Эмма Браун

Глава 37

Дирфилд доставили вечернюю почту. Хорошие новости люди обычно обсуждают за вечерним чаем, а о плохих никому не рассказывают, чтобы не перекладывать на чужие плечи собственные горести и печали. Для мистера Эллина полученное известие означало конец длинных поисков. Он начал их для того, чтобы как-то развеять скуку, а сейчас дело обернулось так, что, как сказал мистер Корнхилл, это стало его вторым шансом вернуть свое доброе имя и исправить ошибки прошлого. Он сделает все возможное и невозможное для того, чтобы найти Эмму. Его вторая поездка в Лондон не увенчалась успехом. Он развесил портреты Эммы на самых видных местах, но это не дало никаких результатов. Потерпев поражение, он вернулся домой. И вот теперь читал письмо, которое снова вернуло ему надежду на успех. Девочку нашли.

Но почему же это его не радует? Почему он обреченно качает головой и глубоко вздыхает? Дело в том, что в письме содержался прозрачный намек на «солидное вознаграждение» , и кроме того, его просили ничего не сообщать полиции. И подписано оно было как-то странно – «друг».

– Это письмо написано каким-то мошенником! – сделал он печальный вывод, когда приехал в Фокс Кло для того, чтобы показать мне его. – Мне кажется, что она в опасности.

И он снова поехал в Лондон. Приехав в город, он не пошел сразу по указанному адресу, а обратился в полицию. Он показал письмо с требованием выкупа и копию портрета Эммы.

– Я должен выполнить то, что обещал, – сказал он. – Я предложил награду, и я ее выплачу.

Однако мне кажется, что мошенники просто вымогают деньги.

Констебль внимательно изучил письмо и рисунок.

– Спрячьте ваши деньги, сэр. Они не понадобятся.

– Что произошло? – взволнованно спросил мистер Эллин. – Что вам о ней известно?

– Не стоит так переживать, сэр, – сказал констебль. – Она сейчас в безопасности.

Связанная по рукам и ногам, Эмма не кричала и не прятала лицо от огня и дыма. Она только тихо стонала, наблюдая за тем, как огонь охватывает всю комнату. Когда начали падать деревянные балки, она толкнула своего мучителя, чтобы разбудить его. Лоури удивленно уставился на нее, не понимая, что происходит. Он ошарашенно смотрел на пламя, а потом, пробормотав какие-то ругательства, побежал из дома. Эмма с ужасом наблюдала за его бегством. Она думала, что он возьмет ее с собой, а потом кто-нибудь на улице увидит связанную девочку и поможет ей освободиться. Сейчас же она осталась один на один с грозным и беспощадным врагом. Она услышала, что на улице зазвонили колокола, но пожарные уже не успеют спасти ее. Несмотря на то что она решила не поддаваться панике, в этот момент она страшно испугалась. Она решила облегчить свою участь, легла на пол и, задыхаясь и плача от боли, поползла к кровати, на которой лежал влажный матрас. Словно животное, доведенное до отчаяния, работая локтями, она зарылась под этот матрас. Пожарные колокола слышались уже у самого дома, но было слишком поздно.

«Почему жизнь такая короткая, а смерть такая длинная?» – подумала она. А в это время пожарные уже протянули к дому шланги, и из них хлынул огромный фонтан воды.

Мистер Эллин нашел ее на больничной койке. Он испугался, увидев эту маленькую, похожую на призрак девочку, лицо которой было перевязано бинтами. Услышав какой-нибудь звук, она сразу же поворачивала голову в том направлении, откуда он раздавался. «Словно слепая», – подумал он. И тут из-под всех этих бинтов раздался ее бодрый голос. Она сказала, что повязки наложили для того, чтобы ее глаза могли отдохнуть. При пожаре они очень пострадали от дыма.

Присядьте рядом с моей кроватью, сэр, – сказала она. – Возьмите меня за руку и скажите что-нибудь, чтобы я поверила, что это действительно вы. Прошу простить меня за столь странный внешний вид. Дело в том, что я недавно подожгла дом.

– Моя храбрая девочка! – сказал он, так как уже знал эту историю, которую ему рассказал констебль.

– Я совсем не храбрая, – сказала она. – Храбрым был пожарный, который меня нашел. Он рисковал своей жизнью для того, чтобы меня спасти, и обгорел больше, чем я.

– Благодари Бога за то, что ты осталась жива.

