фамилия автора напомнила одного из лидеров белорусской оппозиции. После краткого общения с покойным революционером стало интересно.

Открыл наугад в самолёте и прочитал про козу. Оказывается, если животину угостить капустой, можно без проблем вставить её рога в развилку меж двух берёз и вполне комфортно приласкать. Ещё полистал. Много секса, разного, причём и у людей он местами описан так, что больше напоминает зоофилию.

Автор – замечательный человек, откровенный. В принципе, здесь готовая политическая программа, как обойтись со страной в случае прихода к власти. Главное, перед обхождением получше закрепить ей рога в развилке берёз.

А ведь сукин сын, казнённый под Тверью, считал лидеров оппозиционных партий нерешительными, вялыми, не способными к революции. Недостаточно радикальными. Они мечтают о победе в результате демократических выборов, безо всякого восстания и государственного переворота. Нет сомнения, что если бы свершилось чудо, и маленькая большевистская группа вдруг захватила власть, Доминик бы ни с кем не захотел ей делиться. С корифеями в области зоофилии – тоже. Первыми в лагеря отправил бы именно бывших коллег по оппозиции. Уж не говоря о том, что психопат явно не собирался ограничиваться родной страной. Наверно, надеялся доминировать на всём пространстве СНГ и погоняло выбрал подходящее. Что же дальше? Хайль Ребрик – зиг хайль?

Да и не произошло бы никаких чудес. Вряд ли спецслужбы не знают фильм «Шакал» и не в курсе про всякие выдуманные и реальные способы ликвидации глав государств. Наконец, совсем никакой гарантии, что Ребрик, заработав миллионы, сохранил бы желание участвовать в революции. Вполне вероятно, устроил бы светлое будущее для себя лично.

Нетленные откровения оппозиционера остались в кармане переднего сиденья. Быть может, очередной «крутой» заберёт книжонку вместо «Айфона».

Игорь растолкал специалиста по ультразвуковому сканированию, дрыхнувшего с самого взлёта, и потащился с ним к выходу. У здания аэропорта тот в первую очередь сварливо спросил:

- Аппаратуру мою довезли хорошо?

- Конечно! Мой Антон – очень аккуратный водитель.

Тот отвёл глаза и до Боровлян постарался не гнать больше полутораста.

Светлана Михайловна заикнулась о «Хонде», безропотно примостилась на заднем диване «Крузера», а после реплики «убираю шасси и иду на взлёт» пожалела об этом.

- Думаете, девушка, планида искателя старинных кладов легка и безопасна? – подколол её Игорь.

Ультразвуковое светило снова прошипело: «не растрясите технику!»

- Ездить быстро страшно, а в живых людях колупаться – нормально? – Антон как всегда встрял без спросу, чем разрядил обстановку и перевёл разговор в русло необязательных тем. Игорь узнал кучу милых и бесполезных подробностей о жизни белорусских медиков с обычным профессиональным юморком из серии: будем лечить или пусть живёт?

- Меня всегда это поражало во врачах. «Вскрытие показало, что причиной смерти явилось вскрытие». Вам совершенно не жаль пациентов?

- Как вам сказать. Есть и жалость, и сострадание, но они отстранённые. Если бы я переживала за каждого неизлечимо больного, сгорела бы дотла ещё в ординатуре. Честно, мне крайне неприятно произошедшее с вашим братом и вдвойне, что не смогла помочь. На самом деле, в большей мере сочувствую вам. Не нужно протестующих жестов! Я постоянно вижу родственников пациентов. Да, поначалу они бьются в истерике, плачут. А потом довольно быстро накатывает равнодушие. Разве что родители не успокаиваются, если вот в таком положении оказывается ребёнок. Но заботиться о брате, настаивать на… - она бросила вопросительный взгляд в сторону Антона и инженера.

Игорь скорее почувствовал, чем увидел его.

- Не делаю из этого тайны.

А лучше выбрать время и обсудить наедине.

- …На пункции спермы и воспитании племянника от суррогатной матери. Но вы не торопитесь.

- Нет. И знаете, почему? Зачать ребёнка от Олежки без его согласия означает признание – я не верю в его выздоровление. Рано сдаваться. Хоть и не знаю, на что ещё надеяться. Думаю совета спросить.

- У кого?

