Эмигрантское чтиво

8

Исландский мужчина и исландские женщины

Мия, дорогая,

Хочу тебя повеселить. Вчера состоялся мой первый выход в город после Эпохи Джаза. Как обычно, наше трио блондинки, брюнетки и рыжеволосой помпезно вошло в ночную жизнь Копенгагена. Моя подруга-блондинка — американка. Красивая и очень добрая. Редкое сочетание, не правда ли? К сожалению для меня и к счастью для нее, она не останется в Копенгагене надолго. Она работает на неправительственную организацию. Ее следующий проект в Париже. Через месяц она уедет. Рыжеволосая девушка — ирландка. Симпатичная, умная, с острым языком. Она приехала в Копенгаген по студенческому обмену, но скоро вернется в Дублин.

Когда мы выходим в город, мужчины у наших ног. Этой ночью подруги покинули меня раньше. И я закончила вечер с английским фотожурналистом. Он напомнил мне чем-то Матиаса. Манерами и голубыми глазами… Не знаю… В нем было что-то от Матиаса.

Несмотря на то, что глаза фотожурналиста были далеко не невинными, мы с ним только целовались. Ничего больше. И пили. Но я оставалась трезвой. Наверное, благодаря моей русской крови я могу выпить много крепкого. Полбутылки водки, даже больше, если она хорошего качества, не выбьет меня из колеи.

Мы ходили по разным барам. Когда гуляли по Стрёгет (помнишь нескончаемую улицу в самом сердце Копенгагена?), к нам подошла высокая девушка и что-то спросила. Она говорила по-датски с сильным акцентом. Оказалось, что она хотела позвонить с моего телефона. Я подумала, что девушка — мошенница. Я внимательно на нее посмотрела. Еще никогда в жизни не видела такой ослепительной красоты! У девушки алебастровая кожа, черты лица греческой богини, длинные серебристые волосы. И такие яркие голубые глаза, что даже глаза Матиаса поблекнут рядом. Я дала ей мобильный. Девушка поблагодарила и кому-то позвонила, проговорив несколько минут.

А потом спросила: «Ребята, какие у вас планы? Пойдёмте к нам? У нас куча выпивки. Моя квартира — в ближайшем переулке».

Было четыре часа утра. Все бары уже закрылись. И мы решили пойти к девушке. Она жила в великолепной просторной квартире, находившейся в переулке сразу за Стрёгет. Можешь себе представить, как дорого снимать такую квартиру! Целое состояние!

Девушка познакомила нас с мужем. Высоким с темно-серебристыми волосами и яркими голубыми глазами. Симпатичный, но не красавец.

Мы пили и беседовали ни о чем. Супружеская пара была из Исландии. Муж занимался музыкой и кино. Думаю, у него успех, если снимает квартиру по такому престижному адресу. Мы все очень устали после долгой ночи. Английский фотограф уснул в кресле. А исландская богиня повела меня в спальню, чтобы показать спавшую двухлетнюю дочку с лицом ангела.

А потом ее муж пригласил меня в свой кабинет, чтобы показать диски, которые он записал. Мы остались с ним наедине, и вдруг он сказал:

— Ты такая миленькая и так мне нравишься.

Я была в шоке.

— Как ты смеешь, ведь твоя жена и дочка находятся в спальне в нескольких шагах отсюда?

— О, мы собираемся разводиться, — вздохнул он с грустью в голосе.

Я не поверила.

— Может быть вы разводитесь. Не мое дело. Кстати, я замужем, — наврала я, чтобы у него не возникало глупых мыслей.

— Правда? Как жалко! А чем занимается твой муж?

— Учится на актера.

— Я могу помочь. У меня связи. Хочешь встретимся? Вот тебе визитка. Звони в любое время, — сказал исландец.

— Хорошо, — ответила я и пулей вылетела из кабинета.

Чувствовала себя неловко. Было жалко эту красивую девушку и ее ребенка. Я придумала уважительную причину, чтобы уйти. Фотожурналист проснулся, и мы направились с ним к главному железнодорожному вокзалу. На прощание поцеловались. Я возвращалась домой с двумя визитками, одна от похотливого исландского шоу-бизнесмена, другая от английского фотожурналиста.

Я стояла на автобусной остановке рядом с главным вокзалом со страшным похмельем и думала, что могу случайно нарваться на Матиаса. Копенгаген не такой уж большой город. А главный вокзал — место, где случайно можно нарваться на человека, которого лучше избежать. А может Матиас меня видел? Как я целовалась с фотожурналистом? Мне больше не доставляет удовольствия выходить в город. Тошнило. Чувствовала только усталость и пустоту.