– Меня уже не один раз спасали, – сказала она.- И я безмерно благодарна за это Господу нашему.

Мистер Эллин почувствовал себя таким жалким, услышав это признание из уст маленькой девочки. Ему-то нечем было похвастаться. Уильяму так приятно было ощущать прикосновение ее маленькой огрубевшей руки, что он был даже рад тому, что ее лицо скрыто бинтами и он может дать волю своим чувствам.

Через неделю в мой дом приехали долгожданные гости – мистер Эллин вместе с Эммой. Я с удивлением смотрела на эту девочку. Она очень изменилась, причем изменился не только ее внешний вид, но и манеры. Я думала, что увижу больную бездомную девочку в лохмотьях. Я боялась, что долгие месяцы скитаний и тяжелого труда сломили Эмму, и была готова к этому. Я твердо решила, что приму ее такой, какой она стала. Теперь представьте мое удивление, когда я увидела аккуратную, хорошо одетую и уверенную в себе девочку. Без сомнения, это была именно она. У нее были те же печальные серые глаза, то же лицо, она так же сдержанно и уверенно держала себя. И это не могло не растрогать меня до глубины души.

– Девочка моя! – воскликнула я и, заключив ее в свои объятия, тут же расплакалась. Слезы текли ручьем, но я совсем не стыдилась этого. – Наконец-то ты дома!

Она тоже обняла меня – ей хотелось почувствовать теплоту материнских объятий, ведь она так долго была лишена этого. Потом она пристально посмотрела на меня. Эти серые глаза, как обычно, красноречиво выражали все, что она чувствовала. «Я уже не ребенок, – говорили мне эти глаза. – Мне очень много пришлось пережить. Мы теперь должны разговаривать на равных».

Когда-то я решила, что буду заботиться о ней как о своем собственном ребенке, которого у меня никогда не было. Теперь же мне придется пересмотреть свои взгляды. Эта уверенная в себе девушка заслуживала уважения. Я понимала, что какие бы грандиозные планы я не строила по поводу ее будущего, я прежде всего должна буду посоветоваться с ней и получить ее согласие. Но прежде чем мы станем наслаждаться обществом друг друга, я должна оказать ей еще одну очень важную услугу – выслушать ее.

Я осушила слезы и взяла себя в руки. А она еще раз наградила меня, заключив в объятия и поцеловав.

– Да, – сказала она. – Я дома.

Узнав из письма Эммы о ее приезде, я тщательно подготовилась к нашей встрече. Мы прошли в столовую, где нас уже ждал обед. Я приготовила огромное количество изысканных блюд в надежде, что Эмма съест хотя бы маленький кусочек чего-нибудь из этого великолепия. К моему удивлению, она с аппетитом поела, а потом собралась убирать со стола.

– Оставь. Это сделает Мэри, – сказала я.

– Извините меня, – сказала Эмма, садясь на место. – Когда я вижу, что обед уже окончен, то сразу же начинаю убирать со стола. Ведь именно этим я и зарабатывала себе на жизнь. О-о, мне столько нужно рассказать вам, что я даже не знаю, с чего начать.

– Давай отложим это до завтра, – сказала я, хотя мне очень хотелось послушать ее рассказ. – Сегодня ты должна отдохнуть. У нас ведь с тобой еще целая жизнь впереди.

– Да, – согласилась она. – Я уже начала задумываться о будущем, хотя еще ничего не знаю о своем прошлом.

Я посмотрела на мистера Эллина. Он кивнул мне в ответ и сказал:

– Это длинная история.

– Не такая уж она и длинная, – возразила я. – Ведь Эмма ждала этой минуты гораздо дольше. – Я повернула голову девочки к себе и сказала: – Твоя мать была благородной и красивой женщиной. Она родила тебя четырнадцать лет тому назад. Твое настоящее имя Эмма Осборн.

– Кому удалось узнать все это? – спросила Эмма. – Вам, мистер Эллин?

– Нет. Это сделал мистер Корнхилл.

– Кто такой мистер Корнхилл? – удивленно спросила она, услышав, что в этой истории принимал участие еще один незнакомый ей человек.

– Этот джентльмен известен тебе под именем Конвея Фитцгиббона. Именно он и спас тебя от ужасной Элизы Браун.

– Значит, он – хороший человек?

Я кивнула в ответ.

