Эльфы Цинтры

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Неважно, насколько рискованно, как ты думал, это было бы, ты должен был вернуться и найти меня! — выдала сердито Эриша, ее лицо было так близко к нему, что он почувствовал тепло ее дыхания на своем лице. — Сколько раз мне нужно говорить это?

Они стояли рядом на коленях в садах, работая по границе кэрворта, грунтового покрова бледно–зеленых листьев и ярко–розовых цветов, который сопротивлялся агрессивным сорнякам и был очень стойким к вредным насекомым. Его большие полосы образовывали защитный периметр вокруг Эллкрис, но он нуждался в регулярной прочистке и замене.

Кирисин с подавленным видом кивал. Они проходили по одному и тому же участку все утро.

— Я сказал, что извиняюсь. Я это и имел в виду. Я просто подумал, что будет лучше подождать до утра. Больше ничего не произошло за сегодняшнюю ночь.

— Ты только о себе думал!

Он посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом.

— Тебе лучше знать.

Она помолчала, затем тяжело вздохнула.

— Ты прав. Да. Я сержусь на тебя без серьезной причины. Было правильно подождать. Я только не хочу быть в стороне от событий.

Он понимал это. Он также не хотел оказаться в стороне, как и она, а это происходило гораздо чаще, чем ему хотелось думать, в основном, потому что он не стремился втягивать себя из–за своего сдержанного отношения. Ему хотелось быть частью событий, но с ним это не происходило само по себе. Он всегда шел своим собственным путем, и этим сознательно отделял себя от других эльфов.

— Как ты думаешь, когда мы что–нибудь услышим от Калфа? — спросил он, меняя тему.

Она пожала плечами.

— Он не был уверен, когда получит шанс посмотреть на генеалогические таблицы. Он должен сделать это, когда рядом не будет моего отца. Мой отец хочет, чтобы он нашел что–нибудь еще по Эльфийским камням, и он не может позволить поймать себя за каким–то другим занятием. — Она сделала паузу, с надеждой взглянув на него. — Может быть, мой отец изменил свое мнение, Кирисин. Я имею в виду, если по его приказу Калф ищет информацию об Эльфийских камнях, возможно, он решил нам помочь.

Кирисина это не убедило, но во всяком случае он кивнул.

— Может быть.

— Так или иначе, сейчас мы ничего не можем сделать, кроме как ждать, пока Калф не найдет то, что мы ищем.

Ранее этим утром она сходила к старику, вскоре после встречи с Кирисином на восходе солнца и узнав подробности случившегося после того, как она легла спать.

Оставив других Избранных работать в садах после утреннего приветствия, она исчезла, вернувшись короткое время спустя, чтобы прошептать, что она разговаривала с Калфом и он посмотрит, сможет ли он найти девичью фамилию Панси Ролт Круэр.

Кирисин вернулся к прополке кэрворта, выкапывая мертвые лозы и соскабливая тела насекомых, поправляя хорошие растения. Он работал ровно и легко, не прикладывая утомительных и трудных усилий. На мгновение он подумал, насколько талантлив он был всегда с растениями всех видов, какими естественными он находил заботу и уход за ними. Это была эльфийская черта, но в его случае это было нечто большее. Казалось, он точно знал, что и как нужно делать. Как будто он мог понять, что чувствуют растения, мог подойти так близко к общению с ними без языка.

Было ли это пережитком старой магии? Унаследовал ли он лишь немного из того, что за столетия было потеряно эльфами? Ему понравилась идея, что он нес внутри что–то от прошлого, которое когда–то было таким важным, а сейчас стало не более, чем мифом. До этого он хотел знать, были ли его умения остаточным эффектом Волшебства.

После того, как прошлой ночью Анжела сильно давила на него, пытаясь выяснить обладал ли он хоть каплей этого как один из Избранных, он вдруг понял, что может быть и обладал.

Солнце в этот день светило ярко, воздух был теплым и наполненным ароматом цветов и хвои, чувствовалось, как будто все это пыталось заверить его в постоянстве его жизни и дома. Но он знал, что это было ненадежным и вводило в заблуждение, обман чувств, который за мгновение может развеяться, если ход событий вскоре не изменится.