В своей жизни я видела только двух исландских женщин. Никогда не угадаешь, где я встретила вторую, а вернее первую. В лагере для беженцев в Дании перед твоим приездом. Я видела ее несколько раз. Сначала я не знала, что она из Исландии. Покрытая хиджабом, она была ослепительно красива. Высокая, алебастровая кожа, глубокие голубые глаза. Не знаю, какого цвета были ее волосы, они были скрыты под хиджабом. Однажды я с ней заговорила. Она сказала, что вышла замуж за пакистанца, и они не смогли жить в Исландии из-за расизма. Так что она приехала в Данию и попросила убежище. Никто ей убежища не даст, потому что Исландия — демократическая страна. Но ей могут разрешить остаться в Дании, так как у исландских граждан особый статус в Дании. Не знаю, что с ней случилось потом. После нашего разговора я больше ее не видела.

Пожалуйста, пиши, как только сможешь!

Твоя Анара

Я хочу нормальной жизни. А что это такое?

Моя дорогая Анара,

Твое письмо об исландском мужчине и исландских женщинах одновременно смешное и грустное. Я часто вижу, что на людях, у которых «нормальная» жизнь, лежит еще большее проклятие, чем на нас с тобой. Несмотря на то, что «нормальность» нам не доступна, желание «нормальности» является для нас чем-то вроде якоря. Кажется, где-то глубоко внутри меня сидит идея традиционной семейной жизни. Будто мать передала мне свое собственное желание, пока держала за руку, говоря о вещах, о которых я уже ничего не помню, хотя чувствую их внутри себя.

Моя мать очень меня любит. Ее любовь дает силы жить. Еще я знаю, что от сильной любви у моей матери еще больше безысходности от того, что она не смогла дать мне того, чего хотела. Она чувствует себя виноватой, потому что не выбрала для дочери достойного отца. Если бы она могла переиграть, то всё бы сделала по-другому. Но только жизнь не дает второго шанса. Хотя может дает? Та боль, которую испытываем, подготавливает нас для других вещей в жизни, делает храбрее и выносливее?

В отличие от исландской супружеской пары, для которых брак и ребенок стали инструментом пытки, для нас — это одна из самых прекрасных и сокровенных вещей, существующих в жизни. Нас послали в другой путь, на поиск сокровенной правды. Хотя я и не ведаю, что за правда, но знаешь, моя недавняя «нормальная» жизнь с Дон Жуаном сделала меня счастливой.

Наконец-то он позвонил:

— Малышка, я свободен в этот выходной. Хочешь забыться вместе со мной?

«Конечно, я больше всего на свете этого хочу!» — пронеслось в моей голове. Я тут же забыла о длинных одиноких буднях. Но мое тело было уставшим — у меня в последнее время много контрактов на съемки. Ведь я больше не получаю деньги за работу сахарной малышки. Я не жалуюсь. Очень рада, что у меня теперь так много работы в модельном бизнесе. Но это значит, что надо всё время ездить из одной части Лондона в другую и работать в любых условиях, в жаре, в холоде, под дождем…

— Не хочешь провести время у меня? — спросила я робко.

Я почувствовала его колебание.

— Малышка, знаю, что уже приходил к тебе и пробовал твой вкусный чай и был тобой одомашнен… Не подумай ничего плохого, у тебя очень уютно… Но я не привык проводить время в квартирах величиной с коробок… Мы могли бы заказать хороший отель с хаммамом, массажем и вкусным ужином.

Даже слышать его предложение меня утомило.

— Дело в том… В последнее время я так много работала. Просто не хочу куда-то идти, — взмолилась я.

— Ну, хорошо, — ответил он. — Я перезвоню.

Он не перезвонил, а послал сообщение: «Буду у тебя в эту пятницу в 7 часов вечера. Я весь твой, можешь делать со мной всё, что захочешь».

«Свидание назначено!»

Он пришел в пятницу вечером в джинсах и в новой голубой рубашке. Он так хорошо выглядел! И был расслабленным и свежим. Внес в квартиру запах темного соснового леса, костра и еще чего-то невероятно соблазнительного. Я даже начала верить в теорию о том, что мы выбираем партнеров по запаху. Если бы я могла вдыхать его остаток жизни, то сделала бы это без малейшего колебания! Он также принес с собой букет цветов.

— Мы что-то празднуем? — спросила я.