– Самый лучший человек, которого я когда-либо знала, – добавила я, сделав над собой усилие.

Мистер Эллин внимательно посмотрел на меня, но Эмма ничего не заметила. Она погрузилась в свои воспоминания.

– Что случилось с моими родителями? Они еще живы?

– Мы не знаем. Были предприняты огромные усилия, чтобы отыскать их.

– Но вам же удалось найти меня. Значит, вы будете продолжать их поиски? Кто-то же должен знать, что с ними случилось.

– Моя дорогая Эмма, – сказала я, – тебе одной известна разгадка этой тайны. Когда-нибудь с божьей помощью память к тебе вернется, и ты все вспомнишь.

– Значит, вы больше ничего не можете мне рассказать?

– Нет, мы еще о многом должны тебе рассказать. Но сначала тебе нужно отдохнуть. Сейчас самое главное, что ты вернулась целой и невредимой к тем, кто тебя любит.

Ее лицо было грустным, но она все-таки улыбнулась.

– У меня есть вы и мистер Эллин. Вы станете моей семьей, – сказала она и снова обняла меня.

А потом, подчиняясь порыву чувств, она обняла, и мистера Эллина.

– Мистера Эллин был так добр ко мне, – сказала она. – Я обязана ему всем. Во время моих странствий я всегда с благодарностью вспоминала о нем.

Мистер Эллин светился от радости.

– Моя комната, – сказала Эмма. – Я так часто вспоминала о ней. В ней с тех пор ничего не изменилось?

– Кое-что я изменила, но надеюсь, это тебе понравится. Твоя красивая кровать по-прежнему ждет тебя.

– О-о, я с удовольствием снова засну на мягкой кровати, – сказала она, пытаясь сдержаться, чтобы не зевнуть.

– Иди отдохни, моя дорогая, – сказала я и поцеловала ее.

Мистер Эллин все еще смотрел на меня. Когда Эмма ушла, он сказал:

– Спасибо, дорогой друг. От всего сердца благодарю вас.

– У нас в прошлом было много ошибок. Рано или поздно, но нам придется обо всем рассказать, – сказала я, – но только не сейчас. Прошлое может подождать.

– Я с вами полностью согласен, – сказал он. – Однако к прошлым добавились и новые несчастья.

– Что вы имеете в виду? – спросила я и отошла к камину.

– Что-то случилось в мое отсутствие. Я в этом уверен.

– Несколько раз за вечер я заметил на вашем лице грустное выражение, несмотря на то что сегодня такой счастливый день. Это говорит о том, что случилось что-то плохое. Дорогая миссис Челфонт, не хотите ли вы рассказать, что же все-таки произошло?

И тут самообладание покинуло меня. Я закрыла лицо руками и горько зарыдала.

– Что случилось? – встревожился он.

– Я не хотела об этом говорить, чтобы не испортить сегодняшний вечер.

– Но ведь мы же с вами друзья, не так ли? – сказал он. – А друзья должны делить между собой не только радости, но и беды.

Мистер Корнхилл умер, – быстро сказала я, понимая, что все равно должна буду рассказать об этом. – Он был во Франции, в Марселе, и заразился там холерой.

– Какой ужас! – воскликнул Уильям, а потом воцарилась тишина. Когда же он справился со своим волнением, то спросил: – Он был один?

– Он помогал женщине, которая попала в лапы к Осборну. Мистер Осборн, однако, снова исчез. Жив он или мертв, мы не знаем, да и нам совершенно не обязательно знать об этом. Все это так противно. Я думаю, что нам больше не стоит ворошить прошлое.

Однако сделать это было не так просто. После ухода мистера Эллина я прошла к себе в комнату. Сегодня столько пришлось пережить за день, что я надеялась на то, что быстро усну. Но я, как обычно, лежала, не сомкнув глаз, и меня преследовали призраки прошлого.