— Какая она, бродяжка? — спокойно спросила Эриша, не глядя на него, старательно работая с кэрвортом.

Кирисин задумался.

— Эфемерная, — наконец сказал он. — Кажется, что сильный ветер сможет сдуть ее прочь. Ты можешь видеть прямо сквозь нее, как будто ее нет. Она говорит и действует как ты и я, но я не чувствую, что она такая же, как мы, — он сделал паузу. — В ней есть что–то очень печальное.

— Вероятно, она скучает по дому, — Эриша посмотрела на него. — А Рыцарь? Она кажется очень молодой.

— Но крепкая, — сразу же сказал он. — Намного сильнее, чем выглядит. Я не хотел бы сражаться с нею. Она выглядит как просто девушка, но она гораздо больше. Этот посох, который она носит, наполнен магией Слова. Эти руны. Я никогда не видел ничего подобного.

Эриша кивнула.

— Калф говорит, что посохи являются символами ордена Рыцарей. Никто не знает, откуда они берутся, но все Рыцари носят их до дня своей смерти. Я спросила его, как они действуют, но он не знает. Он говорит, что Рыцарь Слова очень силен, и почти ничто не может противостоять ему.

— Наверное, демон может, — Кирисин взглянул на нее. — Может быть, некоторые из чудовищ, которых они создают.

Эриша медленно кивнула.

— Наверное. Надеюсь, что мы этого не узнаем.

Они возобновляли работу, и больше почти не разговаривали. Был полдень и они ели, когда появился Калф, подзывая их к себе. Кирисину было известно, что за ним внимательно наблюдал Биат, пока он вставал и уходил. Биат теперь все время следил за ним, подозревая, после его внезапного примирения с Эришей, что происходит что–то, что эти двое держат при себе. Кирисин не раз хотел поговорить со своим другом, но не мог придумать, что сказать, и поэтому хранил молчание.

— Я нашел то, что вы ищете, — сказал им старик, когда они удалились на безопасное расстояние от других, скрывшись за стеной лесных деревьев. Он выглядел усталым и не в духе, со спутанными волосами и бородой, с блестевшим от пота лицом. — Ее девичья фамилия была Готрин. Эта старая фамилия насчитывает несколько тысяч лет в генеалогических таблицах, но они все давно умерли. Когда–то они были гораздо сильнее Круэров; многие из них были Королями и Королевами ко времени, когда эти семьи соединились. Панси оставила одного ребенка, дочь, но таблицы не упоминают о ней после смерти матери. Она была единственным ближайшим родственником, который пережил ее. Ничего не сказано и об отношениях Панси с семьей своего мужа, но она могла посчитать их ниже себя и выбрала, чтобы ее похоронили с ее собственной семьей.

Он тяжело дышал, когда закончил, теребя бороду и облизывая губы.

— Должен бежать. В любой момент вернется Король. — Он скривил лицо. — Что собираетесь делать?

— Снова искать, — немедленно объявила Эриша. — Вы нам поможете?

Старик покачал головой.

— Я ничего не могу сделать прямо сейчас, кроме того, что ваш отец поручил мне. Не знаю, когда смогу помочь. Через день–два, в лучшем случае, — он сделал паузу. — Вам придется заняться этим без меня.

Кирисин сжал губы и резко вздохнул.

— Хорошо. Мы можем попросить помочь мою сестру.

— Рыцарь Слова и бродяжка сказали, что они тоже помогут, — быстро добавила Эриша.

Калф тяжело посмотрел на них.

— Это много. Так легче вас заметить. Если это случится, Рыцаря и создание Волшебства безошибочно опознают. А это положит конец всем вашим усилиям.

— Мы сделаем это ночью, — ответила она. — Один из нас будет на страже, пока остальные будут искать.

Старик покачал головой.

— Если вы будете искать ночью, то вам понадобится свет, чтобы прочесть надписи на могилах. С таким же успехом вы можете поджечь лес и бить в барабаны!