— Да. Нас с тобой. И очень скоро отпразднуем еще кое-что.

Я знала, что лучше не задавать много вопросов. Так что всецело вошла в роль гостеприимной хозяйки.

— Могу что-то для тебя приготовить? Чай?

Он разлегся на диване, и его длинные ноги заняли половину гостиной.

— У тебя есть греческий кофе?

Греческий кофе то же самое, что боснийский, у меня он всегда в доме. Напоминает о моем детстве.

— Слышал, что греческий кофе полезен для сердца, — сказал он.

— Кончено, — улыбнулась я. — Как все греческое.

Я приготовила кофе и налила его в маленькие чашечки из тончайшего фарфора, которые приобрела специально для этого кофе. Он наблюдал за каждым моим движением. А потом отпил немного из чашки.

— Мм, — отличный кофе, — сделал он комплимент.

— Спасибо. Знаешь, в моей деревне старые женщины говорят, когда девушка умеет готовить хороший кофе, она готова к замужеству, — сообщила я.

— Чего же ты тогда ждешь?

— Твоего предложения.

— Ну, дай сначала его выпить, — и его глаза блеснули озорным огоньком.

Я удивилась, что он не вскочил на меня, как только зашел, хотя не отказалась бы и от этого. Он — настоящий мужчина, и мне это нравится.

Захотела вывести его из обычной зоны комфорта. Ведь в отличие от него я всё время с ним откровенна.

Я открыла маленькую коробочку из-под лавандового мыла. Он изогнул брови, посмотрев на меня с удивлением.

— Что это?

— Немного травы. Давай выкурим вместе косяк?

— Я бы предпочел сигару. У тебя есть?

— Нет. Но ты же сказал, что этим вечером ты — мой, и я могу делать с тобой всё, что захочу. Так вот захотелось попробовать с тобой что-то новое.

После некоторого колебания он согласился покурить. Мне доставило невероятное удовольствие свернуть косяк. Я сделала его длинным и элегантным, как сигарету.

Дала ему возможность начать первым. Он закашлялся, когда дым попал ему в горло. Прищурив один глаз, он передал косяк мне. И мы передавали косяк друг другу, с каждым разом втягивая в себя всё больше и больше, как в сакральном ритуале. Затем дым попал ему в глаза, и он отдал мне косяк, сказав, что больше не хочет курить. Мы сидели некоторое время в приятной тишине, наблюдая за игривыми солнечными лучами, проникавшими в гостиную через полуоткрытые жалюзи.

— Эти жалюзи напомнили мне фабрику отца, — вдруг тихо произнес Дон Жуан. — Мой отец занимался изготовлением тканей.

Я заметила тень печали на его лице.

— А где твой отец сейчас?

— На небесах, — ответил он. — Я работал в его магазине с восьми лет.

«Поэтому ты такой дисциплинированный», — подумала я.

— Однажды отец пришел с работы с пачкой денег и плюхнулся в кресло.

— Всё кончено, — сказал отец. — Производство будет переведено в Таиланд. Мы обанкрочены.

После чего его отец уехал в Грецию. Родители Дон Жуана развелись, его мать не захотела, чтобы Дон Жуан виделся с отцом. Дон Жуана забрали из частной школы, и он начал заикаться. И только в университете смог отойти от шока разлуки с отцом. Тогда же он начал добиваться успеха во всем, чем занимался.

— Понимаешь, у меня есть непреодолимое желание созидать, создавать… Этот огонь горит внутри меня, и я боюсь его погасить. Это как продолжение дела отца, как будто храню о нем память через мою работу. Я закончил университет с отличием. И тогда же узнал, что отец завещал мне здание, в котором находилась его фабрика. Он всё время жил в Греции на деньги с аренды здания бывшей фабрики. К несчастью, у него появились вредные привычки, ослабившие его сердце. Он умер, когда ему было пятьдесят шесть лет.

Дон Жуан создал фирму по продаже недвижимости, а затем основал издательство и вскоре добился еще большего финансового успеха. И хотя я не имею ни малейшего понятия, чем именно он сейчас занимается, знаю, что он достаточно известен и его фото изредка появляются в английских газетах и журналах. Чтобы еще лучше укрепить свое положение Дон Жуан женился на женщине из влиятельной и богатой греческой семьи. Дон Жуан внес в их общий бизнес свою неиссякаемую энергию, а семья жены дала его предприятию необходимую репутацию. Вместе они построили успешный семейный бизнес.