– Финч! – воскликнула я. Горькие слезы полились из моих глаз – я плакала каждый день после того, как получила роковое известие. Тогда, в саду, когда миссис Фарингтон впервые рассказала мне об этом, я просто не поверила ей. Но она все повторяла и повторяла свои слова, пока я наконец не поняла, что это правда. Мой возлюбленный умер в одиночестве в чужой стране. Никогда больше я не увижу его прекрасное лицо, никогда больше не смогу покрыть его поцелуями, и никогда больше я уже не буду счастливой. Да, сегодня случилось радостное событие в моей жизни. Эмма вернулась в мой дом живой и невредимой. Однако это неслыханная дерзость. Как же можно потерю одного любимого человека компенсировать

за счет другого? Я хотела заключить нечто вроде перемирия с самой собой. Но я прекрасно знала, что могла бы быть спокойной только тогда, когда мой любимый был бы рядом со мной и я могла бы прикоснуться к нему. Моя душа разрывалась от горя. «Если бы ты его любила, то смогла бы спасти его», – корила я себя. Однако я чуть не отвергла его, отказавшись принять таким, какой он есть. Что же эта мятежная душа нашла во мне? Я всегда была заурядной личностью.

Думаю, ему просто не хватало тепла и уюта. Да, я должна была согреть его и не сделала этого.

Я проснулась с первыми лучами солнца и чувствовала себя ужасно, однако мне было уже не так одиноко. В моем доме спала девочка, с которой я связывала все свои надежды на будущее.

Я пошла в комнату Эммы, чтобы полюбоваться на нее, пока она спит. Но девочка уже проснулась. Она сидела на кровати и что-то рассматривала. Это был маленький портрет, который Финч прислал мне из Марселя.

– Что это? – поинтересовалась она. – Кто эта дама, которая здесь изображена?

– Разве ты не знаешь? – мягко спросила я.

– Мне кажется, что я ее не знаю. Однако когда я смотрю на этот портрет, меня почему-то охватывает грусть.

– Что же мне делать? Мне не стоит бередить ее память. Это может плохо кончиться. У меня уже имелся на этот счет печальный опыт. Однако наше прошлое – это часть нас самих. Жить без прошлого – это все равно что смотреться в зеркало и видеть там вместо своего отражения всего лишь туманное пятно.

– Посмотри на нее еще раз. Обрати внимание на ее глаза.

– Неужели ты не узнаешь их?

Она снова посмотрела на портрет. И я почувствовала, что она задрожала. Вдруг она издала испуганный крик:

– О, это моя бедная мама!

И вот постепенно, с болью и страданиями, стала восстанавливаться полная картина. Я не хотела торопить этот процесс. Нам нужно было еще кое-что сделать. И нужно было время, чтобы мы научились доверять друг другу. Мы, как летописцы, принялись восстанавливать все, что произошло с нами с тех пор, как мы расстались. Эмма рассказала мне о том, как она жила все это время в Лондоне, и о своей маленькой подружке по имени Дженни Дру. Я рассказала ей о том, как проводила время в Фашиа Лодж, и о мужчине, которого полюбила еще в юности. Мы с ней очень быстро подружились. Прошла всего неделя после ее возвращения, а мне уже казалось, что она моя родная дочь и мы с ней всю жизнь живем вместе. Однако она не моя дочь, и мне еще раз напомнили об этом в одно прелестное утро, когда мы с ней развешивали мокрое белье.

– Я помню свою мать, – сказала она. – Но почему я не могу вспомнить своего отца?

– Ты была еще очень маленькой, когда он ушел из твоей жизни, – объяснила ей я.

– Да, мне было тогда пять лет, – удивленно сказала она. – Нет! Это был не мой настоящий отец… – сказала она и нахмурилась. – Тот мужчина, который умер, – я не любила его. Я любила только маму. Все остальные были настроены против нее. Я очень испугалась и думала, что и мама тоже боится. Однако она все время говорила мне, что у нее есть хороший друг, который ей поможет. А потом они запретили мне видеться с ней.

– Пойдем в дом, Эмма, – сказала я. Белье, которое мы не успели развесить, осталось в корзине. С него через прутья корзины стекала вода. Я повела Эмму на кухню.

Она покорно позволила увести себя в дом. Эмма села, но продолжала напряженно молчать. Ее глаза потемнели и расширились, как будто бы ей снова было пять лет и ее вдруг лишили матери.

– Я постоянно спрашивала, куда ушла мама. И никто не мог мне ответить. А потом я услышала разговор слуг. Они говорили, что моя мама убийца и ее должны повесить. Я знала, что это неправда. Я должна была пойти туда, где держали мою маму, и объяснить, что она хорошая, но они запретили мне входить в здание суда. Я упросила свою няню, которая отвела меня туда, а потом прождала там целый день на лестнице у входа. Я нашла только одного джентльмена, который выслушал меня. Я пыталась рассказать ему, какой моя мама хороший человек. В конце концов они, наверное, поняли, что ошиблись, потому что отпустили ее. Я подумала, что теперь все будет хорошо и мы вернемся домой. Но мама сказала, что наш дом уже не принадлежит нам, – положив голову на стол, Эмма заплакала.