— Нам не понадобится свет, — заявил Кирисин, подпрыгивая. — Луна почти полная. Если на небе не будет облаков, у нас будет достаточно света. Все, что нам нужно будет сделать, это найти участок захоронений семьи Готрин, а затем — лишь вопрос переборки надгробий Готринов.

— Звучит легко, но как это будет на самом деле. Узнаете.

Лицо Эриши напряглось.

— Я не вижу другого выбора, если мы хотим найти Эльфийские камни.

Он фыркнул.

— Некоторые из Готринов были обладателями магии, сильными колдунами и ведьмами. Это было давно, но это факт. Эльфийские рунические символы рядом с их именами в таблицах указывают на тех, у кого была эта власть. — Он направил на нее взгляд. — Она была одной из них. Панси.

Эриша поколебалась, а затем пожала плечами.

— Как вы сказали, это было давно. Теперь она мертва, и ее магия вместе с ней.

Острые старые глаза напряглись.

— Магия, крошка, не стареет. Не исчезает. Она скрывается и ждет.

Наступила долгая пауза, пока Кирисин и Эриша смотрели на него.

— Вы говорите, что в могилах может быть что–то опасное? — наконец спросил Кирисин.

— Может быть. Об этом надо помнить. Тебе нужно быть осмотрительным, молодой Беллоруус.

Их глаза встретились, и на мгновение у Кирисина сложилось отчетливое впечатление, что Калф сказал ему что–то, что не имело ничего общего с тем, о чем они говорили.

Затем взгляд старика ушел в сторону.

— Я должен идти. Помните, что я сказал. Оба. Будьте осторожны.

— Вы сами тоже будьте осторожны, — Эриша повернулась к нему, схватила за руку, чтобы удержать его. — Эйли говорит, что прошлой ночью в палатах Совета был демон. Один из эльфов!

Калф уставился на нее. Затем быстро качнул головой.

— Это невозможно. Демон? Она, должно быть, ошиблась.

— Она говорит, что она не ошиблась. Она говорит, если сможет побыть с каждым по отдельности, то узнает, кто именно. — Она пристально взглянула на него, затем отпустила руку и отодвинулась. — Им может быть кто угодно. Им может оказаться мой отец.

Сказать это ей кое–чего стоило. Кирисин увидел это на ее лице. Калф посмотрел, как будто бы мог ответить, наморщив лоб. Но вместо этого он просто кивнул и развернулся, уходя.

— Может да, а может нет. Мир полон демонов всех мастей. Лучше беспокоиться о тех, которых мы можем видеть, а до других дела нет. — Он продолжал идти. — Дайте знать, если что найдете.

Он скрылся за деревьями, оставив Кирисина и Эришу в раздумьях над тем, что если то, что они решили сделать, окажется ошибкой, то они пожалеют об этом.

Полночь выползла из мрака, как привидение из убежища, молчаливое и скрытное существо, и небольшая компания заговорщиков следовала за ней. Симралин шла впереди, используя свои инстинкты следопыта, чтобы вести их, ее сильная фигура вселяла уверенность в Кирисина, не отстающего от нее. Эриша следовала за ним, а замыкали шествие Анжела и Эйли. Лунный свет, которому не мешали ни облака, ни туман, освещал их путь, и они смогли пройти через лес Цинтры и по тропам Арборлона без искусственного света, как и надеялся Кирисин.

Ранее они встретились в его доме, самом безопасном месте, так как его родители все еще отсутствовали. Анжела и Эйли прибыли самостоятельно, легко улизнув необнаруженными из своих жилищ и от своих невидимых охранников. Эриша столкнулась с некоторыми проблемами из–за стражников на посту внутри и вокруг королевского участка Беллорууса, но Калф показал ей еще один из потайных туннелей, который приводил к люку снаружи старого сарая в задней части владения. Они ждали до полуночи, когда большая часть населения города уснет, тем самым уменьшив шансы быть обнаруженными до того, как они достигнут Ашенелла.