— Сколько тебе лет? — поинтересовалась я.

— Тридцать шесть. Эта трава, которую ты дала, какая-то странная. Ничего не чувствую.

— Ты только что рассказал историю своей жизни, глупый. Нет сомнения, что ты под ее влиянием, — улыбнулась я.

Он притянул меня к себе. Мы лежали вместе на диване, наслаждаясь близостью, как вдруг у обоих заурчало в животах. Он посмотрел на часы и сказал, что голоден. Я хотела что-то приготовить, но в доме ничего не было. Так что мы пошли в ближайший продуктовый магазин.

Я потерялась от яркого света и множества людей. У прилавка с фруктами и овощами взяла первое, что бросилось в глаза: «граффити» баклажан, брокколи, похожую на тираннозавра, и экзотические специи.

Дон Жуан ожидал у кассы. В его корзине — два стейка, оливки и бутылка красного вина.

Вернувшись в квартиру, он мариновал стейки в соусе терияки. А я не знала, что приготовить. Посмотрела рецепты приготовления баклажанов в интернете, но они были уж очень сложными. Так что порезала баклажаны на две части, смочила их оливковым маслом, выдавила немного чеснока и засунула всё в духовку.

Пока готовилась еда, мы разлеглись на диване и уснули. Мне снились дома из белого камня с большими окнами. Вдруг нас разбудил громкий режущий ухо звук.

Датчик дыма! Я вбежала в кухню. Густой дым выходил из духовки. Я быстро ее выключила. Пока проветривала квартиру, Дон Жуан вытащил из духовки стейки и раскрыл бутылку вина. Мои бедные баклажаны почти сгорели.

— А что говорят мудрые старые женщины в твоей деревне о девушках, которые сжигают баклажаны? Эти девушки готовы выйти замуж? — пошутил Дон Жуан.

— Они упустили свой шанс. Им надо было выйти замуж сразу же после приготовления вкусного кофе, — засмеялась я.

Он попробовал баклажаны.

— Мм, очень вкусные.

Я была так счастлива! Ела его стейки с большим удовольствием. Мы выпили бутылку вина и легли в постель с моим ноутбуком. Он хотел посмотреть боевик, но я предпочла бы что-нибудь более культурное. В конце концов, сошлись на просмотре выступления Элвиса Пресли в Лас Вегасе. После чего заснули.

Дон Жуан проснулся в пять часов утра, но понял, что была суббота. Так что снова заснул. Я примостилась рядом, бодрая и счастливая. Если это зовется семейным счастьем, хочу побольше таких моментов!

Мы встали около девяти утра и потянулись, как две кошки, у которых привилегированная и ленивая жизнь. Я повела его в местное бистро, где мы заказали яичницу по-бенедиктински. Потом мы долго гуляли по парку, держась за руки, как два подростка.

А после полудня посетили место, где раньше находилась фабрика его отца. Рядом было кафе быстрого питания, где продавали жаренных куриц. Над кафе висела смешная вывеска «Пеструшки на длинных ногах» с изображением курицы в юбке Марлин Манро. Курица кафе была на удивление вкусной. После обеда мы вызвали такси. Я поехала к себе домой, а он, предполагаю, к своей жене.

Что ты намереваешься делать с Матиасом? Планируешь с ним поговорить? Пожалуйста, напиши, как можно быстрее и по возможности поподробнее.

Навеки твоя, Мия.

Адвокат по правам человека

Моя дорогая Мия,

Хочешь узнать, позвонила ли я Матиасу?

Нет! Нет! Нет!

В данный момент собираюсь позвонить адвокату по правам человека. Я начала курс по международным правам человека, и мой преподаватель любит студентов, а вернее студенток. У моей подруги был с ним небольшой роман.

Когда в первый раз пришла на курсы, я опоздала. Такое со мной обычно не случается.

— Вижу новое лицо, — произнес преподаватель, когда я вошла в аудиторию.

Я села и тихо улыбнулась. «Браво! Он меня заметил!»

Зачем я это делаю? Сама не знаю. Он не так уж и плохо выглядит. Ему около сорока.

Хочешь узнать о Николае? Он устал меня ждать и уехал в Швейцарию по студенческому обмену. Пробудет там два семестра. Николай шлет мне сообщения и предлагает приехать к нему. Но у меня нет денег. Швейцария — слишком дорогая страна.