– Помнишь ли ты, куда вы поехали после этого?

Когда она подняла голову и вытерла слезы, лицо ее было таким серьезным, что я подумала, что, возможно, это были ее последние детские слезы.

– Да. Мы долгое время жили в одном доме у женщины, которую мы называли тетя Метти, хотя она не была нашей родственницей. Там родилась моя младшая сестра.

Она вдруг замолчала и удивленно посмотрела на меня:

– У меня есть сестра! Миссис Челфонт, у меня есть сестра!

– И где же она сейчас? – спросила я.

Она снова напрягла свою память, в которой до сегодняшнего дня была полнейшая пустота, но теперь ее заполнили картинки из прошлого.

– Ее зовут Салли, – улыбнулась она. – Она очень похожа на маму. В отличие от меня она красивая.

– Почему же вам пришлось расстаться?

– Мы не расставались, – удивленно сказала она. – Она всегда была вместе со мной. Она… – Эмма вдруг замолчала, а потом закричала от ужаса.

– Что же ты видишь сейчас, моя дорогая? – спросила я.

– Я не могу на это смотреть! – Она закрыла глаза руками. – Я не хочу на это смотреть.

– Тогда не смотри, – убеждала ее я. – Давай займемся чем-нибудь приятным и полезным. Например, мы можем испечь торт.

Ничто так не успокаивает, как кулинарная возня. Ведь все нужно сделать правильно, ничего не забыть. Сначала необходимо отмерить все ингредиенты, потом просеять муку и взбить яйца. Мы трудились рука об руку и молчали. Эмма постепенно успокоилась, и ее лицо стало задумчивым. До самого вечера она была спокойна и не выказывала никаких признаков волнения. Вечером она читала мне вслух, а потом вдруг отложила в сторону книгу и что-то пробормотала.

Теперь я знаю, почему мне было так больно, когда я обнаружила, что Дженни Дру носит с собой мертвого младенца, – сказала она и посмотрела на меня. Голос ее звучал очень спокойно.

– Потому что моя сестра умерла.

– Ты уверена?

– Да. Она умерла у меня на руках.

– Это произошло в доме, который принадлежал мисс Фитцгиббон?

– Нет, это случилось в Лондоне. Когда эта добрая женщина умерла, нам негде стало жить. Мама сказала, что нам лучше поехать в Лондон. Она была очень слаба, а дорога оказалась очень утомительной. Когда же мы наконец приехали, то она окончательно слегла и не могла работать, поэтому у нас не было денег ни на еду, ни на то, чтобы снять квартиру. Мама сказала, что мы должны пойти в работный дом. Она была очень храброй женщиной и всегда нам говорила, что главное – быть вместе, а остальное не имеет значения. Когда же мы туда пришли, то выяснилось, что женщины и дети живут в разных домах. Нам предстояло расстаться.

Ей довелось уже столько потерять в этой жизни, что это стало последней каплей. Она не захотела никуда идти, а просто сидела и плакала, обняв нас с сестрой. Так прошло несколько часов, и маленькая Салли сказала, что хочет есть. Мама подвела нас к двери дома, где жили дети, и сказала, чтобы мы вошли туда и поужинали. Она сняла кольцо с пальца и отдала его мне, а потом поцеловала нас и пошла в дом для женщин. В доме, предназначенном для детей, с нас сняли одежду и подстригли. Мы больше никогда не видели маму, потому что вскоре после этого она умерла.

– А что случилось с твоей сестрой?

