Есть такой фронт

БОРИС АНТОНЕНКО ПО ЗАДАНИЮ ДЗЕРЖИНСКОГО

На околице села Великая Вильшаница, возле дороги Львов — Золочев, стоит величественный памятник отважным комсомольцам из села Трудовача, Они погибли от рук буржуазных националистов в августе 1947 года. Убийцы боялись комсомольцев и решили учинить над ними расправу. Их убили по-злодейски, когда они собрались на совещание, автоматной очередью через окно.

Не многие знают о том, что убийцы были разысканы, покараны, и в этом значительная заслуга львовянина Николая Павловича Волченко, скромного человека, отдавшего всю сознательную жизнь служению народу в рядах славной когорты чекистов, воспитанных Феликсом Дзержинским.

Есть в Харькове небольшая тихая улица — Совнаркомовская. На этой улице в одном из домов находилась Центральная Чрезвычайная Комиссия Украины, Сюда в 1921 году робко вошел худенький молодой человек и представился начальнику отдела ЧК:

— Николай Волченко, прибыл в ваше распоряжение.

— Знаю. Будем работать вместе, моя фамилия Раззуваев. С оружием обращаться умеешь?

— Нет.

— Ну ничего, научим. У нас всякие науки постигнешь. А смерти не боишься? Ведь работа чекистов нелегкая. Врагов полно, леса бандами кишат, придется не раз смерти в глаза смотреть. Понял?

— Понял. Кому же умирать охота?

— Надо жить, а врагов надо ликвидировать. Они ЧК боятся, на нас клевещут всякое. Но, видишь, мы, обыкновенные люди, боремся за народное дело. Я, например, как и ты, тоже из рабочих. Пошел в революцию, и вот она меня определила в ЧК. И я службу несу честно. Правда, не хватает у меня образования, но, когда покончим с разными Тютюнниками, Махно и прочей нечистью, пойду учиться.

Раззуваев говорил быстро, страстно, как будто спешил сразу научить всему молодого сотрудника ЧК.

Так познакомился Николай Волченко с одним из первых чекистов. А вечером в тот же день Николай уже присутствовал на комсомольском собрании. Обсуждался вопрос о субботнике.

— Товарищи комсомольцы, — заканчивая речь, говорил секретарь комсомольской организации, — завтра мы должны трудиться на Харьковском вокзале. Гражданская война причинила большой ущерб транспорту. Вы уже знаете, что наш председатель ВЧК Феликс Эдмундович Дзержинский теперь назначен наркомом путей сообщения. Нужно быстро восстановить транспорт. Выйдем все как один на субботник!

— Железнодорожный вокзал в Харькове в те годы имел неприглядный вид, — вспоминает Николай Павлович. — Требовалось расчистить пути от всякого хлама. Наша группа взялась за очистку отведенного участка. Работа спорилась. С песнями, с полной отдачей сил трудились мы тогда.

Рядом со мной работал наш комсомольский секретарь Владимир Белков. Замечаю, он то и дело поглядывает куда-то в сторону…

— Ты что там увидел? — спрашиваю его.

— Вон, видишь человека в серой шинели?

— Вижу.

— Присмотрись хорошенько…

— Это случайно не Дзержинский?

— Так точно, Дзержинский.

Никто из нас не знал, что на субботнике будет трудиться Феликс Эдмундович.

Это был один из наглядных примеров простоты и величия замечательного человека, любимца чекистов и всего народа.

Оказывается, Феликс Эдмундович тогда по заданию ЦК нашей партии находился на Украине, в Харькове, для оказания помощи в укреплении органов Советской власти, в борьбе с бандитизмом и контрреволюцией.

Первая встреча с Феликсом Эдмундовичем Дзержинским запомнилась мне на всю жизнь.

…Шли годы. Николай Волченко работал и учился, учился и работал.

Весной 1926 года его и еще двух чекистов — Кунцевича и Яковлева — вызвал к себе начальник управления Иванов. В то время Волченко работал дежурным помощником коменданта комендатуры ГПУ в Харькове.

— Ну, орлы, как идут ваши дела? — спросил Иванов.

— Все в порядке, — ответили комсомольцы.

— Есть новость. К нам в Харьков снова приехал Дзержинский. Вы будете при нем, в его распоряжении. Если он будет давать поручения, выполняйте точно и оперативно. Понятно?

— Все понятно.

Тут же Николай отправился на вокзал.

Вагон, в котором жил Феликс Эдмундович Дзержинский, стоял в тупике. Войдя в вагон, Волченко увидел Дзержинского и других приехавших товарищей. Николай доложил о своем прибытии.