- Я не смеялся, когда слышал вашу гипотезу про бэкап личности в электрическом поле. Поэтому не улыбайтесь, даже если сказанное покажется бредом. Я собираюсь просить помощи у духа Наркевича-Иодко.

- Как видите, меня это не позабавило. А каким же образом?

- Вспомнил одну вещь. Когда был в Над-Нёмане и не знал об аресте мелкого за пьянку, мысленно обратился к… не знаю, к чему. К месту, что ли. Олег верил, что пан Яков – наш предок. И вдруг я ощутил: нужно торопиться, не откладывать ни одного шага ни на час. Глюкнул навигатор, почему-то проложив маршрут к Дзержинску. Потом узнал, что Олег уехал из Негорелого без проблем, и расслабился. Но я находился далеко от Над-Нёмана. Больше никто меня не просветил. В итоге опоздал навсегда. Вот.

Антон матюкнулся. Какой-то «ушастый поц» впереди полез на обгон, имея жалкую скорость около ста шестидесяти километров в час, и едва не получил бампером в багажник.

Светлана вздрогнула с непривычки, но высказала-таки мысль, зародившуюся во время монолога.

- Вы – странный. Трезвомыслящий бизнесмен, а столько внимания обращаете на приметы, знаки. То же письмо Олега. Что он мог отыскать за пару дней? Над-Нёман должна исследовать экспедиция, а не… - она успела проникнуться неприязнью к инженеру. – А не один специалист.

- У которого растрясли аппаратуру.

Рудольф, сварливый мужчинка лет пятидесяти-пятидесяти пяти, уже у всех сидел в печёнках. За минимальный накануне учебного года срок Игорь никого другого не завербовал.

- Не верю в совпадения. Ничто в жизни не происходит случайно. Мы иногда не видим закономерности. Наша встреча – случайность? Нет. История с кладом, рассказанная бабушкой, привила вам интерес к Наркевичам-Иодко, поэтому Олег, тоже возбудившись кладоискательством, имел все шансы, во-первых, пересечься с вами и меня подтянуть, во-вторых, влипнуть в хреновую историю, как один из сыновей пана.

Его бросило на водителя, а Светлану – на ультразвукового мастера. Антон вписался в поворот и влетел на двухуровневую развязку около Негорелого. Скорость он основательно сбросил лишь на просёлке.

На этот раз – больше никого, ни культурной элиты, ни бескультурного быдла. Въёзжая в Над-Нёман в третий раз, он почувствовал… Нет, не то чтобы вернулся в родовое гнездо. О гипотетическом отношении к дворянскому роду и признании его «своим» говорить рано. Но уже знакомое место.

- Хорошо как! – Светлана Михайловна втянула лесной воздух, с запахом свежести. Несколько домов с деревенским хозяйством и приличествующими ароматами не испортили картину, даже сделали её естественнее. – Спокойствие, как в храме.

Сканирующая аппаратура уместилась в деревянном сундуке, столь плотно заполненном поролоном, что выжила бы и при авиакатастрофе.

- Напоминает аппарат УЗИ, только странный какой-то. Переделанный?

- Вы правы, Светлана. Смог привлечь только спеца с очумелыми ручками. Кладоискатели стремятся откапывать металлы: монеты, украшения, на худой конец – оружие. Металлодетекторов хоть завались. Я списался с японцами, которые организовывали ультразвуковое сканирование в долине Гизы. Облом.

- Дорого?

- Не только. Да, дорого. И не раньше следующего сезона. Рудольф, вам помочь?

- Только тем, что не мешать.

Антон вытащил из багажника складную лестницу и прочий инвентарь.

- Что, босс, занимаем круговую оборону?

- На круговую нас мало. Разве что барышне выдать волыну.

- Как скажете.

- Шучу.

Светлана тоже приняла это за шутку, пока не увидела тайник и два пистолета.

- Антон, займи позицию в сотне метров перед въездом. Да, не забудь обычную глупость.

- Понял!

- Глупость? – женщина с неодобрением убедилась, что инструмент отнюдь не медицинского назначения занял место на поясе Игоря, будто находился там всю жизнь.

- Так принято. «Начальнику милиции. Гуляя по лесу и собирая грибы, случайно наткнулся на пистолет иностранного производства, который добровольно сдаю доблестным мусорам».

- Ноу комментс… Иногда вы меня пугаете.