Эмма начала тихо плакать. Слезы катились по ее щекам, а она даже не замечала этого. Потом она продолжила свой рассказ:

– В тот день, когда мне исполнилось двенадцать лет, мне сказали, что меня отправляют на работу в другое место, за пределы работного дома. Нам с Салли предстояло расстаться. Бедная девочка все время плакала, и я пообещала, что приду к ней, как только меня отпустят. Когда же я вернулась, ее там уже не было. Она убежала, чтобы быть вместе со мной. Другие люди предлагали мне помочь найти ее, но я отказывалась от их помощи, потому что больше никому не верила. В жуткой панике я день и ночь бегала по улицам Лондона, разыскивая ее. Когда же я нашла ее на какой-то помойке, она была полуголодная и синяя от холода. В этом месте жили бездомные бродяги, питались они объедками. Все женщины были очень странно одеты и носили с собой керамические трубки. Они зарабатывали себе на жизнь тем, что собирали на помойке разные вещи, а потом продавали их. Еще здесь постоянно околачивалась какая-то страшная женщина, которая иногда вела подозрительные беседы с молоденькими девушками. Она была очень грязной, и мы все ее боялись, хотя она предлагала нам еду и крышу над головой. Когда какой-нибудь девочке очень хотелось есть, она уходила вместе с ней. Я не оставляла Салли даже тогда, когда отправлялась на поиски еды. В этом жутком месте я тоже заболела. Я очень хотела умереть, потому что понимала, что сестра моя не жилец на этом свете. Однако Господь, подаривший мне жизнь, не хотел моей смерти. Зато моя сестра умерла, и умерла страшной смертью.

Эмма замолчала. Скрестив руки на груди, она наклонилась вперед и прижалась к своим коленям, как будто бы пыталась унять боль.

– Я не захотела расставаться с ней даже после того, как она умерла. Через некоторое время я забыла, кто она такая – горе и болезнь помутили мой рассудок. Я, словно бессловесное животное, сидела, сжимая в руках своего мертвого детеныша. Я все забыла, даже собственное имя. Однако несчастные тоже страдают от голода. К тому времени, как появилась Элиза Браун, я ощущала только голод и страх. Она забрала у меня мою сестру и привела к себе домой. Эмма перестала плакать, выпрямилась и прижала руки щекам. Она продолжала молчать. Казалось, что она была чем-то удивлена. Едва слышно вскрикнув, она пошатнулась, но я подхватила ее.

– Все уже позади, – успокаивала ее я. Она спокойно лежала на моих руках, и у нее, как у маленькой раненой птички, бешено колотилось сердце. Жаль, что я не могла защитить ее от всех бед и несчастий, но мне очень хотелось помочь ей, вырвав из темного плена воспоминаний. – Во всей этой истории есть один приятный момент, – сказала я и поцеловала ее влажную холодную щеку. – По крайней мере, ты теперь знаешь, что все, в чем тебя обвиняла эта мерзкая женщина Элиза Браун, оказалось ложью. Ты – честная девушка. Сейчас тебя одолевает горе. Пройдет еще много времени, но настанет такой день, когда ты забудешь свое прошлое, отпустив его, как Господь отпускает нам грехи наши.

Она посмотрела на меня с такой тоской, что у меня защемило сердце.

– Этот день никогда не настанет. Я сожалею о том, что ко мне вернулась память. Потому что теперь я знаю, что жизнь – это сплошные страдания и потери. Однако все могло бы сложиться иначе, если бы этот мамин так называемый друг не бросил ее в беде.

Она все-таки постепенно начала исцеляться. Мы вместе с ней горевали, как безутешные старые вдовы, оплакивая дорогих нам людей и вознося молитвы, похожие на стоны холодных зимних ветров. Но вечно горевать невозможно, и жизнь постепенно вернулась в нормальное русло. Я пригласила к нам погостить на все лето Диану, ту самую девочку, которая училась вместе с Эммой в Фашиа Лодж. В скором времени девочки стали неразлучными подругами. Они гуляли в саду, плели венки из цветов, устраивали пикники на берегу ручья и гуляли по нашему кладбищу, читая надписи на надгробных камнях. По вечерам они, словно два длинноногих жеребенка, весело бегали по поросшим вереском торфяникам. Я не знаю, о чем они говорили и какими секретами делились друг с другом. Ведь им обеим уже довелось познать горе и несправедливость. Они по-детски искренне подбадривали и утешали друг друга. Эта дружба привела к тому, что однажды случилось маленькое чудо.

Как-то раз Эмма пришла ко мне в кухню и спросила, можно ли ей завести себе питомца.

– И кого же ты хочешь завести? – спросила я.

– Умер старый браконьер Эли Хэрст. У него осталась собака. Этот пес сидит на цепи полуголодный.

– Ты, конечно, можешь завести собаку, – сказала я, – но всем известно, что пес Эли – злобное и опасное существо. Хозяин специально натаскивал его на то, чтобы он нападал на людей. Может быть, ты возьмешь себе какое-нибудь более послушное животное?