— Никакой болтовни, пока не доберемся до места, — предупредила остальных Симралин. А затем добавила для него одного: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Малыш К.

Конечно, он не знал. Не совсем. Они придут в Ашенелл, определят местонахождение участка захоронений семьи Готрин, обыщут могилы в поисках Панси Ролт Готрин, а затем решат, следует ли им раскопать ее останки немедленно или дождаться света дня. Как они определятся, он не знал. Он только знал, что так или этак, они обнаружат, взяла ли она Эльфийские камни с собой в могилу, как записано в журнале писца.

Если они не смогут найти ее могилу, он не знал, что им делать.

Ночной воздух охлаждал его лицо. Ветер дул с вершин гор, время от времени порывами, неся холод от остатков вечной мерзлоты и растаявшего снега. Не так много осталось таких мест, большинство растаяло из–за изменений климата и разрушений окружающей среды. Когда–то на вершинах мира были огромных размеров полярные ледяные шапки. Но они уменьшались и уменьшались до сих пор. Уровень моря увеличивался, а низменные страны и прибрежные зоны были затоплены годы назад. С изменением климата вода отступила, эрозия вырезала новые заливы и водные притоки, которые переформировали большую часть побережья. Но тысячи видов исчезли из–за голода и невозможности приспособиться к таким радикальным изменениям. Его сестра выразила это лучше всего, когда вернулась из одной экспедиции.

Мир изменяется, Малыш K, и я не уверена, что он когда–нибудь изменится обратно.

Он не позволял прежде беспокоиться по этому поводу, в безопасности убежища Цинтры, надежно скрытого от людей и их безумств, в его собственной маленькой части мира. Но думая теперь о том, куда Эльфийские камни могут привести его, как только он их найдет, он хотел верить, что сможет их найти. Если он признавал, что и Эллкрис, и Анжела Перес говорили правду и что оценка Симралин была точной, тогда на что должен быть похож мир, если он стоит на грани уничтожения?

— Хватит летать в облаках! — прошипела ему в ухо Эриша.

Он понял, что отстает. Не говоря ни слова, он поспешил закрыть разрыв, краска залила его лицо.

Они достигли Ашенелла, никого не встретив, луна снизилась на небе, но не настолько низко, чтобы они не могли ясно видеть. Могильник был огромен, обширное пространство засаженных деревьями пригорков, растянувшееся вниз и вверх по целому ряду пологих холмов. В нем не было ни ворот, ни ограды, кроме стены деревьев и поднятого ландшафта, которые создавали естественный барьер для тех, кто мог случайно забрести сюда. На этом месте рос кустарник и невысокие деревца, чтобы пригорки и холмики оставались нетронутыми. Перевитая виноградной лозой ольха образовала покрытые листвой арки, обозначая входы с запада и востока. Здесь заканчивались дорожки, ведущие к могильнику.

Они встали у западного входа, где мрак был самым глубоким.

— Один из нас должен остаться здесь на карауле, — тихо произнесла она, собирая их поближе. — Скорее всего, это я. Вероятно, я узнаю стражников, которые смогут нас обнаружить, и уговорить их не трогать нас.

Эйли протянула свою руку и коснулась ее руки своими мягкими пальцами.

— Лучше я. Я могу спрятаться и эльфы меня не увидят. А если возникнет какая–нибудь угроза, я смогу предупредить вас быстрее и незаметнее.

Четверо остальных переглянулись, а затем Анжела сказала:

— Эйли права. Она — лучший выбор.

Они бросили последний взгляд вокруг, удостоверяясь, что они до сих пор были одни, а затем, оставив Эйли под тенистым покровом деревьев, двинулись вперед в темный кафедрал Ашенелла. Кирисин оглянулся на Эйли, посмотрев на ее детское лицо, бледно мерцающее в лунном свете, а затем отвернулся.