— Садитесь с нами ужинать, товарищ Волченко, — пригласил Дзержинский.

Волченко в нерешительности стоял, не зная, как поступить.

— Садитесь, садитесь, не стесняйтесь, разделите с нами трапезу!

Волченко сел, и ему подали, как и всем, скромный по тем временам ужин.

Слушая Феликса Эдмундовича, чекисты проникались чувством еще большей ответственности за выполнение своего долга, глубже понимали обстановку, в которой приходилось работать. А обстановка была очень сложная. На Украине еще свирепствовал бандитизм. Направляемые из-за рубежа шайки петлюровцев, эсеров, белогвардейцев пытались сорвать переход страны к мирному строительству. Контрреволюция начала прибегать к новым методам деятельности против Советской власти — враги проникали на наши предприятия, в учреждения, учебные заведения для того, чтобы вредить изнутри делу восстановления и развития народного хозяйства.

В Харькове Феликс Эдмундович пробыл больше недели. Всюду, где он выступал, его встречали и провожали овациями. Любовь и доверие рабочих к Дзержинскому были беспредельны.

Однажды Дзержинский попросил секретаря комсомольской организации управления доложить о состоянии политической работы среди чекистов-комсомольцев.

Феликс Эдмундович внимательно слушал секретаря, что-то записывал, потом предложил дать краткую характеристику каждому комсомольцу. Выяснилось, что среди комсомольцев-чекистов есть немало энергичных, способных товарищей, успешно овладевающих опытом оперативной работы.

Дзержинский поблагодарил секретаря и сказал: «Неплохо, совсем неплохо идут у вас дела. Комсомольский огонек, храбрость и ясный ум открывают вам перспективу для роста. Но как обстоит дело с чекистским и общеобразовательным обучением молодых людей? Ведь наряду с политическим образованием это имеет решающее значение для их будущей успешной оперативно-чекистской деятельности!»

Слова Дзержинского ободрили комсомольцев, членов бюро. Появились желающие выступить. Набравшись смелости, Николай Волченко рассказал о том, что руководство не выдвигает комсомольцев-чекистов по службе, мотивируя отсутствием вакантных должностей.

Слушая выступление Волченко, Феликс Эдмундович, чуть улыбаясь, кивал головой, потом сказал: «Конечно, все, что вы сообщили, мы проверим. Мне кажется, замечание справедливое. Попробую посодействовать. Вы мне оставьте ваш «доклад о ребятах». Потом пожал всем руки и уехал.

Дзержинский сдержал свое слово. Сразу после его отъезда был издан приказ, обрадовавший и окрыливший молодежь. Во всех оперативных отделах ГПУ УССР вводились по три должности стажеров, на которые назначались способные комсомольцы-чекисты. В то же время был создан вечерний рабфак при Харьковском технологическом институте, где могли повышать свои знания без отрыва от работы многие чекисты.

Вскоре на должность стажера в один из оперативных отделов ГПУ Украины назначили и Николая Волченко.

Наступила осень 1926 года. Приближалось окончание стажировки.

Однажды Николаю позвонил дежурный:

— Товарищ Волченко, зайдите к товарищу Добродицкому.

Через пять минут он докладывал: «Прибыл по вашему приказанию!»

— Садитесь. Здесь мы посоветовались с товарищем Кривцом и вашим непосредственным начальником Семеном Ивановичем и решили преждевременно откомандировать вас на должность помощника оперативного уполномоченного контрразведывательного отдела Глуховского окружного ГПУ, Не удивляйтесь этому, товарищ Волченко. Обстановка заставляет спешить. Глуховщина богата лесами, в них скрывается много бандитских шаек, и особенно там свирепствует банда во главе с бывшим петлюровским офицером Ващенко. Этот Ващенко совсем распоясался. Обстановка очень сложная. Думаем, что справитесь. Как ваше мнение?

— Раз надо — значит, поеду.

— Ну вот и хорошо. Собирайтесь в дорогу.

— Товарищ Добродицкий, разрешите еще несколько дней побыть Волченко в Харькове. Он мне будет нужен при выполнении одной операции. К тому же и «экзамен» сдаст, — сказал Семен Иванович.

— Не возражаю, только долго не задерживайте.

Выходил из кабинета Николай в приподнятом настроении. Он думал о новой работе, об оказанном доверии.

Получив из Запорожья эту шифровку, уполномоченный ГПУ УССР Семен Иванович Шемена задумался: кому поручить операцию? Кто может быстро отыскать опасного преступника? Он перебрал в памяти фамилии многих чекистов, но каждый из них был занят другими важными делами. Решил поручить это задание Волченко.