– Нет, – сказала она. – Я знаю этого пса. Я обещаю, что справлюсь с ним. Я даже однажды, когда жила в деревне, приручила сокола. Я нашла его раненого и принесла в платке домой. Мы с Салли кормили его с руки, пока он не выздоровел. Он стал настолько ручным, что, когда я звала его, подлетал и садился мне на руку.

Теперь к ней начали возвращаться и приятные воспоминания из ее прошлой жизни. Она вспоминала те счастливые годы, которые провела вместе с матерью и сестрой в деревне, в доме у мисс Фитцгиббон. Эта почтенная женщина учила ее премудростям жизни, а ее замечательная мама подарила ей счастливое и безмятежное детство. Сестры приручили дикого пса, а так как Салли хотела иметь брата, то этот пес заменил ей его. Со своим новым защитником маленькие девочки могли свободно разгуливать по окрестностям. Их никогда ни к чему не принуждали и никогда ничего не запрещали, они были свободны, как ветер. Несмотря ни на что, память Эммы сохранила эти прекрасные воспоминания о золотом детстве, и теперь она могла шаг за шагом восстановить всю свою жизнь.

Она вспоминала имена людей, названия городов и клички любимых животных. И хотя на ее долю выпало немало страданий, я была уверена в том, что эта замечательная девочка скоро забудет свое горе. И вера эта укреплялась во мне с каждым днем все больше и больше, но тут к нам в гости приехал один наш знакомый. Он привез девочкам клубнику и хотел лично вручить свой подарок мисс Эмме.

– Приехал мистер Эллин, – сказала я. – Он хочет повидаться с тобой, у него есть для тебя сюрприз.

Ее серые глаза загорелись огнем, и она высокомерно заявила:

– Я не хочу его видеть. Я больше никогда не хочу видеть этого джентльмена.

– Как же я могу сказать ему такое? Он ведь так много сделал для тебя.

– Жаль, что он ничего не сделал для моей матери, – сердито сказала она.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, хотя прекрасно понимала, о чем идет речь.

– Я вспомнила имя друга моей матери. Я знаю, кто он.

Это мистер Эллин.

– Не стоило так напрягать свою память, – посетовала я. – С тех пор прошло уже много лет.

– Я все отчетливо вспомнила, – упорствовала она. – Мама много говорила о нем, и мне тогда казалось, что его имя – мистер Эллин – похоже на имя девочки.

– Ты уверена, что это именно тот самый мистер Эллин?

– Он тоже был юристом, как и мистер Эллин. Кроме того, мистер Эллин сам невольно выдал себя. Как-то раз, когда я боялась рассказать о своем прошлом, он, чтобы я ему доверилась, поведал о себе. Он упомянул о том, что когда-то был юристом и любил одну женщину. Он, конечно же, не упоминал никаких подробностей, но сейчас я понимаю, о чем он мне тогда рассказывал.

Теперь уже не имело смысла скрывать от нее правду.

– Мистер Эллин любил твою маму, – сказала я. – Однако случилось так, что один нехороший человек настроил его против нее.

– Так значит, это правда? – в ужасе спросила она. Казалось, что эта новость потрясла ее до глубины души. Она посмотрела на меня, ища поддержки.

– Даже если это и правда, – спокойно сказала я, – то своим хорошим отношением к тебе мистер Эллин искупил свою ошибку.

– Пожалуйста, попросите его уйти. Если он не покинет этот дом, то придется уйти мне, – сказала эта упрямая девочка.

Мне совсем не понравилось то, с какой злостью она говорила, хотя я понимала причину ее возмущения. Я пошла к мистеру Эллину. Однако мне не пришлось ему ничего говорить. Он понял все по моему лицу.

– Она все знает! – произнес он упавшим голосом и положил свой подарок. Она такой же упрямый человек, каким когда-то были и вы. Она не хочет вас видеть, и если вы здесь останетесь, то она уйдет из этого дома.

Он ничего не сказал, но, посмотрев на него, я поняла, что он сейчас переживает. Меня очень беспокоило то, что два близких мне человека не ладят между собой. Да, мистер Эллин совершил в юности много ошибок, но сейчас он делает все возможное, чтобы их исправить. Я решила, что с моей воспитанницей нужно провести серьезную беседу о том, что такое великодушие и терпимость.