Теперь роль лидера взяла на себя Эриша, виляя среди групп каменных надгробий, двигаясь вглубь территории к более старым участкам. Лунный свет лился сквозь верхушки деревьев узкими лучами, пронизывая мрак, копьями втыкаясь в темную землю. В некоторых местах свет исчезал совсем, но, в основном, они смогли проложить свой путь без труда. Ночные птицы одиночными криками нарушали окружающую тишину, а тени сов, летавших наверху, проносились мимо них как привидения. Кирисин боролся с предчувствием, волнами поднимающимся внутри. Он не боялся, по крайней мере, пока.

Но его страх скрывался только лишь из поля зрения, он мог появиться в момент. Это держало его на грани, внимательно следя и за собой, и за остальными. Они должны быть очень осторожными, говорил он себе. Не должно быть никаких ошибок.

Они прошли мимо небольших надгробий в лес гробниц, склепов и мавзолеев, наземных могил, которые сгорбились в темноте среди высоких давно уже выросших деревьев. На каменных дверях и притолоках были вырезаны рунические символы и странные существа. Эти могилы были очень древними, настолько древними, что некоторые из дат указывали на времена до появления человеческой расы. Многие были написаны на древне–эльфийском, некоторые на неизвестных языках. Они выглядели каменными гигантами, спящими чудовищами, ожидающими пробуждения.

Кирисин посмотрел на Симралин, но ее, казалась, совершенно не волновали могилы, ее лицо было спокойным, а движения расслабленными, пока она шагала впереди него. Она всегда была такой — под самоконтролем, уверенная в себе, и в этом он завидовал ей.

Эриша достигла участка Ашенелла, над которым доминировал огромный каменный мавзолей, окружавшие склепы и гробницы ютились в его тени. Имена на всех меньших детях мавзолея были вырезаны одинаковыми заглавными буквами: ГОТРИН.

Они разделились, чтобы покрыть как можно большую территорию, пробираясь через лабиринт надгробий, читая имена и даты жизни, выискивая упоминание о Панси Ролт Готрин. Ничего не находилось, пока они не обошли все надгробия и осматривали их еще раз на обратном пути, когда Кирисин, привлеченный запутанной резьбой на стенах огромного мавзолея, заметил странный символ, вырезанный на плоской и немаркированной поверхности с боку могилы. Он с минуту всматривался в него, стараясь понять, что это, стал отходить, когда ничего не пришло на ум, а затем остановился и повернулся взглянуть еще раз, и сквозь него пронесся поток осознания.

Символ, если внимательно присмотреться, можно было разобрать. Он состоял из трех эльфийских букв, наложенных друг на друга. Буквы были П, Р и Г — первые буквы имени Панси Ролт Готрин.

— Эриша! — прошипел он.

Она обернулась на звук своего имени и поспешила к нему. Он указал на символ, произнеся вслух эти три буквы. Она сразу кивнула в знак согласия.

— Но почему здесь? — прошептала она.

— Не знаю, — он покачал головой.

К этому моменту к ним присоединились Симралин и Анжела Перес, и Кирисин показал им, что он обнаружил. Симралин поняла и объяснила значение этого символа Анжеле. Рыцарь Слова запустила руку в свои коротко подстриженные волосы и нахмурилась.

— Эта ее могила?

— Так не скажешь, — ответила Симралин. — Это — фамильные ясли с останками десятков и десятков младших Готринов. У Королевы должна быть собственная могила, отдельная от остальных.

Они разделились, перепроверив каждое надгробие в пределах двадцати ярдов.

Они не нашли упоминания о Панси. Вновь собравшись у символа, они разговаривали низкими, осторожными голосами, ночь была единственным свидетелем того, как они раздумывали над этой загадкой.

— Это символ, но может быть и что–то еще, — предположил Кирисин.

— Что значит что–то еще? — Его сестра поближе разглядела символ. — Кажется, обычная резьба.

— Может быть. Не знаю. — Он коснулся символа пальцами, проведя по буквам, надавливая на них, пытаясь почувствовать какой–либо отклик и проверяя, что он ничего не упустил. Он снова покачал головой. — Это что–то еще, — повторился он, бормоча эти слова вопросительным тоном.