Теперь, получив разрешение задержать на несколько дней Волченко, Семен Иванович вызвал его к себе и ознакомил с шифровкой.

— Ясна тебе задача, Николай? — спросил Шемена.

— Да.

— На меня не обращай внимания. Ты руководишь операцией, а я посмотрю, на что ты способен. Ведь скоро тебе придется встретиться с опасным бандитом-врагом. Он не чета этому махновцу. Так что учись, дорогой! А Товкач был одним из активных головорезов у батьки Махно. Учти все, продумай и действуй осмотрительно, умело. Когда начнешь операцию?

— Думаю, завтра утром, когда все еще будут спать.

— Согласен.

Получив согласие начальника, Волченко остаток дня и вечер посвятил подготовке. Он подобрал надежных товарищей, проинструктировал их и предупредил, чтобы все были готовы к пяти часам.

Ночь провел неспокойно. Всякие мысли лезли в голову. К четырем часам он уже был в ГПУ.

Старенький «Пакарт» ехал по Харькову в предрассветный час, и никто из жителей не знал, куда и зачем он направляется. Город спал.

Окружив барак, где, по предварительным сведениям, должен быть Товкач-Ткаченко, чекисты осторожно начали подходить. Дверь оказалась приоткрытой. Раздавался храп спящих людей. В бараке было душно. Здесь спали извозчики, приехавшие на заработки в Харьков, крестьяне из соседних сел. Николай подошел к одному, другому, третьему, пытаясь обнаружить Товкача-Ткаченко. Все попытки разбудить изрядно подвыпивших извозчиков не увенчались успехом. Тогда Волченко крикнул на весь барак:

— Вставайте! Конокрад среди вас затесался!

Как ветром сдуло с нар извозчиков.

— Где? Кто конокрад? — посыпались вопросы.

— Ткаченко конокрад. Где он? — сказал Волченко.

— Идемте, мы вам поможем его задержать.

В то время кража лошадей была распространенным явлением, и собственники коней особенно ненавидели конокрадов и делали все, чтобы их задержать. Даже самосуды учиняли. Вот почему клич задержать конокрада моментально подействовал на извозчиков.

— Ткаченко спит в квартире вдовы, в отдельном доме постоялого двора, — прошептал Николаю на ухо один извозчик.

Подходя к двери дома, чекисты увидели, как задернулись шторы на окнах. Хозяева, очевидно, сообразили, в чем дело.

— Откройте, милиция! — потребовал Волченко.

— Не открывай, живым я им не дамся! — услышали чекисты голос из дома.

Медлить было нельзя. На дверь налегли извозчики. Она с шумом открылась. Николай вбежал в дом первым.

— Не подходи, убью! — кричал здоровенный детина, держа в руках топор над головой.

Николай, угрожая наганом, крикнул:

— Брось топор! Руки вверх! Иначе стреляю!

Детина продолжал держать топор. Было слышно его тяжелое дыхание.

— Брось топор! Сдавайся, сдавайся! — кричала хозяйка.

Ткаченко опустил топор и сдался. Когда начали связывать ему руки, он снова, как разъяренный бык, бросился на чекистов. Но ловкий удар в скулу, нанесенный Николаем, утихомирил бандита.

Преступник впоследствии понес наказание за все злодеяния.

Вскоре поезд увозил Николая Волченко на Глуховщину.

— Обстановка у нас в округе сложная, — говорил Николаю начальник окружного ГПУ Михаил Васильевич Тимофеев. — Бандиты, бывшие петлюровцы, белогвардейцы, кулачье, имея много припрятанного оружия, действуют небольшими группами. Банда Ващенко — ведущая. У него около семидесяти бандитов, тачанка и два пулемета. С ним связаны банды поменьше: Стегния, Капируля, Оселедца и других, состоящие в основном из кулаков.

— Тяжелые следы оставляют после себя бандиты по селам. Убивают партийных и советских работников, грабят магазины сельпо, поджигают сельсоветы, терроризируют население. При встрече с оперативно-чекистскими группами оказывают вооруженное сопротивление и, пользуясь знанием местности и укрытиями пособников, часто уходят безнаказанно, с небольшими потерями. Учтите также, — продолжал Тимофеев, — и особенности Глуховщины: большие леса, река Десна, а на другом берегу Брянщина, тоже с большими лесами. Бандиты пользуются этим. Переправляются на другой берег и исчезают в лесах. А мы не всегда координируем свои действия с брянскими товарищами. Одним словом, поживете — увидите сами. Действуйте осторожно, но решительно. Через день направляем чекистско-войсковую группу для борьбы с бандой Стегния. Возглавлять ее будет товарищ Ермаков Алексей Сергеевич, наш оперуполномоченный. Вы тоже войдете в эту группу. Кстати, познакомьтесь с данными о Стегние, — начальник положил на стол папку.

