Ещё Флетч?

ГЛАВА 3

– Твой отец умер при родах.

– Чьих?

– Твоих.

Они стояли у двери в номере Жозефины Флетчер в «Хэнли мотор корт». Она переоделась в слаксы, блузку и пуловер. С Флетча капала вода.

В руке он сжимал грязный конверт.

– Ты всегда так говорила.

– Тебе надо принять горячий душ.

– И это тоже.

– Тебе я всегда рекомендовала холодный душ, – Жози открыла дверь в ванную, зажгла свет. – Ты весь в грязи, мокрый, взъерошенный и, сынок, ты выглядишь более уставшим, чем Хилари на вершине Эвереста. Что ты с собой делаешь?

– Работаю. Женился. Ничего особенного.

– Ни то ни другое тебе не на пользу. Впрочем, для этой свадьбы ты оделся, как надо. Знай я, что меня ждет, я бы пришла в купальнике.

– Твое шелковое платье промокло насквозь.

Жози подошла к нему. Протянула руку к конверту.

– Ты думаешь, что получил письмо от своего отца? В день свадьбы?

– Да, я так думаю, – он положил грязный конверт на комод.

– Как интересно. Волнующе. Для нас обоих. Но прежде позволь спросить: твоя свадьба закончилась?

– Свадьба – да, а семейная жизнь – нет.

– Значит, вся эта толкотня на обрыве под дождем и называлась свадьбой?

– Мы не предусмотрели запасного варианта. На случай плохой погоды.

– Лишь час тому назад ты женился на очаровательной девушке по имени Барбара. Ты получил, или думаешь, что получил, письмо с того света. Однако, какой бы волнующей ни казалась тебе весточка от отца, не считаешь ли ты, что в этот особенный миг твоей жизни ты должен находиться рядом с женой?

– Она поймет.

– Напрасно ты так уверен, сынок, – Жози погрустнела. Повернулась к окну, по которому стекали струйки дождя. – Любовь и понимание никоим образом не соотносятся друг с другом. Я любила твоего отца. Я его не понимала. Почему? Потому что в нем было слишком много мужского, а во мне – женского? Возможно, сейчас так много разводов именно потому, что современный тезис: «Мужчины и женщины могут понять друг друга» в корне неверен? Как женщина, однако, я могу заверить тебя, что в некоторых случаях присутствие мужчины рядом с женщиной для нее крайне важно, – она вновь повернулась к Флетчу. – К примеру, в день свадьбы. И при других значительных событиях.

Флетч указал на конверт.

– Насколько я понимаю, это письмо от отца. Ты же всегда отделывалась от меня одной глупой фразой: «Твой отец умер при родах». И не говорила ничего больше, какие бы вопросы я тебе ни задавал. Раньше меня этот ответ удовлетворял. Сейчас – нет.

– Тебе любопытно?

Флетч глубоко вздохнул.

– В определенной степени.

– Так вот что я тебе скажу. Получив это письмо, вроде бы от него, ты поступаешь точно так же, как поступил он в аналогичной ситуации.

– В каком смысле?

– Оставил свою невесту одну в день свадьбы.

– По отношению к тебе он вел себя точно так же?

– Как только мы расписались, он удалился в противоположный конец аэродромного ангара, чтобы снять, починить и поставить на место двигатель самолета, на котором мы собирались улететь в свадебное путешествие.

– Вы поженились в аэродромном ангаре?

– Теперь ты знаешь, как на крутом обрыве над океаном ветер и дождь уносят те нежные слова, которые так жаждет слышать женщина. И подумай, что можно услышать в алюминиевом ангаре аэродрома, с тридцатисекундными интервалами между взлетами и посадками.

Флетч улыбнулся.

– Ты уверена, что вышла замуж?

– А ты уверен, что женился?

– Он хотел убедиться в безотказности мотора перед тем, как пригласить невесту на борт самолета.

– Тогда я тоже вроде бы так думала, потому что любила и старалась понять.

– А теперь ты думаешь иначе?

– К самолету он ушел с одной целью – избежать поздравлений, похлопываний по плечу, шуток, вопросов о нашем будущем, на которые ему пришлось бы отвечать со всей серьезностью, – она прищурилась. – А что делаешь ты?

– Мой редактор, Френк Джефф, говорит, что я – мастер журналистского расследования.

– Сегодня у тебя свадьба.

Флетч пожал плечами.

– Обычный рабочий день.

– Почему мужчины считают делом чести увиливать от самых волнительных моментов в жизни, с головой уходя в работу?

– Бытует мнение, что стремление мужчины к работе адекватно его половому потенциалу.

Жози улыбнулась.

– Давно я уже не слышала подобных изречений.

– Я прочел об этом буквально на днях.

– А почему бы тебе не сказать, что работа для мужчины не более чем способ избежать эмоциональной ответственности?

– Хорошо. Согласен. Тебе виднее. Но больше тебе не удастся избежать ответа на мой вопрос.

Жозефина Флетчер покраснела.

– Твое любопытство, тайна твоего отца не стоят и двух минут в день твоей свадьбы.

Флетч дрожал всем телом.

– Я в этом не уверен.

– Иди в душ, – распорядилась Жозефина. – Барбаре не понравится, если весь медовый месяц ты будешь чихать. Хоть это и мотель, здесь есть сушилка для одежды. Только непонятно, зачем она людям, привыкшим жить за ветровым стеклом. Полотенца в ванной.

– Ты знаешь, меня тоже разбирает любопытство, – сказала Жози, когда он передавал ей одежду. – Покажи мне, пожалуйста, что ты получил, как ты думаешь, от своего отца?

Завернувшись в полотенце, Флетч прошел к комоду.

– Билеты до Найроби, это в Кении, деньги и письмо.

– Понятно, – кивнула Жози. – Будь он жив, он, скорее всего, поселился бы в Африке. Так я, во всяком случае, думала. Могу я взглянуть на письмо?

Флетч вытащил из конверта мокрый, посиневший листок и протянул матери.

Жози взяла его обеими руками. Посмотрела на смытые дождем буквы, губы ее дрогнули.

– О, Ирвин. Разве ты не видишь? Тут же ничего не написано.