— Может он иметь другое значение, кроме того, что означают буквы? — вдруг спросила Эриша. — Могут они означать что–то еще, кроме ее имени?

Кирисин осмотрел все вокруг — другие надгробия, отдаленные тени, покрытые листвой ветви деревьев, окружавших их, и землю, усыпанную ветками, листьями и прочим лесным мусором. Не упустил ли он чего–нибудь?

Анжела Перес вышла вперед.

— Постойте. Вы говорили, что Панси обладала магией и что она, вероятно, была ведьмой. Может быть, она предусмотрела это. Может быть, нужно применить магию, чтобы вызвать другую магию.

Она разместила вершину своего посоха напротив эльфийского символа Готринов, и ее темные черты напряглись от концентрации. Руны, вырезанные на ее посохе, начали пылать, становясь все ярче от огненного света. Почти сразу же символ откликнулся; он тоже начал пылать.

Затем глубокий звук скрежета взорвал тишину ночи, тяжелый скрежет камня о камень, и весь участок земли, менее чем в десяти футах от того места, где они стояли, пришел в движение. Огромная плита, скрытая под слоями грязи и мусора, медленно ушла под землю и исчезла из вида, оставив зияющее отверстие.

Четверка подступила к его краю и посмотрела вниз. Оно было черное, как смола, однако они смогли увидеть, что плита образовала платформу со ступеньками лестницы, ведущей вниз.

— Что нам делать? — спросила Симралин.

Анжела Перес покачала головой, руны ее посоха снова потемнели. Эриша начала было говорить, но остановилась. Именно Кирисин сказал те слова, которые остальные не могли произнести.

— Спускаться, — сказал он.

У западного входа в могильник, скрытая в тени деревьев, Эйли ощутила внезапное дуновение запаха демона. Оно походило на ночной бриз, пришедший из темноты с севера вдоль насыпи, которая определяла границы Ашенелла. Секунду спустя, она увидела, как длинная, жилистая фигура выпрыгнула из темноты, перемахнув глиняную насыпь, и беззвучно опустилась на землю. Эйли сразу ее узнала; это было существо, которое преследовало их весь путь из Калифорнии, существо, которое дважды билось с Анжелой и оба раза неудачно.

Теперь оно было здесь.

Эйли не удивило, что оно нашло их. Оно было опытным охотником, диким животным, которое могло выследить кого угодно или что угодно. Что ее удивило, так это время. Как этому существу удалось найти их сейчас, в середине ночи?

Что–то в этом было не так. Эйли наблюдала, как зверь пригибался к надгробиям, обнюхивая землю, его большая голова поворачивалась туда–сюда, выискивая более сильный запах. Она не боялась быть обнаруженной. Бродяжки не оставляют запаха, и она была намного быстрее и неуловимее демона. Она могла улететь из своего укрытия в любое время, как только пожелает. Но ей было любопытно увидеть, что тот будет делать.

У него есть цель в уме, но блуждание среди надгробий казалось бесцельным.

Она все еще наблюдала, когда почувствовала второе присутствие, этот намного сильнее и ближе, сзади нее. Только миг потребовался ей, чтобы вспомнить, что был еще один демон, из палат Совета, замаскированный под эльфа.

У нее было время для единственной мысли.

Бежать!

А затем не стало времени вообще.

Деллорин приблизилась к месту, где уже исчезали останки создания Волшебства, погружаясь в землю, из которой оно было образовано, оставив только тонкий белый лоскут одежды, которую оно носило. Деллорин лизнула ткань, пробуя на вкус ее сырость, а затем посмотрела туда, где второй демон вытирал свои руки о траву могильника.

— Помни, что я тебе говорил, — сказал он, брезгливо очищая то, что осталось от Эйли. — У нас есть план, и этот план нельзя изменить. Убей только одну. Других оставь на потом. Сможешь запомнить?

Деллорин раскрыла пасть, показывая все свои зубы. Она могла запомнить столько, сколько ей нужно.

Голова прижалась к плечам, тело вытянулось так низко, что почти касалось земли, она ползла к темным теням и ничего не подозревающей жертве.