Вернусь к правам человека. Мой преподаватель предложил мне работу на несколько месяцев в международном отделении Красного Креста. И я согласилась. Я встречалась с ним несколько раз. Ничего серьезного. Это просто игра. Ему нравится контроль и отношения, когда женщина от него зависит. Я работаю над проектом, и он постоянно делает замечания, причем, ему нравится меня унижать. Какое удовольствие это ему доставляет!

Однажды он спросил:

— Ты могла бы сделать массаж? У меня так болит шея.

Я посмотрела на него с удивлением и сказала:

— Извините, я не умею делать массаж.

Он пытается подкатить ко мне, и я продолжаю играть с ним в эту игру. Хотя, честно говоря, она начинает мне надоедать.

Я должна была проанализировать несколько случаев из судебной практики о депортации очень молодых резидентов Франции, которые продавали наркотики. Они были торговцами на самом низком уровне и не продавали тяжелые наркотики, только марихуану. Все — выходцы из стран Магриба и приехали во Францию детьми (им было тогда по два, три года), но они не смогли получить французское гражданство. Выросли в парижских гетто. Каждый случай — роман о жизни, после прочтения которого хочется плакать. Тяжелое детство, издевательства, психические проблемы, смена одного интерната на другой. Их родители, а также французское общество не помогло им в то время, когда они были еще детьми. А после проблемного детства они начали продавать траву. Французский суд приговорил их к нескольким годам тюрьмы, а после тюрьмы им грозила депортация в страны Магриба. Адвокаты утверждали, что молодые люди выросли во Франции и даже не говорили по-арабски, поэтому депортация будет для них еще большим наказанием, чем тюрьма. В некоторых случаях французское государство проиграло, а Страсбургский суд по правам человека постановил, что депортация будет слишком суровым наказанием. Например, в случае с глухим парнем суд решил, что ему будет слишком сложно адаптироваться вне пределах Франции. Французское государство выиграло несколько судебных тяжб. Но Страсбургский суд разрешил депортировать девушку, которой было всего восемнадцать лет.

Мой преподаватель иронично улыбнулся и заметил, что эти молодые преступники сами виноваты в том, что вовремя не получили французское гражданство. У него такое холодное сердце! Как могли неграмотные арабские родители молодых осужденных знать, что им просто надо было подписать декларацию, после которой дети становились гражданами Франции? Не понимаю, зачем мой преподаватель выбрал специализацию по правам человека. Это не та сфера, в которой можно хорошо заработать. Ему следовало было стать специалистом по корпоративному праву.

Знаешь, я полностью разочаровалась в адвокатах, даже в тех, чья специализация — права человека. Потому что в реальности им наплевать на эти права — они обожают унижать женщин и ненавидят эмигрантов.

Не буду звонить преподавателю. Думаю, пора вернуться к богемной жизни — к актерам и музыкантам. Что думаешь? Позвонить Матиасу?

Лана, Лана, Лана…

Если честно, дорогая Анара, не знаю, что посоветовать. Чувствую над собой какое-то проклятие. Или темные воспоминания не дают мне покоя? Кажется, что я готова на всё лишь бы забыться, даже если придется быть вместе с мужчиной, с которым не следует быть.

Ты же прекрасно знаешь, что я думаю о Матиасе. Я не поменяла к нему своего отношения. Но не мне судить. Не понимаю только, зачем связываться с адвокатом по правам человека? Ты хочешь его использовать как спасительный мост, чтобы убежать от Матиаса? Матиас намного симпатичнее адвоката, и тебе хотя бы иногда с ним весело… Не знаю… Я хотела бы самой себе посоветовать что-то хорошее. Но не могу. Наверное поэтому Бог послал мне Лану…

Рядом нет ни Оливера, ни Коко, так что мне очень одиноко. Устав от разговоров с кактусом, я молилась Богу, чтобы он послал кого-то, с кем можно поговорить. Ведь Дон Жуан всё время занят. Когда мы вместе, нет смысла думать о грустных вещах. Наверное поэтому я случайно встретила Лану в кафе, которое находится недалеко от моей квартиры.

В первый раз я встретила Лану, как только приехала в Лондон. Ей было тогда около двадцати семи лет. А мне — двадцать с небольшим хвостиком. Мы работали с ней портье в гостинице Сплендор. Моя первая работа в Лондоне. Лана взяла меня под свое крылышко. Она из моей страны, Боснии, и такая же сумасшедшая, как и я. Прежде всего Лана наказала мне ни при каких обстоятельствах не брать денег у молодого владельца отеля. «Скажи, что воспитана в мусульманских традициях и принимать подарки от мужчин, даже от начальников, считается дурным тоном в той культуре, в которой ты выросла».