– Несмотря на то что вы с мистером Эллином не родственники, вы очень похожи, – сказала я.

– Я похожа на него? Как вы можете говорить такое?

– Обидев твою несчастную мать, он тем самым нанес рану себе самому. Он прожил безрадостную жизнь, хотя мог быть необычайно счастливым человеком. Из-за каких-то совершенно непонятных принципов он обрек свою душу на страдания. Мне кажется, что ты сейчас делаешь то же самое.

– Это совершенно разные вещи, – сказала она. – Моя мама любила его, а мне он совсем не нравится.

– Однако еще месяц назад ты говорила, что он твоя семья, – напомнила ей я.

– Из-за него умерла моя мама.

– Хорошо, давай подумаем, как бы поступила твоя мама.

– Ты считаешь, что она вела бы себя так же, как ты сейчас?

– Допустим, что ей удалось бы убедить его в своей невиновности и он бы ей поверил. Неужели же ты думаешь, что она не простила бы его?

Эмма некоторое время пребывала в задумчивости, и лицо ее стало таким печальным, что я даже решила больше не мучить ее.

– Да, – тихо сказала она. – Она до самого последнего дня любила его.

– Я думаю, она хотела бы, чтобы и ты его любила.

– Что? Полюбить его?

– Простить его.

– Но я не мама, – сказала Эмма.

– Я думаю, что тебе не стоит этим гордиться, – сказала я. – Твоя мама действительно была добрым и великодушным человеком. Чего, однако, нельзя сказать о тебе. В тебе сейчас говорит обида. Но если бы, несмотря ни на что, ты нашла в себе силы простить его, твоя мама могла бы тобой гордиться.

– Похоже, что я разочаровала и ее, и вас, – ответила Эмма. – Видимо, я по своей натуре человек совсем не великодушный. В этом я похожа на своего отца.

Я подошла и обняла ее.

– Это не так, – сказала я. – Ты мужественный и удивительно добрый человек, и я тобой очень горжусь. Твоя мама тоже могла бы тобой гордиться, – уверила ее я. Она обняла меня, расплакалась и извинилась. И я поняла, что она уже не маленький ребенок и я не могу больше ее опекать, но и ее подругой я стать пока не могу, потому что она еще недостаточно взрослый человек. С этого момента мне предстояло стать оппонентом упрямого подростка. Период взросления всегда очень трудное время для девочек – они становятся капризными и своевольными. И я была горда тем, что именно я сейчас рядом с ней и именно мне предстоит помочь ей превратиться в настоящую женщину. Я очень дорожила этим и не придавала большого значения нашим спорам и разногласиям. Я сейчас была похожа на мать взрослеющей дочери – такая себе любящая мамаша, которая мягко и ненавязчиво учит уму-разуму своего упрямого и непокорного детеныша. А она продолжала плакать на моем плече:

– Когда мистер Эллин нашел меня в Лондоне, он проявил такую доброту, что я даже подумала, что люблю его. Наверное, поэтому сейчас мне так горько и обидно.

Иногда наши чувства бывают такими сильными, что мы, смертные, не можем с ними справиться, – сказала я. – В этом случае лучше всего обратиться за помощью к Господу нашему.

Однако мне было жаль мистера Эллина. Он предпринимал героические усилия для того, чтобы преодолеть эту враждебность, но ничего так и не смог изменить. Потерпев очередную неудачу, он выглядел особенно виноватым и пристыженным. Он начал заниматься благотворительностью, проявляя особый интерес к детям, которые вынуждены были работать. Все вокруг восхищались его добротой, и только Эмма по-прежнему отворачивалась от него. Я с умилением наблюдала за тем, с какой настойчивостью он продолжал добиваться того, чтобы Эмма его простила.

– Пожалуйста, скажите ей, что у меня для нее есть важные новости, – попросил он меня после того, как очередная попытка примирения потерпела неудачу. – Я должен лично рассказать ей об этом.

– Боюсь, что она не захочет видеть вас, – сказала я и снова извинилась перед ним. – Может быть, я могу рассказать ей об этом?

– Хорошо. Если я сам не могу рассказать ей, то будет лучше, если это сделаете вы, – печально сказал он. – Это касается девочки, которую она называла Дженни Дру.

В этот момент Эмма влетела в комнату и, схватив его за лацканы пиджака, произнесла умоляющим голосом:

– Говорите же, мистер Эллин.