- Уж простите. Я говорил, неподалёку живут мальчики, которые меня не любят. Страхуюсь.

Человек с претенциозным именем Рудольф взобрался на стену. Буквально через полчаса на шероховатой поверхности появился первый меловой крест.

- Нашли?

Владелец очумелых ручек нарочито медленно снял наушники.

- Не подгоняйте меня, молодой человек. В стенах встречаются каналы для тёплого воздуха от каминов, неплотная кладка, вкрапления инородных материалов. Я отмечаю все замеченные аномалии. Потрудитесь не мешать!

Светлана сняла очки и сунула в карман джинсовой куртки. Игорь чуть не расхохотался. Жест вышел петушиным, словно докторша решилась кинуться в драку на несносного инженера.

- Оставьте его. У нас есть занятие веселее – патрулировать окрестности.

- Идём. Ничего, что один часовой без «волыны»? А если серьёзно, хотела вас спросить… Как вы оцениваете шансы? По-прежнему низко?

- Стараюсь не задумываться. Да – невысоко.

- Тогда позвольте узнать, если ничего не выйдет, возвращаемся к варианту с суррогатной матерью. И вы не определились с кандидатурой?

- Нет, объяснял же.

- Помню. Никто никуда не торопится. Но…

- Что?

- Я согласна.

- Стоп-стоп! – Игорь выставил ладони перед собой. – Это работа для необеспеченных женщин, им оплачивается содержание на время беременности и бонус в размере нескольких сот тысяч России. Вам, квалифицированному врачу, деньги нужны такой ценой?

- Причём тут… Я согласна стать матерью ребёнку вашего брата и вырастить его.

Наркевич чуть не грохнулся на кучу каменных обломков.

- Вы серьёзно? Но почему?

- Как вам сказать. Первая мысль возникла, когда вы заговорили, что хотите продлить жизнь брату в его наследнике, что вам нужен ребёнок, которого не заберёт жена при разводе. Ваше отношению к Олегу, к которому вы вроде бы не испытывали особой близости, пока жили в Москве, тоже говорит о многом.

- Обождите!

Игорь стал напротив неё, в каком-то метре. Сейчас их глаза встретились на одном уровне, в туфлях Светлана несколько выше, что было ему немного неприятно, особенно в обществе долговязого Антона.

Она смотрела спокойно, даже с некоторой иронией. И с ожиданием. Игорь запнулся в замешательстве. Оттолкнуть нельзя, как и обещать лишнее.

- Вы понимаете, что фактически предлагаете мне создать семью… Нет, вы мне нравитесь, глупо отрицать, но мы совершенно не знаем друг друга. В первую очередь – вы меня. Я не очень хороший человек, за спиной масса поступков, которыми нельзя гордиться. У вас сын…

- Я всё понимаю и не тащу в ЗАГС прямо завтра, не волнуйтесь. Относительно, скажем так, разных сторон вашей натуры, то вы мне показали самое главное, что я ценю в людях.

- Н-да, и правда место чудес – Над-Нёман. Предупреждаю сразу: я не олигарх Абрамович, и на фирме дела обстоят не очень.

- В спонсоре не нуждаюсь. Имею работу, машину и квартиру. Если в Москве станет окончательно худо, обращайтесь – что-нибудь и вам подберём. У врачей всегда много связей через пациентов.

Жить в Беларуси и работать за бюджетную зарплату в местных зайчиках? Пан Яков, таких чудес не нужно.

Он взял её за руки. Хотел добавить, что совсем недавно убил человека и сбросил труп в угольную шахту, не говоря о событиях в Твери, но опомнился – сейчас не время и не место для подобных признаний, их вообще лучше никогда не делать.

- Неожиданно. Но шанс нельзя упускать – попробуем.

Пиликнул мобильник, приняв SMS. Игорь нахмурился и поправил оружие под курткой.

- Что?

- «УАЗ». Посмотрим, кого чёрт послал.

Командированным от нечистого оказался мужчина предпенсионного возраста в строгом, несколько заношенном костюме, при галстуке. В сочетании с «УАЗиком» и его водителем в кепочке – мелкая местная власть на уровне директора совхоза.

Игорь почти угадал. Человечек представился председателем сельсовета и сурово поинтересовался – на каком основании в историческом месте, бдительно охраняемом державой, ведутся несанкционированные работы. Да ещё гражданами иностранного государства – кивок на российские номера.