Молодой владелец отеля — высокий красивый мужчина лет сорока. А его отцу, мистеру Саиду-старшему, за шестьдесят. В отличие от сына отец относился к своим работникам очень уважительно. Иногда в благодарность за хорошую работу, он делал нам маленькие подарки. После того, как я проработала в отеле неделю, мистер Саид старший подошел ко мне с небольшой коробочкой, завернутой в красивую подарочную бумагу. Я склонила голову и опустила глаза, благодаря его за подарок. Внутри коробочки лежала священная книга Коран.

— Шукран, — тихо поблагодарила я.

— Иншалла, — ответил он.

С тех пор маленькая книга путешествует со мной по всему Лондону по разным квартирам, которые я снимала. У меня есть три самые драгоценные для меня вещи: твой кактус, маленькая книга и небольшое зеркальце, которое я нашла на барахолке и нарисовала на нем лицо Будды с умиротворенной улыбкой.

Когда обкурюсь, то часто представляю себя стоящей в Судной день и держащей высоко над головой в одной руке маленькую книжку, а в другой — зеркальце и кактус, будто эти предметы смогут помочь ответить на вопросы, которые мне будут задавать. Я никогда не читала Коран и не говорю по-арабски. Знаю только несколько вежливых слов. Машаллах, моя дорогая. Когда смотрю на прекрасную каллиграфию в подаренной мне книге, буквы начинают кружиться в танце, и я вижу перед собой Вселенную, говорящую через тайные строчки.

Мистер Саид-младший — совсем другая история. Вскоре после того, как начала работать в отеле, маленький конвертик с моим именем оказался на столике портье. Внутри конверта — шоколадка, карточка, на которой написан номер гостиничной комнаты и вложены семьдесят фунтов стерлингов. В то время я зарабатывала в неделю сто тридцать фунтов стерлингов. Я сгорала от нетерпения, чтобы показать маленькое сокровище Лане. Мы подумывали с ней, как бы сыграть в игру — спрятать деньги, вложенные в конверт, и сделать вид, что конверта вообще не существовало.

Лана была замужем, у нее двое детей и очень ленивый муж. Она истосковалась по веселью, ей так хотелось выйти в город, потанцевать, расслабиться. А я считала, что исполнить ее желание — мой долг. Так что решила сыграть в игру: взяла деньги и шоколадку, а конверт уничтожила.

На следующий выходной мы пошли с Ланой в ночной клуб под названием Cuba Libre и до чертиков напились рома с Кока-Колой.

Когда у нас закончились деньги, и мы уже решили пойти домой, Лана вдруг крикнула:

— Клянусь, я только что видела Дайану Росс.

Поскольку мы обе были очень пьяны, я не придала значения ее словам и потянула Лану к выходу. Спросила ее адрес для вызова такси. Пока шли по направлению к выходу, необыкновенно красивая женщина-африканка в возрасте прошла рядом с нами.

— Видишь, я же говорила! — завизжала Лана.

Роскошная женщина-африканка вежливо нам улыбнулась, а Лана подошла прямо к ней и рыгнула, что есть сил.

Затем Лана посмотрела на меня, рыгнула еще раз и сказала:

— Черт, я же говорила! Ты думаешь, я пьяна, а на самом деле я не пьяна. И знаю, что говорю.

Красавица, ничуть не обескураженная нашим пьяным поведением, продолжала тихо улыбаться, а потом вышла из бара. Была ли эта женщина Дайаной Росс, не знаю, но уверена, что она до сих помнит тот вечер. Ведь не каждый же день она встречает пьяных женщин из Восточной Европы в форме портье гостиницы Сплендор, рыгающих прямо ей в лицо.

На следующий день мистер Саид-младший попросил, чтобы в его номер принесли свежие полотенца. Это была утренняя смена, самое загруженное время для работников отеля. Я мгновенно поднялась по лестнице, бросила чистые полотенца на столик рядом с номером мистера Саида-младшего, постучалась в его дверь, а потом быстро спустилась вниз в приемную портье.

То же самое повторилось на следующий день. Но в тот момент, когда я складывала свежие полотенца на столике рядом с номером, дверь номера приоткрылась. Мистер Саид-младший пригласил меня внутрь. После некоторого колебания я вошла в номер.

На мистере Саиде не было одежды, только полотенце, обмотанное вокруг поясницы.

Он взял с подноса стакан апельсинового сока, внимательно на меня посмотрел и произнес:

— Как жаль, что ты не блещешь умом так, как блещешь красотой.