В назначенное время оперативная группа, возглавляемая боевым чекистом Ермаковым, выехала из Глухова. Стояла холодная осень. Озера и небольшие речушки замерзли. В группу входили, кроме чекистов, еще несколько милиционеров.

Николай задержался на несколько часов. Он готовился к операции, получил оружие и зимнее обмундирование, изучал данные о главаре банды. Ему стало известно, что в начале 1926 года Стегний был пойман, приговорен к расстрелу, но, сломав в камере решетку, сбежал.

Своих товарищей Волченко догнал в селе Воронеж, недалеко от станции Ворожба. Ехали они с Георгием Георгиевичем Донцом, начальником КРО Глуховского отдела ГПУ, бывшим партизаном. Георгий Георгиевич, сидя в санях рядом с Николаем, говорил:

— Ты, Николай, смотри в оба. Бандиты — коварные. Когда у них безвыходное положение, они идут на все. Но не пугайся. Действуй смело. Стегний очень хитрый, опытный враг. Просто так в руки не дастся. Еще много будет с ним возни. Но нам нужно его перехитрить.

Встретившись с товарищами, Николай убедился, что операция подготовлена тщательно. Остаток дня прошел быстро и незаметно.

На рассвете Николай услышал команду «Подъем!» Выйдя во двор, он увидел всадников и сани в упряжке. В стороне стоял Георгий Георгиевич и беседовал с неизвестным стариком. Николай подошел к ним.

— Бандиты всю ночь пьянствуют в моей хате во главе со Стегнием, — говорил старик.

— А когда же они пришли к вам?

— Еще с вечера. Мы только собирались со старухой ужинать, а они тут как тут. Проклятые изверги избили меня и старуху и выгнали из хаты.

— А сколько верст до вашего хутора?

— Да верст десять будет.

Видно было, что крестьянин очень напуган бандитами и боится их мести. И все же он решил пойти за десять верст, чтобы сообщить об их появлении.

Утро было морозное, на дорогах образовался гололед. Даже хорошо подкованные лошади не могли быстро бежать.

Оцепив двор, где пьянствовал Стегний, постепенно начали приближаться к дому. Со всеми предосторожностями вошли в открытые двери, но ни бандитов, ни хозяйки в доме не оказалось. Пока производили осмотр, появилась хозяйка и заявила, что бандиты, почуяв неладное, после исчезновения старика скрылись.

Боец Рыбников нашел во дворе старую саблю и стал ею прощупывать стог соломы. Вдруг из стога раздался выстрел. Рыбников, сраженный пулей, упал замертво. По стогу открыли огонь. Стегний, а это был он, ползком пробрался за плетень и начал отстреливаться. В этой стычке получил первое боевое крещение и Николай Волченко. Он был ранен, но не покидал товарищей. Стегний вел огонь из укрытия. К нему еще подоспело несколько бандитов, началась жестокая перестрелка, в которой были потери с обеих сторон. Чекисты находились на открытой местности, по существу на льду, и это затрудняло операцию. Бандиты начали отходить к лесу. По дороге на санях ехал крестьянин. Они сбросили его и ускакали в лес. Первая встреча со Стегнием для Николая оказалась неудачной.

На время банды притихли, решили пересидеть зиму.

Весна того года была дружной, теплой. Наступил сенокос. Крестьяне вышли на луга. Однажды вечером возвращались с сенокоса несколько человек. Вдруг возникла ссора. Один из обиженных кричал, обращаясь к здоровенному парню в синем галифе:

— Вам, бандитам, все мало. Людей грабите уже не только ночью, но и днем. Найдем и на вас управу…

Ермаков, узнав фамилию того, кто был в синем галифе, вызвал его в райвоенкомат как военнообязанного.

Звали его Петр. Он приходился родственником главарю банды Семену Оселедцу. Тот был женат на сестре Петра Насте. Чекисты знали о том, что до недавнего времени Оселедец работал секретарем сельисполкома. Однажды банда Ващенко ворвалась в село и Семена увела с собой. Он участвовал в нападении на пассажирский поезд под станцией Кроливец, где были убиты два охранника. Более года Оселедец действовал в округе уже со своей бандой.

При очередной встрече Ермаков сказал Петру:

— Мне надо увидеться с твоей сестрой Настей, женой Оселедца.

— Она и сама хочет видеть вас, — быстро ответил Петр. — Жена есть жена. У нее двое детей, она любит Семена и боится, что его могут убить, переживает.

