Эта книга сделает вас умнее

Зависимость от предшествующего развития

ДЖОН МАКУОРТЕР

Лингвист, комментатор культурных новостей, старший научный сотрудник Манхэттенского института, лектор Департамента английской литературы и сравнительного литературоведения, Колумбийский университет; автор книги What Language Is (And What It Isn't and What It Could Be) («Что такое язык (а также чем он не является и чем мог бы быть)»)

В идеальном мире все бы вдруг одновременно поняли, что концепция зависимости от развития, хорошо знакомая политологам, намного лучше объясняет окружающий мир, чем кажется на первый взгляд. «Зависимость от предшествующего развития» означает, что то, что сегодня кажется вполне нормальным или даже неизбежным, когда-то было делом выбора, который в тех условиях имел смысл. Затем причина исчезла, но все осталось по-прежнему, потому что внешние факторы не способствовали пересмотру ситуации.

Примером может быть нелогичное расположение букв на клавиатуре. Почему бы не расположить буквы просто в алфавитном порядке или согласно частоте встречаемости, поместив самые частые под самыми сильными пальцами? Дело в том, что у первых машинок при слишком быстрой печати нередко заклинивало клавиши, поэтому изобретатель специально расположил «А» под мизинцем. Кроме того, первый ряд содержал все буквы для написания слова typewriter, так что даже не умеющий печатать продавец мог продемонстрировать процесс покупателю, используя клавиши только одного ряда.

Благодаря механическим усовершенствованиям допустимая скорость печати вскоре значительно выросла, и появились новые клавиатуры, где буквы располагались по частотности. Но оказалось слишком поздно, обратного пути уже не было: к 1890 году машинистки по всей Америке уже привыкли к клавиатуре QWERTY и отказывались переучиваться. А поскольку переучивание стоило дорого (а особой необходимости в нем не было), то клавиатура QWERTY сохранилась до сегодняшнего дня и перешла на клавиатуру компьютеров, где заклинивание клавиш физически невозможно.

Базовая концепция проста, но обычно ее используют для того, чтобы рассказывать подобные милые истории, а не для объяснения важных научных и исторических процессов. Мы склонны искать объяснения современных феноменов в современных условиях.

Например, можно предположить, что кошки закапывают экскременты из особой утонченности натуры, хотя эти существа запросто могут сожрать собственную рвоту, а затем прыгнуть к вам на колени. На самом деле кошки зарывают экскременты инстинктивно, раньше это помогало не привлекать хищников. А сегодня у них нет веских причин отказываться от этого инстинкта. Очень хотелось бы, чтобы люди считали объяснения, связанные с историей развития, такими же убедительными, как и ориентированные на современность. Намного интереснее исходить из того, что настоящее опирается на динамичную смесь актуальных и устаревших условий, чем считать настоящее лишь тем, что мы видим вокруг. Глупо считать историю чем-то давно прошедшим и вызывающим интерес только в том случае, если она повторяется вновь.

Зависимость от развития помогает понять формирование нашего языка. Многие полагают, что язык определяет образ мышления, но тут не учитывается история его развития. Роберт Маккрум называет английский «эффективным» языком, потому что он лишен флексий, в отличие от многих сложных европейских языков. Маккрум полагает, что причина этого кроется в национальном характере англичан – том же характере, который толкал их открывать новые земли и совершать промышленную революцию.

Однако английский язык утрачивал флексии начиная с VIII века, когда начались вторжения викингов. Они плохо знали английский, и их потомки тоже говорили на испорченном языке. А потом уже нельзя было слепить род и спряжение из воздуха – пути назад не было. Так что современный английский не имеет ничего общего с современным духом англичан – или даже с духом наших предков, живших четыре столетия назад. Причина – история развития, а также многие другие факторы.

Последнее время мы много слышим о кризисе письменности, что объясняют распространением электронной почты и текстовых сообщений. Но здесь замкнутый круг: почему люди не пишут электронные и текстовые сообщения так же изысканно и «правильно», как раньше писали письма? Много также говорят о смутно определяемом влиянии телевидения, хотя дети бесконечно сидят перед экранами с 1950-х годов, а серьезное беспокойство возникло лишь в 1980-х.

И опять-таки объяснения с точки зрения сегодняшнего дня или недавней истории не выдерживают критики. Американский английский начал быстро меняться на менее формальный «разговорный» в шестидесятых, на волне контркультуры. Это повлияло на составление учебников и на образование молодежи, а также на ее отношение к старой «формальной» речи и английскому языковому наследию в целом. Как результат, лингвистическая культура приветствует краткость, простоту и спонтанность. Уже спустя одно поколение обратного пути не было. Любой, кто решит использовать высокопарную устаревшую фразеологию, будет выглядеть абсурдно и смешно. Так что причиной того, как сегодня используется английский, стала история развития, а телевидение, электронная почта и другие технологии здесь ни при чем.

На мой взгляд, большая часть происходящего в нашей жизни сегодня зависит от предшествующего развития. Если бы мне пришлось с нуля составить курс обучения, я бы включил в него эту концепцию для преподавания в самых младших классах.