Мои глаза были широко раскрыты от удивления. Я чувствовала себя очень неловко в присутствии этого красивого мужчины. Как голубка рядом с ястребом, который уже приготовился ее сцапать.

Затем он попросил приготовить ванну. Я долго наливала воду в ванну, дрожа от волнения и зная, что менеджер отеля выругает меня за столь долгое отсутствие. Я понимала, что смеяться последним в этой маленькой игре будет мистер Саид-младший. Он не спросил о семидесяти фунтах в конверте. Он просто смотрел на меня, наслаждаясь тем, как потеряно я выглядела. Когда ванна наполнилась водой, я готова была выброситься из окна номера лишь бы не видеть насмешливые злые глаза мистера Саида.

Наконец он жестом дал знать, что я могу уйти. Я бросилась к двери, а затем к лифту, испытывая одновременно чувства беспомощности и злости.

Когда я вернулась к своим обязанностям портье, менеджер отеля выругал меня за опоздание.

Я часто видела мистера Саида-младшего. Он всё время входил в номер вместе с девушкой-блондинкой, и каждый раз с новой девушкой.

В конце месяца менеджер позвал меня в свой кабинет. Он сказал строгим голосом:

— В прошлом месяце в кассе портье была обнаружена недостача. Тебе что-то известно?

— Нет, — ответила я.

Он посмотрел на меня с подозрением.

— А на какую сумму недостача? — спросила я.

— Неважно. Но мы не приветствуем нечестных работников в нашем заведении. Он открыл ящик письменного стола и достал оттуда квиток с моей месячной зарплатой.

— Желаю удачи в нахождении нового места работы. И если тебе действительно интересно узнать, сколько денег недоставало в кассе, то речь идет о семидесяти фунтах стерлингов.

Я взяла квиток с зарплатой, поблагодарив его. Думала, что теперь у меня было достаточно денег, чтобы прожить несколько недель, пока буду искать новую работу. Когда пришла домой и посмотрела на квиток, увидела, что из моей зарплаты были вычтены семьдесят фунтов стерлингов.

Пока жила у Ланы несколько недель, я подрабатывала официанткой и зарегистрировалась в нескольких модельных агентствах. А когда скопила достаточно денег, то сняла себе комнату в другой части Лондона.

После этого больше не видела Лану. Я вспоминала, как ей было тяжело с двумя детьми и ленивым неработающим мужем, который мечтал разбогатеть в одночасье и при этом совсем не помогал с детьми.

И вот недавно я зашла в кафе, чтобы выпить латте, как вдруг заметила знакомое лицо. Лана тоже меня заметила. Мы стали смеяться и прыгать от счастья и удивления, что нашли друг друга. Это же Лондон, здесь не так-то легко наткнуться на старого приятеля. Дети Ланы уже немного подросли, а с мужем она развелась. Будучи теперь одинокой, она пыталась найти нового спутника жизни. И у нее было несколько неудачных попыток. Об одной она со смехом рассказала. У Ланы было назначено свидание с мужчиной в местном пабе. Но мужчина видимо передумал, испугался и не пришел на свидание. Вся на нервах Лана то выходила из паба, то снова заходила, надеясь найти мужчину, с которым назначила свидание. И вдруг у входа в паб она наткнулась на бывшего мужа. Счастливая, что встретила знакомое лицо, она согласилась выпить с ним бокал вина. Они сели на улице, чтобы покурить, и Лана рассказала бывшему мужу о неудавшемся свидании.

После чего он, пытаясь ее утешить, достал из кармана завернутый в газету сыр и сказал:

— Не беспокойся, дорогая. Что бы там ни было, у тебя всегда буду я. А теперь мы поедим этот вкусный сыр. У меня нет ножа, будем ковырять его пальцами. Вот так, — и он начал ковырять сыр.

Я от души посмеялась вместе с Ланой над этой историей. Мы хохотали так громко, что остальные посетители кафе не могли понять, чем мы обкурились. Оказалось, что Лана жила теперь недалеко от меня, и у нее было много свободного времени. Мы обменялись номерами и решили, что надо видеться чаще.

«Знаю, что был виноват…»

Моя дорогая Мия,

От твоей истории о мистере Саиде-младшем мурашки по коже. Не думаю, что в Дании такое может произойти. Хотя, возможно, я наивна. Лондон кажется таким темным местом, будто он ничуть не изменился со времен Чарльза Диккенса. Ад для отверженных и рай для богатых, влиятельных и злых людей. Дания даже с законом Янте намного лучше.