— Скажи Насте, пусть она придет к Татьяне Ивановне. Там я буду, поговорим.

Прошло еще несколько дней, и через Петра Ермаков условился о встрече с Семеном Оселедцем в трех верстах от села Воронеж, в лесу. Договорились, что свидание будет один на один. Но для безопасности на небольшом расстоянии следовал Николай Волченко и еще два бойца. Оселедец тоже принял меры предосторожности. Встреча состоялась. Оселедец дал согласие помочь в ликвидации банды Ващенко.

Шли дни ожидания. Случилось так, что за несколько часов до очередной встречи с Оселедцем Ермакова отозвали в Глухов, и операция была возложена на Волченко. Ермаков, уезжая, подробно проинструктировал Николая, как вести себя с Оселедцем.

Наступал летний вечер. Николай, переодевшись в штатскую одежду, верхом выехал в направлении леса. Взошла полная луна. В лесу царила тишина. Николай думал о предстоящем свидании.

Вдруг его остановил рослый парень, внезапно вышедший из кустов. Он, схватив лошадь за поводья, повел ее к месту встречи с Оселедцем. Когда Николай вышел на поляну, освещенную луной, он увидел стройного высокого человека с усиками, в черной шапке. За поясом торчали два «маузера». На траву были заранее брошены две бурки, на них и расположились чекист Николай Волченко и главарь банды Семен Оселедец.

Два человека, впервые встретившись, рассматривали внимательно друг друга, в разговоре старались определить искренность слов. Оселедец оправдывался перед Николаем за то, что не мог встретиться с Ващенко, так как тот был ранен при столкновении с чекистами, но заверял, что свои обещания выполнит.

Возвратившись после небезопасной встречи, Волченко уснул крепким сном. Рано утром Николая разбудил дежурный и сообщил, что его ожидает какой-то человек.

— Завтра вечером Ващенко и Стегний со своими бандами направляются в село Чеплеевку для ограбления магазина и разоружения охраны сахарного завода, — сообщил Петр.

Николай поблагодарил Петра.

Поскольку у Волченко было всего двенадцать человек, он быстро связался с оперативной группой милиции Брянского оперотдела ГПУ и попросил помощь.

Банда Ващенко натолкнулась на конную группу брянской милиции, обстреляла ее и скрылась в лесу.

Главарь второй банды — Стегний расположился на одном из хуторов. Тут он учинил расправу с неугодными людьми, угрожал даже своему брату Филиппу.

Тот послал свою дочь якобы за самогоном для бандитов, а в самом деле дал ей указание сообщить о появлении банды в оперативную группу Волченко. Девушка рассказала Волченко о появлении банды и возвратилась с самогоном домой.

Стегний, хотя и был пьян, почуяв неладное, выхватил наган и стал тащить Филиппа во двор, на расправу. Но в это время подоспела оперативная группа. Волченко вместе с двумя бойцами набросился на Стегния. Бандит спрятался за спину Филиппа и выстрелил, ранив одного из бойцов. В перестрелке Стегний был убит. Часть бандитов разбежалась, остальные сдались. Так была ликвидирована банда, наводившая ужас на окружающие села и хутора Глуховщины.

Предстояла еще одна операция по ликвидации банды Ващенко.

Наступала зима. Однажды Семен Оселедец сообщил о том, что банда Ващенко остановилась на ночь в доме лесника. На рассвете дом был окружен чекистами. Бандитам было предложено сдаться. Ответа не последовало. Неожиданно ворота усадьбы распахнулись, и Ващенко бросил гранату. Стреляя из нагана, он решил прорваться. Пробежав несколько шагов, главарь банды, скошенный пулями чекистов, упал на снег. Его приспешники недолго сопротивлялись. У них было изъято два пулемета, винтовки, гранаты, четыре пары лошадей. После разгрома банды Ващенко остальные бандиты, прятавшиеся в лесах, приходили сами в оперативную группу Волченко, сдавались.

…Потом Волченко направили в Москву, в школу комполитсостава, потом — снова служба в органах ГПУ, НКВД, КГБ. В годы Великой Отечественной войны Николай Павлович Волченко — начальник разведотделения восемнадцатой и пятьдесят шестой армий, а с 1944 года — начальник оперативного отдела органов госбезопасности в Краснодаре, Ивано-Франковске, во Львове.

Недавно заслуженный чекист Николай Павлович Волченко ушел на пенсию, но продолжает работать. Он, как и прежде, молод душой, активно участвует в общественной жизни.

Чекист на всю жизнь остался чекистом, человеком, преданным своему народу, партии коммунистов.