- До начала работ ещё далеко, товарищ, - миролюбиво парировал Игорь. – Требуется определить состояние объекта, примерную смету, потенциальное целевое назначение и тогда уже класть Президенту на стол проект решения. Возражаете?

- Не имеете права даже ногой ступать!

- Надо же, - Наркевич приблизился ближе. – Наверно, тут видеокамеры стоят, приезжаете на каждого залётного?

- Местные жители не дадут тут развернуться посторонним.

Игорь широко и недобро улыбнулся.

- То есть наследник пана Иодко – посторонний? А барановичский уголовник Войцехович – свой в доску?

Сельсоветчик вздрогнул.

- При чём тут он?

- Его парни пикникуют беспрепятственно.

- За него не отвечаю. А вас официально предупреждаю – немедленно прекращайте работу и уезжайте. Или срочно звоню в милицию.

- Вперёд! А я – в администрацию Президента. Разъясню, что некий чересчур ретивый председатель сельсовета защищает местную шпану и ставит палки в колёса восстановлению исторического памятника.

- Я найду куда позвонить.

Сельский фюрер с силой грохнул дверью «УАЗа», от нервов или иначе она не закрывается. Светлана проводила его взглядом, заметив:

- Вы умеете располагать к себе людей.

До вечера не произошло ничего примечательного. После разговора о суррогатном материнстве сложно было рассуждать о чем-то серьёзном, очумелый исчёркал шесть квадратных метров стены, будто играл сам с собой в крестики-нолики. Ни грозных блюстителей порядка, ни реальных пацанов не нарисовалось. С наступлением темноты Игорь скомандовал выдвижение в Узду.

Вселив маленькую команду в гостиницу, набрал тёзку. Оперативник примчался в «Жилкоммунхозную», словно получил приказ лично от министра внутренних дел.

- Игорь Владимирович, прошу больше не звонить мне на этот телефон.

- Что стряслось-то?

- Слух о вашем ковбойском походе к Войцеховичу широко разошёлся. Из-за Над-Нёмана он плотно Узду опекает. Что вам там ещё нужно?

- Сам не знаю. Вы же в курсе, что мой брат в коме?

Опер опасливо оглянулся. Или не зря боится – в каждом номере заштатной гостиницы прослушка?

- Не слышал. Сожалею. Люда его так?

- Нет. В Белоруссии он не один такой резкий. В общем, не знаю, что с Олегом дальше будет. Но Над-Нёман – это его последний интерес. Думаю отстроить усадебный дом в прежнем виде, музей открыть типа.

- И вы привезли строителя – обмерять, составить план, - лейтенант поднялся. – Мой вам совет: сначала заручитесь поддержкой на самом высоком уровне, чтобы районные и областные возбухнуть не смели, тогда действуйте. Меня всё равно не впутывайте. А лучше – уезжайте прямо сейчас.

После оперативника в номер постучался Антон.

- Поздравляю, босс.

- С чем, нахал?

- Классная баба. Я, конечно, женатый, верный и всё такое. Но не будь вас, пробовал бы замутить.

- Думаешь, прокатило бы по обычной схеме – кабак, охапка цветов, презент, проехаться по ушам?

- Зачем воздух гонять – она на вас смотрит.

И не только смотрит. Решительная женщина. Последний шанс? Вряд ли. Скорее всего – чувствует, что зацепила. Дамы за тридцать не бросаются вот так – наугад.

- Так, проницательный. Завтра стартуем очень рано. Обеспечить всех горячим кофе и сухпаем. Вопросы? Исполнять бегом!

В туалете Игорь уставился на своё отражение в мутном зеркале с зубной щёткой во рту. Крепок ещё, хоть и поношен. Интересен женщинам? Но в каком качестве? По выражению компаньона, толстый кошелёк на тонких ножках.

Насколько сильны её меркантильные интересы? Достаточно прогуглить «Игорь Наркевич» и пройтись по ссылкам, чтобы узнать – их с Гиви фирма отнюдь не бедна даже на спаде. С другой стороны, быть бессребреницей в наше время – верх идиотизма. Можно, конечно, купить потёртый «Жигуль» и снимать на нём тёлок, для которых и такой бедолага – мачо. Стоит ли?