Что касается Матиаса, я все-таки ему позвонила. И он тут же пришел. И мы с ним поговорили.

— Знаю, что был виноват, — сказал он. Все эти годы я был глупцом. Боялся любви и все время от нее убегал. Делал вещи, которые приносили боль тебе и мне самому…

Я поверила ему, но сказала, что должна подумать.

— Хорошо, позвони, когда будешь готова. Буду ждать.

Потом мы снова встретились. И я с ним переспала. И всё началось по новой. Мы снова вместе в нашей маленькой комнате, находящейся в эпицентре благополучия. Но я держу его на расстоянии — не очень доверяю. И он это чувствует. Он изменился в лучшую строну. Не знаю, надолго ли его хватит. Но теперь я уверена в себе. Не дам ему больше над собой издеваться.

Тихая жизнь с тихим парнем

Мия,

Как ты? Расскажи о себе и обо всем, что у тебя на уме! Вылей мне свою душу!

Я уже несколько недель живу в квартире. Матиас решил, что настало время покинуть нашу маленькую комнатку рядом с дворцом королевы. Каким-то образом, у него появились деньги на депозит, и мы переехали в двухкомнатную квартиру в новом доме в районе Ама. Не самая лучшая часть Копенгагена, но и не худшая.

Матиас больше не выходит в город, как раньше. И даже не посещает готические вечеринки. Он действительно изменился. Стал таким тихим, что не узнаю его. Поняла, что, на самом деле, он очень хрупкий. Я думала раньше, что он необыкновенно сильный, но это была лишь маска. Меня это даже пугает. Человек, в которого я влюбилась, отличается от того, с которым сейчас живу.

Даже заниматься с ним любовью стало по-другому. Он как-то сказал, что неплохо бы родить ребенка. Удивилась услышать от него такое. И стала относиться к нему с подозрением. Кажется, это у него от шока, от того, что я с ним разорвала. Ведь до этого я всё прощала. Даже его поездки в далекие экзотические места. Тогда я наивно полагала, что он был мне верен. Но после его последней поездки в Никарагуа, поняла, что он мне изменял, и он сам недавно во всем признался. «Я пытался убежать от любви», так он объяснил свои измены. Его новая идея о ребенке — просто способ сделать меня полностью зависимой — тогда я никогда его не покину и смирюсь со всем, что он будет вытворять. Так думаю. Пытаюсь проникнуть в темные извилистые коридоры его подсознания, в которых он сам давно потерялся.

Что еще сказать, мой драгоценный друг? Чувствую себя уставшей. Не знаю почему.

Пожалуйста, пиши, даже если нет настроения. Тебе нужно писать. Это поможет проанализировать твои шаги и принимать правильные решения,

Твоя Анара

Мое первое романтическое путешествие

Дорогая Мия,

Давно ничего не слышала от тебя. Всё ли хорошо?

О Матиасе… Просто не узнаю его. Кажется, в одну из самых темных ночей фея пробралась к нам в дом и заменила одного Матиаса на другого. Он ходит в магазин, готовит и больше не встречается со своими друзьями музыкантами. Даже немного скучно.

На прошлой неделе мы поехали Испанию. И провели почти неделю на побережье в городке Тосса де Мар. Сидели на залитой солнцем террасе с видом на море и на средневековый город Вила Велла.

Вдруг Матиас спросил:

— Анара, что сделает тебе счастливой? Хотела бы ты стать адвокатом и провести всю жизнь в Дании?

— Не думаю, что я когда-нибудь стану адвокатом, — ответила я. — Для этого надо работать в бюро адвокатов и учиться еще три года после окончания университета. Самое лучшее, что со мной может случиться — работать в государственном учреждении. Нет, я не хочу провести остаток жизни в Дании. Но есть ли у меня выбор? Только, пожалуйста, не рассказывай про Калифорнию…

— У человека всегда есть выбор, — перебил Матиас. — Калифорния — лишь один из вариантов. Мы могли бы жить в Испании.

— Матиас, у тебя датский паспорт и постоянный вид на жительство в Штатах. А что есть у меня? Паспорт беженца, вернее подобие паспорта, а на простом языке — проездной документ…

— Ты любишь всё усложнять, Анара.

— Я — реалистка.

Он раздражает меня своей наивностью.

Мы вернулись в Копенгаген. Здесь холодно, ветрено и идет дождь.

Пожалуйста, пиши!